Фридрих Ницше. «Так говорил Заратустра».

«Так говорил Заратустра» — пожалуй, самое влиятельное и специфическое произведение Ницше — почти не поддается сколько-нибудь адекватным пересказу и изложению, если таковые должны быть краткими. Подзаголовок книги парадоксален: «Книга для всех и ни для кого». Имя «Заратустра» взято из восточных легенд и верований — с несомненной целью подчеркнуть отличие «жизненной мудрости», проповедуемой Заратустрой, от типично европейских норм, ценностей, догматов.

Завязка и стиль книги таковы. Когда Заратустре исполнилось тридцать лет, он покинул родину и ушел в горы, десять лет наслаждаясь одиночеством. Но вот он пресытился своей мудростью, сердце его обратилось к солнцу за напутствием и благословением сойти вниз, к людям. Он спустился с гор и встретил старца, который в отшельничестве своем искал Бога. Старец сразу заметил: чист взор Заратустры, на лице его нет отвращения. Не оттого ли идет он так, словно танцует? Старец, узнав о намерении Заратустры идти к людям, уговаривает его остаться в лесу. Но Заратустра отвечает: «Я люблю людей». И расставаясь со святым старцем, думает: «Возможно ли это?! Этот святой старец в своем лесу еще не слыхал о том, что Бог умер!».

Общение Заратустры с людьми — это серия искусно нарисованных Ницше житейских картинок и рассказанных Заратустрой притч морального, психологического, философского содержания. Так, расставшись со старцем, Заратустра устремился в город, который был за лесом. Народ собрался на базарной площади, чтобы поглазеть на плясуна на канате. Перед представлением Заратустра обратился к народу с речью-проповедью, которая должна была «учить о сверхчеловеке». В чем, как оказалось, смысл этого поучения? Природа развивается от червя к человеку, «но многое в вас, — обращается Заратустра к слушателям, — осталось от червя. Когда-то были вы обезьянами, и даже теперь человек больше обезьяна, чем иная из обезьян». Близость человека к природному, животному миру несомненна. Человек — сын земли. «Будьте верны земле», — проповедует Заратустра и уточняет: «но разве я велю вам стать призраком или растением?». Верность земле означает только, что нельзя верить «неземным надеждам». Это намек на религию, что снова заставляет Заратустру повторить: «Бог умер».

Еще Кьеркегор бросил религии обвинение: «Христианский мир убил Христа». Почти те же слова Ницше вкладывает и в уста Заратустры, и одного из персонажей произведения «Веселая наука»: «Где Бог? — воскликнул он. — Я скажу вам! Мы его убили — вы и я! Все мы убийцы!.. Бог умер! Бог мертв!» (Афоризм 125). Вера в христианского Бога, заключал Ницше, более не заслуживает доверия. Кьеркегор был человеком религиозным — он стремился обновить христианскую веру, возвратившись к ее евангельским первоистокам и отринув скомпрометировавшие себя позднейшие практику и учения церкви. Ницше, на первый взгляд, подходил к критике христианской религии и церкви решительнее и хладнокровнее. Но и его антихристианские настроения отмечены противоречиями и своего рода болезненным надрывом. Бунт против христианской веры и церкви давался этим интеллектуалам XIX в. ценой страданий, внутреннего душевного разлада. В «Заратустре» Ницше, кстати, замечает: «Прежде хула на Бога была величайшей хулой; но БОГ умер, и вместе с ним умерли и эти хулители». А что же человек? В проповеди Заратустры высказаны самые резкие обвинения в адрес людей: "Разве ваша душа не есть бедность и грязь и жалкое довольство собой?", "поистине человек — это грязный поток". Люди твердят о добродетели, справедливости, но для того чтобы действительно достигнуть их, человек «должен быть пламенем и углем», т.е. сверхчеловеком. «Но где же та молния, что лизнет вас своим языком? Где то безумие, что надо бы привить вам? Смотрите, я учу вас о сверхчелрвеке; он — эта молния, он — это безумие». И пока Заратустра говорил так, толпа думала, что речь шла о канатном плясуне, и стала кричать, «чтобы его наконец-то показали». И все принялись смеяться над Заратустрой. Так начались речи Заратустры — речи-проповеди, речи-иносказания. О чем только ни говорил Заратустра!

Он рассказал о «трех превращениях духа»: сначала дух сделался верблюдом, потом верблюд превратился во льва, а лев стал дитятей. Смысл этих символических превращений: сначала дух хочет испытать тяжесть своей ноши, хочет, чтобы его навьючили, подобно верблюду, и спешит в пустыню свою. Потом дух хочет обрести свободу и, подобно льву, стать господином. Однако дух-лев скоро понимает, что, наслаждаясь свободой, он не может стать духом-созидателем. Символ дитяти означает полное обновление духа, «начальное движение, священное утверждение».

О разных типах людей повествовал Заратустра — о тех, кто устремляется мыслью в потусторонние миры, о презирающих тело, о любящих войну. Он повествовал «о тысяче и одной цели»: перевидев много стран и народов, Заратустра убедился, что доброе у одного народа у другого народа считается злым. Люди не понимают друг друга. Они твердят о любви к ближнему, но любят только самих себя. Многие парадоксальные жизненные устремления обсуждает Заратустра — одни цепляются за жизнь, другие постоянно одержимы мыслью о смерти. Ни одну установку Заратустра не отвергает с порога, находя в ней хоть что-нибудь жизненное и правдоподобное. Но всегда находится решение, соответствующее учению Заратустры, а значит, главным устремлениям сверхчеловека. И потому образ сверхчеловека постоянно уточняется и обретает новые краски.