Исповедь в религиозной культуре Руси/России.

В ранние времена люди использовали епитимийник и номоканон или кормчая книга. Мы подробнее остановимся на них.

Кормчая книга – принятый от константинопольской церкви в православных русской и других славянских церквях сборник правил церкви и государственных к ней относящихся законов, подвергавшийся, после принятия, разным дополнениям и изменениям. В греческой церкви этот сборник назывался номоканоном. Слово “Номоканон” в славянских списках переводилось буквально “законоправильник”, “законоправило”; с течением же времени этот перевод заменили названием “Кормчая книга; глаголемая греческим языком номоканон, словенским же сказаемая законоправило”[22]. В константинопольской церкви в VI — IX вв. образовались и употреблялись различные виды сборников церковного права. С распространением христианской веры между славянскими народами эти сборники переходили к ним в разных переводах и здесь дополнялись и изменялись. Славянский перевод церковных правил впервые совершен в IX в. для болгарской церкви и приписывается христианскому первоучителю славян, св. Мефодию. Первым сборником церковного законодательства на славянском языке явилась “Синагога” Иоанна Схоластика, с присоединением к правилам вселенской церкви местных правил константинопольской церкви (Иоанна Постника, устава студийского) и некоторых государственных узаконений, каковы: “Закон судный” или Эклога Льва Исаврянина (в болгарской редакции), извлечения, из Эклоги и Прохирона. Этот сборник назван в русской литературе болгарской редакцией Кормчей, списки ее были в употреблении в России с первых времен основания в ней церкви; до настоящего времени их сохранилось два[23]. Независимо от болгарской Кормчей книги, в России весьма рано, по всей вероятности — еще при Ярославе I, совершен был свой славяно-русский перевод с греческого языка такого сборника церковного законодательства, который в греческой церкви находился в большем употреблении в VIII — XI вв., чем сборник Схоластика. Этим сборником была так называемая Синтагма XIV титулов, которой в греческой церкви было несколько редакций. Между ними различаются две главные: до-фотиевская и фотиевская; последняя наз. также и фотиевым Номоканоном. Первой славяно-русской Кормчей была Синтагма XIV титулов в дофотиевской редакции, но дополненной различными прибавлениями как в церковных правилах, так и в государственных узаконениях. Следующие списки этой Кормчей сохранились до нашего времени: в московской синод. библ. № 132 по старому каталогу, № 227 по новому — XI в.; в моск. Троице-Сергиевой лавре № 207, XV в. (полный); в соловецкой библиотеке по печатному каталогу № 413, XV или XVI века, по описанию рукописей Царского № 212, XVI в. В состав списков этого разряда Кормчей входят: предисловие первого составителя синтагмы, “титлы” или систематический указатель (по предметам) правил, хронологическое собрание правил вселенской церкви, изложенных в полной редакции, в том виде и порядке, в каком они изданы соборами и св. отцами (но без толкований), — извлечения из новелл Юстиниана в виде 87 глав, новеллы его же 137, 3, 77, 132 и 133, — отрывки из Прохирона и Эклоги (о браке) и прочие. В XIII в. произошли в русской церкви события, послужившие поводом к оживлению в ней канонической письменности и к происхождению новых двух разрядов Кормчей[24]. После татарского погрома назначен был из Константинополя митрополитом всея России Кирилл II. Между прочими мерами к восстановлению порядка церковного, он обратился к болгарскому князю Иоанну Святиславу с просьбой о присылке в Россию Кормчей книги с толкованиями на правила церкви, разумение которых стало неясным. В исполнение этой просьбы прислан был в Россию сербский перевод Кормчей, сделанный с греческого языка около 1225 г. сербским архиепископом св. Саввой. Список этого перевода был предложен митрополитом Кириллом II на владимирском соборе 1274 г. русским епископам в руководство для церковного управления. Сербская Кормчая имеет следующие отличительные особенности: в ней помещается “сочетание правил” (или “титлы”) в XIV титулах в фотиевской редакции; правила вселенской церкви излагаются в сокращенной редакции, неизвестно кем составленной, сохраненной и принятой греческим канонистом Алексеем Аристином в его толковании на правила; правила сопровождаются толкованиями греческих канонистов — большей частью Аристина, иногда Зонары; в ней находится сборник государственных узаконений в 87-ми главах, как и в первой славяно-русской Кормчей, весь Прохирон Василия Македонянина, новеллы имп. Алексея Комнена о браке, многие правила местной греческой церкви и статьи канонического, литургического, исторического и полемического содержания. Сербская Кормчей переписывалась в течение XIV — XVI вв. в разных местностях России в большом количестве списков, разряд которых носит в ученой русской литературе обычно название Кормчей рязанской редакции, по древнейшему, сохраняющемуся доныне в имп. публичной библ., списку, составленному для рязанского кафедрального собора в XIII в. В сербской Кормчей или, что то же, в рязанской редакции Кормчей правила вселенской церкви изложены, как упомянуто выше, в короткой редакции, а в первом славяно-русском переводе Кормчей они помещены в полной редакции; поэтому русские составители списков Кормчей, по приобретении списка сербской Кормчей с толкованиями, нашли возможным составлять такие списки Кормчей, в которых они заимствовали из первого русского перевода правила по большей части в полной редакции, а некоторые в усеченной, и присоединяли к ним толкования, находящиеся в сербской. Таким образом, произошел, наряду с разрядом сербской или рязанской Кормчей, особый разряд списков Кормчей, который в ученой нашей литературе называется софийской редакцией Кормчей, так как древнейший список этого разряда, составленный в XIII в. в Новгороде, найден в новгородском Софийском соборе (ныне хранится в московской синодальной библиотеке). Отличительные особенности списков софийской редакции: синтагма XIV титулов помещается в них с двумя предисловиями и в фотиевской редакции; правила церкви изложены обычно в полной редакции, некоторые — в усеченной, и сопровождаются толкованиями; в них находятся статьи, перенесенные из сербской Кормчей, и имеются русские статьи, каковы: русская правда, уставы св. Владимира и Ярослава, правила владимирского собора 1274 г. и др. Списки этой редакции в XIV — XVI в. распространены были в большом количестве, имели практическое значение и сохранились до нашего времени в значительном числе. Рукописные списки софийской и рязанской редакций Кормчей составлялись или по распоряжениям отдельных иерархов, или частными лицами. Отсюда разнообразие в списках той и другой редакции: в некоторые списки вносились статьи, которые в других не помещались; одни и те же статьи помещались в разных списках не на одном и том же месте; в иных списках число статей значительно увеличивалось; вкрадывались или вносились в некоторые списки неисправности, статьи неизвестного происхождения, сомнительного или апокрифического содержания. Сличение разнообразных списков Кормчей уже в XV в. возбуждало недоумения относительно наиболее верного ее состава[25]. Первая попытка пересмотра приписывается митрополиту Киприану в конце XV в.; в начале XVI века пересмотром русской Кормчей книгой занимались Максим Грек, инок князь Вассиан Патрикеев, преп. Иосиф волоколамский, инок Волоколамского м-ря Нифонт, затем митроп. Даниил. Тем же попыткам следует приписать, между прочим, происхождение так называемой сводной Кормчей, составленной иосифлянами. Пересмотренная в первой половине XVI в. митрополитом Даниилом, сербская Кормчая, по-видимому, приготавливалась к изданию для общего употребления во всей русской церкви. В XVII в., при патриархе Иосифе, она подверглась новому пересмотру, в некоторых частностях изменена, дополнена или сокращена против древнейших списков и была напечатана в 1650 г[26]. Иосифовская Кормчая в большей своей части представляет сербскую Кормчей. Она содержит: “Предисловие к читателю, сказания о соборах, два предисловия к синтагме XIV титулов или “граней”, “титлы или правилом сочетание” и 71 гл., в которых изложены правила свв. апостолов (гл. 1—4), соборов (гл. 5—20), отцов (гл. 21—35) и иерархов (36—41), извлечения из новелл Юстиниана (гл. 42 и 44), Алексея Комнена (гл. 43) и закона Моисея (гл. 45), закон судный (гл. 46), сочинение Никиты Стифата против латинян (гл. 47—48), Прохирон и Эклога (49—50), статья “О тайне супружества” (гл. 51), постановления некоторых греческих соборов (гл. 52—54) и канонические ответы митроп. ираклийского, патр. св. Никифора, Иоанна кипрского (55—59), Тимофея александрийского (61) и Анастасия синайского (69); “Хиротония” (60 ст.); правила монахам (гл. 62—64), статьи Кирилла Туровского (65—68), пресвитера Тимофея и Никона Черногорца (70—71), выход книги.[27] Лишь только отпечатана была Иосифовская Кормчая и разошлась в нескольких экземплярах, как патриарх, от имени которого она напечатана, умер, и на его место вступил Никон. Патриарх Никон остановил выпуск из типографии значительнейшей части экземпляров Иосифовской кормчей книги, произвел в них перемены и выпустил их в 1653 г. в обращение от своего имени, с некоторыми дополнениями. Дополнения эти следующие: в начале помещены сказание об основании и устройстве русской православной церкви, грамоты об учреждении патриаршества в России и сказание о поставлении в патриархи Филарета; в конце — подложная грамота Константина Великого папе Сильвестру и сказание о римском отступлении от православной веры и церкви. Сверх того, выпущены в этих экземплярах листы 393—402 из 47-й главы (из статьи Никиты Стифата) и прибавлено об участии патриарха Никона в издании Кормчей. Это издание называется Никоновской Кормчей.





Издание Иосифовской Кормчей было повторено в XVIII в. в Варшаве старообрядцами, но никем не авторизовано. В 1885 г. Иосифовская Кормчая напечатана в московской единоверческой типографии, с благословения св. синода, но с пропуском 393—462 л.

Никоновское издание Кормчей книги имело исключительное употребление в церкви до времен Екатерины II, как издание церковное. В 1787 г. последовало Екатерининское издание Кормчей, под непосредственным руководством св. синода. В “Екатерининской Кормчей” статья Никиты Стифата (гл. 47) опущена; к статье “О тайне супружества” присоединено русское толкование старинных славянских названий родственных имен; число глав в книге 70; вся книга делится на две части; предметный указатель к первой части помещен между 41 и 42 гл. При Александре I Кормчая издавалась два раза, в 1804 и 1816 гг.; с тех пор она больше не издается. Первая ее часть заменена “Книгой правил“, в первый раз изданной св. синодом в 1839 г.; вторая часть имеет в настоящее время значение источника права русской церкви лишь по тем вопросам, которые не разрешены в памятниках самостоятельного русского законодательства.

Епитимийник - это список наказаний за тот или иной грех, т.е. наказание давалось во время исповеди за тот или иной проступок, вот пример епитимийника в приписке к Апостолу 1597 года:

«Аще кто не послушает праваго учения — постится неделю и поклонов по

60 надень.

Аще кто своего сироту биет трезв или пиян — пост 12 дней и поклонов

100 надень.

Аще кто добраго работника похулит, а лениваго похвалит — пост 3 дня

поклонов по 100 на день[28].»

Как можно заметить наказания очень строги, в некоторых епитимийниках за некоторые грехи наказание смерть (за то, что ударил отца или мать), я не думаю, что имеется ввиду физическая смерть, скорее всего имело месть месть смерть духовная, т.е. отлучение от церкви до конца жизни.

Кроме этого существовали исповедальные листы в которых были написаны вопросы для священника, которые он задавал во время исповеди. (см. приложение 1)

Далее эти епитимийники переросли в то, что сейчас можно назвать ссылкой, то есть когда преступника или грешника ссылали в монастырь.

Использование монастырей в пенитенциарных целях, то есть как мест наказания и исправления преступников и нарушителей общественного порядка было распространённым явлением во многих странах, в том числе и в России. До конца XIX века церковь сохраняла за собой право наказывать правонарушителей, используя по отношению к ним различные методы воздействия. Ссылка в монастырь на раскаяние и исправление принадлежала к одному из видов духовного наказания, активно назначавшегося духовными властями. Использовало ссылку и государство, законодательно оформив её в XVIII веке.

Монастырские узники имели разный юридический статус. Необходимо проводить различие между посылаемыми в монастырь на тюремное заключение и направляемыми на епитимию, то есть на церковное покаяние, как формулировалось в уголовном и исправительном законодательстве XIX века.

В России издавна существовали монастырские тюрьмы. Некоторые монастыри служили местом отбывания тюремного наказания за преступления против веры. В монастырские тюрьмы обыкновенно помещались без суда, по решению Святейшего Синода или императора: проповедники раскола, закоренелые сектанты, опасные «вольнодумцы», самозванцы. В ряде случаев монастырскую ссылку можно рассматривать как форму внесудебной политической расправы со стороны монархической власти, но эти случаи были вне поля церковного права [29].

Узники монастырских тюрем содержались там десятки лет, а то и пожизненно. До начала XX века существовало 20 мужских и 10 женских монастырей, служивших тюрьмами. Местами заключения в монастыре служили как монашеские келии обычного типа, так и казематы внутри монастырских стен, в подвалах, а также специально оборудованные тюремные здания. Начальником монастырской тюрьмы являлся настоятель монастыря, а монахи привлекались к сторожевой охране узников. Полагалась и военная охрана. Самыми известными мужскими монастырями были: Соловецкий, Кирилло-Белозерский, Спасо-Евфимьевский в Суздале, а женскими: Покровский и Ризоположенский в Суздале, Ивановский и Новодевичий в Москве.

Режим содержания в монастырских тюрьмах устанавливался инструкцией, посылаемой настоятелю монастыря о каждом узнике. Единственным условием освобождения являлось отречение от своих заблуждений. Но это случалось редко. Нераскаявшиеся арестанты заканчивали жизнь в монастырской тюрьме. Хоронили таких узников на особых кладбищах за монастырской стеной без церковных обрядов.

Монастырские тюрьмы были упразднены в 1905 году, хотя количество узников к началу XX века сильно сократилось, а некоторые монастырские тюрьмы к моменту упразднения были пусты [30].

Кроме узников тюрем в монастырях отбывали особое наказание — церковное покаяние — так называемые епитимийники. Они направлялись в монастыри за другие проступки, на меньшие сроки и имели иной режим содержания.

Итак, как было сказано выше исповедь в основном присуща христианским церквям. Она видоизменялась, приобретала какие-то характерные черты, присущие той или иной церкви.

Также мы посмотрели как исповедь влияла на ту или иную часть общества, например на тюремные наказания или на литературу, в частности на Августина. Во второй главе мы разберем то, как исповедь повлияла на культуру Росси 20 века, а также на современную культуру и на учение Зигмунда Фрейда.


Наши рекомендации