Исповедь в системе нехристианских религиозных культур.

В буддизме, например,тоже есть покаяние. В тибетских школах есть специальное "умное делание" практик - очищение Ваджрасаттвы. При совершении каких-либо грехов это мантра (иногда называемая стослоговая) начитывается до определенных знаков в жизни, сновидениях или до тех пор, пока "духовник"(лама, учитель) не скажет закончить эту практику. В некоторых монастырях при совершении особо тяжких прегрешений грехи исповедуются перед всей общиной и соответствующую духовную практику делают особым образом. Но, как Таинство исповеди, в буддизме, конечно, покаяние отсутствует, хотя признание своих ошибок и грехов перед своим духовником-учителем - обычное дело. В тантрическом буддизме исповедание грехов происходит не перед человеком, а перед Буддами. Есть практика, которая называется 35 Будд покаяния. В разных школах существует огромное количество духовных практик, которые вполне соотносимы с христианским покаянием.

Кстати, как известно, по-гречески покаяние звучит как "метанойя", что можно перевести,(правда, достаточно условно) как "за пределами ума". Так что буддийское созерцание "природы ума", пребывание в ней, в некотором смысле может тоже рассматриваться как род покаяния. Но это, конечно, достаточно вольная интерпретация покаяния.

Важнейшим отличительным признаком ветхозаветной религии, является ее Богооткровенный характер. Для древнего еврея Бог являлся, прежде всего живой, всемогущей Личностью. Пророк Илия говорит: жив Господь Бог Израилев, пред Которым я стою!»[4]. Эти слова точно передают восприятие ветхозаветным человеком высшей Божественной реальности. Он – «Живущий на небесах»[5]. Поэтому преступление заповедей, нарушение Закона, неисполнение воли Божией осознавалось в религиозном сознании как вина, как преступление перед Господом. Переживание этой вины вызывало желание покаяться и исправиться.

В Ветхом Завете исповедание грехов передается двумя глаголами: нахам (сожалеть о чем-либо, раскаиваться в чем-либо) и шув (обратиться, возвратиться). Для характеристики духовного обновления человека через покаяние особо значимо слово шув. Оно указывает на нравственное возрождение через полное обращение к Господу.Посему Я буду судить вас, дом Израилев, каждого по путям его, говорит Господь Бог; покайтесь и обратитесь от всех преступлений ваших, чтобы нечестие не было вам преткновением.[6]

Наиболее совершенным выражением покаяния в древнем Израиле является 50-й псалом Давида Ханнени Елогим… (Помилуй мя, Боже…). Всматриваясь в себя, кающийся Давид видит в себе грех на грехе. Поэтому он многократно повторяет беззаконие мое, грех мой. Глубину своей греховности он выражает тем, что пользуется тремя различными выражениями, которые в еврейском языке обозначают грех: пэша(преступление, которое отделяет человека от Бога), хатта (заблуждение, осквернение) и авон (отклонение от правды, кривда, вина). Приложенные к одному человеку и соединенные вместе, они дают возможность кающемуся Давиду сделать сугубую самооценку своего греховного состояния. При таких бедствиях, которые поразили самую внутренность псалмопевца, для него остается лишь одно средство - надежда на бесконечную благость Божию. Поэтому Давид неотступно взывает к ней:по милости Твоей…, по множеству щедрот Твоих… Глубокий и разнообразный грех, поразивший человека, требует и многократных очистительных средств. Вот почему Давид взывает: очисти (в тексте глагол маха – тщательно стирать, истреблять),наипаче (опять и опять) омый мя (по-евр. кабас – мыть по способу валяльщиков, растирая и ударяя с силой, чтобы вывести пятна, которые глубоко проникли в ткань),очисти (в евр. тексте тахер – слово, употребленное в книге Левит для обозначения очищения прокаженных). Давид не просто просит простить его, но молит духовно воссоздать его заново: Сердце чистое сотвори во мне, Боже, и дух правый обнови внутри меня. Употреблено слово бара (творить) - глагол, который в Библии применяется только к творческой деятельности Бога.

На протяжении ветхозаветной Священной истории мы ясно видим существенные изменения в покаянной практике. Внешние обрядовые действия характерны больше для раннего периода истории Израиля: раздирание одежд, облачение во вретище, посыпание главы пеплом, биение себя в грудь. В пророческий период настойчиво проводится мысль, что внешнее покаяние, не сопровождающееся искренним обращением и внутренним обновлением, не приносит необходимых плодов. Пророк Иоиль призывает раздирать сердца, а не одежды[7]. Идея нравственной свободы и личной ответственности перед Богом за грехи особенно полно выражена у пророка Иезекииля, проходившего служение в период плена. Господь через него запрещает евреям употреблять пословицу: отцы ели кислый виноград, а у детей на зубах оскомина[8]. Каждый отвечает за свои согрешения. Отвергните от себя все грехи ваши, которыми согрешали вы, и сотворите себе новое сердце и новый дух; и зачем вам умирать, дом Израилев? Ибо Я не хочу смерти умирающего, говорит Господь Бог; но обратитесь, и живите![9].

Возникший через 6 веков после рождения христианства, ислам отказался от духовных богатств этой богооткровенной религии. Во всем наблюдается крайнее упрощение. В исламе есть понятие покаяния (ат-тауба), но смысл его очень сужен. Покаяние - это отказ от неповиновения Аллаху и возврат к покорности Ему. Понимание исповеди как пути духовного исцеления больной души и ее благодатного возрождения совершенно чужд этой религии. Ничего не говорится о сокрушении сердца, об очищающих душу слезах, о плодах покаяния. Нет даже намека на покаянную дисциплину. Святые отцы опытно знали, какие лекарства нужны для врачевания больной души от греховного яда. Поэтому они оставили специальные канонические руководства пастырям, совершающим таинство исповеди.

Нужно сказать еще об одной великой разнице. Христианство – религия воскресения и спасения. Она каждому до его последнего издыхания оставляет надежду на спасение. Ислам лишает человека такой возможности. «Поистине, Аллах принимает покаяние тех, кто по неведению совершает дурное, после чего сразу же раскаивается. Аллах примет покаяние таких, ибо Аллах – Всезнающий, Премудрый! И не будет принято покаяние тех, кто совершает дурное (всю жизнь), а когда приходит к нему смерть, говорит: "Поистине, теперь я раскаялся!"»[10]. Как видим, покаяние не принимается в момент, когда человек узнал о приближении своего смертного часа.

Проще говоря начиная с иудейской религии и заканчивая исламом исповедь усложнялась и упрощалась. Достигнув пика в христианстве и почти полностью изменившись в исламе, где исповедь не является одной из основных частей жизни правоверного мусульманина.
Но это все тонкости исповеди авраамической религии.

Как видим в иудаизме, буддизме и исламе есть свой формы исповеди, которые разительно отличаются от христианского понятия, но не стоит забывать, что христианство переняло много от иудаизма в том числе и саму исповедь.

Но так как Европе и России присуща все же больше христианство, исповедь и ее влияние на культуру мы брать именно их христианства.

Как было сказано, выше исповедь в христианстве приняло вид таинства и стало неотъемлемой частью жизни христианина, она трансформировалось и видоизменялась.

Стоит учесть тот факт, что исповедь в начале средних веков повлияло на литературу и тут же мы можем вспомнить бл. Августина и его «Исповедь».

Исповедь Августина является литературным трактатом, который также можно отнести к автобиографии. Остановимся на ней более подробно, я не буду описывать жизнь и подвиги блаженного ибо это совсем другая история.

Исповедь (где Августин раскрывает перипетии своей духовной борьбы. В этой книге философ с глубоким психологизмом и предельной искренностью описал свою жизнь и основания своей веры. «Августин предстает в ней не как греческий гражданин, а как отдельный индивид, личность , вовлеченная в борьбу души и тела, где эмоции преобладают над разумом»[11].

Путь его философствования здесь - от разлада и раздвоения личной жизни к объективному миру и единству. Поскольку мы замыкаемся в нашем чувственном мире, мы находим в себе один лишь мрак и страдания. "Не видишь ли ты и не ужасаешься этой бездны ?- восклицает Августин.- "И что же это такое, как не наша природа, и притом не то, чем она была прежде, а какова она есть теперь. И вот мы более ищем ее познать, нежели действительно понимаем". Все мышление Августина в его дохристианскую эпоху есть ряд гигантских усилий, чтобы вырваться из этой отрицательной, мрачной глубины субъективного сознания к объективному свету и правде, освободиться от своей греховной личности и ее рокового раздвоения.

Сам он говорит в "Исповеди" о том периоде своей жизни, когда, уже освободившись от манихейства, он еще не обратился в христианство : "Пытаясь вывести строй моей мысли из пучины, погружался вновь, и часто делая усилия, я погружался опять и опять". Единственное, что подымало его к объективному свету Божию, рассказывает он, было то, что воля была для него столь же достоверна, как и его существование. И аргументы скептиков никогда не могли поколебать этой внутренней достоверности самосознания. Но в самой своей воле он находил одно внутреннее противоречие, один безысходный разлад. "Ибо эта воля, причина моего греха, но я сам не хочу греха и делаю то, что ненавижу. Делая грех невольно, я скорее терплю его, чем делаю", и, следовательно, это состояние несвободы есть скорее наказание, чем вина, притом наказание, которое я терплю справедливо.

Следовательно, есть нечто абсолютно достоверное, что возвышается над моими противоречиями: в самом разладе я познаю объективный закон абсолютной справедливости; - таков ход мышления Августина. Абсолютная достоверность моей воли, моего существования сводится к абсолютной достоверности того объективного блага, того объективного мира и порядка, которого требует моя воля. Раздвоение и разлад есть форма временной действительности, но мир и единство есть ее вечный идеал. «Основной мотив философии Августина есть искание такой вселенной, которая преодолевала бы контрасты временной действительности, ее дурную двойственность в единстве всеобщего мира и покоя»[12]. Искание это - прежде всего процесс болезненный и мучительный; в нем муки духовного рождения нового мира соединяются с предсмертными страданиями старого.

Но помимо собственных исканий в этом труде философа нашли отражение и его основные идеи. В «Исповеди» Августин Блаженный немало и с непревзойденной интеллектуальной изобретательностью рассуждает о проблемах времени и пространства.

Аврелий Августин ставит перед собой смелые богословские вопросы: мог ли Бог создать этот мир раньше или позже, чем создал? что делал Бог до того, как создал мир? Как соотносится Бог с понятиями времени и вечности? В решении их Августин примыкает к платоновскому истолкования времени, то есть считает время сотворенной субстанцией. Мир создан не в текущем времени, утверждает богослов, но время начинает идти от сотворения мира.

Бог находится в вечности, и потому к ней неприменимы временные понятия: "раньше", "позже", неправомерно спрашивать Бога, что он делал тогда, когда мира не было. Следовательно Бог не мог создать мир ни раньше ни позже чем создал, то есть время начинает идти только и сразу с сотворением мира.

Аврелий Августин восстанавливает аристотелевское понимание времени как меры движения, и выступает против обыденного отождествления этих понятий. "Я слышал от одного ученого человека, что движение солнца, луны и звезд и есть время, но я с этим не согласен. Почему тогда не считать временем движение всех тел? Если бы светила небесные остановились, а гончарное колесо продолжало двигаться, то не было бы и времени, которым мы измеряем его обороты?", - спрашивает Августин[13]. Когда Иисус Навин, говорит Августин, чтобы довершить победу в битве, попросил солнце не заходить, и по молитве его свершилось, шло ли тогда время? Да, время идет в своем темпе независимо от движения небесных или каких-либо иных тел, ведь мы считаем, что время идет даже тогда, когда они находятся в покое и говорим, что такое-то тело стояло столько-то, тем самым подразумевая независимость времени от движения тел.

Здесь находят отражение вопросы долготы и краткости времени, длительности прошлого, измерения времени, психологические подходы к времени? Время разбивается на прошлое, настоящее и будущее, причем первого уже нет, третьего еще нет, а настоящее неуловимо, непрерывно проходит. "Время, становясь из будущего настоящим, выходит из какого-то тайника, и настоящее, став прошлым, уходит в какой-то тайник" Тем не менее, не могли бы мы измерять какую-то иллюзию, следовательно, время есть некоторая реальность. Что же мы измеряем во времени, если никак не можем уловить его суть? - спрашивает он. Реальностью можно назвать и прошлое, которое было когда-то настоящим, и будущее, которому только предстоит стать настоящим. Каждый из нас образ прошедшего несет в своей душе, вспоминает о нем. Будущее видят предсказатели. Значит, существуют на самом деле, имеют не мечтательное бытие все три ипостаси времени.

В нашей душе находится тот тайник или источник длительности, которым мы измеряем глубину прошлого, которое существует не само по себе, а только в связи с глубиной воспоминания. Ни что иное, как память несет слова и образы вещей. Количество конкретного воспоминания для нас равно силе и глубине впечатлений. Точно также и предсказание, предварительное обдумывание на основании тех образов, которые находятся у нас внутри, в памяти, рисуют нам облик будущего. Следовательно, говорит философ нет ни будущего, ни прошлого самих по себе, а есть три лика одного времени -настоящее прошедшего, настоящее настоящего и настоящее будущего, связанные с памятью и впечатлением, которые суть важнейшие инструменты понимания времени. Бог хочет сказать нам, что мы не должны допускать рассеивания внимания; наша обязанность по отношению к сущему - помнить все, прошедшее удерживать в своей душе.

Более отчетливо, чем философы античности, Аврелий выделяет понятие пространства, которое тогда в основном называлось местом. «Для него так же как и время, пространство имеет некоторую реальность независимо от наполняющих его вещей». Он называет пространство не передвигающимся сосудом, то есть не совпадающим с границами тел.

Рассуждения Аврелия значительно очистили от наслоений традицию Платона и Аристотеля и развили субстанциальную концепцию времени, приверженцы которой стремятся обосновать независимость течения времени и существования пространства от движения материальных тел. Логические построения и неожиданная постановка вопросов философом о времени и пространстве всегда вызывали философский интерес; они способны и сегодня служить источником новых образов и ассоциаций.

Читая "Исповедь" Августина, мы чувствуем, как перед нами разверзается бездонная глубина субъективного сознания, но в этой глубине видна борьба объективных мировых контрастов. В ней раскрывается перед нами тот психологический процесс, который в большей или большей степени переживают все, кому вера достается ценой борьбы и усилий, кто приходит к ней путем долгих исканий и сомнений. Вместе с тем, эта же "Исповедь" может быть рассматриваема как субъективное отражение тогдашнего общества, расколовшегося между противоположными полюсами разнузданной чувственной природы и аскетической святости.

Исповедь Августина оказало огромное влияние на становление католической мысли и католических догматов, именно поэтому ортодоксальные христиане к нему относятся с опаской, а порой и отчуждением.

Далее стоит отметить, что Августина можно назвать человеком на рубеже эпох, который оказал большое влияние на протестантов и их учение, но прежде чем перейти к протестантам их версии исповеди, стоит вспомнить о том, что происходило в это время в Римо-Католической церкви.

На момент эпохи позднего средневековья зародилась практика продажи индульгенций.

В католической церкви индульгенция - это освобождение от временной кары за грехи, в которых грешник уже покаялся, и вина за которые уже прощена в таинстве исповеди, в частности разрешение от наложенной Церковью епитимьи. Вопреки распространённому заблуждению, индульгенция не имеет никакого отношения к отпущению грехов, которое даётся только в таинстве исповеди. Отпущение временной кары христианин получает через действие Церкви из сокровищницы заслуг Христа и святых. Индульгенция может быть частичной или полной, в зависимости от того, освобождает ли она частично или полностью от временной кары за грехи. Каждый верующий может получать индульгенции как для себя, так и за умерших.

В эпоху Возрождения практика предоставления индульгенций нередко приводила к значительным злоупотреблениям (раздача за денежные пожертвования и др.). Злоупотребления индульгенциями ставленника майнцского архиепископа монаха Тецеля послужили поводом для протеста Лютера и для начала реформационного движения.

В 1567 г. папа Пий V запретил любое предоставление индульгенций, включающее какие-либо денежные расчёты. Современный порядок предоставления индульгенций регламентируется документом «Руководство по индульгенциям», выпущенном в 1968 г. и дополненном в 1999 г.

Продажа индульгенций привело к тому, что в католической церкви начался раскол, который привел к появлению протестантизма, раз появилось новое направление в христианстве следовательно таинства видоизменились или упростились. И видоизменение коснулось и исповеди в том числе. Мы подробнее остановимся на этом.

В протестантских общинах существует несколько незначительно отличающихся между собой практик исповедания грехов. Так лютеранстве исповедь состоит из двух частей: собственно исповедания грехов и отпущения грехов. Отпущение грехов, произносимое обычно пастором или проповедником, исходит от самого Бога. Прощение грехов даётся даром, по милости Божьей, в лютеранской церкви не накладывается епитимья. Прощение грехов зависит только от милосердия Бога и веры в искупительную жертву Иисуса Христа, дарующую прощение и спасение. Во время исповеди не требуется перечисление всех грехов; XXV артикул Аугсбургского вероисповедания указывает, что человек не в состоянии вспомнить и перечислить все свои грехи (ссылаясь на Псалом 18:12).

Также православию характерна распространение индульгенции.

В XVI-XVIII веках Греческая Церковь, после Флорентийской унии и взятия турками Константинополя, в отличии от Русской церкви, подвергалась большему влиянию западного христианства. Католическая пропаганда значительно активнее действовала здесь, особенно с учреждением в 1622 году лат. Sacra Congregatio de Propaganda Fidei («Конгрегации распространения веры»), большинство греческих ученых и богословов училось на Западе. Благодаря католическому влиянию в практику Греческой Церкви вошла выдача христианам индульгенций: свидетельств об отпущении греха (греч. συγχωροχαρτια). Это были настоящие индульгенции — грамоты, разрешавшие от грехов, который мог получить любой, за определенную сумму денег. Согласно Христосу Яннарасу, отпущение, «подававшееся» этими грамотами, не было связано с участием верного ни в таинстве покаяния, ни в таинстве Евхаристии.

Выдача индульгенций вначале была неофициальной, уже в XVI веке практика получила широкое распространение. В начале XVIII века Патриарх Иерусалима Досифей Нотара писал о ней как о древней и всем известной практике. Официальное подтверждение практика выдачи индульгенций получила на Константинопольском соборе 1727 года. В 13-м пункте соборного определения говорится: «Власть оставления грехов, которое, если подается письменно, Восточная Христова Церковь именует "разрешительными грамотами" (греч. συγχωροχαρτια), а латиняне - "индульгенциями" (лат. intulgentzas),.. дается Христом в святой Церкви. Эти разрешительные грамоты выдаются во всей Соборной Церкви четырьмя святейшими патриархами: Константинопольским, Александрийским, Антиохийским и Иерусалимским.». Например, в апреле 1806 года Никодим Святогорец в письме епископу Стагонскому Паисию, который в то время находился в Константинополе, просит его взять в патриархии «разрешительную грамоту» для одного «живого монаха», тоже по имени Никодим, и прислать ему, обещая, что вышлет деньги, необходимые для покупки грамоты, как только узнает, сколько она будет стоить[14].

Зафиксирована ограниченная практика использования таких разрешительных (отпустных) грамот, выданных восточными патриархами (в основном Константинопольским и Антиохийским в XVII веке).

На Востоке в ряде мест практика выдачи (и продажи) свидетельств об отпущении греха (греч. συγχωροχαρτια) существовала вплоть до середины XX века[15].

Практикуется как частная, так и публичная исповедь. Частная исповедь — исповедание грехов наедине с пастором или проповедником. Публичное исповедание грехов происходит во время богослужения и в большинстве протестантских общин является его неотъемлемой частью. К Святому причастию допускаются только те верующие, которые исповедовали свои грехи (поэтому на богослужении со Святым Причастием публичная исповедь присутствует непременно), при этом необходимость исповеди и покаяния не зависит от тяжести совершённого греха, так как в протестантской теологии делается акцент, что любой грех является тяжким грехом.

Публичную исповедь сейчас практикуют в сектах таких как мормоны, баптисты, пятидесятники.

Можно сказать, что Исповедь Августина внесла огромный вклад в развитие богословия, схоластики, религиозной философии и литературе, а так же он вынес исповедь на новый уровень, на уровень самопознания, что дальнейшем оказало влияние на многие психологические концепции

На данный момент все это сохранилось и по сей день, все практики исповеди католической и протестантской церкви.


Наши рекомендации