ЛЕКЦИЯ 2. Историческое развитие философско-правовой мысли

2.5. Философско-правовая мысль Нового времени

Одним из первых представителей философско-правовой мысли Нового времени является Гуго Гроций (1583-1645).

Он развивает концепцию естественного права, утверждая, что «мать естественного права есть сама природа человека», причем важнейшим элементом этой природы у него становится разум, здравый смысл. И это естественное право имеет такую незыблемость и значимость, что его не в состоянии изменить даже сам Бог.

Такое естественное право становится основой права, создаваемого человеком (внутригосударственного и международного), т.е. позитивного, и это человеческое право уже вполне может изменяться.

Государство является союзом людей, который заключается ради общей пользы и соблюдения права, этот союз естественен и необходим для полной реализации человека как разумного общественного существа.

Важнейшей вехой в развитии философско-правовой мысли Нового времени и Просвещения стало развитие теории общественного договора.

Это теория возникновения государства, согласно которой сначала люди жили в т.н. «естественном состоянии» без какой-либо система организации и государства и обладали неограниченными правами и абсолютной свободой, а затем перешли к т.н. «гражданскому состоянию».

Конкретное же описание естественного состояния и причин перехода к гражданскому отличается у разных философов.

Т.Гоббс (1588 – 1679)пишет, что это была «война всех против всех» - беспредельный эгоизм и злоба.

Homo homini lupus (est) - "человек человеку волк".

Дж.Локк (1632 - 1704)утверждает, что это было состояние полной свободы в отношении их (людей) действий и в отношении распоряжения своим имуществом и личностью.

По Ж.-Ж.Руссо (1712 – 1778), естественное состояние было «золотым веком», когда люди еще не были испорчены и могли свободно проявлять свойственное им от природы сочувствие к страдающим: «…дикари не злы как раз потому, что они не знают, что значит быть добрыми, ибо не развитие познаний и не узда Закона, а безмятежность страстей и неведение порока мешают им совершать зло... Есть, впрочем, еще одно начало, которое Гоббс совсем упустил из вида и которое, будучи дано человеку для смягчения, в известных обстоятельствах, неукротимости его самолюбия или его стремления к самосохранению, пока еще не родилось чувство самолюбия, умеряет его рвение в борьбе за свое благополучие врожденным отвращением, которое он испытывает при виде страданий ему подобного. Полагаю, что мне нечего бояться каких-либо возражений, если я отдам человеку ту единственную природную добродетель, признать которую был вынужден даже самый злостный хулитель добродетелей человеческих. Я говорю о жалости, о естественном сочувствии к существам, которые столь же слабы, как мы, и которым грозит столько же бед, как и нам: добродетель эта тем более всеобъемлюща и тем более полезна для человека, что она предшествует у него всякому размышлению, и столь естественна, что даже животные иногда обнаруживают явные ее признаки. Не говоря уже о нежности матерей к их детенышам и о тех опасностях, которым идут навстречу, чтобы оградить своих детенышей от этих опасностей, разве не приходится нам ежедневно наблюдать, сколь противно лошади раздавить ногою какое-либо живое существо. … Дикий человек полностью лишен этого восхитительного таланта; и, по недостатку благоразумия и ума, он всегда без рассуждений отдается первому порыву человеколюбия» [18].

Следующий шаг в теориях и Т.Гоббса, и Дж.Локка – это осознание людьми того, что такое состояние им невыгодно, и заключение общественного договора. Это и есть переход в гражданское состояние.

Суть общественного договора, таким образом, состоит в следующем: согласие всех его участников соблюдать некоторые общие правила (преследуя собственные интересы, каждый должен считаться с интересами других, следовательно, требуется ограничить собственную свободу ради свободы остальных) ради собственного благополучия.

Правда, сам этот договор и получаемое людьми после его заключения у Т.Гоббса и Дж.Локка существенно различаются.

Т.Гоббс: главное благо для человека – его жизнь. В естественном состоянии он рискует ее потерять. Поэтому разум говорит ему делать то, что поможет сохранить жизнь.

Этому же способствуют и т.н. «естественные законы».

«Естественный закон (lex naturalis) - есть предписание, или найденное разумом общее правило, согласно которому человеку запрещается делать то, что пагубно для его жизни и что лишает его средств к ее сохранению, и пренебрегать тем, что он считает наилучшим средством для сохранения жизни» [6]

1) «Так как состояние человека… есть состояние войны всех против всех, когда каждый управляется своим собственным разумом и нет ничего, чего он не мог бы использовать в качестве средства для спасения от врагов, то отсюда следует, что в таком состоянии каждый человек имеет право на все, даже на жизнь всякого другого человека. Поэтому до тех пор, пока сохраняется право всех на все, ни один человек (как бы силен или мудр

он ни был) не может быть уверен в том, что сможет прожить все то время, которое природа обычно предоставляет человеческой жизни. Следовательно, предписание, или общее правило, разума гласит, что всякий человек должен добиваться мира, если у него есть надежда достигнуть его; если же он не может его достигнуть, то он может использовать любые средства, дающие преимущество на войне».

2) «…в случае согласия на то других человек должен согласиться отказаться от права на все вещи в той мере, в какой это необходимо в интересах мира и самозащиты, и довольствоваться такой степенью свободы по отношению к другим людям, которую он допустил бы у других людей по отношению к себе».

А чтобы обеспечить выполнение этих законов, должен быть правитель, который будет стоять над общественным договором (ведь его заключают подданные между собой, а не с правителем), иметь право вмешиваться в любые споры и вопросы.

Т.о. Т.Гоббс обосновывает систему абсолютной власти, абсолютизм.

«Это реальное единство, воплощенное в одном лице посредством соглашения, заключенного каждым человеком с каждым другим таким образом, как если бы каждый человек сказал другому: я уполномочиваю этого человека или это собрание лиц и передаю ему мое право управлять собой при том условии, что ты таким же образом передашь ему свое право и санкционируешь все его действия.

Если это совершилось, то множество людей, объединенное таким образом в одном лице, называется государством, по-латыни - civitas. Таково рождение того великого Левиафана или, вернее (выражаясь более почтительно), того смертного Бога, которому мы под владычеством бессмертного Бога обязаны своим миром и своей защитой. Ибо благодаря полномочиям, отданным ему каждым отдельным человеком в государстве, указанный человек или собрание лиц пользуется такой огромной сосредоточенной в нем силой и властью, что внушаемый этой силой и властью страх делает этого человека или это собрание лиц способным направлять волю всех людей к внутреннему миру и к взаимной помощи против внешних врагов» [6].

Дж.Локк мыслит несколько иначе.

Он пишет, что в естественном состоянии у всех людей есть полнота прав (т.н. естественных прав), которые свойственны человеку от рождения и дарованы ему Богом, это право на жизнь, на свободу и на собственность, однако нет гарантии их соблюдения. Общественный договор заключают для того, чтобы обеспечить надежное соблюдение этих естественных прав.

Версия теории общественного договора Ж.-Ж.Руссо отличается и от локковской, и от гоббсовской.

Во-первых, заключение общественного договора видится Руссо не положительным, а отрицательным событием. «Первый, кто, огородив участок земли, придумал заявить: «Это мое!» и нашел людей достаточно простодушных, чтобы тому поверить, был подлинным основателем гражданского общества. От скольких преступлений, войн, убийств, несчастий и ужасов уберег бы род человеческий тот, кто, выдернув колья или засыпав ров, крикнул бы себе подобным: «Остерегитесь слушать этого обманщика; вы погибли, если забудете, что плоды земли — для всех, а сама она — ничья!» Но очень похоже на то, что дела пришли уже тогда в такое состояние, что не могли больше оставаться в том же положении. Ибо это понятие — «собственность», зависящее от многих понятий, ему предшествовавших, которые могли возникать лишь постепенно, не сразу сложилось в человеческом уме. Нужно было достигнуть немалых успехов, приобрести множество навыков и познаний, передавать и увеличивать их из поколения в поколение, прежде чем был достигнут этот последний предел естественного состояния» [18].

Т.е. сначала появилась частная собственность, на ее основе возникла вражда людей. Ну, а потом появилось и государство – для защиты частной собственности и богатых, а бедные от естественной свободы отказались, политическую же так и не получили.

Однако, каким бы гражданское состояние ни было неправильным, вернуться в естественное состояние уже невозможно, а потому нужно улучшить государство, изменить его: чтобы то, что отчуждено общественным договором, вернулось всем людям правами и свободами.

По Руссо, договор заключается между правителем и людьми. Поэтому они имеют право его расторгнуть, если не получат то, ради чего он заключен.

Таким образом, Руссо значительно отличается от других просветителей. Он считает естественное состояние неким «золотым веком», возлагает ответственность за социальные беды на литературу, науки и искусство, противопоставляет природу (хорошую, добрую) и цивилизацию (порочную, разрушительную, «портящую» человека).

2.6. Философия права в немецкой классической философии: И.Кант, Г.Гегель

Иммануил Кант (1724—1804)

И.Кант является представителем концепции, имевшей большое распространение, согласно которой общество понимается как искусственный правовой порядок, а человек в качестве члена общества интерпретируется в первую очередь как «правосубъект».

Но прежде чем говорить о философии права И.Канта, важно понять те общефилософские основания, на которых они базируется, ту суть кантовской философии, из которой вытекают и его взгляды на право.

Не последнее место здесь занимает этика И.Канта.

В рассмотрении этически значимых поступков, И.Кант вводит различение моральных и легальных поступков:

- легальные – это те, которые внешне сообразуются с должным, но мотивы их – субъективные (т.е. это поступки, внешним образом отвечающие закону, следующие ему и не нарушающие его).

- моральные – те, которые руководствуются только требованием долга.

С точки зрения И.Канта, только поступки, совершенные из чувства долга (и никак не связанные с субъективными соображениями и выгодами), могут считаться моральными.

Т.о. в рамках этики Канта интересуют только мотивы поступков, его этика – это т.н. «этика намерений».

И.Кант формулирует знаменитый категорический императив: «Поступай так, чтобы максима твоей воли могла в то же время иметь силу принципа всеобщего законодательства».

Другая его формулировка звучит следующим образом: «Теперь я утверждаю: человек и вообще всякое разумное существо существует как цель сама по себе, а не только как средство для любого применения со стороны той или другой воли; во всех своих поступках, направленных как на самого себя, так и на другие разумные существа, он всегда должен рассматриваться также как цель».

Моральный закон у Канта незыблем, он априорен, и должное не выводится из сущего(иначе моральный закон утратил бы безусловность – и общезначимость).

Это различение – сущего (что есть) и должного (как должно быть) – и представление о том, что должное никак не выводится из сущего, было важнейшей мыслью Канта и оставило большой след в дальнейшей истории развития философско-правовой мысли.

Т.о мораль у Канта относится к сфере внутреннего и внеприродного в человеке. Право же, с его точки зрения, регулирует только внешнюю сторону, поступки человека, потому мораль стоит выше права и является его источником и реализацией. Кроме того в этом контексте Кант рассматривает еще и политику как практическую деятельность, практическое использование, функционирование права.

Мораль Кант в этом смысле понимает как «теоретическое правоведение», а политику как «практическое правоведение».

А разговор об априорном моральном законе (в числе прочего) позволяет отнести Канта к сторонникам теории естественного права.

По мнению Канта, если бы все между людьми происходило «по законам природы», то политика была бы всем, а право — лишь «бессодержательной мыслью». А если бы люди были «только моральными» существами (без природной составляющей), не было бы никакой политики, не нужно было бы никакое право, да и мораль перестала бы иметь форму «долга», все происходило бы «по законам свободы» т. е. это было бы «сообщество святых». Такой подход основывается на представлении Канта о человеке как о «жителе двух миров»: мира явлений (природное) и мира вещей в себе (свобода).

В реальности, по Канту, необходимо совместить мораль, право и политику, сделав мораль через право ограничителем для политики.

«Всеобщий правовой закон» у Канта соответствует категорическому императиву: «поступай внешне так, чтобы свободное проявление твоего произвола было совместимо со свободой каждого, сообразной со всеобщим законом...».

А «Всеобщий принцип права» формулируется следующим образом: «Прав любой поступок, который или согласно максиме которого свобода произвола каждого совместима со свободой каждого в соответствии со всеобщим законом».

Т.е. ключевым понятием тут становится понятие «свобода».

Для Канта свобода является важнейшим свойством человека и его прирожденным, естественным априорным правом: «Свобода (независимость от принуждающего произвола другого), поскольку она совместима со свободой каждого другого, сообразной со всеобщим законом, и есть это единственное первоначальное право, присущее каждому человеку в силу его принадлежности к

человеческому роду» [8].

Поэтому и всеобщий правовой закон у него формулируется через категорию свободы.

Будучи представителем теории естественного права, Кант трактует ее понятия (общественный договор, естественное состояние, государство и проч.) не как относящиеся к сущему, а прежде всего как некие идеи и принципы. Точнее, он рассматривает их в двух смыслах: как идеи и как некие исторические, эмпирические явления. Но важнее для Канта именно теоретическая сторона. Он даже признает, что в реальной истории общественного договора и не было, однако это никак не отменяет теоретической и регулятивной значимости идеи общественного договора: «Однако этот договор (называемый contractus originarius или pactum sociale) как объединение всех отдельных и частных воль в народе в одну общую и публичную волю (в целях чисто правового законодательства) нет нужды предположить как факт (более того, как таковой, он вообще невозможен)… Этот договор есть всего лишь идея, разума, которая, однако, имеет несомненную (практическую) реальность в том смысле, что он налагает на каждого законодателя обязанность издавать свои законы так, чтобы они могли исходить от объединенной воли целого народа, и что на каждого подданного, поскольку он желает быть гражданином, следует смотреть так, как если бы он наряду с другими дал свое согласие на такую волю. В самом деле, это и есть пробный камень правомерности всякого публичного закона. А именно: если закон таков, что весь народ никаким образом не мог бы дать на него своего согласия, то он несправедлив (как, например, закон о том, чтобы какой-то класс подданных пользовался по наследству преимуществами сословия, господ); если же только возможно, что народ дал бы свое согласие на такой закон, то долг — считать его справедливым, хотя бы в настоящее время народ находился в таком положении или держался такого образа мыслей, что, если бы его спросили об этом законе, он, вероятно, не одобрил бы его».

Право, по Канту, должно быть основано на следующих априорных принципах:

«1) свободе каждого члена общества как человека,

2) равенстве его с каждым другим как подданного;

3) самостоятельности каждого члена общности как гражданина.

Эти принципы не столько законы, которые дает уже образовавшееся государство, сколько законы, единственно на основании которых и возможно образование государства в соответствии с исходящими из чистого разума принципами внешнего человеческого права вообще».

Георг Вильгельм Фридрих Гегель (1770— 1831)

Система абсолютного логического идеализма.

В основе бытия, по Гегелю, лежит идеальное начало – абсолютная идея, а все остальное – это производные от нее.

Абсолютная идея должна познать саму себя и вернуться к себе же через это.

Т.е. бытие находится в развитии, и результат этого развития есть высшая цель всего.

И это развитие – процесс самопознания абсолютной идеи: Все то, что совершается — вечно совершается — на небе и на земле, жизнь бога и все, что происходит во времени, стремится лишь к тому, чтобы дух себя познал, сделал себя самого предметом, нашел себя, стал для самого себя, объединился с собой; он есть удвоение, отчуждение, но он есть это отчуждение лишь для того, чтобы он мог найти самого себя, лишь для того, чтобы он мог возвратиться к самому себе» [Гегель «Лекции по истории философии»].

Он проходит в три стадии:

Абсолютная идея

Это т.н. «бытие-в-себе».

Наука – логика.

«Логика – это мысли Бога до сотворения мира».

Природа

Это т.н. «инобытие» абсолютной идеи, или «бытие-для-другого»

Превращаясь в природу, абсолютная идея опредмечивает себя, этим отчуждается от своей истинной сущности и предстает в виде конечных, чувственных, телесных единичностей.

Наука – философия природы.

3) Дух

Это т.н. «бытие-в-себе-и-для-себя»

Наука - философия духа.

Стадия духа включает в себя:

- субъективный дух – он проявляется в отдельном человеке (антропология, феноменология, психология);

- объективный дух – это «объективные формы» права и морали;

- абсолютный дух (искусство, религия, философия).

Право, по Гегелю, охватывает все формы объективного духа, всю общественную реальность, а идея права есть конкретизация; идеи свободы, т.е. понимание права Гегелем не ограничивается правами и законами, правопорядком, законодательством и правосознанием.

На этапе объективного духа развитие проходит триаду: абстрактное право – мораль – нравственность.

Гегель отвергает теорию естественного права и свойственное ей противопоставление естественного права и позитивного: «То, что есть право в себе, положено в своем объективном наличном бытии, т. е. определено для сознания мыслью, и определено как то, что есть право и считается правом, что известно как закон, право есть вообще, благодаря этому определению, положительное право" [5].

Право и закон – не одно и то же для Гегеля, но это разные формы проявления одного и того же, разные этапы развития одного понятия, что вполне логично в контексте диалектического мышления философа: "То обстоятельство, что насилие и тирания могут быть элементом положительного права, является для последнего чем-то случайным и не касается его природы" [5].

Право в юридическом смысле, которое регулирует внешние отношения между личностями как правосубъектами, Гегель понимает как «абстрактное право», наиболее бедное по содержанию и безразличное к индивидуальности человека. Это сфера частного гражданского и уголовного права, в центре которого отношение индивида к вещи (собственность) и отношения людей по поводу вещей.

Причем эти отношения возможны потому, что каждый человек обладает свободой.

Само абстрактное право у Гегеля начинается с отношение собственности, в котором проявляется свобода человека. Собственность для Гегеля есть как раз воплощение свободной воли в вещах. Причем речь идет о свободной воле отдельного человека, а потому это частная собственность.

Обладая свободой и собственностью, люди (отдельные самостоятельные личности) способны взаимодействовать в форме договора, причем его предметом может являться только вещь, объект частной собственности.

И, поскольку есть право, существует и «неправо», нарушение права, преступление. Это третий элемент абстрактного права.

За преступлением следует наказание, и это, по Гегелю, есть реализация права преступника на отношение к нему как к разумному и свободному существу.

Через наказание происходит переход к следующему уровню – к морали.

Мораль – это внутреннее (в отличие от внешнего абстрактного права), и рассуждая о морали, Гегель пишет о таких внутренних моментах действия, как намерение и умысел, а также рассуждает о добре, потому что именно добро – главное понятие морального сознания, и о зле как его оппозиции.

Но мораль – это сфера индивидуального, личной позиции индивида. Поэтому преодолением этого индивидуального для Гегеля становится нравственность: «…конкретное тождество добра и субъективной воли, их истина есть нравственность» [5].

Нравственность тут выступает как синтез абстрактного права (внешнего, формального) и морали (внутреннего и индивидуального).

К сфере нравственности Гегель относит семью, гражданское общество и государство.

Семью Гегель рассматривает как реализацию первоначального единства людей, форма нравственной связи. Диалектическим же отрицанием, антитезисом семья у Гегеля выступает множество семей, гражданское общество.

Гражданское общество у Гегеля – это сфера реализации эгоистических интересов людей, кеогда все другие для них лишь средства, в ситуации всеобщей взаимозависимости.

Гегель называет его «государство нужды и рассудка» и выделяет в нем три элемента:

- «…опосредствование потребности и удовлетворение единичного посредством его труда и посредством труда и удовлетворения потребностей всех остальных, систему потребностей;

- действительность содержащегося в этом всеобщего свободы, защиты собственности посредством правосудия;

- забота о предотвращении остающейся в этих системах случайности и внимание к особенному интересу как к общему с помощью полиции и корпораций.

Вершиной же развития объективного духа у Гегеля выступает государство. Только в нем осуществляется подлинная свобода: «Государство как действительность субстанциальной воли, которой оно обладает в возведенном в свою всеобщность особенном самосознании, есть в себе и для себя разумное. Это субстанциальное единство есть абсолютная, неподвижная самоцель, в которой свобода достигает своего высшего права, и эта самоцель обладает высшим правом по отношению к единичным людям, чья высшая обязанность состоит в том, чтобы быть членами государства», «государство – это шествие Бога в мире; его основанием служит власть разума, осуществляющего себя как волю» [5].