Пифагор. - Сокровенное предание.

Пифагор прибыл в Грецию, обогащенный всеми знаниями Африки и Азии, спустя почти 900 лет после Орфея, воспоминание о котором почти изгладилось из памяти людей, а самые лучшие наставления этого философа или вовсе не признавались, или им приписывалось вымышленное происхождение. Низкое тщеславие людей, не сознававших обязательств к соседним нациям, опрокинуло все идеи. На Крите помещали могилу Зевса, бога живого; хотели во что бы то ни стало признать одно из селений Беотии родиной Диониса - божественного духа, а один из островков Архипелага - местом рождения Аполлона - отца вселенной. Распространялось неимоверное число бессмыслиц такого рода, и народ, сделавшись властным, принуждал умных людей верить в эти нелепости. Таинства, установленные для познания истины, передаваемые слишком большому числу посвященных, теряли прежнее влияние; иерофанты, запуганные или развращенные, молчали, освящая обман. Таким образом истина должна была исчезнуть или сохраниться другим способом. Пифагор был тем человеком, которому открылась истина, и он сделал для науки то, что Ликург сделал для нравов. Ликург, как законодатель, устроил в одной местности Греции оплот войска, о который разбился деспотизм Персии: а Пифагор, как философ, учредил тайные собрания людей мудрых и религиозных, которые, расходясь по Европе, Азии и Африке, боролись с невежеством и повсеместно распространявшейся безнравственностью. Услуги, оказанные человечеству этим обществом, неисчислимы. Секта, которую он основал и которая не совсем угасла и по сие время, осветила как бы лучом света тьму, происшедшую от нашествия варваров и падения римской империи, а учреждение фанатической и нетерпимой религии, подняло истинную науку и тем сократило тяжелый труд такого дела на несколько столетий (F, d'Olivet "La musique", стр. 81). Следует обратить внимание на это замечание Фабра д'Оливе. Наряду с чисто каббалистическим учением, исходящим из Египта через Моисея, мы позже находим в Европе Пифагорейское посвящение. Первое отличается своим религиозным вдохновением, высокими стремлениями и производит Коганов, т.е. жрецов; второе же узнается стремлением к научной, но всегда возвышенной цели, образуя ученых и мудрецов. Благодаря слиянию этих двух течений и взаимному их разъяснению, братства западного посвящения увеличивали свою силу и свои средства действия во времени и пространстве.

§ 4 . Течение Живой Любви.

Если относиться с глубоким уважением к источнику света и науки, проистекающему из каббалы и эллинизма через Орфея, Пифагора, Платона и отчасти Аристотеля, - то следует отдать справедливость и большому потоку религиозного просвещения, основанного на высоком развитии духовных способностей, проявившемуся вне всякой науки и выше всякого дедуктивного учения. Древние патриархи, израильские пророки, Христос, апостолы, некоторые великие гностики, святые христианства и теософы-иллюминаты служат представителями этого чудного течения, которому мы обязаны открытием небесного сокровища, как ключом к земному сокровищу мы обязаны предыдущему течению. Интересно знать, что если Фабр д'Оливе разработал первый источник, то С. Ив д'Альвейдр является истинным апостолом-проповедником второго. Ошибочно считать одного последователем другого, так как каждый из них проповедует хотя и то же учение, но с разных сторон, слияние которых составляет вечную истину. Мы счастливы отвести им здесь настоящее место и показать в истинном свете Сент Ива-д'Альвейдра. этого рыцаря Христа и патриархов, который, будучи посвящен во все таинства, остался борцом за общение с Богом, посредством жизни и любви, образующих в небе одно начало: Живую Любовь. Автор "Миссий": Миссии Государей, Миссии Иудеев, Миссии Французов - создал живую христианскую Синархию для борьбы против энциклопедизма, течения чисто научного. Это должно быть вознаграждено справедливостью, которая будет воздана за громадные труды и мужественные усилия.

Христианство.

Историки не избежали ошибки, которую мы только что указали, а эта ошибка была еще отягчена современной, односторонней критикой, которая под влиянием материалистических идей хотела свести к своему узкому кругозору таинственные осуществления божественного предначертания. Надо быть профессиональным историком, чтобы не понимать такой простой вещи, что одна и та же причина может производить, при одинаковых условиях, только одинаковые последствия. Если христианство было только делом одного человека, беспредельно озаренного божественным светом, то вследствие каких причин этот человек произвел последствия, совершенно отличные от произведенных его предшественниками. История признает, что пророк Гиллель, предшествовавший Иисусу Христу несколькими годами, производил подобные же усилия; но есть доказательства, что Гиллель располагал для удачи предприятия другого рода средствами, чем Иисус Христос. Если бы человеческого усилия было достаточно, то почему Гиллель потерпел неудачу?

Гиллель, пришедший из Вавилона в Иерусалим на 36 лет ранее Иисуса Христа, бедный и кроткий, увенчан странной легендой. Прийдя однажды в Иерусалим, усталый и окоченелый, он, умирающий, был возвращен к жизни, несмотря на то, что был субботний день. Гиллель вскоре приобрел всеобщее расположение, а позже искательство, вследствие изысканности его речи, остроумия рассуждений, пленительного голоса и скромности манер. Ничем нельзя было вызвать в нем гнев: он осуждал только торговцев; он допускал Тору только в виде познания: он ничем не дорожил - не имея ни имущества, ни семьи - кроме учения. Он говорил, что весь закон сводится к одному: "Не делай другому того, чего не желаешь, чтобы делали тебе". Влияние его быстро росло; его избрали начальником Синедриона 1. Скажут, что Иисус Христос подражал Гиллелю. Привычка не доискиваться тайной стороны истории привела к большим заблуждениям. Некоторые книги посвящения указывают на тайну этого сошествия с неба на белую расу. Между ними первое место занимает сочинение Василия Валентина: "Pistis Sophia" 2, через которое мы получили некоторые разъяснения.

1 Marius Fontanes, "Le Christianisme", стр. 206. 2 Переводе Коптского Амелино; "Cletae I'Ameef deson Salut d'apres Pistis Sophia" par Papus.

Влияние Зороастра. - Один.

Мы видели медленное установление предания белой расы, ее заимствования у прежних рас, своеобразную жизнь, привитую ей Христом, и однако памятник, им воздвигнутый, обрисовывается с большим трудом и лишь вчерне. Едва только христианство принялось за дело в Риме, как разрушительный поток варваров ворвался в империю, отбрасывая на восток всякое научное знание, чтобы по-своему лучше приспособиться к преданиям веры. Варвары эти были наши предки, дикие потомки необузданных кельтов, которые не искали знания в Индии или Египте, но знание само к ним простерло одну их своих ветвей. Один из посвященных Зороастрова предания - Один или Фрига - открыл кельтам истину далеких святилищ и применил откровение к понятиям своих грубых учеников. Фрига был последователем Зороастра; кроме того, он знал все предания халдеев и греков, что неоспоримо доказывают введенные им в Скандинавии учреждения. Он был также посвящен в Мистерии Митры (F, d'Olivet "Hist. philosoph.", стр. 45). Можно бы думать, по отдаленности времени, что предание, принесенное Одином, имело мало влияния на нашу расу, однако подобное мнение уничтожается исследованиями, доказывающими, насколько англосаксонские племена еще проникнуты этим откровением, которое в последние годы было высоко прославлено гением Вагнера. Сделанные Одином изменения в древней религии кельтов были незначительны. Самое главное, была замена Тевтада - великого предка кельтов - высшим Богом Вод или Гот, от которого впоследствии получило свое название все племя Готов (Я часто говорил об этом имени. Надо заметить, что оно прилагается у Индусов к планете Меркурий и к среде, точно так же, как и на севере Европы; но здесь оно более постоянно, как обозначающее Высочайшее Существо; а в Индостане оно давалось преимущественно божественным Посланникам и Пророкам. Это же са-моэ имя, произносимое God или Goth, осталось в качестве имени Бога в большей части северных наречий, несмотря на перемену религии и утверждение Христианства." "Оно смешалось со словом Gut, которое значит добрый, но эти два слова происходят не от одного корня. Имя Бога God или Goth происходит от Атлантического Whod - вечность; а слово Gut или Good - добрый, от кельтского Gut - горло. Отсюда Gust, французское Gout - вкус." (F. d'Olivet)) Это было же то самое, что Зороастр называл: Временем без границ, Великою Вечностью - индусский Бодх, которого почитали при Раме во всей Азии. От имен высшего Бога "Wod". называемого также Мировым Отцом, Богом живым, Создателем мира, - Фрига получил свое имя Водан, из которого мы сделали Один, т.е. божественный.Скандинавское законодательство, чрезвычайно мудро составленное, представляет соединение учения Зороастра с древне-кельтским. В мифологию введен был гений зла, под именем Локе что означает в точном переводе - Ариман. Один дал роду человеческому предка Бор и продолжал приписывать воинской доблести верх добродетели. Он положительно доказывал, что только герои будут наслаждаться в Валгалле небесным блаженством (F. d'Oiivet, "Hist, philos.", стр. 47.). Прежде чем перейти к другому отделу, скажем несколько слов об Аполлонии. В то время как в Иудее готова была возникнуть вполне гуманная религия, а в Скандинавии установилось учение жестокое, способствовавшее благоприятному ее распространению, в Римской Империи человек, с громадной силой воли, проповедовал, что жизнь есть бремя и наказание, тяжелое состояние между рождением и смертью. Этот ревностный проповедник был Аполлоний, следовавший в учении Пифагора тому, что в нем было наиболее положительным (Там же, || том, стр. 56).

(То есть, заключенный, сжатый, мрачный. Заметим, что скандинавы, посвящая Локе Субботу, ассимилировали гения зла с Сатурном),

Арабы.

Поток варваров поглотил Римскую Империю, и доминирующее влияние на интеллектуальную жизнь общества стал оказывать Константинополь. Необходимо было сохранить эту цивилизацию. Чистое зерно христианства нуждалось в уединении, для образования первых почек: когда почки эти окрепли, потребовалось, чтобы новый поток чистого созерцания, мистицизма соединился со старым умственным верованием. И это исполнили арабы. Сперва они внесли на Запад египто-греческие традиции, временно исчезнувшие, и таким образом проявляется первая искра христианского учения. Потом, в свою очередь, христиане бросаются к Иерусалиму, надеясь возвратить родине расы землю, облитую кровью Христа; но там они находят древнее посвящение, с его испытаниями и последовательным просвещением. Отправляясь крестоносцами, они в большинстве возвращались тамплиерами и снова вносили в расу тайны гностики и каббалы. Арабы - хранители рационального течения, тогда как христианам это было не под силу. Позже арабы служили барьером, задерживавшим вторжение Азии. Они принудили христиан остаться в Европе, стране, предназначенной Провидением для их развития, и из которой они порывались уйти. Иисус Христос наследовал вдохновение Моисея, Магомет наследовал вдохновение Моисея и Иисуса Христа, и признавал оба учения божественными: но он находил, что последователи Моисея отклонились от его устава; а христиане не вполне поняли Учителя. Поэтому он восстановил единство Бога, согласно атлантской традиции, полученной иудеями, и соединил всю религию в словах: "Нет Бога, кроме Бога, а Магомет - пророк Его". Кроме того, он твердо стоял за бессмертие души и догмат наказания и награждения в будущей жизни, согласно порокам и добродетели людей (F, d'Olivet "Hist. philos.",|| том, стр. 78). "О, если бы ученые имели веру и страх Божий, мы бы скрыли их грехи и дали им наслаждение в раю. Если бы они следовали учению евангелиа, данного им Спасителем, они наслаждались бы богатством, находящимся под ногами и над головой. Многие между ними поступают правдиво, но поступки большинства людей отвратительны". (Коран, гл. V, 70). "Верующие в Бога евреи, саддукеи и христиане, надеющиеся на последний день, будучи добродетельными, могут быть свободны от страха и печали". (Там же, стр. 73). Итак, читатели видели, что влияние арабов произвело умственное пробуждение кельтской .расы, но, если бы христианство, в течение долгого времени, не образовывало кельтскую душу, то пробуждение сделалось бы невозможным.