Оно не способно проникнуть во внутренний смысл явлений, регистрируя лишь их внешние закономерности. Поэтому он называет свое важнейшее произведение «Ученое незнание».
Но рассудок не является для Николая Кузанского венцом познавательных способностей. В соответствии с теорией Платона, высшей теоретической способностью он признает разум или интуицию. Эта способность существует независимо о чувственно-рассудочного познания и является проявлением божественной природы человека, поднимающей над всеми другими существами и ставящая его только немногим ниже ангелов. Способность постигать с помощью разума всеобщее, нетленное и непрерывное приводит человека к пониманию целостности мира и конечного единства составляющих его частей (которое, говоря современным языком, можно назвать системным единством).
Отсюда следует еще одно принципиальное положение. Рассудок видит лишь различие стоящих перед ним противоположностей. Но разум способен видеть единство этих противоположностей. Например, противоположность дуги и касательной к ней уничтожается при бесконечном увеличении диаметра окружности, треугольник при бесконечном уменьшении высоты превращается в прямую и т.д. Обобщая эти примеры, Николай Кузанский утверждает, что «бесконечная кривизна есть бесконечная прямизна». Тем самым он становится одним из предшественников не только созданного более чем через два столетия дифференциального исчисления, но и классической диалектики Г. Гегеля.
Психологические идеи начала
Нового времени (17 век)
История вновь и вновь возвращается на однажды уже пройденные круги. Европейский мир расширяет свои границы через два века после “средневекового узла гармонии” с той же необходимостью, как экспансия греков устремилась в просторы средиземноморья через две сотни лет после “Гомеровского узла гармонии”. И так же как экспансия греков в средиземноморском пространстве в 8 - 7 вв. до н. э., предопределила появление рационалистической философии в 6 веке до н. э., освоение европейцами пространства Атлантического и Индийского океанов в 15 - 16 веках предопределило развитие рационалистической философии в 17 веке.
Благодаря потоку новой информации и быстро меняющимся условиям жизни, в 16 веке заметно оживилась опытная наука. Она все более расшатывала дерево теологической традиции. В ответ церковь все чаще вынуждена была прибегать к последнему средству - репрессиям против инакомыслия. Спустя две тысячи лет, Галилей и Бруно повторили судьбу Анаксагора и Сократа. Однако, особенность средневекового исторического витка состояла в том, что, в отличие от жреческих культов Эллады, христианская идеология имела значительно более прочные психологические корни. Она нашла в себе силы для внутреннего обновления, породив Реформацию, на целое столетие ставшую главным фактором политической жизни Европы.
С точки зрения духовной жизни, Реформация принесла два важнейих плода: во-первых, отказавшись от посредничества церковной иерархии в отношениях человека с Богом, она тем самым уничтожила присущую всем средним векам жесточайшую внутреннюю и внешнюю духовную цензуру, а во-вторых, ее иконоборческий пафос, изгонявший любое идолопоклонничество, изгонял также всех привычных идолов своего собственного сознания, открывая дверь единственно возможному рациональному объяснению действительности.
Рубеж нового времени отмечен резким противоречием схоластической теории с набравшей силу практикой, которое можно назвать “кризисом богословия”. Победа рационализма в научном мышлении обеспечила стремительный прогресс теории и опытно-психологического знания в 17 и начале 18 столетия.
При этом в области теории сразу же наметилось два основных подхода: «динамический» или дедуктивно-логический, представителями которого были Декарт и Лейбниц; и «структурно-функциональный» или индуктивно-эмпирический, связанный с именами Бэкона и Локка. Отражая одну и ту же рационалистическую тенденцию построения психологического знания, эти подходы тяготели к разной трактовке образуемых ими теоретических связей. Дедуктивно-логический подход в большей мере был ориентирован на образование вертикальных связей, напротив, индуктивно-эмпирический подход тяготел к образованию горизонтальных связей - ассоциаций (отчего и все направление английской психологии этого периода получило название “ассоциативной”).
Разумеется, разделение подходов следует понимать как тенденцию, различие в исходной направленности мышления при построении теории, а не как абсолют. В этой связи можно заметить и обратное - взаимное проникновение идей, лежащих в основе обоих подходов. Признавая побудительные силы активной стороной всей познавательной и практической деятельности человека, создатель ассоциативной психологии, Джон Локк, неизбежно привносил динамический аспект в развиваемую им индуктивно-эмпирическую концепцию.