Степень переводимости на другие языки.

Сама возможность перевода текстов с языка на язык (речь не идет исключительно о межъязыковом вербальном переводе) оказывается очень важной. Если представить, что существует формальный язык, устройство которого нельзя объяснить через вербальный, то этот язык останется непознанным и не будет выполнять свои функции.

Остроумный пример, демонстрирующий переводимость между языком математики и вербальным, принадлежит философу лорду Б.Расселу:

Высказывание на вербальном языке: Когда вы встречаете человека, обладающего полуторным умом, то часто считаете его полоумным. Но это происходит потому, что вы сами способны воспринять его ум только на одну треть.

Перевод данного высказывания на язык математики: 3/2 • 1/3 = 1/2.

С одной стороны, математическая запись достаточно адекватно отражает вербальное высказывание. Но если запись 3/2 • 1/3 = 1/2 мы возьмем вне вербального текста, то она может оказаться с ним совершенно не связанной: вербальный текст Рассела относится к совершенно определенной ситуации, а математический текст – к множеству различных ситуаций. По существу, переведя вербальный текст на формальный язык, мы возвели очень знакомую ситуацию в ранг «закона», создали своего рода теорему.

Вопрос о возможности адекватного перевода с твердого языка (формального) на языки живописи, музыки считается спорным. Однако вспомним, что в добаховское время музыка (композиторская практика) приравнивалась к математике. Фугу можно «изобразить» в виде схемы, используя знания о n-мерном пространстве, топологии, архитектурном проектировании (отсюда искусствоведческое понятие архитектоника). Самое главное, что это занятие (перевод) оказывается не бесполезным для музыканта, а напротив, дает возможность «увидеть» структуру текста, для того, чтобы потом воспроизвести ее во время исполнения.

Не так сложно представить ситуацию, когда музыкант или художник восхищаются соразмерностью, гармонией, присутствующей в решении алгебраического уравнения, и пишут об этом тексты на своих языках. Относиться ли к этому акту коммуникации как к переводу? С одной стороны, музыкальный / живописный текст пишутся не об уравнении, а о соразмерности и красоте в чистом виде. Музыка создает представление о красоте как таковой через структурную соразмерность своего текста. Таким образом, музыкальный текст в этом случае – не перевод? С моей точки зрения, любые тексты о других текстах, рождающиеся как отклик на них, являются актом перевода – но не изоморфного источнику.

В искусстве известны случаи перевода с мягкого языка на мягкий. Литовский композитор, художник и поэт К.Чюрленис, создавая живописный текст, сразу же «дополнял» его музыкальным и стихотворным текстами, или переводами. Так возникали тексты на трех языках, где языки действовали по принципу дополнительности, где каждый язык использовал свой спектр семиотических возможностей.

Широко известна и практика межсемиотического перевода (термин Р.Якобсона), когда процесс перевода осуществляется между языками, в которых знаконосители имеют различную семиотическую природу («Ромео и Джульетта» Шекспира, одноименные балет С.Прокофьева, опера Ш.Гуно, увертюра П.Чайковского). Как и в случае перевода с вербального языка на вербальный, текст-источник в процессе перевыражения средствами другого языка имеет возможность высветить ранее скрытые значения и потенции.

Возможность универсального использования вне национальных границ.

Возможностью универсального использования в любой точке нашего мира обладают практически все виды языков, за исключением вербальных и их жестовых аналогов (именно это является причиной бесконечного поиска универсального этнического языка, который стал бы языком-посредником для всего человечества). При этом твердые (формальные) языки действительно вненациональны, а тексты, созданные на языках искусств, как правило, несут в себе не только авторскую, но и национально-языковую картину мира, что может создавать определенный барьер восприятия текстов для представителей различных культур. Однако та драма, которая представлена в пространстве Шестой симфонии П.Чайковского, воспринимается слушателем вне зависимости от контекста его этнического языка.