Творческий характер марксизма-ленинизма
Видя в верности революционному учению определяющее условие успеха в борьбе, создатели марксизма-ленинизма одновременно всегда настаивали на обязательности его творческого использования. Наша теория не мертвая догма, а живое руководство для действия, – неустанно повторяли они [24].
Это означает, что марксизм-ленинизм ни в коем случае нельзя воспринимать, как простой набор неизменных положений, которые достаточно только прочно затвердить и бездумно повторять наподобие религиозной молитвы. Он не есть универсальная отмычка, избавляющая от труда изучать действительность. Марксизм-ленинизм дает не готовые рецепты, годные на все случаи жизни, а прежде всего отправные пункты, методологические принципы ее познания и преобразования. Используя принципы, необходимо уметь применять общие положения революционной теории к конкретным явлениям, процессам и задачам действительности.
Отмечая такую важнейшую особенность марксизма, Плеханов образно назвал его «алгеброй революции». То есть марксизм дает не конкретные арифметические решения жизненных задач, а в первую очередь алгебраические формулы подхода к их решению. Чтобы руководствоваться данными формулами на практике, следует уметь заменять в них алгебраические знаки определенными арифметическими величинами, для чего требуется учесть все особенности каждого частного случая. Только при таком подходе общие марксистские положения сохранят свой живой характер и не превратятся в мертвые догмы [25]. Стало быть, общие марксистские положения имеют именно методологическое значение: они главным образом указывают не на причины отдельных явлений, процессов, фактов, а объясняют, как надо подходить к выявлению этих причин и определению в связи с ними своих практических действий.
В конкретном анализе конкретной ситуации заключается живая душа марксизма. Поэтому требуется не повторять бессмысленно ту или иную заученную его формулу, а, опираясь на общие марксистские методологические принципы, тщательно изучать своеобразие каждой конкретной обстановки, каждого конкретного исторического момента. Большевики, писал Ленин, всегда старались быть верными этому требованию, безусловно обязательному с точки зрения научного обоснования политики. Пытаться же искать ответы в простом логическом развитии общей истины или механически использовать выводы, сделанные в иное время, для решения новых задач есть опошление марксизма, употребление его буквы против его духа. Про таких людей, замечает Ленин, Маркс повторил бы, вероятно, приведенную им однажды цитату из Гейне: «Я сеял драконов, а сбор жатвы дал мне блох» [26]. Стало быть, требуется всегда в каждом конкретном случае решать, как, не покидая почвы марксизма-ленинизма, действовать применительно к существующим условиям.
Творческий характер марксизма-ленинизма непременно предполагает в тех, кто взялся за его усвоение и использование, умение самостоятельно мыслить. Ленин коммунистов назвал мыслящими представителями трудящихся. В политике, указывал он, где речь идет о крайне сложных взаимоотношениях между классами и партиями, нельзя сочинить такой рецепт или такое общее правило, которое годилось бы на все случаи жизни. Надо иметь собственную голову на плечах, чтобы во всем разобраться и выработать необходимые знания, опыт, чутье для правильного решения сложных вопросов. Подлинная проверка зрелости коммунистов состоит в понимании ими того, как, где и когда превращать марксизм в действие [27]. Буквоедского недомыслия и бесшабашной игры с заученными фразами в среде коммунистов быть не должно.
Вскрывая корни оппортунизма, этого врага марксизма внутри рабочего движения, Ленин особо подчеркнул неумение его носителей творчески применять революционную теорию в конкретной ситуации. Они не смогли перенять от партии ничего, кроме зазубренных лозунгов, цепляясь за которые стали сочинять свою линию, стали заменять фразой пролетарскую революционную работу, предписанную новыми историческими условиями, стали развращать рабочую партию теоретическим ревизионизмом и мещанскими методами политики. И, наоборот, те, кто творчески учился марксизму, всегда останутся марксистами. Они не твердят заученных слов, но внимательно всматриваются в сложившееся соотношение сил, серьезно вдумываются, прочему жизнь пошла так, а не иначе, работают головой, а не языком, и поэтому быстро распознают убожество оппортунизма [28].
Ленин всегда страстно боролся с голым цитатничеством, не подкрепленным собственной работой мысли, едко высмеивал тех, кто изучал марксизм наподобие гоголевского Петрушки, т.е., не вдумываясь в существо учения [29]. «Талмудист читает букву за буквой, строчку за строчкой, а на дальнейшее и глядеть не хочет», – говорил он [30]. Известного отступника от марксистской теории, К. Каутского, Ленин назвал начетчиком в марксизме и убедительно показал, что присущий ему метафизический стиль мышления, склонность к механическому заучиванию, неумение обеспечивать связь теоретических положений с насущными практическими задачами стали теми предпосылками, которые, в числе прочего, и обусловили его отход от революционного движения. Каутский, замечает Ленин, знает произведения Маркса почти наизусть, у него в письменном столе или голове помещен ряд деревянных ящичков, где все написанное Марксом распределено аккуратнейшим и удобнейшим для цитирования образом [31]. Но он уподобляется тем, кто выхватывает из ящичков цитаты, а случись новая комбинация, в книжке не описанная, теряется и выхватывает не ту цитату, которую по жизни следует [32]. Критикуя оппортунистов за отсутствие у них творческого отношения к революционному делу, Ленин пишет: выучили, но не поняли, зазубрили, но не продумали, букву, но не смысл усвоили [33].
Ценнейшие указания о формировании у коммунистов правильного отношения к марксизму даны Лениным в речи на III съезде комсомола. Ставя перед молодежью задачу учиться коммунизму, он подчеркивает, что если бы изучение коммунизма заключалось лишь в усвоении соответствующей литературы, то тогда очень легко было бы получить коммунистических начетчиков, не умеющих использовать приобретенные знания так, как того коммунизм требует. «…Коммунист будет только простым хвастуном, – предупреждал он, – если не будут переработаны в его сознании все полученные знания… Если коммунист вздумал бы хвастаться коммунизмом на основании полученных им готовых выводов, не производя серьезнейшей, труднейшей, большой работы, не разобравшись в фактах, к которым он обязан критически отнестись, такой коммунист был бы очень печален» [34]. Ленин призывал молодежь поставить на место бездумной зубрежки умение взять себе всю сумму человеческих знаний и взять так, чтобы коммунизм был не чем-то заученным, а глубоко продуманным, был бы теми выводами, которые являются неизбежными с точки зрения современного образования. Он говорил, что задачу коммунистического строительства можно решить, превратив революционную теорию из готовых заученных формул, рецептов, предписаний в творчески и глубоко усвоенное живое руководство для практической работы [35].
Важнейшим выражением творческого характера марксизма-ленинизма является его внутренняя способность к постоянному обогащению и развитию. Источник ее опять же составляет присущая марксизму-ленинизму диалектика. Кто смотрит на действительность с диалектической точки зрения, тот в принципе ни в теории, ни на практике не может быть поборником догматизма и застоя. И в первой главе уже приведена ленинская мысль о том, что коммунисты не должны воспринимать свое революционное учение как нечто законченное и неизменное. Марксизм-ленинизм – открытая, не претендующая на окончательную завершенность система взглядов. Он в известном смысле всегда будет незавершен, всегда будет нуждаться в обновлении, освобождении от устаревшего и пополнении новыми положениями в соответствии с изменениями постоянно развивающейся действительности. Только при таком условии он не отстанет от жизни и впредь будет эффективным оружием борьбы. Когда же коммунистами это не учитывается и не реализуется, творческий дух марксизма-ленинизма неизбежно угасает.
Ленин указал, что хранить свое идейно-теоретическое наследство коммунисты должны не так, как архивариусы хранят старую бумагу. Хранить наследство – вовсе не значит ограничиваться им, не значит повторять старые выводы в новых условиях. Подражание хорошему образцу не есть простое списывание, механическое копирование. Не обращать внимания на изменившиеся условия, отстаивать прежние решения при совершенно иной ситуации – это и быть верным букве, а не духу марксизма, не уметь пользоваться приемами марксистского исследования для анализа тех политических реалий, которые существуют в данный момент [36]. Подлинное хранение наследства заключается в его неуклонном приращении и умелом использовании во имя решения встающих перед революционным движением задач. Коммунисты всегда должны учитывать живую жизнь, точные факты действительности, а не цепляться за исчерпавшие себя представления вчерашнего дня.
* * *
В то же время хранение коммунистами своего идейно-теоретического наследства требует безусловной его защиты от возможных искажений. Ведь развитие марксизма-ленинизма совсем не означает ревизионистского пересмотра его. И здесь коммунисты, несомненно, должны стоять на строго ортодоксальных позициях, т.е. неуклонно придерживаться исходных, принципиальных основ марксистско-ленинского учения.
История свидетельствует, что противники марксизма-ленинизма часто пытаются прикрыть свои ревизионистские устремления обвинениями его защитников в ортодоксии. Причем в это понятие они изначально вкладывают отрицательный смысл, отождествляя такую позицию с догматизмом, доктринерством и интеллектуальным окостенением. Это нынче в моде, писал еще в 1902 г. Ленин, лягать ортодоксию. Но, утверждал он, мы все же останемся под знаком ортодоксии. И не будем думать, будто ортодоксия позволяет брать что-либо на веру, будто она исключает критическое использование и дальнейшее развитие теории, будто она позволяет заслонять актуальные вопросы истории абстрактными схемами. Если и есть повинные в этих действительно тяжелых грехах ортодоксальные ученики, то вина за них всецело падает на таких учеников, а отнюдь не на ортодоксию, отличающуюся диаметрально противоположными качествами [37].
Ленин разъяснил, что подлинное различие между коммунистами-ортодоксами и ревизионистами заключается в том, что те и другие стремятся изменять марксизм в разных направлениях. Первые хотят оставаться последовательными марксистами, обогащая его основные положения сообразно с новыми условиями, особенностями разных стран и разрабатывая дальше составные части учения. Вторые отвергают более или менее существенные стороны марксизма и переходят в стан враждебных ему теорий. Следовательно, громкие фразы против догматизма, доктринерства и интеллектуального окостенения в действительности прикрывают несостоятельность в развитии теоретической мысли. Призывы же к свободе критики означают не заботу об обновлении теории, а свободу от всякой целостной и продуманной теории, знаменуют беспринципность и эклектизм (соединение несоединимых, разнородных взглядов). Поэтому ортодоксы отвергают не критику марксизма вообще, а беспринципную и эклектическую критику. Они выступают за последовательное и целостное, а не эклектическое развитие марксистской теории [38].
Гибким и изменяющимся марксизм-ленинизм должен быть не в основании, а в вершине, не в принципах, а в их применении к обстоятельствам. И строжайшее проведение, последовательная, неуклонная, целеустремленная защита принципов от ревизии есть непременное, обязательное слагаемое творческого развития марксизма-ленинизма. Коммунистам надлежит проявлять постоянную заботу о развитии именно марксизма-ленинизма, а не о превращении его посредством такой операции в иную систему взглядов.