Поможешь ты — и тебе помогут

Шли осёл и лошадь с базара. Так случилось, что осёл был навьючен выше головы, а лошадь бежала налегке.

Шли они, шли, прошли полдороги — осёл устал, кряхтит, еле дышит.

— Будь другом, — попросил он лошадь, — помоги мне! Возьми часть груза!

Но лошадь и ухом не повела. Немного погодя осёл взмолился:

— Мне уже невмоготу! Помоги! Но лошадь только ушами прядёт.

Дорога пошла в гору. Осёл чувствует, что вот-вот упадёт, и в третий раз просит лошадь:

— Помоги!

—Ладно, — согласилась лошадь, — кое-что я возьму на себя: ты неси груз, а я, так уж и быть, буду за тебя кряхтеть и отдуваться.

Осёл прошёл ещё десяток шагов и упал.

— Вставай, вставай, милый! — умолял хозяин, но осёл не мог подняться.

Делать нечего. Разгрузил хозяин осла и всю поклажу взвалил на лошадь. Теперь осёл бежал налегке, а лошадь кряхтела и отдувалась за двоих...

Голубка и вода

Голубка, страдая от жажды, летала в поисках воды. Вскоре она увидела нарисованный на стене таз с водой. Голубка быстро подлетела к нарисованному тазу и попыталась напиться из него. И она летала вокруг таза, пристально всматриваясь в рисунок и поминутно ударяясь о стену, до тех пор, пока не пала замертво. Умирая, птица сказала: «Ну и попутала меня нечистая сила! Почему я не вспомнила о воде, которая находится в других водоёмах и реках?»

Кто приносит больше несчастья

Как-то раз шах поехал на охоту. В городских воротах ему встретился человек, и шах лишь взглянул на него мимоходом.

С охоты в тот день шах вернулся с пустыми руками и приказал визирю найти и привести во дворец того человека, которого он встретил утром, отправляясь на охоту. Того человека нашли и привели, и шах приказал палачу отрубить ему голову. Человек стал умолять шаха объяснить ему, за что он хочет лишить его головы.

Шах сказал: «Потому что ты — человек, приносящий несчастье. Я встретил тебя сегодня утром, и целый день мне не везло на охоте».

Человек воскликнул: «Ты повстречал меня — и вернулся с охоты без добычи, а я повстречал тебя — и вот теряю свою сладостную жизнь. Кто же из нас двоих приносит больше несчастья?»

Падишах и садовник

Проезжал однажды падишах мимо сада и увидел за забором старика, сажавшего персиковое дерево.

— Эй, старик, — обратился падишах к садовнику, -твоя жизнь клонится к закату, ты уже не дождёшься плодов этого дерева, так к чему же твои заботы?.. Ну, знаю, знаю, ты скажешь: «Предки наши трудились для нас, а мы должны трудиться для потомков». Но ответь, есть ли смысл думать о прошлом, которое ушло во тьму, и о будущем, которое ещё не вышло из тьмы? Ведь только настоящее принадлежит нам.

— Тебе ли, властителю, понять садовника! — отвечал старик. — Ты не хочешь вспоминать прошлое — значит, оно у тебя такое, что лучше бы его вовсе не было. Ты не хочешь думать о будущем — значит, ты его боишься. Так что не завидую я твоему настоящему!

Первопричина

Некто сказал бумаге, увидев её почерневшей — в чернилах: «Лицо твоё было прежде белым и блестело, а сейчас на нём появилась чернота. В чём причина этого, если ты не очернила лицо своё?»

Бумага ответила: «Ты несправедлив ко мне. Я не очернила лица своего. Спроси об этом чернила. Они были собраны в своей чернильнице, которая была их домом, их постоянным местом. Они покинули свой дом и пролились на моё лицо насильственно». Вопрошающий сказал: «Ты права».

Затем он спросил об этом чернила, и те ответили: «Ты несправедлив к нам. Мы жили спокойно в своей чернильнице и решили не выходить из неё. Но перо своим гнусным остриём напало на нас, похитило нас из нашего дома, заставило покинуть нашу страну, нарушило нашу целостность и стало расточать нас, как ты видишь, на этом белом листе. И не нас об этом надо спрашивать». «Вы правы», — сказал тот, кто спрашивал.

И спросил он перо о причине его насилия и похищения им чернил из их дома. И то ответило: «Спроси руки и пальцы. Я было лишь тростником, росшим на берегу реки, и спокойно пробивалось среди зелени деревьев. Но вдруг появилась рука с ножом, взрезала мою кожицу, разорвала мою одежду, лишила меня моей основы, разделила мои волокна, а затем заострила меня, расщепила головку и погрузила в горькие чернила. Она держит меня за верхнюю часть, заставляя двигаться. Своим вопросом и упрёком ты просыпал соль на мои раны. Оставь же меня и спроси того, кто погубил меня». «Ты право», — сказал человек и спросил руку о её насилии над пером.

Рука отвечала: «Разве я что-нибудь представляю собой, кроме плоти и крови? Где же ты видел мясо, совершающее насилие или движущееся само по себе? Я в подчинении наездника, оседлавшего меня, который, говорят, имеет силу и могущество, он подгоняет меня и ездит на мне в различные места земли. Разве ты не видел, что ни земля, ни камень, ни дерево не преступают своих мест и сами не двигаются, если их не оседлают подобные же сильные и сокрушающие наездники? Разве ты не видел рук мертвецов, которые точно так же, как и я, состоят из плоти, костей и крови? Мёртвая рука никак не может обращаться с пером. Так же и я не имею никакого отношения к перу. Поэтому спроси о моём деле силу, мной управляющую. Ведь мой ездок ведёт меня, как ему нужно». «Ты права», — сказал человек и спросил ту силу, почему она использует руку и так часто.

Она ответила: «Оставь порицать меня и моё обращение с рукой. Скольких упрекающих упрекают и сколько упрекаемых невиновно! Как же ты мог разобраться в моём деле, подумав, что я совершаю насилие над рукой, оседлав её?! Ведь и до начала движения я владела ею, но я ею не двигала и не принуждала к движению; я спокойно спала, так что некоторые даже подумали про меня, что я мертва или меня вообще нет. Ведь я не двигалась и не двигала ничем, пока не пришёл некто, побеспокоивший меня и притеснивший, заставив сделать то, что ты видишь. Я обладаю лишь силой, чтобы помочь ему, но силы противостоять ему у меня не было. Имя ему -— воля. Я знаю её только по её имени и по её нападению, так как она вывела меня из пучины сна и толкнула на то, чего я могла бы вполне избежать, оставь она меня в покое»,

«Ты права», — сказал человек и спросил волю: «Что побудило тебя напасть на эту спокойную спящую силу, заставить её что-то приводить в движение? Почему ты не могла избежать насилия над ней?»

Воля сказала: «Не спеши. Возможно, ты найдёшь мне оправдание и зря меня упрекаешь. Я не сама поднялась, а меня подняли. Я не сама пришла, а меня прислал своим решительным приказом несокрушимый повелитель. До его прихода я находилась в состоянии покоя. Но в самое сердце моё явился посланник знания и языком разума потребовал силу, и я заставила её подчиниться. Я несчастна, ибо подчиняюсь насилию знания и разума. Я не знаю, зачем меня поднимут, чему я буду подчинена и что принуждена буду делать. Я только знаю, что я неприкосновенна и спокойна до тех пор, пока не явится этот всесильный пришелец, этот справедливый повелитель, этот деспот. И я очнусь для него и буду полностью повиноваться ему. Каким бы ни был его приказ, у меня нет сил противиться. И всю мою жизнь так. Когда он сам растерян и колеблется в решении своём, я сплю, но сплю Б ожидании его решения; как только он примет решение, я пробуждаюсь, чтобы подчиниться и заставить силу выполнить его. Спроси же обо всём знание и оставь меня со своими упрёками». «Ты права», — сказал человек. И направился к знанию, разуму и сердцу, упрекая их за то, что они подняли волю и принудили её пробудить силу. Разум сказал: «Я лишь светильник, сам я не горю, меня зажигают». Сердце сказало: «А я только дощечка и сама не раскладываюсь, меня кладут». И сказало знание: «Я же рисунок, вычерченный на белизне дощечки сердца при свете светильника разума. Но само я не чертило, а пластинка долгое время была пустой, без меня. Спроси лучше обо мне перо, ведь только пером может быть начерчена линия».

Тут вопрошающий был сбит с толку. Ответ этот не убедил его, и он сказал: «Какую усталость я перенёс на этом пути! Во столько мест заходил я, но каждый, к кому я подходил, чтобы узнать у него суть дела, отсылал меня к другому. Я добр душой и неустанно ходил от одного к другому, каждый раз как слышал речь, понятную моему сердцу, и находил доводы, оправдывающие неспособность ответить на мой вопрос. Но я вовсе не понимаю твоего ответа: "Я линия и рисунок, меня вычертило перо". Я знаю только одно перо — из тростника, одну дощечку — из металла или дерева. Я знаю только те линии, которые прочерчены чернилами, тот светильник, в котором горит огонь. Здесь, в этом месте, я слышу о дощечке, светильнике, линии и пере, однако я не вижу ни того, ни другого. Я слышу грохот жерновов, но не вижу мельницы».

Тогда знание сказало: «Если ты веришь тому, что говоришь, то невелик твой груз, и провианта маловато, и судёнышко утло. Знай же, что на пути, по которому ты пошёл, много губителей, и лучше уж тебе отправиться восвояси и бросить то, во что ты ввязался. Эго не для тебя, оставь же всё. Ведь успех сопутствует тому, кто на него способен. Если же ты хочешь довести дело до конца, то не бойся пострадать и послушай.

Знай, что на этом пути три мира. Мир явного и осязаемого — первый из них. Бумага, чернила, перо и рука принадлежат к этому миру. Эти пристанища ты преодолел с лёгкостью. Второй мир — мир сверхчувственного и скрытого. Этот мир лежит к конце пути. Перейдя меня, ты как раз попадёшь в его пристанище. Чреватый многочисленными опасностями, мир этот насыщен неприступными вершинами и бездонными морями. Я не знаю, как ты уцелеешь Б нём. Третий мир — мир духовного, который находится между миром явного и осязаемого и миром сверхчувственного и скрытого. Ты уже преодолел три пристанища: первое — сила, затем — воля и, наконец, знание. Этот мир является связывающим звеном между другими мирами, потому что пути мира явного легче его путей, а пути мира скрытого — сложнее.

Мир духовного, лежащий между двумя мирами, напоминает судно, движущееся между землёй и водой. Оно всё не охвачено волнующейся водой, но и не находится в пределах спокойной, безмятежной земли. Каждый, кто идёт по земле, идёт в мире явного и осязаемого. Но если он ощутит такой прилив сил, что сможет плыть на судне, он станет подобен идущему в мире духовного. Если же он достигнет того, что пойдёт по воде без помощи судна, он будет неколебимо шествовать в мире скрытого. Если ты не способен ходить по воде — уходи. Ты же преодолел землю и оставил судно; в твоих руках не осталось ничего, кроме прозрачной воды. Преддверие мира скрытого и сверхчувственного — ведение пера, которым знание пишет по пластине сердца, и получение истинного знания, которое поможет тебе идти по воде».

Тогда отвечал спрашивающий путник; «Я в недоумении — что же мне делать? В сердце моё проник страх после твоих описаний опасностей пути. Я не знаю, могу ли я преодолеть все препятствия, о которых ты мне поведало или нет. Есть ли признак, по которому я могу это знать?»

«Да. Напряги зрение и сосредоточь на мне свет очей твоих и зрачков их. Если перед тобой предстанет перо, которым я пишу по дощечке сердца, то ты сможешь быть странником на этом пути. Ведь перо это показывается каждому, кто вышел из мира духовного и постучался у ворот мира потустороннего и скрытого».

И сказал путник: «Теперь я прозрел, и уста Всевышнего стали зрачком моим. Я не вижу ни тростника, ни деревяшки, и я не знаю никакого пера, кроме этого».

Знание ответило: «Ты отдалил от себя корм, который был уже под ногами. Разве ты слышал когда-нибудь, чтобы обстановка дома уподоблялась его хозяину? Разве не знаешь ты, что личность Всевышнего не подобна всем другим личностям? Также и руки Его не подобны рукам, и перо Его не подобно перьям, и речь Его не подобна любой другой речи, и начертанное Им не подобно другим линиям. Всё это — дела небесные из мира потустороннего. Личность Всевышнего не имеет тела и не имеет места; в отличие от других, десница Его не из тростника и скрижаль Его не из дерева, и речь Его не из звуков и слов, и написанное Им не цифры и знаки, и чернила Его не краска и не сок чернильного ореха. Если ты видишь всё это именно таким образом, то я могу считать тебя разве что гермафродитом, болтающимся между мужественностью обезличивания Бога и женственностью уподобления, не примыкающим ни к тому, ни к другому. Как же ты лишил личность и атрибуты Всевышнего тела и его атрибутов, выхолостил речь Его, лишив её смысла звуков и слов, и начал сомневаться в деснице Его, Его пере, скрижали и начертанном?

Если ты не понимаешь речения Пророка: "Аллах создал Адама по подобию своему" в прямом смысле, как это можно представить зрением, то будь до конца уподобляющим, как сказано: "Будь полноценным иудеем, а если нет, то не играй с Торою". Если же ты понял из этого, что речь идёт о внутреннем подобии, которое можно понять разумом, но нельзя видеть глазами, будь настоящим, обезличивающим, мужественным почитателем и иди предназначенным путём, ведь ты — складка в священной долине. И прислушайся тайной сердца своего к тому, что его вдохновляет. Возможно, на огне найдёшь ты верный путь. Возможно, из-за тайны Престола ты будешь позван также, как был позван Моисей: "Я призываю тебя"».

Когда путник услышал от знания эти слова, он сразу почувствовал ограниченность свою, и возгорелось сердце его пламенем от неистового гнева его на самого себя, когда проник он взором своё уродство. До этого елей светоча сердца его едва тлел, хоть и не касался его пламень. И наложился огонь на огонь.

Знание сказало ему: «Воспользуйся же такой возможностью и открой глаза. Возможно, ты в огне найдёшь верный путь». Он воззрел, и вдруг взору его открылось божественное перо. Оно оказалось таким, каким описало его знание, лишённым атрибутов: не из дерева и не из тростника, без головки и без копчика оперения. Оно неустанно пишет в сердцах всех людей различные виды знания, и как будто в каждом сердце у него есть головка, хотя и нет её у него. Подивился путник и сказал: «Да, друг-знание, Всевышний вознаградил меня благом, вижу истинность всех описаний этого пера, вижу его не таким, как все перья».

С этим он покинул знание, поблагодарив его, и сказал: «Моё пребывание у тебя и мои искания затянулись. Я решил отправиться к господину знания и спросить его о нём».

И он отправился к нему и сказал: «Послушай, перо, почему ты всё время вычерчиваешь в сердцах людей такое знание, которым заставляешь волю подчинить себе силу, чтобы та воздействовала на ей подвластное?» Перо ответило: «Ты что же, забыл то, что видел в мире явного и, осязаемого, и то, что услышал из ответа пера? Ведь ты спросил его, и оно отослало тебя к руке». «Нет, я не забыл этого», — ответил путник. «Так мой ответ будет точно таким же, как ответ этого пера». — «Но как же, ведь ты не такое, как оно?!» «Разве ты не слышал, — молвило перо, — что Аллах создал Адама по своему подобию?» «Да, я слышал об этом». — «Тогда и спрашивай о своём деле ту, что называется правой рукой правителя. Она держит меня, поворачивает; я подчиняюсь ей, и меня принуждают. В смысле принуждения нет никакой разницы между божественным и человеческим пером. Разница только в том, видим ли лик его».

Путник спросил: «А кто же правая рука правителя?» «Ты не слыхал, — сказало перо, — что говорил Всевышний: "И небеса скручены Его десницей"?» «Слыхал». — «Перья также в Его деснице, она ими и двигает».

И отправился путник от пера к деснице. Когда он увидел её, она оказалась ещё более удивительной, чем чудесное перо. Невозможно описать или объяснить даже немногое из этих чудес, многочисленные тома не вместят и десятую десятой их описаний. В общем, эта десница была не как все десницы, рука — не как все руки, пальцы — не как все пальцы. Путник увидел движущееся перо, зажатое в деснице, и открылось ему его оправдание. Он спросил десницу о деле её и о том, почему она двигает пером. Та сказала:

«Мой ответ будет повторением того, что ты слышал в мире явного. Я отошлю тебя к силе. Ведь рука не имеет силы сама по себе. Сила неизбежно управляет ею».

И путник отправился в мир силы. Тут он увидел такие чудеса, что всё, увиденное им прежде, показалось ему презренным и жалким. Он спросил силу, почему она управляет рукой. Сила ответила: «Я лишь атрибут. Спроси того, кто владеет им, — Могущего. Ведь надо опираться на субстанцию, а не на атрибуты».

При этом пошатнулся путник и еле осмелился пошевелить языком, чтобы задать вопрос. Но вдруг услышал он твёрдое речение, обращённое к нему из покрова Тайны: «Его не спрашивай о том, что Он делает, это их спрашивают».

В страхе перед Присутствием он упал в обморок как громом поражённый. Придя в себя от глубокого обморока, он сказал: «О Прославленный! Нет никого более величественного, чем Ты! Я пришёл к Тебе, полагаясь на Тебя, веруя, что Ты — Властитель-Исполин, Единственный и Всесокрушающий. Я боюсь только Тебя, смиряюсь в просьбе перед Тобой. Я заклинаю только об одном: чтобы Ты избавил меня от наказания и сменил гнев на милость. Я могу лишь просить Тебя, молиться Тебе и уповать на милость от рук Твоих. Я говорю: расширь грудь мою, чтобы я познал Тебя, и развяжи язык мой, чтобы я восславил Тебя».

Тут из-за Покрова воззвало к нему: «Ты должен жаждать прославления и превозношения Владыки пророков. Обратись к Нему: что даст Он тебе, возьми то; что воспретит, откажись от того; что скажет, то повторяй».

И он в этом Присутствии не сказал более, чем: «О Прославленный! Не могу так восхвалить Тебя, как восхвалил себя Ты сам».

Затем он сказал: «Господин мой! Если у языка моего нет смелости, чтобы восславить Тебя, то разве нет в сердце моём страстного желания познать Тебя?»

И воззвало к нему: «Ты должен подняться до правдивых. Возвращайся же к главному наиправдивейшему и следуй Ему. Друзья Владыки пророков — как светила: какому бы из них ты не следовал, ты пойдёшь верным путем. Разве ты не слышал сказанного: "Не достичь познаваемого — значит познать"? Так хватит же с тебя этой доли Нашего Присутствия. С тебя достаточно уже познания того, что ты лишён Присутствия, не можешь видеть его Блеска и Величия».

С этим возвратился путник и извинился за вопросы и упрёки, так сказав руке, перу, знанию, воле, силе и тому, что следует за ней: «Примите мои извинения. Я был словно несмышлёный младенец, когда пришёл в эту страну, Но каждый новоприбывший удивляется. И мой упрёк вам был лишь следствием ограниченности и невежества. Теперь для меня стали ясны ваши оправдания. Мне открылось, что единственно, кто владеет всеми мирами, Силой и Могуществом -—- это Единственный и Всесокрушающий. Вы же — лишь игрушки в руках Его

Могущества, которым Он распоряжается, зажав в Своей деснице. Он первый и последний, и тайный, и явный».

Когда он произнёс эти слова, в мире явного и осязаемого сокрылся смысл сказанного им, и он был спрошен: «Как можно быть первым и последним, ведь это два противоположных атрибута? Как можно быть и тайным, и явным, ведь одно не равняется другому, тайное не явно».

Путник ответил: «Он первый по отношению ко всем созданиям, так как всё проистекло из Него по порядку, одно за другим, и Он последний по отношению к движению идущих к Нему. Они постоянно возвышаются от одного пристанища к другому, пока это не завершится в конце концов тем Присутствием. Это конец Пути. Итак, Он последний в видении, первый в создании. Он тайный по отношению к живущим в мире явного свидетельства, которые хотят познать его пятью органами чувств, и Он же явный по отношению к тем, кто ищет Его с помощью светильника, возгоревшегося в их сердцах внутренним разумом, устремлённым в мир сокрытого».

Три рыбы

Некогда в одном пруду жили три рыбы. Первая рыба была самой умной, вторая —- попроще, а третья -совсем глупая. Жили они так, как все рыбы на свете, пока однажды не пришёл человек.

Человек принёс с собой сеть, и умная рыба видела его сквозь воду. Перебирая свой жизненный опыт, истории, которые она слышала, она призвала на помощь весь свой ум и решила действовать. «В этом пруду мало таких мест, куда можно было бы спрятаться, — подумала она, — поэтому лучше притвориться мёртвой».

Собрав все свои силы, она, к немалому изумлению рыбака, выпрыгнула прямо к его ногам. Так как хитрая рыба задержала дыхание, он подумал, что она сдохла, и бросил её обратно в воду. Рыба тут же забилась в ложбинку над берегом.

Вторая рыба, та, что была попроще, не совсем поняла, что произошло. Она подплыла к умной рыбе за объяснениями.

— Просто я притворилась мёртвой, вот он и бросил меня обратно в воду, — сказала ей умная рыба.

Простодушная рыба, не мешкая, выпрыгнула из воды и тоже плюхнулась прямо к ногам рыбака. «Странно, — подумал рыбак, — рыбы здесь сами выскакивают из воды». Но так как вторая рыба позабыла задержать дыхание, рыбак увидел, что она жива, и засунул в свою сумку.

Он снова повернулся к воде, но зрелище выпрыгивающих на сушу рыб несколько смутило его, и он не догадался застегнуть сумку. Вторая рыба, поняв это, выбралась наружу и устремилась к воде. Она отыскала первую рыбу и, тяжело дыша, легла возле неё.

Третья, глупая рыба, не могла ничего понять даже после того, как выслушала объяснения первых двух рыб. Тогда они перечислили ей все обстоятельства, обращая внимание на то, как важно задержать дыхание, чтобы казаться мёртвой.

— Благодарю вас, теперь я всё поняла, — радостно ответила глупая рыба.

С этими словами она с силой выбросилась из воды, упав рядом с рыбаком.

Рыбак, уже упустивший двух рыб, сунул эту рыбу в сумку, даже не потрудившись взглянуть, дышит она или нет. Сумку на этот раз он плотно застегнул. Снова и снова закидывал рыбак свою сеть, но первые две рыбы не покидали своего укрытия.

Наконец он решил, что надо заканчивать и стал собираться в обратный путь. Открыв сумку и убедившись, что глупая рыба не дышит, он отнёс её домой и отдал коту.

Как ловить обезьян

Одна обезьяна очень любила вишни. Однажды, сидя на дереве, она увидела на земле вишни восхитительного вида и спустилась вниз, чтобы достать их. Но вишни лежали в прозрачной стеклянной банке. После нескольких неудачных попыток обезьяна наконец догадалась просунуть руку в горлышко сосуда. Зажав одну вишню в кулаке, она хотела вытащить руку, но не смогла, потому что её кулак оказался шире отверстия сосуда.

Разумеется, всё это было сделано умышленно, и вишни в сосуде были ловушкой, устроенной ловцом обезьян, который знал, как они мыслят.

Услышав обезьяний визг, охотник вышел из своего укрытия. Испуганная обезьяна попыталась удрать. Но её рука, как он и предполагал, застряла в сосуде, и обезьяна потеряла способность быстро передвигаться.

К тому же — и охотник это знал заранее — она продолжала судорожно сжимать вишню в руке. Таким образом, он без труда схватил обезьяну, затем резко ударил её по локтю, отчего её кулак разжался, и она выпустила вишню.

Обезьяна высвободила руку, но была поймана. Охотник использовал вишню и сосуд, но не лишился ни того, ни другого.

Рассказ об огне

Когда-то давным-давно один человек, сосредоточенно и упорно размышляя над тайнами природы, раскрыл секрет добывания огня.

Этого человека звали Hyp. Он решил поделиться с людьми своим открытием и для этого стал путешествовать от общины к общине.

Он передавал секрет многим группам людей. Некоторые воспользовались этим знанием, другие, не дав себе времени подумать, каким полезным оно могло бы оказаться для них, поняли лишь то, что Hyp опасен для них, и прогнали его. В конце концов люди какого-то племени, перед которыми он продемонстрировал своё искусство, пришли в дикую панику и убили его, видя в нём исчадие ада.

Прошли века. В первой общине, где Hyp некогда обучал людей добыванию огня, это знание сохранилось только у особых жрецов, пользовавшейся властью, богатством и теплом, в то время как остальные люди замерзали от холода. Вторая община начисто забыла искусство добывания огня. Люди третьей общины поклонялись образу самого Нура, так как именно он был их учителем. В четвёртой общине сохранилась история открытия огня в легендах и преданиях — одни верили в них, другие нет. Б пятой общине действительно использовали огонь, и это позволяло людям находиться в тепле, готовить пишу и производить разные полезные предметы.

И вот, спустя много-много лет, один мудрец с небольшой группой учеников путешествовал по землям этих племён. Ученики пришли в изумление при виде множества различных ритуалов, с которыми они здесь столкнулись.

— Но ведь эти действия относятся всего лишь к добыванию огня и ни к чему больше, -— сказали они учителю. — Наш долг — открыть этим людям правду.

— Что ж, я согласен, — ответил учитель. — Тогда мы повторим наше путешествие в связи с этой новой целью, и те из вас, кто уцелеет к его концу, узнают, каковы реальные проблемы и как их разрешить.

Итак, мудрец и его ученики достигли первого племени, где им оказали радушный прием. Жрецы пригласили путешественников на церемонию «сотворения огня».

Когда церемония кончилась и толпа возбуждённо переживала увиденное «чудо», мудрец обратился к ученикам:

— Не желает ли кто-нибудь из вас открыть этим людям правду?

Первый ученик сказал:

— Во имя истины я считаю себя обязанным поговорить с этими людьми.

— Если ты собираешься сделать это на свой собственный страх и риск, то начинай, —- ответил учитель.

Ученик вышел вперёд, стал перед вождём племени и окружающими его жрецами и сказал:

— Я могу совершить чудо, которое вы относите к особому проявлению Божества. Если я сделаю это, признаете ли вы, что много веков уже находитесь в заблуждении?

— Хватайте его! — закричали жрецы.

Этого человека схватили и увели, и больше его никто никогда не видел.

Путешественники тронулись в путь и через некоторое время подошли к территории второй общины, где поклонялись орудиям разведения огня. Ещё один ученик вызвался образумить этих людей.

С позволения учителя он сказал:

— Я хочу поговорить с вами как с разумными людьми. Вы поклоняетесь даже не самой вещи, а всего лишь средствам, с помощью которых она может быть произведена. Таким образом, вы лишены возможности использовать эту вещь. Я знаю реальность, лежащую в основе вашего обряда.

Эта община состояла из людей более разумных, но

они сказали ученику:

— Так как ты — наш гость, мы почтили тебя гостеприимством. Но как пришелец, не знакомый с нашей историей и обычаем, ты не можешь понять того, что мы делаем. Ты заблуждаешься, возможно, даже пытаешься лишить нас нашей религии или изменить её, потому мы больше не хотим тебя слушать.

Путешественники двинулись дальше. Достигнув земель третьей общины, они увидели перед каждым домом идола, изображавшего Нура -— открывателя огня. Третий ученик обратился к руководителю общины так:

— Этот идол изображает человека, олицетворяющего собой возможность, которую он был способен использовать, не так ли?

— Может быть, это и так, — ответили почитатели Нура, — но проникнуть в эту тайну дано лишь немногим.

— Только тем немногим, кто поймёт, а не тем, кто отказывается видеть определённые факты, - - сказал третий ученик.

— Всё это ересь, которую к тому же высказывает человек, даже не умеющий правильно говорить на нашем языке и не принадлежащий к священникам, посвящённым в нашу веру, —заворчали жрецы.

И этому ученику не удалось добиться успеха.

Группа продолжала своё путешествие., пока не прибыла на территорию четвёртой общины. На этот раз перед собранием людей выступил четвёртый ученик. Он заявил:

—-История о создании огня правдива. Я знаю, как добывать огонь.

В толпе возникло замешательство и послышались различные мнения. Некоторые говорили: «Возможно, это правда, и если так, то мы непременно хотим узнать, как добывать огонь».

Но когда мудрец и его последователи испытали их, то оказалось, что большинство стремилось использовать огонь для своей личной выгоды. Они не понимали того, что огонь есть нечто необходимое для человеческого прогресса. УМЫ подавляющего числа людей этого племени были настолько пропитаны извращёнными легендами, что те, кто воображал себя способными представлять истину как таковую, оказывались, как правило, неуравновешенными людьми, не умевшими получить огонь, даже если бы им показали, как это делается. Были и другие, которые заявили: «Конечно, в легендах нет ничего правдивого. Этот человек просто хочет одурачить нас, чтобы занять в нашей общине высокое положение».

Третья партия говорила: «Наши легенды должны оставаться такими, какие они есть, поскольку это наше наследие, объединяющее всех нас в единое целое. Если мы сейчас откажемся от них, а затем обнаружим, что новое толкование никуда не годно, что тогда станет с нашим обществом?»

Были также и другие точки зрения.

Итак, группа отправилась дальше и пришла наконец на территорию пятой общины, где разведение огня было чём-то обычным и общедоступным. Там путешественникам встретились другие испытания.

Мудрец сказал своим ученикам: — Вы должны научиться тому, как учить, ибо человек не желает, чтобы его учили. Сперва вы должны будете научить людей тому, как учиться. А перед этим необходимо объяснить им, что существует нечто такое, чему следует учиться. Люди воображают, что они всё уже знают, и хотят всегда изучать то, чему, как они думают, необходимо научиться, а не то, что должно быть изучено прежде всего. И только когда вы поймёте всё это, мы сможем изобрести метод обучения. Знание без специальной способности к обучению — это не то же самое, что знание и способность.

Идиот, мудрый человек и кувшин

Идиотом может быть назван обычный человек, который склонен неверно истолковывать то, что случается с другими. Причём он даёт этому столь правдоподобные объяснения, что для него и ему подобных мир, в котором они живут, кажется логичным и истинным.

Такому идиоту однажды вручили кувшин и послали за вином к одному мудрому человеку.

По дороге идиот из-за своей невнимательности споткнулся о камень, упал и разбил кувшин.

— Такой-то человек послал вам кувшин, но ужасный камень украл его у меня.

Эти слова весьма рассмешили мудрого человека, но, желая всё-таки проверить последовательность мышления идиота, он спросил:

— Если кувшин украли, зачем же ты принёс ручку от него?

—Я не так глуп, как думают люди,—ответил идиот, — я принёс ручку в доказательство моих слов.

Как возникло предание

Давным-давно существовал город, состоявший из двух параллельных улиц. Однажды некий дервиш переходил с одной улицы на другую, и жители этой улицы заметили, что глаза его полны слёз. «Кто-то умер на соседней улице!» — закричал один из них, и тут же все дети, игравшие поблизости, подняли крик.

На самом деле дервиш плакал оттого, что незадолго до этого чистил лук.

Но крик всё разрастался, и его вскоре услышали на соседней улице. Жители обеих улиц были так опечалены и испуганы, вообразив, что у соседей несчастье, что не решались даже поинтересоваться друг у друга о причине переполоха.

Один мудрый человек, пытаясь успокоить их, посоветовал тем и другим спросить друг у друга, что случилось. Слишком возбуждённые, чтобы внять его совету, они отвечали: «Ведь мы и так знаем, что наших соседей постигло большое несчастье».

Это известие распространилось подобно пожару, и вскоре уже никто из жителей каждой улицы не сомневался, что кто-то обречён.

Немного придя в себя, те и другие решили покинуть эти места и таким образом спасти свои жизни.

И вот с обеих сторон города, с обеих улиц полностью эвакуировались жители. Прошло сто лет. Город стоит всё ещё пустой, а недалеко от него — две деревни.

Жители обеих деревень из поколения в поколение передают предание о том, как когда-то вовремя убежали из обречённого города, в котором жили, и спаслись от неизвестного бедствия.

Ворота в рай

Давным-давно жил один добрый человек. Всю свою жизнь он следовал высоким заповедям, предписанным тем, кто надеялся после смерти попасть в рай. Он раздавал щедрую милостыню нищим, любил своих ближних и служил им. Поняв, как важно быть терпеливым, он переносил самые тяжёлые и неожиданные испытания, часто ради других. Он совершал путешествия в поисках знания. Его смирение и образцовое поведение снискали ему славу мудрого человека и уважаемого гражданина, которая разнеслась от востока до запада и от севера до юга.

Все эти достоинства он в самом деле культивировал в себе всякий раз, когда вспоминал о них. Но был у него один недостаток — невнимательность. Это качество не имело над ним большой власти, и он считал, что, по сравнению с его достоинствами, невнимательность -весьма незначительный недостаток. Так, нескольких нуждающихся людей он оставлял иногда без помощи, потому что не замечал порой их нужду. Любовь и служение также иногда оказывались забытыми, когда он был поглощён своими личными нуждами и желаниями.

Он любил спать и часто засыпал именно в те моменты, которые были благоприятны для поиска знания, или для понимания его, или для практики подлинного смирения, или когда можно было бы увеличить число добрых дел; такие возможности он упускал, и они больше не возвращались.

Невнимательность оказывала не меньшее влияние на его основную сущность, чем добрые качества.

И вот он умер. Обнаружив себя за пределами этой жизни, добрый человек направился к райской обители.

Пройдя немного, он решил передохнуть, чтобы проверить свою совесть. Всё тщательно взвесив, он пришёл к выводу, что вполне достоин войти в райские чертоги, и продолжил свой путь.

Подойдя к райским воротам, он увидел, что они закрыты, и в этот момент услышал голос, обращённый к нему: «Будь внимателен, ибо ворота открываются только раз в сто лет». Добрый человек устроился неподалёку ждать, взволнованный открывшейся перспективой, Не будучи занятым сейчас, как обычно, совершением добрых поступков, он обнаружил, что у него плохо развито внимание. В течение некоторого времени, которое ему показалось целой вечностью, он старался не заснуть, но в конце концов голова его склонилась на грудь, и сон на какое-то мгновение смежил его веки. И в этот миг ворота широко распахнулись. Но прежде, чем он успел открыть глаза, они захлопнулись с шумом, который мог бы разбудить мёртвого.