Г. Как доказать мировоззрение

Ввиду того, что христианство является определенным понятием о Вселенной в ее целостности, то нас, в сущности, интересует вопрос: как доказать мировоззрение? Сразу же поднимаются голоса почтенных людей: последователей Канта, прагматистов, экзистенциалистов, логических позитивистов, кричащих и утверждающих: "В метафизике ничего не докажешь, так как она относится к вопросам за пределами опыта". Признаю, что только с большой осторожностью мы должны заниматься вопросами, которые находятся за пределами прямого опыта, но я также считаю, что все серьезные вопросы жизни, в конечном счете, сводятся к метафизике. Жизнь нуждается в философии; жизнь нуждается в вере; жизнь нуждается в метафизике. Если заниматься вопросами о происхождении, судьбе, цели и смысле жизни, этика, ценностях и Боге, — или вопросами на любые другие весьма важные темы, — то рано или поздно придется затронуть метафизику.

Если Вы постараетесь заниматься такими вопросами, не ссылаясь на область, превосходящую прямой опыт, то Вы обманете себя и других которые готовы, по неведению, последовать за Вами. Если принцип последовательности эффективен на судах, в науке и в других областях, то нет причины ему не быть эффективным в метафизике. Те, которые говорят, что в контексте опыта никак нельзя проверить метафизические утверждения, идут слишком далеко. Следует сказать, что метафизические утверждения не подлежат проверке в такой мере, как научные утверждения. Выходит, что разделение между наукой и метафизикой, как и между логикой и верой не так отчетливо и ясно, как кажется на первый взгляд.

Признавая необходимость быть осторожными в обсуждении вопросов, относящихся к делам вне сферы опыта, я вынужден предложить Вам некоторые руководящие принципы для оценки и усвоения мировоззрения.

1) Мы должны признать, что "нейтрального мировоззрения" нет,то есть нет одного метафизического понятия, принятого всеми в качестве самого основного. Мировоззрения берут в основу обсуждения одни и те же данные, но, как мировоззрения, они друг друга исключают. Ни в коем случае не может быть синтеза между, скажем, теизмом и материализмом; они навсегда антитетичны.

К тому же, "самого основного" мировоззрения не существует, то есть нет основного объективного понятия о мире явлений, которое "принимают все мыслители". Мировоззрения похожи на очки; каждый из нас их носит. Через эти очки мы как раз и смотрим на космос. Если снять их, то мы станем видеть очень плохо. Мы увидим тысячи данных, но как одну целую массу, лишенную определенного значения. Если Вы постараетесь без этих / очков посмотреть на действительность с точки зрения философии или науки, то она представится Вам целиком беспорядочной массой.

Агнос, помните, как мы говорили о нашей "перцепционной наклонности". Никто не видит всего, существующего в данный момент во внешнем мире. То, что Вы решаете видеть, определяется Вашей личной перцепционной наклонностью. "Нейтральной" перцепционной наклонности нет, ибо это означало бы, что такая перцепционная наклонность принимает все без всякого разбора. Все, что мы можем сделать, — это сравнить наши отдельные мировоззрения друг с другом, но не с какой-то мифической нейтральной метафизической системой.

2) Надежное мировоззрение должно проявлять высокую меру последовательности, внутренней последовательности. Можно очень быстро уничтожить любую систему, — именно, показанием ее противоречивой, как мы сделали в отношении крайнего скептицизма. Это подобно тому, как насмерть проколоть сердце шляпной булавкой: рана не большая, но смерть неизбежна. Например, если ваша система подтверждает и детерминизм и свободу воли, то у Вас есть проблема; придется каким-то хитрым образом показать, как первое и второе одновременно достоверно.

Утверждаю, что надежное мировоззрение должно "проявлять большую меру последовательности". Почему не сказать: "... полную меру последовательности"? Я сомневаюсь, что любой смертный может достичь полной последовательности, особенно, когда он занимается вопросами, относящимися ко Вселенной в ее целостности! Эмерсон однажды сказал: "Глупая последовательность — это дух-проказник маленьких умов, украшенный маленькими государственными деятелями, философами и священниками. Великая душа никакого дела не имеет с последовательностью".

Это слишком строго. Если в "глупой последовательности" Эмерсон имеет в виду "совершенное соответствие", то я с ним согласен. Но я воздерживаюсь полностью обесценивать последовательность, потому что она, — главный критерий в познании истины. Начиная с Аристотеля, мыслители стараются составить альтернативные системы логики, но пока еще никто не придумал ни одной, которая могла бы освободиться от требования последовательности. Основным является закон противоречия, даже в обсуждении мировоззрений. Мне кажется, что мы никак не можем превзойти ее. Если в данной системе я нахожу большое противоречие, то это вынуждает меня искать другую систему. Я признаю, что в христианстве есть противоречивые вопросы, но я надеюсь свести их к парадоксам и показать, что остальные — относительно маловажны.

3) Надежное мировоззрение строго держится принципа соответствия; оно поддерживается данными. Сверх того, в нем есть данные различных типов. Оно старается принять во внимание и объяснить данные из всех областей реальности. Оно не предпочитает физические данные психологическим фактам, или объективные данные — субъективным, или материальную действительность — духовной. Метафизику считать некоторую часть реальности неактуальной, — это настолько предосудительно, насколько адвокату обратиться к суду присяжных со словами: "Всякий, свидетельствующий против моего клиента, определенно — лжец!"

Мы никакого права не имеем предрешить рассматриваемый вопрос утверждением, что одни данные важнее более основного характера, правдивее или реалистичнее других данных. Надежное мировоззрение старается учесть всякие данные и ими создать толковую и последовательную картину. Если подчинить одну часть реальности другой, то мы должны предоставить удовлетворительное объяснение, почему мы так делаем. Мы должны доказать, что есть смысл в том, чтобы подчинить одну часть реальности другой, то есть что это даст нам более последовательное представление о всех данных.

4) Надежное мировоззрение обладает способностью обширного объяснения. Не надо "видеть" теорию, надо всего лишь видеть или понимать, что она учитывает и объясняет все видимые Вами данные. В области., знания мы никакого прогресса не будем иметь, пока не перейдем пределы данных и не затронем постулатов, теорий и гипотез, объединяющих данные. Хорошим ученым является мыслитель, который разумно пользуется данными, то есть он составляет какой-то план, модель, картину, образец, план интерпретации, показывающий нам то, что голые данные именно доказывают. Данные, в сущности, "не говорят сами за себя", как часто говорится; данные говорят лишь в защиту какой-то теории.

Когда дело касается метафизики, то масштабы предмета столь обширны и проблема так далеко оторвана от простых наблюдений и простого управления данными, что становится вполне понятной наша нужда в методе последовательности. Метафизика никогда не будет проявлять такую несомненность, которую проявляет физика, но это не значит, что метафизики просто высказываются наугад о каких-то неясностях. Мы принимаем метафизические системы по их способности объяснения, не по тому, что можно полностью подтвердить их. Мировоззрения рекомендуют себя нам -в силу своей ясности, последовательности, связности и способности интерпретации. Марксист утверждает, что марксизм Помогает ему понять историю лучше, чем другая интерпретация. Фрейдовский психолог говорит, что фрейдовская интерпретация помогает ему иметь более глубокое и более последовательное понятие о человеке, чем другие конкурирующие интерпретации.

Агнос, я — христианин по той причине, что христианский теизм лучше объясняет действительность, чем материализм. Как К. С. Льюис точно отметил, мы, христиане, верим в Бога, по той самой причине, по какой верим, что существует солнце, — не потому, что мы можем видеть его, но потому, что без него мы ничего не видели бы.

5) Все мировоззрения рано или поздно пользуются рассуждением, основанным на доводах, которые сами нуждаются в доказательстве. При метафизическом уровне такое рассуждение не оказывается ошибочным, как при уровне физическом. [Обыкновенным примером такого рассуждения является выражение: "начать с желательного для себя вывода, а не доказательства". Часто оно заключается в повторении предпосылки, которая все равно находится в выводе (например, как в заявлении: "это хороню, потому что не плохо".] Составление мировоззрения подобно доказательству утверждения на суде: все сводится к тому, чтобы доказать то, что вначале утверждалось. Как адвокату, так и метафизику нужно защитить определенный тезис и показать, что предлагаемый тезис объединяет и объясняет сложный комплекс данных. Поэтому, прийти к тому тезису, с которого ты начал, — это, в сущности, не является ошибкой; на самом деле, это — основное правило игры. Как А. Н. Уайтхед сказал: "Настоящий метод философского составления заключается в установлении целого ряда идей, — как можно лучше и с решимостью исследовать интерпретацию опыта согласно этим идеям". [А. N. Whitehead, Process and Reality, (New York: Macmillan, 1967), стр. х.]

Во многих философских обсуждениях, — хоть в отношении некоторых вопросов, — нам приходится начинать с желаемого для себя вывода, а не с доказательства. Выражаясь точнее, это значит, что в большинстве случаев) наши утверждения имеют свое начало в предпосылках. Если бы хотя некоторые вещи не нуждались в доказательстве, то абсолютно ничего нельзя было бы доказать и невозможно было бы начать аргументацию в защиту любого вопроса. Даже самых простых явлений жизни нельзя доказать без предположений. Попробуйте только это сделать, и. Вы увидите, что Вам нужно будет сослаться на те вещи, которые находятся "за пределами" того, что Вы пытаетесь доказать. Ни в чем не ошибаешься, когда начинаешь утверждение с недоказанной предпосылки или предположения. Делаешь ошибку тогда, когда' придерживаешься данной предпосылки или предположения даже после того, как было доказано, что они плохо объясняют данные. Ничего плохого нет в том, что точишь свой топор; в этой серьезной игре с мировоззрениями совершаешь ошибку тогда, когда продолжаешь "точить свой топор", зная, что плохое качество металла не позволит тебе наточить его так, как следует.

6) Надежное мировоззрение избегает двух крайностей: принципа оккамского ножика и редукционизма. Это значит, что надежное мировоззрение не будет ни слишком простым, ни слишком сложным. Философ позднего средневековья, Уильям Оккамский (1300—1349), как утверждается, заявил: "Если ненадобно, то единиц не умножай", что значит: "не усложняй объяснительного постулата". Если твоя теория становится слишком сложной, то оккамский ножик отрежет некоторую часть ее. Придерживаться этого правила, несомненно, желательно, однако — только до некоторой степени. Мы не должны придумывать ненужное для объяснения целого ряда данных, когда более простая теория прекрасно интерпретирует их.

Все же, можно пойти слишком далеко, придерживаясь этого принципа "отрицания излишеств", так как простота не является единственным критерием надежной гипотезы. Важным элементом также оказывается всесторонность. Если Ваша теория выходит столь простой, что некоторых данных совсем не учитывает и не объясняет, то ножик у Вас отрезал слишком много. Например, опишем такую простую вещь как яблоко. Представьте все черты яблока и обратите внимание на следующие предложения его.

1) Яблоко — круглого формата.

2) Яблоко — круглого формата с гладкой поверхностью.

3) Яблоко — круглого формата с гладкой поверхностью сладко по вкусу.

4) Яблоко — круглого формата с гладкой поверхностью, по вкусу и красного цвета.

Ясно, что четвертое предложение по содержанию — самое надежное, но также оно — самое сложное. Первое предложение — самое простое, но также по содержанию оно — самое недостаточное! Оно выходит ошибочным по причине своего редукционизма, который стоит в крайней противоположности оккамскому ножику. Совершаешь ошибку редукционизма всякий раз, когда "сводишь" сложный комплект данных лишь к одному аспекту и этим не обращаешь внимания или не объясняешь определенную часть данных. Яблоко — более, чем только круглого формата. Христиане считают, что человек — более, чем только "простое животное" или "'масса материи". Поэтому мы считаем, что материализм виновен в редукционизме, когда он так определяет человека. В следующих главах я постараюсь доказать, что 1) материализм совершает ошибку редукционизма и что 2) христианство не противоречит принципу оккамского ножика.

7) Надежное мировоззрение устанавливается не только одной линией доказательств или одним ударным аргументом, а целым сводом доводов, вместе взятых из разных источников. Способный метафизик подтверждает утверждение показанием того, что его теория, которая ссылается на доводы из разных источников, объясняет исследуемый материал. Как отдельные пряди каната, его различные линии доказательства сходятся в одну точку и они вместе подтверждают его главную теорию. При равных условиях, самым сильным понятием оказывается то, в котором есть самое большое количество прядей.

Если изменить метафору, то можно сказать, что надежное мировоззрение подобно спектаклю, а метафизик подобен режиссеру. Режиссер включает, один" за другим, целую серию светильников, помещенных в разных местах сцены. Полное освещение со всех светильников как раз и падает на центр сцены. Когда включены все светильники, то Вы должны "увидеть" предлагаемое утверждение в центре сцены.

8) Надежное мировоззрение не должно быть обязательно совершенным для того, чтобы его придерживались здравомыслящие люди.

Совершенного мировоззрения нет; они все являются более или менее приемлемыми объяснениями действительности. Как считал Платон, мы должны принимать самые лучшие и бесспорные теории людей и сделать их нашими "плотами", на которых проплывем жизненное море. [Phaedo, стр. 85b.] В каждом мировоззрении остаются недостатки, то есть необъясненные данные, как в каждом важном судебном деле остаются несогласованные факты. То, что британский адвокат, Джон Спарроу, написал о судебном деле, применимо и к мировоззрениям:

"Каждый адвокат знает, что в важном и сложном судебном деле, при его конце, всегда остается свод невероятных и необъяснимых фактов. Гипотезу не опровергнешь показанием того, что все возможности как раз и говорили против осуществления некоторых событий, предполагаемых гипотезой. Многие происшедшие события, на самом деле, невероятны, но они все равно происходят". [John Sparrow, After the Assassination: A Positive Appraisal of the Warren Report (New York: Random, 1969), стр. 13—14. Этот труд исследует данные, собранные Комиссией Уоррена после убийства президента США, Джона Кеннеди.]

Если Вы придете к решению не принимать никакого мировоззрения для себя, пока не явится совершенное мировоззрение, то Вы и никакого мировоззрения не примете. Вам придется вернуться к агностицизму. Но, конечно, Вы будете тогда непоследовательны в понятии, потому что жизнь требует какой-то деятельности от, нас, деятельность требует оценки, оценка требует метафизики.

9) В конечном счете, нужно нам отметить, что надежное мировоззрение, по необходимости, не устанавливается и не отрицается только опытом или только подробностями. Я этим не хочу сказать, что опыт и подробности не помогают нам подтвердить мировоззрение; они действительно помогают нам это сделать. Я всего лишь утверждаю, что даже после того, как представить сопернику лучшую теорию, он может все еще продолжать придерживаться менее надежной теории, потому что по какой-то причине он не видит превосходящей объяснительной силы Вашей теории. А когда свой взгляд меняет (то есть принимает другое объяснение), то это подобно тому, как говорится в одном выражении: "пелена спала с его глаз".; Перемена происходит немедленно и он после этого может заявить: "Я просто не смотрел на дело с этой точки зрения!".

Этот принцип виден в интеллектуальной истории Европы. Херберт Баттерфилд показывает, что современное научное умонастроение возникло не потому, что новооткрытые данные заставили людей посмотреть на Вселенную с другой точки зрения, то есть в отличие от того, как смотрели на нее люди средневековья, а потому, что уже задолго до открытия телескопа и микроскопа большая перемена произошла в умах ученых, — перемена в точке зрения. Баттерфилд пишет:

"Из всех форм умственной деятельности самая трудная, которую нужно вложить даже в ум молодых, — которые, как предполагается, не потеряли свою гибкость, — это та форма, по которой занимаешься теми же самыми данными, как и до этого, но теперь ставишь их в новую систему отношений друг к другу тем, что придаешь им новые рамки. А все это означает, что с настоящего момента начинаешь рассуждать по-иному". [Herbert Butterfield, Origins of Modern Science (New York: Free Press, 1957), стр. 13.]

С настоящего момента начинаешь по-иному рассуждать! Это, наверно, самое основное правило игры, относящейся к делу принятия мировоззрения. Или, если использовать любимую мной метафору; нужно надеть другие очки. Проверьте мои очки, Агнос, чтобы увидеть, не представляют ли они мир в более понятном виде, чем Ваши очки? Когда Вы будете читать всю книгу, то предполагайте, что христианский теизм достоверен и старайтесь ставить перед собой вопрос: не объясняет ли христианский теизм все данные лучше, чем материализм? Агнос, остальная часть исследования посвящена тому, чтобы собрать доводы для христианских очков. Читайте, пожалуйста, дальше, ибо если Вы тут же перестанете читать, то возможно после этого никогда не узнаете, как выглядит действительность через другие очки.

Пересмотр материализма

Агнос, прежде чем посмотреть на действительность через христианские очки, следовало 8ы по правилам логического исследования сравнить наши очки с очками другого мировоззрения, — именно, материализма. Предварительные знания о материализме помогут нам сделать полезные сравнения и сопоставления, когда мы станем объяснять христианский теизм. У материалистов и у теистов есть плохая привычка представлять свои понятия так, словно это физика, а не метафизика, или как будто это дело знания, а не веры. А. Н. Уайтхед назвал такой подход "ошибкой неуместного доверия мнимой конкретности". В этом видна наша тенденция: считать свои теории вполне явными, как факты, которые эти теории стараются объяснить. Из личного опыта я могу сказать, что материалисты склонны совершать эту ошибку чаще, чем теисты. Главная цель этой главы в том, чтобы выдвинуть утверждения материализма и показать, что материализм является мировоззрением, а не явным фактом в лаборатории или фактом науки, т. е. — метафизическим явлением, а не явлением физики.

А. Анализ материализма

Было бы логично пересмотреть прежде всего материализм: по сравнению с теизмом он является более простой гипотезой. Он говорит о природе или материи и тут же останавливается; теист к природе добавляет Бога. Разумеется, если материализм ошибается, то по ошибке редукционизма; а если в теизме есть какая-то проблема, то по проблеме оккамского ножика. Поэтому разумнее, прежде всего, пересмотреть более простое из этих мировоззрений.

Можно по-разному проанализировать мировоззрение, но наверно самый лучший метод заключается в том, чтобы показать, как данное мировоззрение отвечает на некоторые основные "метафизические вопросы. Метафизика есть исследование действительности в ее целостности, т. е. исследование самого бытия. Любое мировоззрение отвечает на такие широкие вопросы как: в чем заключается бытие? Из чего состоят его характерные черты? Откуда данное бытие появилось? Чем оно станет? Какие процессы происходят в нем? Чем эти процессы вызваны? Обсудим" некоторые из этих вопросов и увидим, как материализм пытается ответить на них.

1. Что такое бытие? Материалист считает, что природа представляет собой все существующее. Вся действительность, очень просто, составлена из природы. В отрицательном значении, сверхъестественного нет, т. е. нет никакой сферы, избегающей или превосходящей саму природу. Совокупностью реальности является целый мир природы, и "иного мира" нет.

Но, казалось бы, в этом утверждении всего лишь повторяешься: "действительность есть действительность" и "бытие есть бытие". Нужна какая-то другая характерная черта природы, чтобы ею внести в картину определенную точность. Я могу верить в Бога и одновременно утверждать, что "реальность в своей совокупности есть природа". Мне всего лишь нужно определить Бога так, чтобы Он составлял часть этой природы, как делают некоторые пантеисты. Простое утверждение, — "реальность есть природа", — Бога, в сущности, не исключает.

Выполняя свою роль, материалист улучшает свое определение утверждением, что миром пространства и времени является природа. Но даже эта добавленная черта Бога не исключает. В определении Бога некоторые системы пантеизма и панентеизма без особого труда включают пространство и время. Может быть, второй" вопрос окажется более исключающим.

2. Откуда появилось бытие? Материалист отвечает: ниоткуда, вернее, от самого себя. Он говорит, что естественная Вселенная вечна. Когда мы говорим, что что-то вечно, то этим утверждаем, что оно не было создано, что оно в прошлом вечно существовало и сейчас существует независимо от чего-то другого и что оно неразрушимо. Вечный предмет не нуждается в объяснении; он является источником своего происхождения. Поэтому нет нужды в сверхъестественном Существе, Которое создало бы природу, так как природа является достаточным объяснением себя. Что-то существует, и оно не могло бы "произойти из ничего; поэтому оно всегда существовало. Материализм и теизм обычно согласны по этому пункту. Однако материалист говорит, что этим вечным предметом является природа; теист утверждает, что Бог является этой вечной единицей.

Мы все же еще не определили действительность так чтобы исключить Бога. Если Бог вечен и входит в состав природы (т. е. бытия), то Он может представиться нам, как вероятное Существо. Быть может, третий вопрос окажется еще более исключающим.

3) Что можно сказать о процессах действительности? Материалист дальше суживает свое определение утверждением, что все события в этой естественной Вселенной бывают естественными (как же они могли бы быть чем-то иным, если все существующее является природой?). В контексте космоса пространства и времени каждое событие причинено другим предыдущим событием, относящимся к пространству и времени. Иначе говоря, нет ни чудес, ни определенных действий Бога.

Но даже это условие Бога не исключает. Оно не может исключить особый вид теизма, названный деизмом, потому что деист все равно считает, что Бог не совершает чудес. Даже многие из верящих в реальность чудес, отрицают, что чудо является каким-то "сверхъестественным" процессом. В осуществлении чуда Бог избирает вполне естественный метод, как в осуществлении всякого нормального действия. Христианин может сказать: "Естественные события вызваны естественными причинами" и этим все еще не стать материалистом! Выходит, что только тогда, когда мы затрагиваем четвертый вопрос, Бог действительно исключается.

4) Из чего состоят характерные черты бытия? Материализм говорит, что вся природа безлична и неаксиологична. [Аксиология, — одна из главных отраслей философии, — есть исследование ценностей. Она разделена на две главные части: на этику, т. е. исследование нормативного поведения, и на эстетику, т. е. исследование вопроса красоты.] Такое утверждение безусловно исключает Бога. Как в пределах природы, так и за ее пределами нет ни Разума, ни Чертежника. Какой бы порядок, симметрию или телеологию природа ни имела, все это пришло от самой природы. Сверх того, какими бы ценностями люди ни дорожили, эти ценности пришли от самого человека; Вселенная в своей совокупности неаксиологична. Космос в своей целостности не добр и не зол, не прекрасен и не безобразен. Материалист предупреждает о том, что в метафизике мы должны быть осторожны в отношении антропоморфизма; мы не должны приписывать природе ничего из того, что исходит только из' человеческого опыта: любовь, нравственность, интеллект или целесообразность. Природа в своей совокупности никаких черт личности не имеет.

Агнос, я бы хотел, чтобы Вы внимательно заметили, что материализм не смог создать определение, которое исключало бы Бога, пока он не дошел до четвертого вопроса, по которому он отрицает личность и аксиологию в отношении Вселенной, в ее целостности. Последствия этого отрицания станут нам ясными позже.

Мы пока видим, что материализм утверждает, что 1) природа в своей целостности составляет действительность, 2) природа вечна, 3) естественные события вызваны естественными причинами и 4) природа безлична и неаксиологична. Эти четыре утверждения, в главном, определяют семейные характерные черты материализма. Следует также отметить, что материализм предпочитает особый вид эпистемологии, как делают многие другие мировоззрения. Материалисты обычно считают, что единственным логичным методом в открытии истины является научный метод. К тому же, единственной истиной, которую материалист обычно впускает в свое мировоззрение, является научная истина.

А что это такое — научный метод и научная истина? От материалистов мы не получаем ни одного последовательного ответа на этот вопрос. Одни принимают узкое эмпирическое определение науки, другие пользуются более широким определением, позволяющим нам больше предполагать, больше воображать и искать большей меры соответствия. Как я утверждал в предыдущей главе, обсуждать мировоззрения можно только тогда, когда мы принимаем более широкое определение научного метода, согласно которому включаем и последовательность и соответствие. В таком случае выражение: "только научный метод дает нам знание" имеет такое широкое значение, что оно более или менее означает: "нужно быть логичным". По широкому определению наука просто означает знание, приобретенное закономерными, правильными путями.