Недавно коллега разбирал мусор на даче и неожиданно нашел среди старых газет вот эту статью. Я её, кстати, хорошо помню. Поэтому и решил разместить её на Результатах. Прошло с тех пор 20 лет. Сейчас "Правда Севера" подобной тематики старается не касаться. Впрочем, это издание я уже давно не читаю. АТ ( 24 июля 2008 г)  Письма из молодежных объединений «Правда Севера» 5 февраля 1988 года №30 (20230) стр.3 Меньше всего хочу, чтобы мой рассказ о рокерах выглядел какой-то карикатурой. И не собираюсь расставлять оценок, порицать, обличать и т. д. Просто хочу рассказать о том, какими их увидела. Причем – не из зрительного зала, когда и лиц-то рокерских не разберешь за сплошным частоколом «коз» – обычного для металлистов жеста, когда указательный палец и мизинец руки изображают рога, не в визге и свисте почитателей и в дыму пиротехники, а вблизи, во время репетиции. Итак, портрет архангельского рокера. Первое и главное для него – музыка. Роковая музыка, которая тут и в самом деле отдает неумолимостью рока. Когда басист группы «Святая Луиза» Андрей Ильичев женился, он преподнес перед свадьбой невесте свое кредо: – Если ты будешь пытаться оторвать меня от рока, я тебя брошу. – Если ты бросишь рок, я брошу тебя, – тут же парировала та. Правда, воплотить этот своеобразный обет в жизнь не пришлось – сейчас роком занимаются оба. Андрей – в «Святой Луизе», его супруга – в только что созданной группе «Штурм». И ту и другую группу я увидела в красном уголке общежития предприятий службы быта. Картина была колоритная. «Святая Луиза» репетировала на сцене, а «Штурм» табором расположился в зале, лежал, бродил, погромыхивая цепями и крестами. Тут же ходила маленькая девочка с белыми бантами, ухоженная, чистенькая, обычный ребенок. Как это им удается? – поразилась я, настолько не вязались белые банты с буйными нечесаными шевелюрами папы и мамы, с подчеркнуто богемным, отрешенным их видом, с сигаретой в тонких маминых пальчиках. «А она у моих родителей живет, – развеяла мои сомнения мама-рокерша. — Куда нам, мы и не питаемся-то толком, для нас это не главное. Перебиваемся чаем да супами из пакетика...» Знатоки и ценители архангельского рока говорят, что «Святая Луиза» представляет собой тончайший, изящнейший арт-рок. что ее мелодии изысканны и прихотливы. Положим, и так, я не специалист, судить не могу. Слушала их коронный «Министр печали»: красиво, ритмично, завораживает... Но... не могла отделаться от мысли: сколько шуму наделали всего три человека! Но, может быть, тексты у этой рок-группы какие особенные? Вот образец поэзии Владимира Будника, лидера «Луизы». Все мы рождены детьми, И навсегда мы дети, Разве только умнее, чем прежде... Мы стареем по часам, вспоминаем о детстве, Как о розе, увядшей навеки... А вот еще одна песня – «Осень». Ветры оборвут листву. Сон остановит жизнь, Ангел тоски вновь овладеет всем... Два вечера подряд я общалась с ними, разговаривала, слушала, и странное чувство какой-то безнадежности все больше овладевало мною. Вот сидят на сцене три парня, лет по 26–27. У всех троих – дети, а стало быть, и семьи. Один бросил мореходку, второй вуз, третий тоже где-то недоучился. Один работает лифтером, второй надомником, третий – бог весть кем, тоже перебивается случайными заработками. Кто кормил их жен, когда те рожали, нянчились, водились с чадами, кто кормит сейчас их детей? И кто одевает их, ведь зарплаты лифтера, хоть в рубище ходи, все равно не хватит на еду, одежду и прочее для семьи, где есть дети? И пусть говорят, что рок для них все, что они презирают родителей за лицемерие, за приспособленчество, за сытое благополучие, но ведь именно крошками с родительского стола они сыты. Страшно, когда рок становится религией, предметом культа, поклонения. Понимаю: во все времена были художники изумительного таланта, которые во имя своего высокого искусства, чтобы оставить после себя творения на века, и жили трудно, и умирали в нищете. Но тут-то что за предмет высокого служения? Пять песен, настолько «содержательных», что и сами-то сочинители их слова с трудом припоминают? С одной стороны, когда ребята до такой степени увлечены музыкой, – это прекрасно. «А что – лучше, если бы они пили?!» – с вызовом спросила меня жена Андрея. Нет, не лучше. Лучше – если бы работали нормальную мужскую работу, а в свободное время брали в руки гитару. Помню, два года тому назад приехала в Няндому, писать о прекрасном, светлой памяти, хирурге Ю.С.Фадееве. Изо дня в день ассистировал ему, постигая ювелирное хирургическое мастерство, выпускник АГМИ Сережа Подъяков. И только сейчас, знакомясь с рокерами, узнала, что он был одним из основателей яркой и сильной группы «Сцена». Услышала его песни, умные, тонкие, ироничные. Но ведь не бросил же он медицину, не сменил скальпель на гитару. Вот что смущает меня в фанатичном поклонении року – в угоду этому фанатизму иные готовы буквально на все. Чтобы не расставаться с роком, под любыми предлогами уклоняются от службы в армии (это у них называется – «Мы – пацифисты!»). Чтобы браться за гитару не в свободное время, а сделать для нее все время свободным, они оставляют основную профессию и идут работать сторожами, лифтерами, курьерами. И это не один, не два молодых, полных сил человека. Почти так же ведет себя роковое окружение, то есть фаны и маны (фанатики рока и меломаны). Зайдите-ка в бар ресторана «Полярный». Ежедневно за одной чашечкой кофе, которая идет по кругу (чтобы каждому взять – денег нет), сидят там эти ребята и девочки, яростно влюбленные в рок. Часами просиживают. Обмениваются информацией: кто из кумиров с кем сошелся-разошелся, какая группа оскандалилась, перепившись, какой из наших рокеров, на манер протестующего Джона Леннона из «Битлз», свою гитару на рок-фестивале о сцену расколотил, порушив в роковом раже близстоящую дорогостоящую аппаратуру... Щеголяют знанием новостей из жизни заграничных знаменитостей, трепетно выговаривают названия любимых «Дип Перпл», «Уайтснейк», «Ю-2». Куда уходит жизнь... Однако не стоит думать, что весь архангельский рок сводится к малоинтересным группам и праздношатающимся вокруг них фанам. Вот – несомненный и признанный лидер рок-группы «Облачный край» Сергей Богаев. Встреча с ним особенно запомнилась. «Северная легенда» – так называлась восторженная, взахлеб рецензия на записи группы, напечатанная в «Московском комсомольце». «Существование группы окружено мистическим ореолом, – написано там, – ее слышали все, но не видел никто». У меня сложилось такое впечатление, что Сергей эту репутацию изо всех сил поддерживает. На первый же мой вопрос: нельзя ли побывать у них на репетиции – ответ был кратким: «Репетиций у нас не бывает, репетируем на сцене». – «Ну хорошо, – не сдавалась я, – а когда концерт, хоть глянуть на вас?» – «Неизвестно!» – был ответ. «Ну а записи-то есть?» – поинтересовалась я. – «Все ходят по рукам, ищите», – развел руками Сергей. – «А тексты песен?» – «Тоже надо искать – у нас нет»... И потом интервью, во время которого меня не оставляло смутное чувство, что мне предлагается поверить на слово, будто группа «Облачный край» – гениальна. Что пять магнитофонных ее альбомов под названиями «Облачный край», «Художественная самодеятельность», «Вершина», «Ублюжья доля», «Стремя и люди» – выше всяких похвал и комплиментов, потому что бичуют, разят наповал бюрократов, взяточников, халтурщиков, карьеристов и тем помогают очищать наше общество от последствий застойных явлений. – Мы хотим проорать правду, чтобы ее услышали все, – в запальчивости сказал Сергей. – Именно – проорать. Мы не профессиональные музыканты, но я считаю, чтобы сказать правду, необязательно рядить ее в красивые одежды. Я прекрасно учился в школе по обществоведению, а потом увидел – сколько вокруг вранья, не совпадающего с учебником. Сочинять песни мы с друзьями Олегом Рауткиным и Николаем Лысковским стали сами, потому что не хотели петь с чужого голоса. Сергей работает электриком на «Красной кузнице». У «Облачного края» есть, где репетировать, Дворец культуры завода предоставил ребятам помещение. Но, как он мне сказал, репетиций не проводится, так как нет аппаратуры. «Ничего нет: аппаратуры нет, денег на нее нет, отдел культуры тексты песен не утверждает, а стало быть, выступать с ними нельзя (утверждены только восемь самых первых песен) – и вообще идет натуральный прессинг. Тяжело». – Аппаратуры нет, но как же вы записываетесь?! – вырвалось у меня. Сергей развел руками. – Так. Сами как-то исхитряемся, что-то ладим на домашнем магнитофоне. Ценой немалых стараний мне удалось достать и тексты, и кассеты «Края». На музыку положено, к примеру, такое наблюдение: Вот весьма престижная кормушка. Чавканье доносится оттуда. Мощный зад, распухший, как подушка, Восседает музыкальный будда. Пожирней кусок урвать скорее, Оттолкнуть коллегу от корытца. Гонорар содрать, да побыстрее, И удобным лозунгом прикрыться... Зло, грубовато, бесцеремонно – да. Может быть, и точно, если это, так сказать, зарисовка с натуры. Но речь-то, судя по названию песни, о Союзе композиторов. А в нем, согласитесь, все же не одни «будды восседают»... Одна, вторая, третья песня. И акценты смещаются. Теперь уже оценка звучит так: бесцеремонно, грубовато, но до чего же зло! Причем и злость-то какая-то уже кухонная, склочная, когда выражений, что называется, не выбирают. Вот песня о Руси, в которой «и умельцы всевозможные, и чудо-девы русские, красивы и нежны», а вот автор, который родился здесь и вырос, «с рожденья вольной волюшки не по своей вине лишен», восклицает: Ой, государь, не гневайся. Каким бы умным ни был ты, Коль на местах столько козлов – Какой уж тут прогресс!! В каком направлении ведет поиск, прогрессирует сама группа Богаева? Не знаю. Последний их альбом был записан в 1985 году. Разговоры о том, что что-то новое пишется, пока только ходят. Идет ли дело дальше разговоров – известно только самой группе. И еще. Очень бы хотелось, вслед за коллегами из «Московского комсомольца» безоглядно зааплодировать «Облачному краю». Но читаешь слова рецензии о том, что «...имена архангельских музыкантов в списке тех. кем может гордиться отечественный рок. «Край» приглашают на концерты Ленинградский рок-клуб и фирма «Мелодия», их песни уже прозвучали по радио...» – и вспоминаешь невольно, что не только по Всесоюзному радио прозвучали песни Богаева. В ноябре прошлого года их передавала радиостанция Би-би-си, с любезным комплиментом одиозно известного нам Севы Новгородцева в придачу. И такой аккомпанемент для наших рокеров, думается, не самая лучшая слава... Хочется подчеркнуть: работая над этими заметками, высказываю лишь свое личное, субъективное мнение. Отнюдь не претендую на какую-то окончательность высказанных мною оценок. Роковое движение – необычайно сложно и многообразно. И оно, безусловно, заслуживает исследования. Именно исследования с попыткой понять – что за ним стоит и чего от него ждать, а не только слепого, страстного преклонения, которым одержимы порой наши дети. Сила этой страсти такова, что любая критика в адрес рокеров и их творчества воспринимается не просто в штыки – она вызывает поток захлебывающихся от ярости писем молодежи. Взять хотя бы отклики на статью «Музыка должна быть музыкой» (14.01.88), в которой автор критически отозвался о прошедшем в декабре прошлого года рок-фестивале во Дворце спорта. Что только в них не прочтешь. «На концертах был представлен «тяжелый рок», а не, извините, «размазня», которую обзывают роком (я имею в виду группы «Автограф», «ДДТ» и др.). – пишет В. Роков (интересно, псевдоним это, или нет? – Н. А.). – Тяжелый рок – это музыка для крутых парней и девчонок, а не для тех, у кого кружится голова от световых эффектов. Металл нужно чувствовать нутром. Только тогда поймешь, в чем кайф тяжелого рока. А слабонервных просим удалиться!» Писем куча. Одно запальчивей другого. И все – про крутых парней и девчонок. «Спрашиваете, к чему призыв в песне: «Вставайте, российские дети!» – взахлеб высказывает свое мнение Юлия Склярова. – Неужели не понять из песни? Это призыв действовать, не быть «карасем-отшельником», не противопоставлять себя обществу...» Читаю это письмо, а перед глазами вдруг всплывают полностью ушедшие в себя, отрешенные от всех проблем, от общества, от родных и близких, ребята из группы «Святая Луиза». Их крошечный мирок, намертво, наглухо замкнутый на роке... Н. АНТОНЯН. | |
