Инвестиционный зуд президента

Похоже, у российского президента началась болезнь, которая охватывает все более широкие слои соотечественников. Главный симптом этого недуга – инвестиционный зуд. Внутренний запрет на расходование средств Стабилизационного фонда, занозой сидевший в мозгу Владимира Путина, в начале этого года пропал. Видимо это произошло, когда стало окончательно ясно, что до середины 2008 года накопленных денег хватит на все бюджетные обязательства при любом стечении обстоятельств на мировых рынках. Кроме того, в отставку ушел главный противник использования внутри страны нефтяных сверхдоходов – бывший советник президента по экономическим вопросам Андрей Илларионов. И не просто ушел, а еще и очень скоро оказался в стане «врагов» – в «Другой России». Значит, все, что он советовал, необходимо подвергнуть ревизии: может ли «враг» хорошего насоветовать. И вот с энтузиазмом неофита, неожиданно получившего богатое наследство, Владимир Путин предался чрезвычайно приятному занятию. Он стал планировать, как потратить и во что вложить «лишние» деньги. Этому, кстати, почти целиком было посвящено ежегодное послание Федеральному собранию.

В понедельник можно было наблюдать очередное проявление инвестиционной лихорадки у президента. На встрече с министрами он неожиданно поинтересовался у профессионалов, как это возможно, чтобы цены на нефть росли, а котировки «Газпрома», Роснефти и Лукойла – российского нефтегазового сектора – падали. Вопрос действительно интересный, жаль, что Владимир Владимирович дожидаться ответа не стал, а тут же задал другой вопрос, отчего это мы деньги наших государственных фондов, на которые будет поделен Стабфонд, все только в иностранные активы вкладывать собираемся, отчего бы не вложить в отечественного производителя. Газа. И нефти тоже.

Робкая попытка министра финансов Алексея Кудрина объяснить, что подобная практика приведет лишь к усилению инфляционного давления и повышению спекулятивного характера российского рынка, услышаны не были. «Для корректировки этого неестественного состояния о том, что можно было бы сделать в таких условиях, как бы необычных, нестандартных» – поставил точку президент. Правительство, конечно, могло бы изменить систему взимания экспортной пошлины на нефть, из-за которой нефтяные компании так разочаровывают инвесторов своими результатами последнего квартала прошлого года и первого квартала нынешнего. Но президент имел в виду совсем не это.

На следующий день Алексей Кудрин только и делал, что опровергал президента, заявляя, что правительство покупать дешевеющие акции российских эмитентов не будет, равно как и дорожающие. Отдельный феномен – для министра финансов репутация оказалась дороже президентского зуда. Чего боится Кудрин?

На фондовых рынках имеют обыкновение надуваться и лопаться пузыри. Сейчас российский рынок после двух лет бурного роста немного сдувается. Процесс этот естественный. Инвесторы дозреют и сами купят, если все будет развиваться более или менее спокойно. Попытки использовать нефтяные сверхдоходы на фондовом рынке приведут к надуванию пузыря.

Если же наступит действительно кризисная ситуация, гасить ее уже будет нечем. Вот, скажем, цены на нефть опять упадут, причем не сильно – до 50 долларов, которые мы видели в начале года. Инвесторы уже знают, как это отражается на результатах нефтяных компаний. Купив бумаги вместе с государством в ситуации, когда цены на нефть высоки, инвесторы с удовольствием государству же их и продадут. И продадут еще. И еще. А что государство? Ему-то эти деньги нужны были (да и сейчас нужны) ровно на случай падения нефтяных цен, чтобы затыкать дыры непомерно раздутого в последнее время бюджета. Не акциями же «Газпрома» Минфин будет платить бюджетополучателям. Значит и государство вынуждено будет от своих бумажек избавляться.

Итак, инвесторы надеются, что у них купит государство, государство надеется, что у него купят инвесторы. Тупик. Покупателей нет – одни продавцы. Можно, конечно, обязать Сбербанк с ВТБ купить у государства его портфель. Вопрос в том, долго ли они выдержат.

24 мая 2007 г. • Ежедневный журнал

ЧАСТЬ 2

Ипотечный кризис

ЕСЛИ КРИЗИС

Разговоры о грядущем мировом экономическом и финансовом кризисе становятся все настойчивей. В минувший четверг бывший глава Федеральной резервной системы Алан Гринспен посоветовал не особенно переживать. Когда лопнет надувшийся в Китае фондовый пузырь, дескать, это хоть и окажет некоторое влияние на мировую экономику, но в конечном итоге поспособствует ее оздоровлению. А в начале этой недели Всемирный банк обнародовал доклад, в котором уже со следующего года прогнозируется существенное замедление темпов роста мировой экономики, причем развивающиеся рынки может ожидать «резкое и болезненное» замедление.

Одной из основных причин этого станет ужесточение денежной политики в развитых странах и снижение притока инвестиций на развивающиеся рынки. В некоторой степени эти выводы подтверждаются действиями западных инвестиционных фондов, которые начали выводить деньги из стран БРИК (Бразилия, Россия, Индия и Китай) и, прежде всего, из России. По данным Emerging Portfolio Fund Research, с 25 апреля западные фонды вывели из четырех стран около 300 миллионов долларов. Причем две трети этой суммы потеряла Россия. На первый взгляд, для российского фондового рынка потеря невелика. Однако не следует забывать, что на этот период пришлась дополнительная эмиссия акций ВТБ, в ходе которой было продано акций на 8 миллиардов долларов, и больше половины бумаг купили именно западные фонды. Несложно посчитать, сколько потерял весь остальной рынок. Уход иностранных инвесторов уже привел к серьезному падению котировок акций российских компаний. Индекс РТС потерял 13,5% от своего максимального значения и торгуется ниже, чем в начале года. Впрочем, пока падение цен не выходит за рамки обычной коррекции, связанной с фиксацией прибыли. Что же до остального мира – там и вовсе фондовые индексы ставят рекорд за рекордом, не слишком обращая внимание на все чаще звучащие мрачные прогнозы.

Тем не менее, серьезные предпосылки для кризиса действительно есть. Державшиеся долгое время низкие процентные ставки (речь, прежде всего, идет о развитых странах) наводнили мировую экономику дешевыми деньгами, надув при этом «пузыри», причем не только на фондовых, но и на мировых товарных рынках, а так же на рынках недвижимости. Эти «пузыри» могут лопнуть, поводом для этого может стать что угодно – от фиксации прибыли в Китае до проблем с ипотечными кредитами в США. Вопрос в том, насколько это может угрожать российской экономике и жителям страны. Обвал фондового рынка, если он случится, по большому счету, для России не страшен. Несмотря на бум двух последних лет на рынке коллективных инвестиций и резко растущее число людей, покупающих и продающих акции, количество частных инвесторов в стране все еще слишком мало. В крайнем случае, сотня тысяч активистов «народных IPO» последних лет окончательно разочаруется в инвестировании куда бы то ни было. Да и то вряд ли: финансовая грамотность стремительно растет, и большинство инвестирует с открытыми глазами, осознавая все риски. Кроме того, фондовый рынок в стране не стал пока основным источником инвестиций российских компаний, поэтому и они пострадают не так сильно. Гораздо более неприятными могут оказаться другие последствия мирового кризиса. Например, снижение темпов роста мировой экономики всегда означает падение спроса (а значит и цен) на сырьевые товары. Как это бывает, мы наблюдали в 1997—1998 годах. Сегодня Россия, безусловно, не та страна, которой она была 10 лет назад. Золотовалютные резервы приближаются к 400 миллиардам долларов, в Стабилизационном фонде накоплено уже более 10% ВВП (правда, со следующего года Стабфонд будет разделен).

Тем не менее, падение цен на сырье существенно повлияет на российскую экономику. По словам министра финансов Алексея Кудрина, «кубышку» придется распечатать, если в 2008—2009 годах цена нефти упадет ниже 45 долларов за баррель. Для 2010 года критическая черта еще выше – 50 долларов за баррель. Несмотря на то, что внешний госдолг за последние годы сильно уменьшился, внешние долги российских банков и корпораций выросли до 260 миллиардов долларов. При этом лидерами заимствований стали государственные «Газпром» и «Роснефть». Особенно неприятная ситуация у «Роснефти», которая агрессивно скупает активы ЮКОСА, доведя свой долг до 36 миллиардов долларов. В случае падения цен на нефть капитализация компании (сейчас около 80 миллиардов долларов) и ее выручка серьезно упадут, и, соответственно, кредитоспособность будет вызывать серьезные сомнения. Компания не так давно была объявлена стратегическим предприятием, а это значит, что амбиции Сергея Богданчикова придется оплачивать из бюджета, в котором и без того образуется дыра. То же самое, хотя и в несколько меньшей степени, относится к более крупному «Газпрому», внешняя задолженность которого перевалила за 40 миллиардов долларов. Повышение процентных ставок сделает кредиты дороже, и рефинансировать свои долги российским банкам и компаниям будет сложнее. Сокращение доходов компаний, экспортирующих сырье, непосредственно отразится на доходах их работников и косвенно – на доходах почти всех остальных. Наложившись на чрезмерное увлечение населения потребительскими кредитами, которое уже сейчас ведет к существенному росту доли невозвратов, падение доходов может привести к увеличению числа личных банкротств и банковскому кризису.

У государства сегодня достаточно ресурсов для того, чтобы решить все эти проблемы и свести ущерб от мирового кризиса – если он случится – к минимуму. Проблема заключается в том, что низкие темпы роста мировой экономики, низкие цены на нефть, а, значит, и на газ, могут продлиться не год и даже не два. Надолго же накопленных денег, с учетом всех последних инициатив и принятых социальных обязательств, не хватит. А нанотехнологии и прочие «прорывные» и «приоритетные» проекты экономический эффект дадут еще нескоро (если вообще когда-нибудь это случится). Иными словами, российская экономика буквально за несколько последних месяцев стала намного более уязвимой и менее устойчивой к внешним факторам. Возможно, именно поэтому иностранные инвесторы и выводят так поспешно деньги с российского фондового рынка.

30 мая 2007 г. • Ежедневный журнал

УГРОЗА НЕСВАРЕНИЯ

Мировой финансовый кризис на прошлой неделе, похоже, достиг апогея. Падение мировых фондовых индексов к пятнице постепенно начало превращаться в обвал, по мере того как в новостных лентах появлялись все новые свидетельства глобальности происходящего. Попытки «уговорить рынок», предпринятые представителями денежных властей в США и Европе, произвели ровно противоположный эффект: утверждения, что кризис существенно не повлияет на экономику и не выйдет за рамки узкого сегмента финансового рынка, немедленно были опровергнуты статистическими данными, что дало повод усомниться в компетентности выступавших. Финансовые проблемы возникли у ряда крупных банков, и по миру прокатился кризис ликвидности – банки перестали кредитовать друг друга, ставки по кредитам взлетели. В этих условиях центробанки ведущих стран вынуждены были прибегнуть к прямым интервенциям, закачав в банковскую систему порядка 300 миллиардов долларов. При этом Европейский Центробанк несколько переусердствовал, предоставив банкам примерно две трети этой суммы, что стало одним из факторов (к радости Николя Саркози и европейских экспортеров) обвала единой европейской валюты. Однако фондовым рынкам интервенции не помогли. В пятницу падение индексов переросло в обвал. Падение японского Nikkei за день превысило 5% (за неполный месяц – 15%).

Российский рынок вел себя не лучше, чем все остальные. В пятницу, к середине дня индекс РТС опустился ниже 1800 пунктов, упав на 14% ниже своего максимума месячной давности. Лишь когда Федеральный резерв экстренно снизил дисконтную ставку, причем сразу на 0,5%, сделав деньги для банков более доступными, обвал сменился бурным ростом, и по итогам дня российский рынок закрылся ростом более чем на 2%.

Между тем, события в России происходили не только на фондовом рынке. Например, на прошлой неделе закончилась распродажа активов ЮКОСа, что дает повод подвести некий итог. О том, что кому досталось, написали уже все, да и подробности эти не так интересны: практически все поделили между собой «Роснефть» с «Газпромом». Главный итог не в этом. Когда пару лет назад писали, что после «дела ЮКОСа» Россия будет совсем другой страной и разграблением одной отдельно взятой компании дело не ограничится, многие считали это «фигурой речи» или попыткой нагнетания обстановки. К сожалению, правы оказались пессимисты.

Растерзав и проглотив ЮКОС, госкорпорации, подобно хищникам, которые почувствовали вкус крови, уже не могут остановиться. Скупается все, что не получается отнять. «Сибнефть», «РуссНефть», «Сахалин-2», Ковыкта, теперь еще и «Башнефть», и это далеко не полный список. В редких случаях дело заканчивалось к взаимному удовольствию, хотя, как правило, используются, мягко говоря, недружественные поглощения.

Для «Роснефти» – это отголоски недавнего страха быть проглоченной «Газпромом». Очевидно расчет на то, что чем сильнее они «надуются», тем сложнее будет их съесть.

В свою очередь «Газпром» также развил бурную активность, стремясь превратиться из «газового монополиста» в «многопрофильную энергетическую компанию», что позволит потом – по случаю и без – заявлять, что государству две такие компании не нужны, и потому неплохо бы все энергетические активы слить под крышей «Газпрома». Глядишь, следующий президент и прислушается. Впрочем, может быть, Миллером с Богданчиковым, а также теми людьми, которые стоят у них за спинами, движет элементарная жадность, а, может быть, действительно высокая миссия вернуть стратегическую нефть в лоно (точнее в два лона) государства. К делу это отношения не имеет.

Проблема в том, что и те, и другие глотают, не жуя, что может катастрофически сказаться (и сказывается) на эффективности использования присоединяемых активов. Процессы слияний и поглощений – довольно длительная процедура, требующая серьезной подготовки. Как правило, в новых подразделениях необходимо заново выстраивать систему управления, и не только. Мало поменять десяток топ-менеджеров и перевести финансовые потоки в «карманный» банк. Если ограничиться этим, новое подразделение поглощать ресурсов будет все больше, а прибыли генерировать все меньше, что, собственно, с приобретениями госкорпораций и происходит. Об этом свидетельствует отчетность, которая раз за разом разочаровывает миноритарных акционеров.

Интересно, что, сколько бы «Газпром» с «Роснефтью» ни «надувались», их рыночная стоимость не растет. Еще до нынешнего витка кризиса, когда российский рынок покорял один за другим исторические максимумы, акции «Газпрома» и «Роснефти» не могли даже приблизиться к своим максимумам прошлого года. Но и неэффективное использование активов – далеко не самое неприятное. Гораздо хуже, что поглощения делаются на заемные средства, которые чаще всего привлекаются на короткий срок и под не слишком выгодные проценты. Расчет делается на то, что потом краткосрочную задолженность можно будет реструктурировать.

Так, собственно, и «Газпром», и «Роснефть» до последнего времени и старались поступать. Однако недавний кризис ликвидности уже мешает и «Газпрому», и «Роснефти» реструктурировать свои задолженности. А кризис на фондовом рынке, который снизил их капитализацию, серьезно ограничил возможность привлекать кредиты и размещать облигации, обеспеченные собственными акциями. Программы эмиссии облигаций в обеих компаниях не выполняются, что ухудшает их задолженность, либо заставляет привлекать деньги на совсем уж невыгодных условиях.

Еще одна неприятность, которой грозит мировой кризис – угроза замедления экономики США, которая является крупнейшим потребителем нефти в мире. Это чревато падением цен на нефть. Дальше, думается, можно не продолжать. Банкротство, конечно, госкорпорациям не грозит – они внесены в список «стратегических» предприятий, но до технического дефолта дойти может. А уж ждать от них прибыли, дивидендов, хорошей финансовой отчетности стоит только очень большому оптимисту.

21 августа 2007 г. • Ежедневный журнал

Наши рекомендации