Оживление и подъем как фазы экономического цикла

Типичный экономический цикл независимо от его длительности состоит из четырех основных фаз:

1) спад, кризис, сжатие;

2) депрессия, нижняя точка спада, его «дно»;

3) оживление, расширение, восстановление;

4) подъем, бум, завершающийся пиком цикла или вершиной процветания.

Фаза кризиса начинается с всеобщего перепроизводства, с того, что совокупное предложение товаров оказывается большим, чем платеже­способный спрос на них. Накапливаются товарные запасы. Сокращается портфель заказов в промышленности, торговле, сфере услуг и других отраслях экономики. В результате избытка предложения на многих товарных рынках наблюдается дефляция. Так, в период Великой де­прессии цены в Англии упали на 58%, а в США — на 54%. Предприниматели получают меньшие прибыли (а многие и вовсе терпят убытки). К сокращению прибыли фирм в обстановке экономического спада приводит не только падение цен, но и наблюдающийся в предкризисный период опережающий рост оплаты труда сравнительно с его производительностью (чему в свою очередь способствует ситуация сверхзанятости, укрепляющая на рынке труда позиции профсоюзов). Уменьшение рентабельности через урезание выплат акционерам по дивидендам находит отражение в снижении курсов акций большинства фирм. Так, в кризисном 2009 г. в России в несколько раз упали индекс ММВБ (взвешенный индекс рынка наиболее ликвидных акций российских эмитентов, допущенных к обращению в ЗАО «ФБ ММВБ») и индекс РТС (построенный на основе ценных бумаг 50 наиболее капитализированных российских компаний).

Значительная часть кредитов, выданных банками, переходит в категорию безнадежного долга, что наносит сокрушительный удар по банковской систе­ме страны. Неуклонное падение рентабельности приводит к банкротству многих деловых предприятий (прежде всего тех из них, у кото­рых уровень издержек производства оказывается заметно выше среднеотраслевого уровня) — сначала торговых, а затем и промышленных, — к их слиянию и поглощению со стороны фирм, подтвердивших во время кризиса свою конкурентоспособность. В Великую депрессию только в США разорились 5760 банков, 110 тыс. торговых и промышленных фирм. В результате массовой остановки предприятий снижается коэффициент использования производственных мощностей (составивший, например, в США в кризисном 1982 г. всего 72%), сокращается объем выпуска, падает ВВП. С некоторым опозданием (по сравнению со спадом ВВП) это приводит к увеличению безработицы. Так, в период восточноазиатского кризиса 1997 г. безработными стали 40% трудоспособных жителей Явы – главного острова Индонезии, а во время Великой рецессии 2008—2009 гг. рабочие места в Китае утратили 20 млн человек. Всплеск вынужденной незанятости из-за превышения предложения рабочей силы над спросом на нее проявляется в сокращении заработной платы (с углубляющими сжатие совокупного­ спроса и падение национального производства последствиями). Упавшая заработная плата пагубно отражается на ожиданиях потребителей, что становится дополнительным психологическим фактором, резко ограничивающим (в том числе через интенсификацию парадокса бережливости) объем их расходов. Сни­же­ние всех видов доходов (особенно прибыли и заработной платы) приводит к сокращению поступлений в бюджетную систему от прямых­ и косвенных налогов (в сочетании с ростом правительственных расходов, например, на выплату пособий по безработице), что порождает бюджетный дефицит и нарастание государственного долга.

Спад производства в различных отраслях и сферах экономики происходит далеко не одинаково. Более всего сокращается выпуск в от­раслях, производящих инвестиционные товары и потребительские товары длительного пользования, например, в металлургии, машиностроении, автомобильной промышленности, производстве компьютеров и др. Это обусловлено двумя обстоятельствами:

1) потенциальные покупатели продукции этих отраслей имеют возможность отложить во времени момент их приобретения — станки служат до полного их физического износа, вместо рено­вации (замены) оборудования производится его капитальный ремонт, потребители воздерживаются до лучших времен от замены автомобиля, приобретения дорогостоящей бытовой техники, мебели и т.п. В то же время покупки продовольствия, одежды, обуви, табачных изделий и других так называемых мягких товаров сокращаются намного медленнее — их потребление перенести в будущее не удается;

2) сектор производства потребительских товаров длительного пользования и инвестиционных благ отличается высоким уровнем концентрации производства, а значит, и его монополизаци­ей. По законам монопольного рынка, на котором проявляется эффект храповика, в период сжатия совокупного спроса более вероятно не падение цен, а сознательное сокращение крупными фирмами объема производства и занятости. Напротив, в потребительском секторе, выпускающем товары кратковременного пользования (например, в сельскохозяйственных отраслях), уровень концентрации производства намного ниже, здесь сохраняются конкурентные отношения, а потому цены падают заметнее, что тормозит спад объема выпуска (фермеры в этот период стараются, наоборот, производить и про­давать больше товаров, компенсируя сокращение нормы прибыли увеличением ее массы) — он сжимается в основном из-за банкротства мелких фирм. Таким образом, в фазе спада дефляция проявляется более в отраслях, где существует ожесто­ченная конкуренция, в то время как глубокое падение производства более вероятно на тех рынках, где господствуют монополисты.

В фазе сжатия предложение ссудного капитала резко снижается вследствие происходящего банкротства многих кредитных учреждений, а также массового изъятия вкладчиками своих денег из банков. Желание же получить кредит, наоборот, становится почти безграничным из-за стремления многих фирм не допустить банкротства и потребности домохозяйств (в том числе столкнувшихся с безработицей и урезанием заработной платы) поддержать привычный стандарт потребления. Сочетание данных об­сто­ятельств приводит к резкому повышению среднего уровня реальной процентной ставки при возможном снижении номинальной ставки­ процента как цены денег в обстановке всеобщей дефляции. Например, реальная кредитная ставка процента в США в кризисные 1981—1982 гг. достигла рекордного уровня 8% годовых, заметно углубив масштабы экономического спада. Ее рост уменьшает денежную массу в обращении (что в свою очередь еще более снижает цены), становится немало­важным дополнительным фактором падения курсов акций и спада инвестиционной активности в стране: валовые инвестиции резко сокращаются, а инвестиции чистые нередко становятся отрицательной величиной. Так, в США валовые инвестиции в 1933 г. составляли 1,6 млрд дол., амортизация — 7,6 млрд дол. Значит, чистые инвестиции достигли отметки -6 млрд дол. В кризисный период наблюдается поляризация общества, подрывающая его социально-политическую стабильность, усиливаются националистические настроения, способные вывести на политический олимп партии фашистского толка­. Во избежание притока избыточных товаров из-за границы правительствами нередко активно возводятся таможенные барьеры, в результате чего национальная экономика на долгие годы может закрыться политикой протекцио­низма.

В фазе депрессии достигается низшая точка спада, когда производство и занятость скатываются до своего минимального уровня и вре­менно застывают на нем. Подобного состояния экономика США по данным Национального бюро экономических исследований в последний раз достигла в июне 2009 г., когда было зафиксировано наименьшее значение деловой активности в стране. Эта остановка спада обусловлена тем, что к кон­цу кризиса «излишние» товары постепенно «рассасываются»: происходящее в ходе него падение цен приводит к некоторому оживлению спроса (как, например, в разгар сезонных распродаж с серьезными скидками) и сокращению предложения товаров (многие предприятия «встают», поскольку их собственники не желают производить продукцию себе в убыток). Но дело не только в низких ценах — к счастью для производителей, потребление в человеческом обществе остановить попросту невозможно.­ К тому же часть излишней продукции сознательно уничтожается фирмами — при возможной компенсации властями их финансовых потерь. Например, в США в годы Великой депрессии был ликвидирован урожай хлопка на площади 10 млн га, в Бразилии в этот период море ежегодно принимало 10 млн мешков кофе, а 5 млн свиней были сожжены. Да и в наши дни многочисленные общества защиты прав потребителей бдительно следят за соблюдением сроков годности скоропортящейся продукции, которая после его превышения подлежит уничтожению. Правительство вносит свой вклад в восстановление нарушенного макроэкономического равновесия товарных рынков не только через масштабные государственные закупки, но и посредством всемерного поощрения экспорта товаров и ограничения их импорта. В результате всего этого на «дне» спада совокупный спрос и совокупное предложение уравновешиваются в точке, далеко отстоящей от уровня полной занятости. Причем если сам кризис может протекать сравнительно недолго, то идущая ему на смену депрессия способна стать гораздо более продолжительной (от полугода до трех лет — в зависимости в том числе и от содержания антикризисных действий властей)[45].

Во время депрессии цены на инвестиционные товары и заработная плата, а значит, и издержки производства, находятся на наиболее низком уровне. Это связано с массовой безработицей, заметно ослабляющей профсоюзное движение, и низким инвестиционным спросом фирм на оборудование. Поскольку сбережения домохозяйств и фирм понемногу начинают опять стекаться в банки (подтвердившие в кризисную пору свою платежеспособность), а спрос на кредиты поначалу невелик, постольку номинальная ставка процента в этот период относи­тельного затишья достигает самого низкого в пределах данного цикла уровня. Это связано не только с избытком денежного капитала, но и с про­текающей дефляцией, ведь процентная ставка — тоже цена (цена денег). Правда, ее сокращение обычно не сопровождается удорожанием акций, поскольку выплат серьезных дивидендов фирмами в этот период не наблюдается. Однако в результате масштабного удешевления всех ресурсов к концу депрессии на некоторых из выживших в кри­зисный период деловых предприятий появляется первая прибыль: издержки производства здесь снижаются быстрее, чем цена производимой продукции, на которую, как, скажем, на обувь или мебель, определенный спрос есть всегда. К этим так называемым точкам роста добавляются и вновь открывающиеся предприятия, начинающие выпускать принципиально новую продукцию (например, мобильные телефоны), потребность в которой не может быть мгновенно удовлетворена, а значит, ее производство обеспечивает высокую прибыль. Располагая собственным и привлекая заемный капитал (используя доступность кредита), данные фирмы начинают обновлять устаревшее оборудование, т.е. наращивать чистые инвестиции. Через некоторое время это проявляется в повышении производительности труда и дальнейшем удешевлении как традиционной, так и качественно новой продукции — параллельно с увеличением прибыли. Замена основного капитала «передовиками» усиливает его моральный износ на всех остальных предприятиях, побуждая их к ответным действиям по модернизации и технической реконструкции производства во избежание подрыва ценовой конкурентоспособности. Неуклонный рост заказов в сфере инвестиционного оборудования и важные научно-технические изобретения, наиболее интенсивно внедряемые в производство в конце депрессивного периода, создают предпосылки перехода национальной экономики от нижней поворотной точки к фазе оживления. Таким образом, в ходе классической депрессии, как отмечал Й. Шумпе­тер (автор одного из наиболее выдающихся экономических произведений, книги «Капитализм, социализм и демократия»), происходит созидательное разрушение сложившейся технологической структуры, ее модернизация и за счет этого — повышение эффективности производства и последующий экономический рост. Рассматривая депрессию как некий «спусковой крючок» для инвестиций и инноваций, немецкий экономист Г.Менш в 1975 г. подчеркнул ключевую роль этой фазы делового цикла для технологического прорыва в будущее.

Массовое обновление активной части основного капитала не только­ знаменует начало фазы оживления, но и предопределяет последующие колебания воспроизводства, являясь важнейшей материальной основой периодичности деловых циклов. Этому обновлению всемерно способствует государственная бюджетно-налоговая политика, выражающаяся в той или иной комбинации мер по сокращению налоговой нагрузки на национальную экономику и наращиванию правительственных расходов на инвестиционные и социальные нужды в определенной пропорции. Немаловажную роль в антикризисном регулировании играет и деятельность центрального банка по подпитке оживляющейся экономики дополнительной денежной массой. Тем самым формируется сознательный механизм государственного регулирования экономики, который органично дополняя стихийно действующий механизм рыночного саморегулирования и накачивая совокупный спрос, обеспечивает выход страны на траекторию экономического роста. Как видим, «восстановление роста обычно начинается с увеличения государственных (антициклических) расходов и личного потребления, а фирмы запаздывают с инвестициями из-за неопределенности и ограниченности финансовых ресурсов»[46]. Но именно динамика частных реаль­ных инвестиций в машины и оборудование выступает движущей силой среднесрочной цикличности в экономическом развитии общества. В результате НТП обновление технической базы происходит все чаще, поэтому продолжительность бизнес-циклов постепенно сократилось с 10—12 лет в ХIХ в. до 7—9 лет (и даже менее) в ХХ — начале ХХI в.

Если в конце депрессии при постоянстве валовых инвестиций происходит рост инвестиций чистых (сокращаются затраты на амортизацию морально устаревшего оборудования), то для стадии оживления характерен рост и валовых капиталовложений. Так, в США объем валовых инвестиций в благополучном 1998 г. составил 765 млрд дол., а величина потребленных в производстве инвестиционных товаров (амортизация) — лишь 505 млрд дол. Это значит, что прирост основ­ного капитала в результате чистых инвестиций характеризовался цифрой в 260 млрд дол. Растущий спрос на машины и оборудование стимулирует расширение производства в инвестиционном секторе национальной экономики. Поэтому в период оживления в стране наблюдается подлинный инвестиционный бум, позволяющий собственникам горнодобывающих, металлургических, энергетических фирм постепенно (промежуточный отрезок кривой совокупного предложения) восстанавливать докризисный уровень рентабельности и вместе с тем увеличивать заработную плату своим работникам. Как следствие, повышается спрос со стороны последних на продукцию и потребительского сектора, успешно удовлетворяя который, легкая, пищевая промышленность, агробизнес, сфера услуг и целый ряд других конечных отраслей тоже начинают наращивать объем выпуска. Причем наивысшие темпы роста наблюдаются, наоборот, у производителей инвестиционных благ и потребительских товаров длительного пользования. В соответствии с кейнсианской функцией потребления рост благосо­стояния населения сопровождается повышением предельной склонности к сбережению и соответственно взвинчиванием доли доходов, направляемых затем на покупку дорогостоящих товаров типа холодильников, компьютеров, автомобилей и т.п. Раз нарастает спрос, то функционирующие здесь крупные предприятия-монополисты рано или поздно реагируют на него и увеличивают коэффициент загрузки производственных мощностей, расширяют (правда, опять-таки с некоторым запаздыванием и пока еще довольно вяло) занятость на своих предприятиях[47]. А пока они «раскачиваются», накопленный за период спада и де­прессии объем товарных запасов из-за роста объема продаж в оптовой и розничной торговле достигает нормы. Спрос на ссудный капитал обычно растет быстрее, чем наращивается его предложение, и это влечет за собой рост процентной ставки за кредит. Однако такое удорожание кредита сочетается с ростом курсов ценных бумаг вследствие повышения рентабельности фирм и активной выплаты дивидендов акционерам. Впрочем, повышение процентной ставки не сказывается заметно на инвестиционной активности предприятий, которая подстегивается другими факторами, например, высокой ожидаемой прибылью от капиталовложений. В результате кредитной экспансии высокими темпами нарастает денежная масса, находящаяся в обращении. Расширение спроса на товары и услуги побуждает фирмы, занятые в потребительском секторе, делать дополнительные заказы на инвестиционные товары, и подобное взаимодействие двух секторов национальной экономики толкает ее вперед. Когда же объем ВВП достигает предкризисного уровня, оживление перерастает в подъем, на котором происходит чистый рост национальной экономики, и «рысь переходит в галоп».

Фаза подъема отличается от фазы оживления в основном лишь количественно. Например, она характеризуется высокими ценами (намечается переход на классический отрезок кривой AS), рекордными прибылями фирм. При этом всплеск цен в фазу подъема обычно оказывается несравненно более выраженным, нежели их падение в фазе спада. Курс акций растет до максимального в данном цикле­ уровня. Так, из-за благоприятной конъюнктуры на нефтяном рынке в 2005 г. он увеличился в ОАЭ на 105%, а в Саудовской Аравии — на 65% [48]. Хотя инвестиционный бум постепенно сходит на нет, рост инвестиций (уже вполне сопоставимый с нарастанием ВВП) продолжается. Связанное с этим расширение налогооблагаемой базы может вызвать корен­ное изменение финансовой ситуации в стране и формирование в ней бюджетного профицита (как это случилось в США в 1998 г.), что позволяет начать погашение возросшего в обстановке рецессии внешнего государственного долга (в фазе оживления обычно наблюдается лишь сокращение масштабов заимствований). Достигаемый со временем пик цикла характеризуется­ не только отсутствием вынужденной безработицы, но даже появлением сверхзанятости, когда коэффициент использования производственных мощностей начинает превышать 85-90%, а доля безработных в экономически активном населении оказывается менее 2-6%.

Завершающая стадия подъема, называемая часто бумом, существенно отличается от начальной его стадии. Опережающие индикаторы конъюнктуры обнаруживают некие симптомы перелома в деловой активности: постепенно сокращаются средняя продолжительность рабочей недели, объем заказов на товары длительного пользования, приостанавливается чистый прирост основного капитала, динамика курсов акций становится исключительно нестабильной (соответствующие индексы «пляшут» то вверх, то вниз), на ряде товарных рынков из-за опережающего роста предложения по сравнению со спросом уже начинают понижаться цены. Грядущий кризис перепроизводства становится в немалой степени «заслугой» сферы торговли, которая в погоне за товарооборотом делает­ чрезмерные заказы у нередко ничего не подозревающих производителей. Из-за этого подъем на своей завершающей стадии носит сугубо спекулятивный характер. На верхней поворотной точке цикла такой инфляционный бум неминуемо сменяется новым спадом, прежде­ всего из-за резкого сжатия инвестиционного спроса. Обновив на стадиях депрессии и оживления основной капитал, фирмы склонны ожидать от него отдачи, предпочитая не делать новых масштабных закупок оборудования. Такое нарастающее несоответствие между инвестиционным спросом и предложением капитальных благ рано или поздно приводит к быстро нарастающим трудностям сбыта по всей техно­логической цепочке фирм, связанных системой разделения труда. Неизбежность очередного кризиса обусловлена и разворачивающейся борьбой государства с нарастающей инфляцией, которая становится центральной макроэкономической проблемой на фазе подъема. Повышение налоговой нагрузки на национальную экономику, сокращение государственных расходов в сочетании со сжатием денежной массы, нейтрализуя негативное влияние инфляционного роста цен, одновременно порождают антипроизводственные процессы, ухудшение ситуации на рынке труда. Наступление экономического спада обусловлено, наконец, самой природой стихийно развивающейся рыночной экономики, где функционируют конкурирующие между собой частные предприниматели, которые в погоне за максимальной прибылью и не согласуя между собой производственные планы, рано или поздно совместно выходят за рамки ограниченного спроса на выпускаемую ими продукцию.