Проблема выбора путей развития Триумф в Западной Сибири Трагедия упущенных возможностей

Нефть и газ – это ценнейшее богатство нашей страны. Экономическое развитие России на рубеже XX и XXI веков как никогда остро поставило вопрос о существенной зависимости экономики от деятельности нефтегазового комплекса страны. Особенно четко эта зависимость проявилась в связи с резкими колебаниями конъюнктуры мировых рынков энергоносителей в 1999-2002 гг., Отрасли ТЭК дают более 60% валютных поступлений в Россию, позволяют иметь положительное внешнеторговое сальдо, поддерживать курс рубля. Высоки доходы в бюджет страны от акцизов на нефть и нефтепродукты. Велика роль нефти и в политике. Регулирование поставок нефти в страны ближнего зарубежья является, по сути дела, важным аргументом в диалоге с новыми государствами. Спрос на нефть всегда опережает предложение, поэтому в успешном развитии нашей нефтедобывающей промышленности заинтересованы практически все развитые государства мира. В сегодняшних непростых условиях наши надежды на рывок в экономическом развитии, на модернизацию экономики, наконец, на подъем жизненного уровня населения так или иначе связаны с успешными результатами деятельности НГК как внутри страны, так и на мировых рынках. В этой связи важно знать, как создавался современный отечественный нефтегазовый комплекс, когда он стал становым хребтом экономики нашей страны, за счет чего произошло стремительное повышение его роли. И как же могло случиться, что советская власть и административно-командная система в экономике рухнули на фоне получения мощнейшего нефтяного допинга? Почему триумф, достигнутый героическим трудом тысяч и тысяч нефтяников, газовиков, рабочих, ученых, не привел к расцвету страны, улучшению жизни людей? Как произошло, что крупнейший экспортер нефти и газа к началу 90-х годов оказался опутан внешним долгом в сотню млрд. долларов? Состояние НГК СССР к середине 60-х годов. Топливно-энергетическим комплексом принято считать совокупность отраслей, находящихся в органическом единстве, представляющих собой составную часть народного хозяйства и призванных обеспечить его потребности в топливно-энергетических ресурсах. Поэтому важным показателем ТЭКа является производство электроэнергии. В 1965 г. в СССР было произведено 506,7 млрд. кВт*ч. электроэнергии, из них 84% производились за счет сжигания всех видов топлива, и прежде всего угля, нефтяного мазута и газа. В 1965 г. 94% добываемого топлива (в пересчете на условное топливо) составляли: уголь – 42,7%, нефть – 35,8%, газ – 15,5%. Топливный баланс СССР постепенно приближался к среднемировому соотношению потребления основных видов энергоресурсов. Общемировой тенденцией тех лет было постепенное падение роли более дорогого угля (в 1950 г. в мировом топливном балансе доля угля составляла 58%, а в 1965 г. – 39,8%) и возрастание значения более дешевых видов топлива – нефти (соответственно 25 и 36,7%) и газа (9,6 и 17,5%). Быстрее всего замена угля нефтью и газом происходила в Соединенных Штатах Америки, которые являлись лидером в этом процессе. Европейские страны переходили на нефть и газ медленнее. В 1955 г. уголь обеспечивал порядка 75% потребляемой энергии в Западной Европе. Советский Союз в 50-60-е годы также развивался в русле общемировой тенденции, даже опережая в этом процессе страны Западной Европы. В 1962 г. уголь утратил свою главенствующую роль в топливном балансе СССР, и его доля составила менее 50%. В 1963 г. уголь уступил углеводородному сырью, а в 1965 г. – уже существенно проигрывал ему (доля угля 42,7%, а углеводородов – 51,3%). Следует подчеркнуть, что задача подобного развития топливного баланса страны была официально провозглашена в «Контрольных цифрах по народному хозяйству СССР на 1959-1965 гг.». Н.С. Хрущев в речи 14 августа 1958 г. говорил: «Если мы и в дальнейшем нужды энергетики, промышленности, транспорта в топливе будем удовлетворять за счет угля, а передовые капиталистические государства будут развивать свою энергетику и промышленность на газе и нефти, то нам будет трудно их догнать». Таким образом, задача трансформации топливного баланса тесно привязывалась к экономическому соревнованию двух систем и, по сути, не оставляла советскому руководству иного пути, как последовать за общей тенденцией и постепенно заменять уголь нефтью и газом. Изменение структуры топливного баланса должно было происходить и происходило за счет ускоренного развития нефтяной и газовой отраслей народного хозяйства. Нефтяная промышленность. Для динамики добычи нефти за период с 1950 по 1965 г. были характерны очень высокие темпы роста нефтедобычи (среднегодовой прирост около 14,2 млн. т.). Особенно высокими темпами нефтяная промышленность развивалась после 1954 г. Десятилетие 1956-1965 гг. среднегодовые темпы прироста составляли 17,5 млн. т. Эти успехи были связаны, прежде всего, с успешным освоением Волго-Уральской нефтегазоносной провинции. В административном отношении в нее входили Татарская, Башкирская, Удмуртская автономные республики, Куйбышевская, Пермская, Оренбургская, Волгоградская области, а также частично земли Ульяновской и Свердловской областей. Нефтяные месторождения Волго-Уральской НГП осваивались с невиданной эффективностью. К 1965 г. нефтяная отрасль занимала прочные позиции. По добыче нефти Советский Союз уверенно лидировал в Европе и занимал второе место в мире после Соединенных Штатов Америки. Следует особо отметить, что добыча нефти в этот период нарастала существенно более быстрыми темпами, чем развивалось народное хозяйство в целом. (средний темп роста нефтедобычи был в 2,2 раза выше, чем темпы роста валового общественного продукта). В 1965 г. отечественная нефтяная промышленность прошла важнейшую критическую отметку – производство нефти превысило 1 т. на человека в год (1,06 т.). В середине 70-х годов среди мировых экономистов было распространено убеждение о том, что при развитом хозяйстве среднего типа (ФРГ, Великобритания) производство нефти в стране должно составлять порядка 1 т. на человека в год (среднемировой показатель составлял 0,75 т.). Наше народное хозяйство по уровню развития в 1965 г. никак не могло конкурировать с хозяйством ФРГ, Великобритании, а критическую отметку добычи нефти мы уже прошли. Следовательно, уже в середине 60-х годов существовало заметное превышение нефтедобычи над уровнем внутренних потребностей, и это создавало определенные возможности для экспорта нефти. В 1965 г. СССР экспортировал 43,4 млн. т. сырой нефти и 21 млн. т. нефтепродуктов. Большая часть экспорта приходилась на страны социалистического лагеря, и, прежде всего, страны СЭВ. Важную роль при этом с 1964 г. стал играть магистральный нефтепровод "Дружба" протяженностью 4665 км, который связал Волго-Уральский район с западной частью СССР и соцстранами Европы (Польшей, ГДР, Чехословакией и Венгрией). Учитывая низкую глубину нефтепереработки в СССР, когда из 1 т. нефти выгонялось не более 650 кг нефтепродуктов, можно примерно оценить, что за пределы страны уходило порядка 75,7 млн. т. нефти (в виде сырой нефти и продуктов ее переработки), что составляло 31% годовой добычи. Итак, легко вычислить, что на внутренние нужды в 1965 г. приходилось 167,3 млн. т., или 0,72 т. на человека. Открытие нефтегазовой кладовой России. В середине 60-х годов структура топливного баланса СССР приобретала все более прогрессивный вид; разведанная сырьевая база по всем трем видам топлива, обеспечивала устойчивое развитие топливных отраслей при вполне удовлетворительной по среднемировым меркам динамике. Однако уже к 1965 г. специалисты-геологи, нефтяники и газовики, руководство страны и отчасти широкая общественность знали о величайшем геологическом открытии, способном резко изменить экономическое и социальное развитие страны. Речь идет об открытии величайшей по мировым масштабам Западносибирской нефтегазоносной провинции. Эта геологическая структура территориально охватывала Тюменскую, Томскую, Новосибирскую и Омскую области. По данным Н.К. Байбакова, к 1965 г. на территории ЗСНГП было открыто 29 нефтяных и 26 газовых месторождений, но 80% открытых месторождений располагались на территории Тюменской области. Отсюда и пошло выражение «большая тюменская нефть». История открытия и освоения ЗСНГП – одна из величайших страниц в истории нашего государства и нашего народа. Днем рождения ЗСНГП считается 21 сентября 1953 г., когда при подъеме инструмента после разбуривания цементных пробок на скважине № Р-1 впервые был получен газовый фонтан в небольшом сибирском поселке Березово. Как писал в своих мемуарах Н.К. Байбаков: «Газ Березова поставил последнюю точку в спорах ученых о перспективности Западной Сибири. Но существует и другая точка зрения. Многие ведущие ученые-геологи считают, что березовское открытие на многие годы затормозило открытие самой полезной и самой продуктивной нефтяной части ЗСНГП, а именно широтного Приобья – Югры. Только в конце 50-х – начале 60-х годов геологоразведочные работы стали концентрироваться в широтном Приобье, в результате чего произошел ряд блестящих, до того невиданных в мире открытий. Достаточно сказать, что извлекаемые запасы среднего месторождения нефти, открытого в Западной Сибири в 1961-1965 гг., превышали 300 млн. т. А по принятой в те годы классификации такие месторождения относились уже к разряду уникальных. В короткое время были найдены такие кладовые черного золота, как Мегионское и Усть-Балыкское (1961), Федоровское (1963), Мамонтовское (1965) месторождения, великий Самотлор (1965 г.) – жемчужина Среднего Приобья. Эти месторождения по своей ресурсной базе становились серьезными конкурентами крупнейших месторождений Волго-Уральского региона. При этом вся нефть широтного Приобья по своему химическому составу и эксплуатационным характеристикам существенно превосходила основную часть нефти второго Баку. Западносибирская нефть – относительно легкая, с приемлемой вязкостью, с низким содержанием серы и парафина. Другой выдающейся характеристикой ЗСНГП были чрезвычайно высокие дебиты эксплуатационных скважин. При этом уникальные запасы нефти были аккумулированы на вполне доступных глубинах: от 1,8 до 2,5 км. Однако ресурсная база бассейна размещалась в невиданных по своей тяжести географических условиях. На территории развития бассейна до 70% занимали практически непроходимые болота: вечная мерзлота не давала поверхностным водам нормально инфильтрироваться в природные резервуары. Поэтому работать можно было только в зимний период, когда значительная часть болот промерзали и выдерживали тяжелую технику. Буровикам и геофизикам приходилось трудиться при 30-градусных морозах, сильных шквалистых северных ветрах. И все это в диких, не обжитых местах при полном отсутствии регулярных коммуникаций и средств сообщения. Коллективы геологов жили и трудились в невероятно тяжелых бытовых условиях. Отсутствовало сколько-нибудь приличное жилье, очень плохо было с продуктами питания и соцкультбытом. Самоотверженный труд геологов, открывших и в невиданно короткие сроки поставивших на службу стране уникальные нефтяные месторождения, заслуживает восхищения потомков. Штаб разведчиков недр, называвшийся Главтюмень-геологией, в разные годы возглавляли Ю.Г. Эрвье и Ф.К. Салманов. Оба эти человека внесли решающий вклад в мобилизацию коллективов геологов и геофизиков для решения сложнейших задач. К середине 60-х годов «большая тюменская нефть» стала реальностью, Тюмень загремела не только на всю страну. В первой половине 60-х годов сырьевая карта нефтяной и газовой промышленности СССР подверглась коренным изменениям. Геологические открытия, названные впоследствии открытиями ХХ века, создали поистине революционную ситуацию для будущего развития отечественного нефтегазового комплекса, для радикального изменения структуры и динамики развития народного хозяйства в целом.

2. Проблема выбора путей развития ТЭК.

После открытия нефтяных и газовых месторождений Западной Сибири перед советским руководством остро встала проблема принятия и разработки важнейшего стратегического решения – определить: каким будет дальнейшее развитие ТЭК страны; каковы будут темпы развития НГК; за счет чего будет наращиваться добыча нефти и газа; как и в какие сроки, будет осваиваться ЗСНГП; во сколько обойдется государству освоение новых сырьевых баз. Первые крупные тюменские открытия пришлись на вторую половину хрущевской семилетки. Руководству, пришедшему к власти после Н.С. Хрущева, предстояло разрабатывать и принимать новый пятилетний план. При его подготовке относительно дальнейшего развития нефтегазового комплекса разгорелись бурные дискуссии. Они носили открытый характер и находили широкое освещение в средствах массовой информации. В ходе дискуссий были предложены два варианта развития нефтяной и газовой промышленности. Первый вариант практически не предусматривал широкого выхода на мировые энергетические рынки и был ориентирован преимущественно на обслуживание внутренних потребностей СССР и поддержку большинства стран социалистического содружества, а для этих целей темпы развития ТЭКа конца 50-х – первой половины 60-х годов считались вполне достаточными. Основное внимание уделялось традиционным сырьевым базам, большинство из которых располагалось в приемлемых климатических условиях и в значительной мере уже было обустроено. В нефтяной промышленности ставка делалась на второе Баку. Огромный потенциал Волго-Уральской провинции позволял рассчитывать на дальнейший заметный рост добычи в указанном регионе. Вместе с тем в середине 60-х годов уже начали проявляться некоторые негативные явления (процесс постепенного, но неуклонного обводнения скважин, снижение дебита, прекращение фонтанирования), и специалистам было очевидно, что по законам разработки нефтяных залежей за периодом стремительного и бурного роста нефтедобычи (в действительности он составил примерно 10 лет) последует стадия ее резкого снижения. Правильность этих соображений подтвердило время. Начиная с конца 70-х годов, нефтедобыча второго Баку начала стремительно падать. Большие надежды возлагались также и на новые прогрессивные методы нефтедобычи, позволяющие значительно увеличить отбор нефти из пластов. Обустраивать недавно открытые нефтяные и газовые гиганты планировалось постепенно, без явного перенапряжения народного хозяйства, без переброски в Западную Сибирь главных материальных и трудовых ресурсов. Т.к. возникал вопрос: окупятся ли гигантские капиталовложения в новый сырьевой район и какова будет цена марш-броска в Сибирь для народного хозяйства страны в целом? В противоположность богатым, но труднодоступным месторождениям Тюменской области на первый план всячески выдвигались открытия хоть и небольшой, но зато легко добываемой нефти. Например, месторождения в Белоруссии. Госплан СССР очень осторожно относился к идее стремительного и ускоренного освоения ЗСНГП. В главном экономическом штабе страны требовали тщательных расчетов и обоснований, предоставления весомых свидетельств в пользу возможности и необходимости быстрого прорыва в Сибирь. Приверженцы тюменского варианта неоднократно обвиняли Госплан в недооценке значения ЗСНГП и нежелании выделять средства на ее освоение. Так в полемике и дискуссиях рождался иной, альтернативный вариант дальнейшего развития нефтегазового комплекса СССР. Главным положением второго сценария развития нефтегазового комплекса СССР была идея о том, чтобы уже во второй половине 60-х годов смело двинуть мощности народного хозяйства на освоение нефтяных гигантов широтного Приобья, а затем и запасов газа в Ямало-Ненецком автономном округе. Среди сторонников этого сценария следует выделить министра газовой промышленности А.К. Кортунова, министра нефтяной промышленности В.Д. Шашина, министра геологии СССР А.В. Сидоренко, тюменских геологов и ученых. Ими двигала твердая, основанная на тщательном анализе убежденность, что западносибирский вариант – единственно возможный и единственно верный путь развития ТЭК страны. Исходным моментом второго варианта было положение о том, что уже имеющиеся базы нефте- и газодобычи не смогут обеспечить все возрастающие потребности народного хозяйства в энергоносителях. Министр В.Д. Шашин лучше других понимал, что возможности поддержания высоких уровней нефтедобычи во втором Баку не безграничны. Ясно было, что освоить Западную Сибирь в одночасье не удастся, а сделать это на фоне обвала нефтедобычи в Волго-Уральской НГП будет крайне сложно. Поэтому Министерство нефтяной промышленности всячески поддерживало идею решительного прорыва в Западную Сибирь и ускоренного создания здесь сырьевой базы НГК. Как же отвечали сторонники второго варианта на главный аргумент своих оппонентов – нехватку инвестиций? Они соглашались с тем, что в первый период развития нефтедобывающей и газовой промышленности в Западной Сибири неизбежны серьезные капиталовложения и повышенные расходы на промыслово-эксплуатационные нужды. Однако: Во-первых, предлагалось в первые десятилетия сконцентрировать усилия на самых крупных нефтяных и газовых месторождениях. Высокая плотность запасов, небольшая глубина залегания пластов и отличная продуктивность скважин должны были в значительной мере снизить объемы капиталовложений в ЗСНГП и обеспечить их высокую окупаемость. Во-вторых, значительную экономию предполагалось получить за счет относительной близости от зон централизованного потребления топлива (прежде всего, Урала). Это должно было в определенной степени снизить транспортные издержки, но главное – быстро снабдить крупные промышленные базы дешевым углеводородным сырьем. Отсюда – снижение себестоимости промышленной продукции, заметный положительный эффект в масштабах всего народного хозяйства страны. В-третьих, предлагалось широкое развитие вахтового метода работы, т.к. на первое время этот метод позволил бы избежать больших затрат на обустройство семей работников и максимально мобилизовать вахтовиков на выполнение производственных задач. Помимо возможности получить необходимые инвестиции для развития ЗСНГП, сторонники второго варианта учитывали соображения политического характера. Стать крупным экспортером углеводородного сырья означало получить в свои руки не только значительные финансовые потоки в твердой валюте, но и дополнительные рычаги экономического влияния во всем мире. Создание ОПЕК вызвало серьезное беспокойство не только у нефтяных монополий, но и у правительств США, Японии и западноевропейских стран, которые ввозили значительные объемы нефти. На этом фоне в мире рос интерес к советскому экспорту углеводородного сырья и к запасам в ЗСНГП. Сторонники второго варианта предлагали немедленно использовать создавшуюся благоприятную ситуацию для получения максимального эффекта от экспорта углеводородов. Весной 1966 г. победу одержал второй вариант развития НГК, доказывавший необходимость прорыва нефтяников и газовиков в Тюменскую область. Добычу нефти в Западной Сибири планировалось довести до 20-25 млн. т., добычу газа – до 16-26 млрд. м3. Предполагалось также построить железную дорогу Тюмень – Сургут, нефтепровод Усть-Балык – Омск, завершить строительство железных дорог Ивдель – Обь и Тавда – Сотник, нефтепровода Шаим – Тюмень, газопровода Березов – Игрим – Серов – Нижний Тагил. По сути, был провозглашен комплексный подход к освоению Западной Сибири. Были поставлены задачи: ускорить развитие производительных сил в районах Сибири; создать крупный народнохозяйственный комплекс на базе вновь открытых месторождений нефти и газа, а также лесных богатств. Так был достигнут консенсус по стратегии развития топливно-энергетического комплекса страны. В результате выход нефтяной и газовой промышленности в Сибири стал не кавалерийской атакой, а тщательно продуманной кампанией, коренным образом изменившей облик отечественной экономики в целом. Так была создана основа для триумфального развития НГК в течение двух десятилетий – с 1966 по 1985 г.

Триумф в Западной Сибири

На первом этапе промышленного освоения ЗСНГП (1964-1972 гг.) достаточно эффективная эксплуатация месторождений Шаимского нефтяного района, связанного с нефтеперерабатывающими центрами нефтепроводом Шаим – Тюмень, сочеталась с опытной эксплуатацией нефтяных гигантов широтного Приобья. Среднегодовой прирост составил 7,56 млн. т. Вместо намеченных 20-25 млн. т. в 1970 г. было добыто около 31,4 млн. т. нефти. Уникальные месторождения, которым на начальном этапе уделялось главное внимание, быстро наращивали темпы добычи. Один лишь Самотлор, где первая эксплуатационная скважина была пробурена в апреле 1969 г., спустя три года добывал столько же, сколько целый нефтяной бакинский район. В восьмой пятилетке (1965-1970) почти половина общесоюзного прироста добычи нефти пришлась на Западную Сибирь. На втором этапе (1972-1982 гг.), со среднегодовым ростом добычи нефти 31,6 млн. т. (почти четырехкратное увеличение по сравнению с предыдущим этапом), начался подлинный расцвет нефтедобычи ЗСНГП. За этот период добыча нефти в регионе выросла с 62,7 до 334,3 млн. т., т.е. в 5,3 раза. Таких темпов и уровней развития не знала ни одна нефтяная индустрия мира. Плотность запасов месторождений-гигантов, исключительно высокие фильтрационно-емкостные свойства продуктивных пластов коллекторов обеспечивали невиданно высокий средний дебит эксплуатационных скважин. Так, в 1975 г. средний дебит новой эксплуатационной скважины9 ЗСНГП составлял 170,5 т/сут (средний дебит по СССР в целом – 58,5 т/сут), а средний дебит действующей скважины ЗСНГП был равен 137,4 т/сут (по стране – 21,7 т/сут). И все это при ничтожной обводненности в 14% (по СССР – 48,3%). К тому же эксплуатационные скважины были относительно недорогими из-за невысокой средней глубины. В 1975 г. этот показатель составил 2267 м. Таким образом, природно-геологические условия освоения широтного Приобья были просто великолепными. Нельзя забывать и о человеческом факторе. Все делалось руками сотен тысяч геологов, нефтяников, буровиков, строителей, рабочих и инженеров. Деятельность этих людей не только радикально изменила ситуацию в НГК СССР, но и перекроила нефтяную карту мира. Первым начальником Главтюменьнефтегаза.долгие годы (1965-1977 гг.) был В.И. Муравленко. Сегодня этот человек считается одним из отцов-основателей современного НГК. А его ближайший помощник в первые годы освоения ЗСНГП, В.Ю. Филановский-Зенков «был одним из авторов ныне широко известного и оправдавшего себя метода блочного строительства технологических установок для нефтепромыслов», а также «новой технологии одновременной раздельной эксплуатации пластов на Самотлоре и раздельной закачки воды для поддержания пластового давления». Следует сказать и о последнем руководителе Главтюменьнефтегаза (1985-1989) – В.И. Грайфере, ныне возглавляющем Российскую инновационную топливно-энергетическую компанию (РИТЭК) и являющимся Председателем Совета директоров АО ЛУКойл. Годы его руководства пришлись на один из самых тяжелых периодов для ЗСНГП. Сегодня имя Грайфера – легенда в среде нефтяников. Успешное развитие нефтяной и газовой промышленности, главным образом за счет освоения ЗСНГП, вывело Советский Союз в число лидеров среди стран, добывающих углеводородное сырье. В 1975 г. СССР превзошел США – первый номер в тогдашнем нефтяном мире.). Эти позиции Советский Союз сохранил вплоть до конца своего существования. К сожалению, за ошеломляющими цифрами и темпами скрывались ростки губительной политики, результаты которой не заставили себя долго ждать. Именно в 70-е годы окончательно сформировался и укрепился порочный стратегический курс разработки нефтяных месторождений без учета длительной временной перспективе. Суть его состояла в том, что основная ставка по-прежнему продолжала делаться лишь на крупнейшие уникальные месторождения, которые разрабатывались сверхинтенсивными, порой варварскими методами, с превышением всех разумных темпов отбора нефти, а должной работы по вводу в эксплуатацию новых, средних месторождений не проводилось. Грядущих пагубных последствий данной стратегической линии не могли не понимать крупнейшие нефтяники, и, прежде всего В.И. Муравленко. Болезненно реагировал на происходящее и министр В.Д. Шашин. Но как ни противились ведущие руководители-нефтяники, положить конец губительной политике они не сумели. Не выделяя достаточных средств, руководство страны не только давало крайне напряженные планы, но и каждый год требовало добыть дополнительно 2-2,5 млн. т. нефти. Долго так продолжаться не могло. Результаты порочной тактики проявились уже в начале 80-х годов, когда произошло заметное снижение темпов среднегодового прироста. Чтобы оценить масштабы бедственных последствий, проанализируем динамику среднего дебита скважин в Тюменской области. Средний дебит новой скважины, вводимой в эксплуатационный фонд в 1982 г., составил 56,6 т. в сутки, а это в три с лишним раза меньше, чем дебит новой скважины в 1975 г. К середине 80-х годов этот показатель сократился уже в 4,3 раза по сравнению с уровнем 1975 г. и опустился до 40 т. в сутки. Средний дебит действующей скважины также снижался. В 1981 г. этот показатель уменьшился в 1,7 раза по сравнению с уровнем 1975 г. и составил 79,9 т. в сутки. В 1985 г. он снизился до 45,1 т. в сутки, суточная добыча нефти сократилась в 3,01 раза. Если до 1976 г. дебит новых скважин существенно превосходил дебит действующих, то теперь ситуация стала прямо противоположной: суточная добыча действующих скважин была выше, чем у новых. К этому добавлялся и рост обводненности добываемой в ЗСНГП нефти. В середине 80-х годов обводненность нефти увеличилась до 56,3% (т.е. по сравнению с 1975 г. выросла почти в 4 раза). Незначительно увеличилась и средняя глубина скважин. Если в 1975 г. этот показатель составлял 2267 м., то в 1981 г. – 2421 м., в 1985 г. – 2484 м. Все вышеприведенные цифры показывают, что для дальнейшего развития нефтяной промышленности был необходим переход к иной политике. Теперь главные усилия стали направляться на разработку обычных, «средних» месторождений. По свидетельству В.И. Грайфера, во второй половине 80-х годов ежегодно вводилось до 25 новых месторождений, и только так удалось выправить положение и сделать новый рывок вперед. Стремительно росло и число вводимых новых скважин. В середине 80-х годов было введено 937 новых скважин, в 1981 году – 3637, в 1985 г. – 5650. Таким образом, сохранение и тем более наращивание уровня нефтедобычи теперь уже в главном нефтедобывающем регионе, явилось гораздо более трудным делом и потребовало ничуть не меньших усилий, чем обеспечение взлета НГК в 70-х годах. В условиях значительного усложнения наращивания добычи в Тюменской области требовалось существенное изменение инвестиционной политики. Инвестиционная политика в нефтяной промышленности. Инвестиционная политика советского государства в нефтяную промышленность заслуживает отдельного рассмотрения, основанного на тщательном анализе динамики капитальных вложений. Существует распространенное мнение о том, что стремительное освоение ЗСНГП как бы надорвало силы народного хозяйства СССР, поглотило львиную долю капитальных вложений страны, ориентировало экономику страны лишь на добычу сырья. Действительно ли страна заплатила слишком дорогую цену за прорыв нефтяников в Западную Сибирь? Однако никакого массового поглощения нефтяной промышленностью инвестиций в народное хозяйство с 1961 по 1990 г. не наблюдалось. При этом в годы стремительного взлета Западной Сибири доля капитальных вложений в нефтяную отрасль менялась от 4,28% в 1966 – 1970 гг. до 5,5% в 1976 – 1980 гг. Но и в тяжелые 80-е годы, когда в Западной Сибири стали осваивать обычные месторождения, доля капвложений составляла всего 7,4-7,7% капвложений в народное хозяйство. За период с 1961 по 1980 г. в среднем за пятилетку в нефтяную промышленность вкладывалось от 10,6 до 14,2% всех инвестиций в промышленность, т.е. чересчур объемного вбирания нефтяной отраслью промышленных капиталовложений не было. При этом в 1986-1990 гг. наметилась даже тенденция к снижению капиталовложений, что станет причиной существенных трудностей в 90-е годы. Первый вывод очевиден. Нефтяники сумели добраться до нефтяных кладовых Западной Сибири и обеспечить сверхвысокие темпы добычи при минимуме затрат. Второй вывод: анализ ситуации указывал на необходимость скачкообразного кратного увеличения капиталовложений в нефтяную промышленность уже с начала 80-х годов, чего не произошло. Формально капвложения в нефтяную промышленность в 1976-1980 гг. составили 35,6 млрд. руб. За 1986-1990 гг. они выросли до 73,3 млрд. руб., т.е. в 2 раза. Этого было явно недостаточно на фоне падения дебита скважин. Формальное наращивание капитальных вложений осуществлялось в условиях жесточайшего дефицита абсолютно на все: не хватало труб, муфт, цемента, транспорта, тракторов и т.п. Таким образом, не излишки финансирования в нефтяную промышленность, а их явный недостаток предопределили те отрицательные тенденции в нефтяной промышленности, которые стали отчетливо проявляться при переходе к разработке обычных, не уникальных месторождений. К началу освоения нефтяных месторождений плотность населения Тюменской области была в 8,3 раза ниже, чем в среднем по СССР, и в 5,5 раза ниже, чем в целом по Западной Сибири. При этом на территории Ханты-Мансийского и Ямало-ненецкого национальных округов, равной по площади таким европейским государствам, как Франция, Италия и Испания, вместе взятые, на один квадратный километр приходилось в 38 раз меньше жителей, чем в целом по СССР. Однако гораздо более существенную роль играло то обстоятельство, что в Тюменской области, основу которой до великих геологических открытий составляли лесная промышленность и сельское хозяйство, отсутствовали свои собственные кадры, способные в силу профессиональной подготовки решить задачи, поставленные в этом регионе перед нефтяниками и газовиками. Поэтому кадры нефтегазового комплекса в Тюменскую область приезжали из других районов страны. Собственные кадры в Тюмени появятся лишь после того, как даст первые выпуски Тюменский индустриальный институт, первый набор студентов которого пришелся на 1964 г. Ныне он носит название Тюменский государственный нефтегазовый университет. Сначала в Тюменскую область поехали так называемые «тюменские фанатики». Мотивация была примерно следующая: желание открыть за Уралом несметные богатства углеводородов, с тем, чтобы принести ощутимую пользу стране и сказать новое веское слово в своем деле. Вскоре начались великие геологические открытия, и смутные надежды стали реальностью. В район новых открытий потянулись новые люди. Практика приглашения на работу в Сибирь из самых разных уголков страны приводила к тому, что кадровый состав работников Тюменского нефтегазового комплекса был изначально многонациональным. Это было характерно для нефтяной и газовой промышленности, особенно если учесть историческую географию развития этих отраслей. В Тюменскую область приезжали в одиночку и целыми коллективами из других нефтяных и газовых районов страны. Приглашали на работу и молодых работников. Так, только за восьмую пятилетку (1966-1970) в Западную Сибирь прибыло около 1200 выпускников вузов и техникумов – почти треть состава инженерно-технических работников Главтюменьнефтегаза. На 1973 г. более 40% специалистов, работающих в этой организации, составляли люди в возрасте не старше 35 лет. Среди рабочих этот процент был еще выше – около 60%. В целом же действовала установка – «молодые рядом с маяками». Суть ее заключалась в том, что за молодыми кадрами закреплялся опытный работник, который вводил новичка в курс дела и передавал ему собственный опыт. Заодно изучалась возможность выдвижения молодого работника на руководящие должности. И надо сказать, что карьерный рост в тюменских организациях по добычи нефти и газа был довольно значительным. Например, только за 1970-1973 гг. повышение получили более 400 молодых инженеров и техников. Конечно, не все выдерживали трудности, с которыми приходилось сталкиваться по приезде в Тюменскую область. Появилась проблема так называемых «летунов», приехавших в Западную Сибирь, поработавших немного и в скором времени увольняющихся. Мощным каналом, который поставлял рабочие руки в Сибирь, был комсомол. Только за восьмую пятилетку ЦК ВЛКСМ направил на освоение месторождений Тюменской и Томской областей более 20 тыс. человек. Демобилизованные армейцы также отправлялись на работу в Тюменскую область. Многие из них остались здесь, влившись в ядро рабочих коллективов-строителей, нефтяников и газовиков. Таким образом, кадрами, которые «решили все» в Западной Сибири, были опытные работники НГК, молодые начинающие специалисты, рабочие-сезонники, комсомольцы.