Формирование трансакционной теории фирмы

Если институты – это правила игры, то фирмы в неоинституциональной теории сравнивают со спортивными командами.

В неоклассической теории понятие фирмы фактически сливалось с понятием производственной функции. Вследствие этого в ней не возникало вопросов о причинах существования фирм, особенностях их внутреннего устройства и т.д. Можно сказать, что она ставила знак равенства между фирмой и индивидуальным экономическим агентом.

Трансакционная теория фирмы представляет собой попытку преодолеть такой упрощенный подход. Ее развитие шло под знаком нескольких фундаментальных идей, связанных с именами ряда выдающихся экономистов. В 1937 г. Р. Коузу впервые удалось поставить и частично разрешить вопрос, который традиционной теорией даже не ставился: почему существует фирма, если есть рынок.

Хотя основоположником трансакционной теории фирмы по праву считается Р. Коуз, хронологически ей предшествовала концепция Ф. Найта. Отличительным признаком фирмы Найт считал отношения найма и связывал ее существование с тем, что она способствует лучшему распределению риска между рабочими, стремящимися избегать риска и предпринимателями, нейтральными к риску. В обмен на стабильную оплату, застрахованную от случайных колебаний, рабочие соглашаются подчиняться контролю предпринимателя [48].

Объяснение Коуза было иным. По его мнению, соображения экономии трансакционных издержек являются решающими при выборе организационной формы и размеров фирмы. Раз такие издержки реальны, то всякая хозяйствующая единица встает перед выбором: что для нее лучше и дешевле – брать эти издержки на себя, покупая необходимые товары и услуги на рынке, или же быть свободной от них, производя те же товары и услуги собственными силами.

Стремлением избегать издержек по заключению сделок на рынке можно объяснить существование фирмы, в которой распределение ресурсов происходит административным путем посредством приказов, а не на основе ценовых сигналов. В пределах фирмы сокращаются затраты на ведение поиска, исчезает необходимость частого перезаключения контрактов, деловые связи приобретают устойчивость.

Если вся экономика может быть организована наподобие единой фирмы, возникает вопрос о необходимости рынка. По этому поводу Коуз отмечал, что административный механизм также не свободен от издержек, которые нарастают по мере увеличения размеров организации в виде потери управляемости, бюрократизация и т.п. Поэтому границы фирмы будут проходить там, где предельные издержки, связанные с использованием рынка, сравниваются с предельными издержками, связанными с использованием иерархической организации [48].

Следующий шаг в развитии трансакционного подхода был сделан А. Алчианом и Г. Демсецем. Сущность фирмы они выводили из преимуществ кооперации, когда, совместно используя какой-либо ресурс в составе целой команды, можно достигать лучших результатов, чем действуя по одиночке. Однако производство единой командой затрудняет оценку вклада каждого участника в общий результат, порождая стимулы к отлыниванию. Отсюда – потребность в контроле, который вводил бы подобное поведение в жесткие границы. Агент, берущий на себя по соглашению с другими участниками функции контролера, становится собственником фирмы [4].

Развивая этот подход, У. Меклинг и М. Дженсен определили фирму как «сеть контрактов». Проблема фирмы понимается ими как проблема выбора оптимальной контрактной формы, обеспечивающей максимальную экономию на трансакционных издержках. Задача сводится к выработке таких контрактов, которые были бы лучше всего приспособлены к особенностям каждой конкретной сделки.

Большой вклад в трансакционную теорию фирмы был внесен О. Уильямсоном. Его книга «Экономические институты капитализма» (1985) считается энциклопедией трансакционного подхода. Фирма обеспечивает более надежную защиту специфических ресурсов от вымогательства и позволяет их владельцам быстрее приспосабливаться к непредвиденным изменениям. Это – лейтмотив его концепции. Однако лучшая адаптация достигается ценой ослабления стимулов. По выражению Уильямсона, если на рынке действуют стимулы «высокой мощности», то в фирме – стимулы «слабой мощности». Границы фирмы проходят, поэтому, там, где выгоды от лучшей адаптации и большей защищенности специфических активов уравновешиваются потерями от ослабления стимулов [40].

Близка к этим идеям концепция Г. Гроссмана и Г. Харта. Они обратили внимание на тот факт, что влияние фирмы на риск вымогательства не столь однозначно, как думал Уильямсон. Допустим, фирма, принадлежащая какому-либо агенту, поглотила фирму, принадлежавшую другому агенту. При этом оностался руководить своей бывшей фирмой, но уже как наемный менеджер. Очевидно, что если для первогориск вымогательства сократился, то для второговозрос. Соответственно, ослабли и его стимулы к инвестированию в специфические активы. Если такие потери оказываются значительными и в варианте, когда одна фирма поглощается другой фирмой, и в варианте, когда вторая фирмапоглощается первой фирмой, то экономически выгоднее, чтобы они оставались независимыми и их отношения строились через рынок.

Ту же линию анализа продолжает теория Д. Крепса, строящаяся вокруг понятия «организационной культуры». Из-за неизбежной неполноты контрактов критическое значение для любой фирмы имеет вопрос об адаптации к неожиданным изменениям. Но необходимую свободу маневра ей удается получить, только если ее работники будут твердо уверены, что она не злоупотребит этой свободой во вред им. Чтобы убедить их в этом, фирма может сама связать себя определенными принципами, пообещав (в явной или неявной форме) руководствоваться ими при приспособлении к непредвиденным обстоятельствам. Набор таких принципов образует, по определению Крепса, «организационную культуру» фирмы: то, что отличает ее от всех остальных фирм. Следование избранному принципу, даже когда это явно невыгодно, закрепляет за ней репутацию «надежной» и «справедливой», что дает ощутимые долговременные преимущества. Организационная культура и связанная с ней репутация ­­– ценный ресурс: их можно продать, продав фирму.

Однако поддержание репутации не обходится без издержек. Всякая организационная культура приспособлена к строго определенной категории случайных событий. При распространении одного и того же принципа на далекие друг от друга области адаптация к изменениям становится все менее эффективной. Это оказывается препятствием на пути вертикальной интеграции: границы фирмы, как утверждает Крепс, будут определяться ее организационной культурой и проходить там, где лучшая адаптация в одних видах деятельности станет уравновешиваться худшей адаптацией – в других [11].

Несмотря на множественность подходов трансакционная теория выделяет несколько сквозных характеристик, определяющих сущность фирмы. Это – существование сложной сети контрактов, долговременный характер отношений, производство единой командой, административный механизм координации посредством приказов, инвестирование в специфические активы. Во всех фирма выступает как орудие по экономии трансакционных издержек.

Важнейшим вопросом, на который должна была ответить неоинституциональная теория, это вопрос о том, является ли фирма институтом или организацией, как институты (нормы поведения) соотносятся с организациями, что такое организация, но не институт, т.е. неинституциализированная организация, которой не соответствует какой-либо институт.

Основоположник институционализма Джон Коммонс институты называл коллективными действиями, образующими рамки для действий индивидуальных. То есть он смешивал понятия «институт» и «организация». Последующие институционалисты отделили коллективные действия от института и называют их организацией (например, Д. Норт).

Фирма (как и футбольная команда, как и фондовая биржа) есть и организация, и институт, потому что существуют правила ее создания. Обычно организация – это как бы некая скорлупа, которая уже есть в наличии. Когда продаются фирмы, то продаются не фирмы как таковые, а готовые институциональные формы для нее, чтобы агент, желающий создать фирму, не тратил времени на выяснение вопроса, как ему это сделать, а просто купил имеющуюся скорлупу для фирмы.

Бывает, что какая-то организация создается впервые, и тогда она не вкладывается в заранее заготовленную форму некого института. Например, подобное имело место, когда возникали первые тресты и синдикаты. Тот же картель первоначально институтом не являлся. Это было просто объединение ряда фирм с целью контроля рынка сбыта товара. Постепенно действия фирм, которые объединились ради контроля рынка сбыта товара, становились широко известны. Они обсуждались в печати, их обсуждали между собой предприниматели. Было уже известно, что такое объединение позволяет не допускать на рынок чужаков и получать на 20-40 % больше прибыли. Была уже известна форма, позволяющая это сделать, и известен результат. И все начали формировать картельные соглашения и отраслевые синдикаты. То есть возник институт – картель.

Организация – это деятельность группы людей, преследующих определенную цель. Обычно в рамках определенного института неинституциализированная форма деятельности существует очень недолго. Она разовая, одномоментная. Если же групповая коллективная форма деятельности задержалась надолго, она уже выучена и наследуется. Тогда возникают некоторые правила, некоторые ограничительные рамки деятельности, и, таким образом, организация превращается в институт. Неинституциализированной может быть только совместная деятельность, когда люди собрались единожды и разошлись. Они ни о чем друг с другом предварительно не договариваются, а просто собираются вместе, охваченные единым порывом.

Фирма и рынок

В новой институциональной экономической теории рынок и фирма рассматриваются как крайние точки обширного спектра контрактных альтернатив. Этот подход су­щественно отличается от ортодоксальной неоклассической теории, в рамках кото­рой распределение экономической деятельности между фирмой и рынком принимает­ся заданным. Фирмы оказываются специализированными на функции производства, обеспечивающей трансформацию ресурсов в продукт, а рынки – на обмене, в рамках которого осуществляется аллокация ресурсов, с одной стороны, и распределение произведенных продуктов, – с другой.

В неоклассической теории фирма выглядит как «черный ящик», в котором ресурсы трансформируются в продукты в соответствии с характером производственной функции, отражающей выбранную технологию, и той внешней средой (рыночной структурой), которая определяет способ максимизации экономической прибыли как целевой функции фирмы. При этом за пределами моделей оказываются проблемы, свя­занные с асимметричным распределением информации, необходимостью принятия последовательных адаптационных решений, предпосылки существования различных административно-правовых форм организаций, создание в их рамках системы стиму­лов у собственников, менеджеров и рабочих.

Роль рынка оказывается еще менее ясной. Сосредоточение анализа на процессе уста­новления рыночных цен не предполагает рассмотрения механизма рыночных отноше­ний. Исследование в неоклассической теории различных рыночных структур относит­ся лишь к таким параметрам как объем отраслевого выпуска, цена, соответствую­щая равновесию, число фирм, дифференциация продуктов, и т.п. При этом практиче­ски игнорируется влияние институтов на облегчение или затруднение процесса обме­на.

Ограничение понимания фирмы предсказанием ее поведения в рамках экзогенно задан­ных, независимых от поведения экономических агентов переменных, рыночных струк­тур, затрудняет рассмотрение рынка и фирмы как альтернативных и взаимодопол­няющих способов мотивации и координации деятельности экономических агентов.

Фактически рынок и фирма могут быть представлены как два полюса континуума типов контрактных отношений.

В институциональной теории рынок рассматривается как институциональное соглашение.

Рыночный механизм управления контрактными отношениями по Уильямсону предполагает осуществление обмена независимыми контрагентами, гаран­тиями против оппортунизма которых служит легкость расторжения договора и/или обращение пострадавшей стороны в суд [40]. Однако данный подход не дает возможности исследовать феномен рынка в достаточной степени. В частности без ответа остаются вопросы о причинах разнообразия существующих рыноч­ных структур, а также о роли институтов и организаций, поддерживающих от­ношения обмена в условиях низкой специфичности активов.

Неоинституциональная теория определяет рынок как особый тип обмена. Его отличительной чертой является равенство продавцов и поку­пателей в выборе контрагента, предмета и пропорций обмена. С учетом характеристики рыночного механизма управления трансакциями определение выглядит следующим образом: рынок – это множество симметричных избирательных обменов, пропорции в которых регулируются механизмом цен.

Данный тип обменных отношений сопровождается рядом издержек. Издержки осуществления рыночного обмена состоят из издержек приобретения информации о партнере и предлагаемом им товаре и затрат на создание меха­низмов для предупреждения и пресечения оппортунистического поведения контрагента. Основной формой проявления оппортунизма в этих условиях явля­ется предоставление некачественных товаров и услуг и несвоевременное воз­мещение издержек их производства. Приобретение объектов обмена сопряжено с затратой ограниченных денежных и не денежных ресурсов, поэтому даже по­сле разрыва отношений потерпевшая сторона нуждается в возмещении поне­сенного ущерба. Существование механизма принуждения к выплате компенса­ций в этом случае обладает чертами общественного блага, поскольку приводит к пересмотру системы стимулов недобросовестного контрагента.

Издержки обмена приходится нести на предконтрактной стадии: они связаны с необходимостью поиска добросовестного партнера и оценки (измерения) характеристик предла­гаемого им товара, причем не только качественных, но и правовых. Теоретиче­ски, этих издержек можно избежать, однако в этом случае повышается вероят­ность риска оппортунистического поведения контрагента в процессе выполне­ния соглашения.

Переход объекта обмена от одного контрагента к другому может быть связан с запретительно высокими издержками однозначного определения полезных свойств обмениваемого блага, поскольку существуют различия в индивидуаль­ной оценке полезности и сложности в передаче сведений о некоторых сущест­венных характеристиках.

Другие компоненты издержек оценки являются следствием ограниченной ра­циональности индивидов и их склонности к оппортунизму. Даже при наличии полной информации ограниченность познавательных способностей контраген­та приводит к невозможности оценки и принятия во внимание им всех реле­вантных данных. Кроме того, даже если передача данных не представляет осо­бых трудностей, один или оба контрагента могут быть заинтересованы в сохранении информационной асимметрии, стремясь к получению дополнительной выгоды от сокрытия полезных сведений.

Ценность блага для индивида состоит не только в наличии полезных свойств, но и в возможности их извлечения, которая иногда ограничивается другими инди­видами. Ценность объекта обмена снижается в условиях недостаточной специ­фикации и защиты правомочий, или распределения их таким образом, что контрагенты не могут в полной мере потреблять полезные свойства предостав­ляемых товаров и услуг.

Д. Норт отмечает, что права легче специфицировать, если полезность блага легко оценить и если ее изменение происходит в предска­зуемом направлении [29, с. 50]. Однако если на поток извлекаемой полезности могут оказать влияние стороны обмена, рыночная конъюнктура или параметры инсти­туциональной среды, определение и защита прав контрагентов становится про­блематичной, и требуется затратить дополнительные ресурсы для того, чтобы установить, действительно ли благо приносит ожидаемую полезность. В этих условиях стороны могут попытаться «присвоить некоторую часть спорной по­лезности». Таким образом, недостаточная спецификация правомочий повышает вероятность возникновения оппортунистического поведения в процессе выпол­нения соглашения.

Рациональные индивиды будут вести себя оппортунистически всякий раз, когда выгоды подобного поведения будут превосходить выгоды от честной торговли. В условиях рыночного обмена вероятность проявления оппортунизма будет тем ниже, чем более полный договор удастся составить контрагентам. В то же время не нулевые издержки оценки характеристик партнера и предлагаемого им про­дукта не позволяют полностью специфицировать все условия обмена. В этой ситуации возникает необходимость создания у контрагентов стимулов к выпол­нению взятых обязательств. Особенность рыночного обмена заключается в том, что в связи с нерегулярностью трансакций и не специфичностью товаров и акти­вов стороны не всегда считают целесообразным создавать гарантии для предот­вращения оппортунизма, повышая тем самым вероятность его возникновения.

При запретительно высоком уровне трансакционных издержек, сопутствующих осуществлению рыночного обмена, он может не состояться. Фактиче­ски речь идет о чрезмерно высоком уровне неопределенности, который стороны не хотят или не могут снизить. В этих условиях сократить уровень неопреде­ленности и, таким образом, издержки обмена помогают формальные и нефор­мальные правила и институты, а также организации, способствующие сниже­нию асимметрии информации и обеспечению выполнения условий соглашения.

В качестве примеров правил и институтов, снижающих издержки обмена, можно привести законы о защите товарных знаков и интеллектуальной собственности, о за­щите прав потребителей, о рекламе, нормативные акты организаций, контроли­рующих функционирование отраслевых рынков, правила и обычаи торговли, характерные для различных рыночных образований.

Институты структурируют отношения контрагентов, создавая дополнительную систему ограничений. Они различаются по сложности и должны соответство­вать характеристикам обмена. С этой точки зрения рынок определяют как совокупность институтов, структурирующих отношения обмена посред­ством создания системы ограничений.

Классификация рынков в экономической теории может быть произведена по многим критериям. По предмету обмена раз­личаются рынки продуктов и рынки ресурсов, в том числе труда, капита­ла и т.д. По количеству продавцов и покупателей и наличию барьеров входа-выхода выделяют рынки совершенной конкуренции, монополистической конкуренции, олиго­полию, чистую монополию. Это деление известно из кур­сов микроэкономики и теории отраслевых рынков.

Классификацию рынков в рамках новой институциональной экономической теории проводят на основании вариативности правил обмена, определяющих набор прав, которыми обладают покупатели и продавцы в рамках различных рыночных структур.

С точки зрения исторической эволюции рыночного обмена, ыделяют пять типов рынков: открытый публичный рынок, ремесленную лавку, ярмарку, биржу, универсальный магазин. Эти рыночные структуры возникали последовательно, как реакция на усложнение параметров обмена, связанного с углублением разделения труда. В то же время, наблюдается одновременное существование всех пяти разновидностей рынков. Это оз­начает, что каждая из них имеет определенные преимущества в снижении трансакционных издержек обмена.