Ввп и его структура по сумме расходов

МАКРОЭКОНОМИЧЕСКИЕ ЦЕЛИ

В любом обществе, в том числе и российском, существуют десятки острейших проблем, из-за которых власти периодически оказываются поставленными в условия, когда многие задачи надо решать одновременно. Однако в чисто экономическом плане есть несколько проблем, доставляющих во все времена наибольшую головную боль членам кабинета министров. Обычно государство нацелено на выбор оптимального баланса серии основных макроэкономических целей.

1. Высокие темпы экономического роста и обусловленные ими темпы повышения благосостояния населения. Экономический рост, характеризующийся темпами прироста валового продукта, обеспечивает разрешение и воспроизводство на новом уровне основного противоречия экономики — между ограниченностью производственных ресурсов и безграничностью общественных потребностей.

2. Стабильный общий уровень цен. При этом речь идет о стабильности не директивно закрепленных, а именно рыночных цен, свободно устанавливаемых на основе взаимодействия спроса и предложения. Цель государства — избегать значительного увеличения или снижения общего уровня цен, т.е. инфляции и дефляции.

3. Полная занятость имеющихся производственных ресурсов — как материальных, так и трудовых. Особое значение для правительства имеет ликвидация вынужденной безработицы. Впрочем, ситуация сверхзанятости тоже небезупречна, поскольку провоцирует ускорение инфляционных процессов.

4. Экономическая свобода для управляющих предприятиями, наемных работников и потребителей — широта экономического поведения, которая обеспечивает реализацию принципа свободы предпринимательства. Эта свобода включает в себя две главные составляющие: защищенное законом право частной собственности и самостоятельность при принятии решений.

5. Справедливое распределение доходов: никто не должен пребывать в крайней нищете, в то время как другие живут в роскоши. Конечно, неравенство в доходах неустранимо, будучи детерминированным существенно различающимися способностями людей, уровнем их образования, располагаемой ими собственностью, действием многообразной комбинации региональных, отраслевых, половозрастных факторов, динамикой безработицы, размером и структурой семей и др. Однако дифференциация доходов населения (по линии «олигархи–бедняки») не должна быть чрезмерной. Поэтому государство призвано обеспечивать социальную защищенность, гарантировать поддержку инвалидов, престарелых, беженцев, многодетных семей и дру­гих социально уязвимых категорий граждан от неизбежных рисков, связанных с утратой здоровья, работы, жилья, с последствиями несчастных случаев.

6. Экономическая эффективность, характеризуемая отношением­ объема произведенных товаров и услуг к объему использованных при их создании ограниченных производственных ресурсов. Ее важней­шими показателями на макроуровне являются уровень производительности труда, фондоотдачи, материалоотдачи, а также трудноизмеримое качество выпуска­емой в стране продукции. При увеличении этих показателей (или уменьшении трудо-, фондо- и материалоемкости как обратных показателей эффективности) экономический рост становится интенсивным. В таком случае он может достигаться и при неизменности (и даже сокращении) объема вовлекаемых в производственный процесс ресурсов. Но если экономическая эффективность неизменна (как это было, например, в 1980-е гг. в СССР), то страна может рассчитывать в лучшем случае лишь на экстенсивный рост, да и то при условии наличия у нее незадействованных факторов производства. Наконец, сокращение эффективности производства в 1990-е гг. обрекало российскую экономику на кризисное сокращение национального продукта.

Кривая совокупного спроса

Неценовые факторы не оказывают влияния на форму кривой сово­купного спроса, но под их воздействием данная кривая может смещаться вправо и влево. Понятно, что если в первом случае реальный ВВП будет расти, то во втором — начнет снижаться. И если попытаться дать наиболее короткий ответ на вопрос о причинах глубокого падения российской экономики в кризисные 1990-е гг., то он может быть сведен к фиксации левостороннего смещения кривой AD в нашей стране. А потому перемещение этой кривой вправо выступает важнейшим условием результативного антикризисного регулирования отечественной экономики.

На динамику каждого из компонентов совокупных расходов (С + I + G + Bт) воздействует некая комбинация факторов.

Изменения в потребительском спросе С могут быть обусловлены:­

 динамикой благосостояния потребителей, т.е. реальной стоимости располагаемых ими реальных и финансовых активов. Чем богаче народ той или иной страны и чем выше его склонность к удовлетворению своих потребностей в настоящее время (а не переносу этих трат в неопределенное будущее), тем дальше вправо отодвигается кривая AD и выше становятся темпы экономического роста. Так, неуклонному наращиванию потребительского спроса россиян в 2000—2008 гг. темпом около 10% в год[6] в решающей степени способствовал опережающий наращивание цен рост номинальных доходов вкупе с форсированным развертыванием кредитования их разнообразных покупок;

 ожиданиями потребителей (инфляционными, дефляционными, дефицитными, девальвационными и т.п.). Если потребители­ ожидают, что доходы в будущем будут расти быстрее цен, то они смело направляют свои нынешние заработки на текущее потребление и кривая AD смещается вправо. Аналогичным окажется их потребительское поведение и при опасении исчезновения товаров с прилавков магазинов. И наоборот, опасение грядущего обнищания (вследствие, например, падения обменного курса рубля), как и прогноз предстоящего удешевления товаров в обстановке кризиса перепроизводства усиливают сберегательную активность домохозяйств, и кривая AD смещается влево, что через сжатие потребительского спроса и падение ВВП превращает угрозу подобного обнищания в реальность;

 задолженностью потребителей. Ее увеличение заставляет домохозяйства больше сберегать, что соответствует левостороннему сдвигу кривой AD. Подобная ситуация сложилась сегодня, например, в Испании, где свершился крах модели стремительного наращивания потребительских расходов граждан, построенной на некогда дешевом кредите. И наоборот, рассчитавшись с задолженностью по потребительскому кредиту (за приобретенные ранее компьютеры, мебель, автомобили и т.п.), семьи могут вре­менно воздержаться от сбережений, и потребительский спрос нарастет. Недавний глобальный финансово-экономический кризис берет свое начало в чрезмерно быстром росте задолженности американских домохозяйств по ипотечному кредиту, достигшей в 2007 г. 10 трлн дол. (75% ВВП)[7]. Особая тяжесть данного ипотечного кризиса была связана не только с огромным объемом заимствований, но и с тем, что кредиты предоставлялись в расчете на грядущее удорожание недвижимости. А когда эти прогнозы не подтвердились, фактическая стоимость залога оказалась намного ниже величины заемных средств. К тому же многие кредиты брались по плавающим ставкам, которые затем в условиях развернувшегося кризиса резко возросли. Все эти обстоятельства вызвали взрывной рост задолженности населения США, что не могло не отразиться на сокращении его потребительских расходов и, как результат, на падении ВВП данной страны в 2008-2009 гг.;

 размером прямых и косвенных налогов, уплачиваемых домохозяйствами, а также получаемых ими трансфертов. Чем выше ставка подоходного налога с физических лиц, тем меньше располагаемый доход семей и, соответственно, их потребительские расходы. Удорожание бензина, связанное, в частности, с повышением акцизного налога, сокращает спрос россиян на многие другие товары. А вот предвыборное повышение пенсий выступает сегодня фактором наращивания потребительской активности.

Эффект храповика

При повышении совокупного спроса от AD2к AD1(в связи, например, с увеличением заработной платы, пенсий или других доходов в преддверии президентских выборов), макроэкономическое равновесие достигается не в точке К, а в точке L. Соответственно возрастают как цены, так и объем реального ВВП. Если же совокупный спрос, наоборот, сокращается от AD1к AD2(в связи, скажем, со стремлением избранного президента противодействовать нарастающей инфляции), то экономика не возвращаются от состояния равновесия L к состоянию равновесия K. Цены не снижаются от Р1к Р2, в то время как равновесный объем резко сокращающегося в этом случае ВВП с Q1до Q3достигается в точке М. Таким образом, суть эффекта храповика заключается в том, что при увеличении совокупно­го спроса уровень цен растет, а при его уменьшении он не падает. Например, в российской экономике покупательная способность населения в 1990-е гг. существенно сократилась. Однако это отнюдь не приводило к снижению общего уровня цен.

Выделяются два условия реализации эффекта храповика:

1) негибкость цен в сторону понижения, что связано с высокой степенью монополизации экономики. Речь здесь в первую очередь идет о сознательных действиях предприятий-монополистов, стремящихся сохранить высокий уровень цен путем недопроизводства или создания искусственного дефицита товаров, их изъятия из сферы обращения, а также недопущения притока новых производителей в данную отрасль. Однако в странах с широким профсоюзным движением эффект храповика может проявляться и в результате действий монополистов-профсоюзов, оказывающих активное противодействие стремлению работодателей сокращать номинальную заработную плату. Так что чем выше степень монополизации экономики, тем ближе национальная экономика приблизится к точке М. Если же в экономике усиливается конкуренция, то сокращение уровня жизни в стране станет смещать макроэкономиче­ское равновесие к точке К (т.е. к ситуации пониженных цен и меньшего спада производства);

2) негласная поддержка монополистов со стороны государственных ведомств, которые зачастую видят для себя прямую выгоду от сохранения высоких цен (допустим, на бензин) — как по причине банальной дележки монопольной сверхприбыли с круп­нейшими корпорациями, так и в связи с поступлениями в государственной бюджет дополнительных (преимущественно косвенных) налогов. Далеко не случайно в российской экономике устойчиво воспроизводится ситуация, при которой повышение мировых нефтяных цен трансформируется в неминуемое наращивание и внутренних цен на топливо, в то время как снижение первых (как результат снижения глобального спроса на нефть) вовсе не гарантирует адекватного сокращения вторых. Если в США и европейских странах осенью 2008 г. бензин подешевел практически вдвое (следуя за упавшими нефтяными котировками), то в нашей стране он стал дешевле всего на 8%. Налицо предельно низкая степень ретрансляции понижения мировых цен на энергоносители на внутрироссийскую инфляцию – особенно на потребительском рынке. И дело здесь далеко не только в монополистическом сговоре топливных компаний против интересов потребителей их продукции: главным фактором столь нерыночной динамики цен становятся действия государства, не желающего утрачивать налоговые доходы бюджета и потому отказывающегося от соответствующего сокращения, скажем, ставок налога на добычу полезных ископаемых или акцизных налогов.

Некачественная и дорогая продукция, конечно же, может производиться и в конкурентной экономике. Однако там это лишь временное явление, которое преодолевается стремлением фирм посредством снижения цен на свои товары и улучшения их качественных характеристик завоевать большую долю рынка. В монополизированной же экономике стимулы к какому-либо понижению цен отсутствуют и сокращение спроса влечет за собой не понижение цен, а наращивание экспорта потребительских и особенно инвестиционных товаров, стано­вящихся все менее доступными отечественным потребителям, на зарубежные рынки. Если же возможности форсированных поставок на внешние рынки в обстановке глобального спада сокращаются, то крупные компании зачастую стремятся компенсировать свои зарубежные финансовые потери не просто сохранением прежних цен на внутреннем рынке, но и серьезным их взвинчиванием. Вполне закономерен тот факт, что когда в обстановке финансово-экономического кризиса 2009 г. потребительские цены в Канаде возросли на 0,3%, во Франции – на 0,1%, а в США, Китае и Японии вообще наблюдалась дефляция (темпом 0,4%, 0,7% и 1,4% соответственно), рост ИПЦ в России составил 11,7% [23]. Несмотря на падение покупательной способности населения России цены на нефть на внутреннем рынке с января 2009 г. по май 2010 г. возросли на 155,6%, газ – на 38,17%, электроэнергию – на 32,21% [24].Особо сильные импульсы к такому поведению проявляются в обстановке массовой бедности населения, когда бизнесу не приходится рассчитывать на резкое расширение объема продаж при даже незначительном сокращении цен. В связи с этим до тех пор, пока в России не появится значительный по численности средний класс, большинство фирм будут стремиться реализовать ценовую стратегию, состоящую в сочетании высокой доли прибыли в цене с относительно малым объемом реализуемых товаров. Сохранение затратного механизма ценообразования и отсутствие реальной конкуренции позволяют им получать немалую прибыль даже в обстановке сокращения объема производства. При подобном алгоритме установления цен реальный шанс на многолетнее существование сохраняют даже потенциально убыточные предприятия, функционирующие в отраслях с низким уровнем конкуренции.

К настоящему времени российская торговля накопила богатый опыт решительного отторжения избыточного (с позиции ее собственных интересов) товарного предложения, позволяющей ей в любых условиях поддерживать на максимально возможном уровне цены на продовольственные товары, жилье, лекарства и т.п.. Более того, такую мотивацию активно перенимают и зарубежные торговые сети, которые, приходя из стран, где они традиционно ориентированы на максимизацию объема продаж, в России быстро перестраиваются, напротив, на максимум своих доходов.

Таким образом, если в обществе не сформирован поистине конкурентный рынок и сохраняется невысокий уровень жизни, то выведение товарных цен из-под контроля государства способно привести к серьезному недоиспользованию производственного потенциала страны и углублению экономического спада. Нейтрализация же данного эффекта и достижение большей гибко­сти цен в России требуют последовательной демонополизации экономики, а также изменения социально-экономической природы государства в направлении учета интересов не только неких олигархических кланов, но и широких масс населения. Такое государство будет, например, штрафовать те компании, которые устанавливают внутренние цены заведомо выше мировых цен (за вычетом экспорт­ных пошлин и дополнительных торгово-транспортных расходов экспортеров), всячески препятствовать созданию ими искусственного товарного дефицита для поддержания монопольно высоких цен.

ЭФФЕКТ МУЛЬТИПЛИКАТОРА

Формирование целей экономической политики (целевой функции) представляет собой сложный, противоречивый процесс, так как ни один из инструментов, например налоги или денежная масса, не имеет прямого контакта с целями. Между ними расположена вся экономическая система, функционирующая по своим объективным законам, многие из которых неизвестны теоретикам государственного регулирования. Вследствие этого в рыночном хозяйстве правительство не может напрямую ставить задачу достижения той или иной макроэкономической цели. Реалистичным здесь может быть лишь воздействие на социально-экономические процессы заведомо определенным образом, и то такая проблема разрешима лишь при условии, что у правительства существует достаточно ясное представление о количественных соотношениях между целями и инструментами экономической политики, которые называются «мультипликаторами» (от лат. multiplicator — умножающий). Это понятие впервые было введено в экономическую теорию как результат исследования влияния на занятость так называемых общественных работ (общедоступных видов социально-полезной деятельности), организованных во времена Великой депрессии администрацией американского президента Ф. Рузвельта. В рамках такого общенационального проекта бывшим безработным, направляемым в лесные районы страны, предоставлялись бесплатное питание, кров, рабочая одежда и к тому же выплачивался 1 дол. в день. Цель запуска комплекса подобных работ состояла в сокращении масштабов безработицы и наращивании потребительского спроса населения (параллельно с низкозатратным производством общественных благ, таких как строительство дорог, озеленение городов, мелиорация), а вовсе не в расширении предложения товаров, которых в кризисный период и без того явный избыток. Выяснилось, что государственные инвестиции в общественные работы (а это, бесспорно, автономные инвестиции) приводят к «муль­типликационному» эффекту на рынке труда. Возникает не только первичная занятость, но и вторичная, третичная и т.д. Иначе говоря, направление бюджетных средств на инвестиционные цели приводило к мультипликации покупательной способности и занятости населения. Эти представления выразились вскоре в кейнсианской теории­ мультипликационного эффекта, которая, по-видимому, является наиболее значительным теоретическим достижением его «Общей теории занятости, процента и денег». Под инвестиционным мультипликатором понимается коэффициент, показывающий зависимость измене­ния национального дохода от динамики автономных инвестиций. Дж. Кейнс­ доказывал, что увеличение последних приводит к росту дохода, причем на величину большую, чем первоначальный прирост инвестиций. При этом эффект мультипликатора ощущается не в любой экономике, а только в стагнирующей, где существуют незанятая рабочая сила и незагруженные производственные мощно­сти. Только в этом случае становится возможным взрывное наращивание спроса во всей воспроизводственной цепочке за счет относительно небольшого прироста автономных расходов.

Пусть первоначальный объем инвестиций составляет 1 млрд руб. и они направляются государством в организацию общественных работ­, а точнее — на оплату труда занятых там работников. Приростом своего дохода в 1 млрд руб. люди могут распорядиться по-разному, распределяя его на прирост потребления и сбережения в определенной пропорции. Предположим, что сбережения на какое-то время исчезают из экономи­ческого оборота. Это правдоподобное допущение, ибо сбережениям, поступающим на фондовую биржу или в банковскую систему, предстоит пройти еще довольно долгий путь до того, как они станут, наконец, производными инвестициями. Однако потребляемая часть прироста дохода сразу же направляется работниками на рынок в поиске прежде всего продуктов питания. Предположим, что из 1 млрд руб. прироста доходов 800 млн руб. направлены на покупку продовольствия, 200 млн руб. сберегаются, т.е. МРC = 0,8. Расходы одного рыночного субъекта всегда превращаются в доходы другого. Фермеры, получив 800 млн руб., направят 640 млн руб. на покупку сельхозтехни­ки, а 160 млн руб. (при МРS = 0,2) сберегают. Машиностроители из полученных от фермеров 640 млн руб. сберегут 128 млн руб., а на 512 млн руб. приобретут продукцию металлургии и т.п.

Обозначим МРC через b, тогда мультипликатор k является суммой геометрической прогрессии:

k = 1 + b2+ b3+ ... + bn.

Умножим обе части равенства на b:

bk = b + b3+ ...+ bn+ 1,

k – bk = 1 – bn+ 1;

k(1 – b) = 1 – bn+ 1,

отсюда

k = (1 – bn+ 1) : (1 – b).

Но bn+ 1приближается к нулю, поэтому им можно пренебречь. Тогда

k = 1: (1 – b) = 1 : (1 – MPC) = 1 : MPS.

При МРS = 0,2 мультипликатор k = 5, поэтому рост национального дохода, вызванный автономными инвестициями, составит: 1000 + 800 + 640 + 512 +... = 5000.

Из формулы видно, что если весь прирост доходов превратить в сбережения, то МРC = 0, k = 1 и национальный доход вырастет ровно настолько, насколько увеличились автономные инвестиции. Если же сбережения вообще отсутствуют (МРC = 1), то скорость нарастания дохода приближается к бесконечности. Таким образом, все факторы, влияющие на MPS (уровень социальных гарантий, неравномерность распределения доходов, инфляционные ожидания, степень доверия населения к властным структурам и т.п.), оказывают воздействие и на величину мультипликатора. Из теории инвестиционного мультипликатора Дж. Кейнса можно заключить, что чем выше будет сегодня в России предельная склонность к потреблению, тем большей станет величина этого мультипликатора и соответственно тем более высокими темпами начнет увеличиваться национальный доход при фиксированном росте первоначальных автономных инве­стиций. Вследствие этого в момент выхода из экономического спада, когда финансовые ресурсы властей заведомо не являются безграничными, очень важно нарастить значение мультипликативного эффекта, прежде всего направлением бюджетных средств тем гражданам России, которым свойственна высокая склонность к потреблению. Понятно, что это люди далеко не самые обеспеченные — безработные, молодые семьи с детьми, бюджетники, военнослужащие, студенты и др. Поэтому расходование значительной части Стабилизационного (Резервного) фонда РФ на повышение пособий по безработице, размера материнского капитала (в том числе матерям, имеющим более двух детей), индексацию заработной платы, стипендий выглядит в этот период несравненно более экономически результативным по сравнению со спасением финансовой элиты от последствий глобального кризиса. При этом немаловажное влияние на величину мультипликатора оказывает и пропорция, в которой население направляет свои дополнительные доходы на приобретение импортной и отечественной продукции: покупки последней следует всячески стимулировать.

Не следует полагать, что рассмотренный эффект неизменно положительно сказывается на экономике. Мультипликатор — «обоюдоострый меч», становящийся в определенной ситуации опасным для своего владельца. Негативное воздействие его завышенной величины проявляется, например, при закономерном урезании автономных расходов государства на фазе подъема для противодействия нарастающей инфляции, или же в результате свойственной неоклассикам экономии бюджетных средств в кризисный период и соответствующего спада автономных инвестиций, когда неминуемы многократные потери национального дохода (в нашем примере — пятикратные). В связи с этим утверждение (например, С.Ю. Глазьева), что чистый вклад Стабилизационного фонда РФ в экономический рост нашей страны эквивалентен его величине со знаком «минус» — весьма легковесная оценка его «вклада» в торможение хозяйственной динамики: не обеспечивая производительного использования немалых накопленных финансовых ресурсов в виде государственных капиталовложений, российское правительство в 2004—2008 гг. сдерживало наращивание реального ВВП на величину прироста данного фонда, кратную тому или иному значению инвестиционного мультипликатора. Если бы вместо ускоренного погашения внешнего государственного долга и приобретения ценных бумаг нерезидентов средства рассматриваемого Фонда были направлены, например, на повышение заработной платы работников бюджетной сферы, то, думается, Россия встретила бы глобальный кризис хотя и без значительных финансовых резервов, но с экономикой, гораздо более процветающей под позитивным воздействием мультипликативного эффекта. Будучи по определению людьми не очень состоятельными, подавляющее большинство нынешних российских бюджетников наверняка не стали бы сберегать избыточно высокую долю возросших доходов, а, имея множество неудовлетворенных материальных и духовных потребностей, смогли бы своими покупками преимущественно отечественных товаров спровоцировать череду благоприятных сдвигов в совокупном спросе и, соответственно, совокупном предложении в нашей стране. Аналогичные по сути последствия имели бы сегодня и расширяющиеся трансфертные выплаты из государственного бюджета в пользу наименее обеспеченных российских семей, которые через запуск мультипликативного эффекта гарантировали бы несравненно более быстрый рост национальной экономики по сравнению с очередным раздуванием Резервного фонда РФ за счет бюджетного профицита, случившегося в 2011-2012 гг.

МЕХАНИЗМ ВЫХОДА ИЗ КРИЗИСА.

Инфляция спроса

2) сокращение AS при постоянстве AD (или превышение темпов сокращения первого по сравнению со вторым). Этот тип ин­фляции называется инфляцией предложения и представляет собой нарушение равновесия между AD и AS со стороны предложения.

НАЛОГОВАЯ ИНФЛЯЦИЯ

Инфляционные последствия могут иметь и авантюрные действия финансовых властей в сфере налогообложения, приводящие к так называемой налоговой инфляции. Она имеет различные механизмы в раз­ных экономических системах. Так, в плановой экономике существуют административные ограничения на рост цен. В связи с этим повышение налогов ведет здесь не к ускорению ценовой динамики, а к сокращению возможностей предприятий к наращиванию выпуска — с адек­ват­ной интенсификацией товарного дефицита. В рыночной же экономике инфляционный эффект зависит от того, сможет ли предприниматель компенсировать повышение налогов ростом цен, т.е. примет ли рынок его подорожавшую продукцию. Если примет, то рост налогов станет инфляционным фактором. Однако и здесь существует некий предел, за которым повышение налога на бизнес уже не приводит к росту цен, так как появляются товары-субституты, в том числе из-за рубежа. Дальнейшее повышение налогов приводит лишь к тому, что предприятие либо прячется от них в теневой сфере, либо, испытывая трудности с реализацией своей продукции, естественным образом сворачивает производство.

Наиболее мощным фактором налоговой инфляции (провоцирующей раскручивание маховика инфляции предложения) выступает рост косвенных налогов, бремя которых (прежде всего НДС) гораздо через цены перекладывается на потребителей. Когда акцизы и другие косвенные налоги поднимаются всего на 1%, цены сразу же вырастают на несколько процентов. Так, введение в на­шей стране в 2002 г. 10%-него НДС на лекарства повлекло за собой взлет их розничных цен не на 2—3%, как предполагалось властями, а сразу на 15—30%. Будучи жестко привязанной к уровню нефтяных цен на мировом рынке, ставка налога на добычу полезных ископаемых становится не менее мощным источником налоговой инфляции в России. В этих условиях рост цен на нефть на 10% и сам по себе, и через раздувание косвенных налогов, представленных в цене, по которой она реализуется, приводит к удорожанию цветных металлов на 8%, электроэнергии – на 7%, транспортных тарифов – на 4%. Определенную роль в раскручивании подобной инфляции игра­ет и прогрессивный налог на доходы. Чрезмерно взвинченная ставка прямого налогообложения сверхдоходов стимулирует искусственное завышение издержек предприятий, возглавляемых их обладателями, в том­ числе за счет быстрого роста представительских расходов (высо­кие командировочные расходы, оплачиваемые фирмой, непроизводительные затраты в связи с финансированием служебного транспорта, празднованием юбилеев и т.п.). В результате этого формируется своего рода представительская экономика, в которой постоянно формируются все новые очаги инфляции, не присущие традиционной рыночной экономике. Например, использование служебного транспорта порождает весьма равнодушное отношение чиновников к взвинчиванию тарифов на услуги транспорта общественного (при ухудшающемся качестве обслуживания пассажиров). Особенно не волнует их и восходящая динамика цен на железнодорожные и авиационные билеты, коль скоро командировочные расходы фактически оплачиваются проверяемыми предприятиями и налогоплательщиками. Последние оплачивают, по сути, и посещение ими ресторанов, а также отдых в санаториях, к подорожанию услуг которых представители властных структур высокомерно относятся с крайним легкомыслием.

Еще одно инфляционное последствие увеличения налогов — уже со стороны спроса: собрав их, правительство вполне способно нарастить свои военные и социальные расходы. К последним его может вынудить падение реальных доходов населения и, как результат, нарастание социальной напряженности. Криминальной разновидностью налоговой инфляции выступает удорожание продукции — в России никак не менее чем на 20—30% — вследствие переложения на покупателей так называемой платы за крышу, кото­рой облагают российский бизнес представители криминала. Результатом всего комплекса рассмотренных последствий становится формирование еще одной инфляционной спирали: повышение налогов — рост издержек производства — сокращение объема ВВП — углубление бюджет­ного кризиса — очередное увеличение налогов. И хотя рост налоговой нагрузки на национальную экономику может расцениваться и как контринфляционный фактор (коль скоро он приводит к сжатию располагаемого дохода фирм и домохозяйств, а значит, и к сокращению спроса со стороны частного сектора), однако в случае превалирования в стране инфляции предложения над инфляцией спроса его суммарный итог окажется бесспорно, проинфляционным.

Равновесие на рынке труда

W/ P – реальная зарплата; L – рабочая сила.

Кривая спроса на труд Ldпоказывает, что работодатели меньше нанимают работников при росте их заработной платы. И наоборот, удешевление труда заметно расширяет стремление предпринимателей заключать с ними трудовые соглашения. Однако не следует полагать, что нулевая заработная плата делает спрос на труд безграничным: бесплатная рабочая сила имеет, как правило, запредельно низкое качество. Случается и так, что рост оплаты труда не влечет за собой сокращение спроса в связи с существованием дефицита специалистов высшей квалификации, потребность в которых во многих странах сегодня является ненасыщаемой.

Кривая предложения труда Lsсвидетельствует, что работники готовы больше трудиться при повышении заработной платы. Если же заработная плата, по их представлениям, недопустимо низка, то они предпочитают праздный образ жизни, и возникающая в этом случае безработица носит сугубо добровольный характер.

При этом:

а) до точки С преобладает эффект замещения — с повышением цены труда каждый час свободного времени все более воспринимается как упущенная выгода и происходит его замещение работой. Люди начинают предпочитать наемный труд самозанятости, прозяба­нию на пособии по безработице и другим альтернативным источникам дохода (включая незаконные);

б) после точки С начинает преобладать эффект дохода — достига­ется такой уровень реальной заработной платы, при котором свободное время становится самоцелью. Вполне вероятной становится его «покупка» за те деньги, которые могли быть получены за дополнительный наемный труд. Данный эффект обычно проявляется либо у представителей творческих профессий, либо у высокооплачиваемых работников, которые стремят­ся за счет досуга нарастить квалификацию, реализовать свои научные, художественные и иные планы. Не случайно именно в развитых странах, где достигнут высокий уровень материального положения лиц наемного труда, возобладала тенденция к расширению временных границ отпуска (в том числе за свой счет), сокращению продолжительности рабочего дня и рабочей недели, а случаи переработок характерны здесь в основном для гастарбайтеров.

Чем выше предложение труда Ls, тем при прочих равных условиях выше угроза безработицы. Так, выход на рынок труда поколения «бэбибума», разразившегося после Второй мировой войны, в сочетании с всплеском числа работающих женщин и масштабным притоком эмигрантов явились решающими факторами резкого увеличения вынужденной незанятости в Западной Европе в кризисные 1970-е гг.

В точке Е достигается полная занятость L1, которой соответствует равновесный уровень заработной платы (W/P1). Если же реальная заработная плата по какой-либо причине возрастает (например, из-за укрепления позиций профсоюзов на рынке труда или по причине законодательного повышения заработков бюджетников), то спрос на рабочую силу оказывается меньше предложения и предпринимателям приходится так или иначе распределять между всеми претендентами недостаточное количество рабочих мест. Например, значительное повышение заработной платы врачей и соответственно тарифов на предоставляемые ими услу­ги приведет к сокращению спроса на них одновременно с расширением числа желающих стать врачами. В результате возникает безработица, уровень которой определяется отрезком L2L3.

Классики утверждают, что рыночная система способна обеспечить полное использование ресур­сов, в том числе трудовых. Однако если все-таки безработица возникает, то включается рыночный механизм саморегулирования и полная занятость быстро восстанавливается. Среди работников усиливается конкуренция за право занять дефицитные рабочие места, и она снижает реальную заработную плату до равновесного уровня. Если же реальная заработная плата снижается ниже этой точки (формируются сильные сою­зы предпринимателей или реализуется монопольное господство государства как единственного работодателя), то спрос на рабочую силу оказывается выше ее предложения и появляется дефицит рабочей силы, имеющий негативные последствия. Занятость теряет свою привлекательность, предпочтения населения смещаются в сторону праздности, предложение труда Lsсокращается. Однако последующая конкуренция предпринимателей за привлечение квалифицированных работников приводит к росту реальной заработной платы до уровня равновесия.

Таким образом, с точки зрения классиков, вполне возможно поддержание полной занятости в национальной экономике. Нормой, гарантируемой конкуренцией на рынке рабочей силы, является полная занятость, а безработица обычно бывает лишь фрикционной и добровольной, в то время как длительная незанятость есть случайное явление, порождаемое войнами, засухой, политическими потрясениями и т.п. Помощь государства в обеспечении занятости излишня и, более того, вредна, так как способна через неадекватное воздействие на рынок труда, напротив, спровоцировать скачок безработицы.

МАКРОЭКОНОМИЧЕСКИЕ ЦЕЛИ

В любом обществе, в том числе и российском, существуют десятки острейших проблем, из-за которых власти периодически оказываются поставленными в условия, когда многие задачи надо решать одновременно. Однако в чисто экономическом плане есть несколько проблем, доставляющих во все времена наибольшую головную боль членам кабинета министров. Обычно государство нацелено на выбор оптимального баланса серии основных макроэкономических целей.

1. Высокие темпы экономического роста и обусловленные ими темпы повышения благосостояния населения. Экономический рост, характеризующийся темпами прироста валового продукта, обеспечивает разрешение и воспроизводство на новом уровне основного противоречия экономики — между ограниченностью производственных ресурсов и безграничностью общественных потребностей.

2. Стабильный общий уровень цен. При этом речь идет о стабильности не директивно закрепленных, а именно рыночных цен, свободно устанавливаемых на основе взаимодействия спроса и предложения. Цель государства — избегать значительного увеличения или снижения общего уровня цен, т.е. инфляции и дефляции.

3. Полная занятость имеющихся производственных ресурсов — как материальных, так и трудовых. Особое значение для правительства имеет ликвидация вынужденной безработицы. Впрочем, ситуация сверхзанятости тоже небезупречна, поскольку провоцирует ускорение инфляционных процессов.

4. Экономическая свобода для управляющих предприятиями, наемных работни