Политэкономия - наука о производственных отношениях

Отчуждение труда

Главный конфликт капитализма Маркс определил для себя еще до того, как приступил к интенсивным занятиям экономикой. Соб­ственно, стремление объяснить его и было важнейшим побудитель­ным мотивом к таким занятиям. Проблему, ставшую центральной в его творчестве, Маркс четко сформулировал, когда ему было 26 лет, — в работе, известной под названием «Экономическо-философскиеруко­писи 1844 года». Это была проблема отчуждения труда.

«Отчуждение» — понятие гегелевской философии. Непосредст­венно Маркс заимствовал его у своего современника немецкого фи­лософа-гегельянца Л. Фейербаха, который использовал это понятие при анализе религиозного сознания. По Фейербаху, религия — про­дукт творческого воображения человека. Но, будучи однажды приду­манными, боги затем начинают «жить» собственной жизнью — ста­новятся предметом веры, обретают сиоих служителем; те в свою оче­редь организуются в церковную иерархию, обзаводятся землями, иму­ществом и банковскими счетами. В результате религия, будучи сама продуктом человеческой фантазии, обретает власть над сознанием лю­дей. Это превращение продукта в нечто господствующее над его твор­цом Фейербах и называл отчуждением.

Маркс увидел здесь аналогию с социально-экономическими яв­лениями, а именно с отношениями между трудом и капиталом. Как и почему богатство общества, его прогресс — все то, что создано тру­дом человека, — оказывается чуждым, часто враждебным самим ра­бочим? Почему, например, фабричный труд (наиболее производитель­ный во времена Маркса) действовал на рабочих отупляюще, превра­щая их в простой придаток машин; почему замена ручного труда ма­шинами нередко оборачивалась л ишь ростом безработицы; наконец, почему созданное человечеством материальное и культурное богат­ство находится в частной собственности меньшинства, тогда как его действительные творцы — трудящиеся лишены не только контроля над ним, но часто и доступа к нему?

Анализируя этот процесс отчуждения, Маркс начинаете просто­го: рабочий трудится на фабрике, но продукт фабрики принадлежит i te ему, а владельцу средств производства — капиталисту. Продукт труда оказывается чужим для его создателя - это первая, простейшая фор­ма отчуждения труда. Но вслед за этим чужой и чуждой рабочему ста-

1S5

новится и его собственная производственная деятельность - он не заинтересован втом, что делает; его труд вынужденный, он приходит на фабрику только для того, чтобы заработать себе на жизнь. Эта жизнь начинается для него лишь за воротами фабрики. В результате происходит еще одно превращение: рабочий не воспринимает свой фабричный труд как нечто значимое, как свое участие в созидании общественного богатства. Это ведет к утрате общественного, обще­культурного смысла человеческой деятельности. Тем самым жизнь человека как полноправного представителя человечества или, по вы­ражению Маркса, родовая жизнь человека — низводится до роли сред­ства для поддержания его индивидуальной жизни.

Всеобщее отчуждение рабочего от окружающего его общества со­ставляет главную тему экономических исследований Маркса. «Капи­тал» — это развернутый ответ на вопросы, поставленные им в теории отчужденного труда. В своей теории эксплуатации труда Маркс про­слеживает всю «историю» прибавочной стоимости: каким образом она формируется из продукта труда, как она возвращается в производст­во в виде нового капитала и как замыкается этот цикл «самовозраста­ния» капитальной стоимости. Маркс показывает, что «самовозраста­ние» капитала — это особая, присущая капитализму форма общест­венного прогресса. В ее рамках собственник капитала не только по­лучает власть над трудом нанятого им рабочего, но и подчиняет сво­им целям сами условия его труда и найма: технологию и организа­цию производства, направленность технического прогресса, даже характер потребительского спроса. Извлечение прибыли становится самоцелью, подчинение труда капиталу приобретает устойчивый все­сторонний характер.

Товар как вещное отношение

Отчуждение, власть, господство и подчинение — темы, необыч­ные для классической политической экономии, и в то же время цен­тральные для Маркса. Именно с их разработкой связана специфика марксистской политической экономии как теории, имеющей свой осо­бый предмет — производственные отношения.

Первоначально свой подход Маркс демонстрирует при анализе товара как элементарной формы богатства в рыночной экономике. На примере понятия «товар» Маркс выделяет три уровня рассмотре­ния экономических явлений.

Первый уровень — физическое бытие товара. Для обыденного со­знания всякий товар — это прежде всего некоторая полезная вещь, конкретная потребительная стоимость. Изготовление (заготовка) та-

ких вещей — конкретные технологические процессы, будь то сбор лес­ных ягод, выпечка хлеба, отливка металла или постройка дома. В лю­бом случае это процесс труда, или, по определению Маркса, «целесо­образная деятельность для созидания потребительных стоимостей, все­общее условие обмена веществ между человеком и природой, вечное ес­тественное условие человеческой жизни» .

Второй уровень рассмотрения товара — стоимостный. В этом слу­чае отдельный товар выступает уже не сам по себе - он понимается как составная часть совокупного продукта труда общества. Как стои­мости все товары соизмеримы независимо от их натуральной фор­мы. Величина их стоимости определяется количеством труда, затра­ченного на их производство. Данный подход — не что иное, как ри-кардианская трудовая теория стоимости, наиболее совершенная для своей эпохи попытка осмыслить внутреннюю взаимосвязанность ры­ночного хозяйства. Но как мы уже знаем (см. гл. 4), это была теория «естественного состояния», т.е. теория, описывающая мир, в кото­ром труд распределен между различными видами производств про­порционально, товары обмениваются на рынке в соответствии с их стоимостями, а затраты труда разного вида и качества сведены к еди­ной мере. Короче говоря, отношения между людьми (товаропроиз­водителями) представлены здесь как технологически взаимно согла­сованные отношения их продуктов, а отношения между основными классами общества — как соотношение долей общественного продук­та. Вспомним, что долгосрочная динамика нормы прибыли у Рикар-до определяется изменением именно технической пропорции — рос­том удельных затрат в земледелии. Эту же систему жестких пропор­ций явно имеет в виду и Дж.Ст. Милль, когда пишет о независимости законов производства от воли людей.

Экономисты-классики знали, что в хозяйственной практике тео­ретические предпосылки, как правило, не соблюдаются, но они ве­рили, что «естественное состояние» — это точка устойчивого равно­весия, к которой силы рыночной конкуренции подталкивают реаль­ную экономику. Сам механизм рыночной конкуренции был интере­сен для них лишь постольку, поскольку он подтверждал, как предпо­лагалось, их веру в «естественное состояние», а следовательно, и зна­чимость их теории.

Согласно Марксу, оба эти уровня рассмотрения товара недоста­точны, так как они применимы к продукту труда при любом типе об­щества и не отражают специфику товара как предмета рыночного обмена, В дополнение к этим подходам Маркс развивает принципи-

' Маркс К Капитал. Т 1// Маркс К., Энгельс Ф Соч.2-еизд Т. 23. С. 195.

ально иной взгляд на товар, представляя его как производственное отношение между людьми. Его трактовка товара включает два аспек­та, которые можно условно назвать структурным и функциональным.

В структурном аспекте взаимоотношения тонаропроизводителей Маркс противопоставляет отношениям между участниками произ­водства и нерыночных экономиках. В любом обществе производство совокупности благ, удовлетворяющих человеческие потребности, складывается из определенного набора взаимосвязанных трудовых функций. Соответственно, в любом обществе возникает задача ко­ординации этих функций, прежде всего пропорционального распре­деления между ними совокупного рабочего времени. В гипотетичес­ком хозяйстве Робинзона на необитаемом острове эта задача своди­лась бы к распределению его собственного времени, а ее решение было бы в его исключительной иоле. В феодальном поместье и пат­риархальной крестьянской семье аналогичные трудовые функции распределялись между разными людьми, так что координация функ­ций перерастала в координацию их исполнителей. Впрочем, в обоих случаях, как и у Робинзона, координатором выступала единая воля, будь то хозяина-феодала или главы семьи. Но здесь уже в отличие от хозяйства Робинзона воля координатора была отделена от воли ко­ординируемых, и между участниками лроизиодства складывались определенные общественные отношения, будь то отношения господ­ства и подчинения между феодалом и его крестьянином или отноше­ния семейного старшинства в крестьянском хозяйстве. И я том и в другом случае речь шла об отношениях личной зависимости, устано­вившихся до и независимо от выполнения их участниками каких-либо производственных функций.

Иначе обстоит дело в обществе товаропроизводителей. Здесь, как и в предшествующих случаях, труд каждого товаропроизводителя — это звено в общественном разделении труда, частица совокупного общественного труда, поэтому каждый товар изначально предназна­чен для продажи, и каждый товаровладелец жизненно заинтересован в его обмене на другие товары, удовлетворяющие его собственные потребности. Однако в этом случае разделение труда не подкрепля­ется какой-либо координирующей волей. Речь идет об отношениях людей-атомов, лично друг от друга не зависящих, как правило, даже незнакомых. Единственный и непременный посредник в таких от­ношениях — товар. Координация деятельности осуществляется здесь лишь косвенно и задним числом, после того как произведенные то­вары вынесены на рынок. Именно в этом смысле продукт, принима­ющий форму товара, предполагает особые отношения между участ-

пиками производства — отношения атомизированных частных произ­водителей. Это структурный аспект товарного отношения.

Мысль Маркса не сводится ни к банальному выводу, что рынок — необходимый механизм координации в условиях разделения труда, ни к столь же банальному наблюдению, что рыночная конкуренция имеет стихийный характер. Главный тезис Маркса состоит в том, что I) обществе товаропроизводителей производственные отношения за­кономерно принимают форму вещных отношений (в противовес лич­ным отношениям в прежних типах хозяйства). Причем речь идет во-асе не о стандартном приеме экономистов-классиков, сводивших отношения людей к соотношению их продуктов. Вещи в данном слу­чае - не представители людей, а активные посредники в их взаимоот­ношениях. В этом случае товарное отношение рассматривается в ас­пекте его функционирования в процессе рыночной конкуренции.

Интерес к механизму рыночной конкуренции был характерен не только для Маркса. Инициаторы маржиналистской революции (см. гл. 10), приведшей в конечном счете к формированию современ­ной микроэкономики, также стремились к теоретическому осмысле­нию этого явления. Однако их главный интерес был связан с процес­сом формирования рыночных цен, тогда как Маркс фокусировал вни­мание на другой стороне дела — на динамике отношений между са­мими товаропроизводителями. Колебания спроса и предложения, ве­дущие к установлению равновесной цены, сопровождаются драма­тическими процессами расслоения производителей: обогащением од­них, массовыми разорениями других. Именно в этих процессах вещи (товары) как бы отделяются от их владельцев и начинают жить собст-иенной жизнью: в рыночную конкуренцию вступают не сами товаро­владельцы — только их товары. Судьба же товаровладельцев стано­вится всего лишь ставкой в этой конкурентной борьбе. Маркса по­стоянно интересует вопрос о том, насколько устойчивы выявленные им производственные отношения, каковы механизмы, которые их за­крепляют в динамичной хозяйственной среде или, напротив, подры-нают, предопределяя направленность их эволюции или трансформа­ции. Так, говоря об обществе товаропроизводителей, Маркс часто от-[алкивается от гипотезы простого товарного производства - эконо­мического строя, в котором каждый товаропроизводитель создает свой продукт собственным трудом. Анализ этого гипотетического с гроя дает Марксу пример неустойчивой системы производственных отношений. В таком обществе те, кто в результате расслоения обога­тился, не смогли бы развивать свое производство без привлечения дополнительной рабочей силы, а те, кто разорился, оказались бы про-

5 История экономических учений 129

сто без средств существования. Только возможность покупать допол нительную рабочую силу—для первых, и возможность ее продавать ■ для вторых открывает путь к разрешению противоречия на почве рыночного хозяйства. Но это значит, что производственные отноше­ния, складывающиеся между однородными контрагентами-товаропро­изводителями, закономерно эволюционируют в сторону капиталис­тических производственных отношений, перерождаясь в отношения неоднородных контрагентов: тех, кто нанимает, и тех, кого нанимают.