Когда нет формальных правил игры, сами собой возникают неформальные. Они ничем не хуже, поэтому вводить формальные правила не обязательно

Иногда вмешательство государства в экономику не только возможно, но и очень желательно. Понятно, что идеальное государство существует лишь в учебниках, а на практике регулирование сопровождается ошибками или коррупцией. Можно ли обойтись без государства? Можно ли играть в экономические игры «на доверии»?

Оказывается, что доверие часто позволяет заменить правила игры, устанавливаемые государством, но, в конце концов, это совсем не равноценная замена.

Современная экономическая наука рассматривает доверие как одну из ключевых составляющих «социального капитала» — наряду с социальными нормами и сетями. Под социальным капиталом обычно понимают систему неформальных правил и механизмов, действующих внутри определенной группы людей (или целой страны).

Зачем нужен социальный капитал? Дело в том, что даже в развитых странах формальные институты — например, законы и суды — не в полной мере обеспечивают защиту прав собственности и контрактов. Это приводит в действие репутационные механизмы, этические нормы, моральные ценности и принципы, ограничивающие оппортунистическое поведение.

Понятие социального капитала получило широкое распространение в экономической науке недавно. Но уже появилось несколько исследований, показывающих, что есть положительная корреляция между социальным капиталом и экономическим ростом как в странах, так и в отдельных регионах. Например, более успешное развитие Северной Италии, по сравнению с Южной, некоторые исследователи объясняют именно более высоким уровнем социального капитала. Социальный капитал в развитых странах, как правило, выше, чем в развивающихся. Его измеряли по самым разным показателям, например по уровню членства граждан в общественных организациях или по доле людей, считающих, что можно доверять незнакомцам.

Подобные исследования проводились и на другом уровне — среди школьников. Оказалось, что дети, родители которых часто переезжали, не приобретали достаточного социального капитала и добивались в жизни меньших успехов. Как выяснили другие исследователи, в школах с более активными родительскимисоветами ученики получали образование более высокого качества.

Однако не все так просто. Обнаруженная корреляция еще не свидетельствует о существовании причинно-следственной связи. Членство в общественных организациях — дело добровольное и зависит от других характеристик, которые и сами могут напрямую влиять на экономические достижения. И вполне возможно, что родители, которые часто переезжают, заботятся скорее о своей карьере, чем об образовании детей: поэтому неудивительно, что частые переезды отзываются проблемами, которые ожидают этих детей в будущем. У детей, чьи родители активно участвуют в жизни школы, подобных проблем, скорее всего, не будет.

Социальный капитал трудно измерить. Как соотнести членство в небольших кружках и в национальных ассоциациях? Например, в США членов местных организаций становилось меньше, в то время как национальные ассоциации становились более многочисленными и сильными. С точки зрения экономики национальные ассоциации лучше, чем местные, поскольку получается, что люди доверяют незнакомцам, а не только соседям. Но неясно, насколько лучше и как этот показатель измерить. Вырос ли социальный капитал, если средний американец двум местным кружкам теперь предпочитает членство в одной национальной ассоциации?

Подобные трудности пока не позволяют назвать цифры, показывающие влияние социального капитала на экономический рост и развитие. Впрочем, самая большая проблема для его исследователей заключается в том, что социальный капитал начинает играть роль именно тогда, когда не работают формальные институты. Поэтому естественно, что рост интереса к механизмам, основанным на доверии, резко вырос в России именно сейчас. Общество и бизнес увидели низкое качество работы правительства, законодателей, судов и правоохранительных органов. Социальный капитал — это ответ на несостоятельность государства, но все-таки он, даже при самом высоком качестве, не может полностью заменить эффективные формальные институты. В отличие от закона, который един для всех, радиус действия доверия ограничен членством в группе. Например, неформальные институты кредита и страхования гораздо лучше работают внутри небольших сообществ. А ведь экономическая ценность финансовых операций высока как раз тогда, когда участники сделки существенно отличаются друг от друга — у одного много денег, а у другого мало; у одного в этом году неурожай, а у другого наоборот. С другой стороны, жители одной и той же деревни, как и предприятия в одной и той же отрасли, испытывают финансовые затруднения в одно и то же время. Неформальные финансовые институты не могут справиться ни с эффективным распределением капитала, ни с диверсификацией рисков.

Получается, что в этом случае высокий уровень социального капитала свидетельствует лишь о провале государственных институтов и не способствует экономическому росту. Неудивительно, что неформальный сектор больше развит именно в бедных странах, где возникли самые успешные неформальные институты, например бангладешский банк «Грамин» — пионер микрокредита.

Даже если неформальные ассоциации и приносят выгоду своим членам, это может быть механизмом не создания стоимости, а лишь ее перераспределения, причем не всегда эффективного. Так называемая «корпоративная солидарность» питерских чекистов помогает повысить лояльность членов группы, но с точки зрения аутсайдеров это явление представляет собой всего лишь круговую поруку, систему, в которой «оступившимся» товарищам всегда подадут руку помощи, а не накажут за ошибку. Существовавший в Советском Союзе институт блата перераспределял дефицитные блага в пользу тех, у кого были «связи», за счет всех остальных.

Наконец, накопление социального капитала требует времени и ресурсов и, следовательно, может замедлять экономический рост. Например, упомянутое выше сокращение членства в местных общественных организациях в США после войны объясняется и тем, что женщины стали больше работать и меньше сидеть дома. Последнее обстоятельство, безусловно, внесло существенный вклад в экономический рост — несмотря на снижение социального капитала.

Роль социального капитала неоднозначна. Но применительно к современной России, где эффективность формальных институтов очень низка, потребность в социальном капитале бесспорна. Как же создать условия для его накопления? Относиться к нему, как к физическому капиталу: необходимо построить инфраструктуру доверия. Нужны механизмы, облегчающие создание неформальных ассоциаций, координацию ожиданий и построение репутаций граждан и компаний. Одним из таких механизмов можно считать Интернет, но для построения системы доверия одного онлайнового общения недостаточно. Нужны также саморегулируемые профессиональные ассоциации и отраслевые союзы, проводящие конференции и семинары и разрабатывающие правила игры. Одно из ключевых мест в создании репутаций принадлежит деловой прессе, которая играет роль «бюро кредитных историй» на рынке социального капитала.

Однако инфраструктура — это лишь необходимое, но недостаточное условие возникновения доверия. Отсутствие доверия — это устойчивая точка равновесия. Существует много стран, где даже при полном провале формальных институтов неформальные институты тоже не возникают. Для вывода общества из этого равновесия нужны новые лидеры гражданского общества, не только представляющие себе конечные цели изменений, но и умеющие их осуществлять. Лидеры должны верить в успех и быть оптимистичными или даже сверхоптимистичными (если сравнивать их отношение с готовностью к изменениям других граждан).

Опыт других стран показывает: доверие к незнакомым согражданам постепенно вырастает из доверия к одноклассникам, соседям, коллегам, сотрудникам, а эффективные национальные организации возникают из местных. Чтобы создать доверие на уровне целой страны, нужно долго и упорно работать. Однако нет причин полагать, что мы не добьемся успеха.

Миф 21