Предмет и метод изучения

Исторически сложилось так, что почти повсеместно формиро­вание экономической науки чаще всего увязывается с именем и твор­чеством Адама Смита (1723-1790) – величайшего английского уче­ного-экономиста конца XVIII в. Эта «человеческая слабость» будет преодолена, очевидно, нескоро, ибо в отличие от естественных наук, требующих, как правило, представления о современном уровне зна­ний, экономическую науку едва ли можно постичь, не познакомив­шись с теоретическими воззрениями выдающихся экономистов классической политической экономии. В их числе Адам Смит явля­ется, несомненно, центральной фигурой. И хотя экономическая наука начинается действительно не с этого автора, но именно он, как сказал М. Блауг, стал тем, кто создал «первый в экономической науке полноценный труд, излагающий общую основу науки».

Адам Смит родился 5 июня 1723 г. в Шотландии в городке Кирколде, расположенном неподалеку от ее столицы Эдинбурга, в се­мье таможенного чиновника. С детства проявив способности к уче­бе, в 14 лет поступил в Глазговский университет, который закончил спустя три года, в 1740 г в числе лучших студентов он был удостоен стипендии для завершения своего образования в Оксфордском уни­верситете, где учился вплоть до 1746 г. Уровень преподавания здесь не устраивал его, в том числе по той причине, что большинство про­фессоров даже не читали своих лекций. Из Оксфорда А. Смит вернулся в Эдинбург с намерением заняться самообразованием и чте­нием публичных лекций по английской литературе и политической экономии. Уже тогда, судя по его лекциям, он придерживался прин­ципов экономического либерализма, и особенно принципа свободы торговли. В 1751 г. А. Смит был назначен профессором логики в Глазговском университете, а в конце того же года перешел на кафедру моральной философии, на которой преподавал до 1764 г. Крупная научная работа «Теория моральных чувств», изданная им в 1759 г., принесла ему широкую известность. Но в дальнейшем научный ин­терес А. Смита все более смещается к экономической науке, что было связано отчасти с активным его участием в своеобразном Глазговском клубе политической экономии, а отчасти – дружбой с фило­софом и экономистом Давидом Юмом.

В 1764 г. в жизни А. Смита произошло переломное событие: он оставил кафедру (как окажется, навсегда) и принял предложение сопровождать во время заграничного путешествия молодого лорда, пасынка видного политического деятеля – герцога Баклю. Матери­альный интерес от этого путешествия имел для А. Смита не послед­нее значение; поездка гарантировала ему 800 ф. ст. ежемесячно до конца жизни, что было явно больше его профессорского гонорара. Путешествие длилось с 1764 по 1766 г., т. е. более двуx лет, из которых полтора года он провел в Тулузе, два месяца – в Женеве, где ему довелось встретиться с Вольтером, и девять месяцев в Париже. Тес­ное знакомство за время поездки с французскими философами» Аламбером, Гельвецием, Гольбахом, а также с физиократами, в том числе с Ф. Кенэ и А. Тюрго, отразилось впоследствии в его главном труде «Исследование о природе и причинах богатства народов», к которому он приступил еще в Тулузе.

По возвращении в Шотландию А. Смит решает поселиться у своей матери, где с 1767 г. уединяется для завершения работы над «Богатством народов». Книга вышла в свет в 1776 г. и упрочила и без того широкую известность ее автора. Она четырежды переиздава­лась при жизни А. Смита и еще три раза со дня его смерти (1790) и до конца века.

Влияние А. Смита на своих современников было настолько вели­ко, что даже английский премьер-министр У. Питт-младший объяв­лял себя его учеником. Они неоднократно встречались и обсуждали вместе ряд финансовых проектов. Одним из результатов этих кон­тактов с ученым явилось подписание У. Питтом в 1786 г. первого Либерального торгового договора с Францией – договора Эдена, ко­торый существенно изменил таможенные тарифы. Результатом влияния творческого наследия автора «Богатства народов» можно также признать то, что один из его учеников Дугалл Стюарт в 1801 г. стал читать в Эдинбургском университете самостоятельный курс по­литической экономии, который прежде входил в состав дисциплин курса нравственной философии.

В январе 1778 г. А. Смит был назначен комиссаром таможни в Эдинбурге, оставаясь в этой должности до своей кончины в 1790 г.

Из особенностей характера А. Смита известно, что ему были присущи подчеркнуто деликатное поведение и одновременно ле­гендарная рассеянность.

Знакомство с творчеством А. Смита начнем с того, что он пони­мал под предметом изучения экономической науки.

В своей книге «Исследование о природе и причинах богатства народов» (1776) в этом качестве он выделил ее центральную про­блему, а именно экономическое развитие общества и повышение его благосостояния.

Как полагает Н. Кондратьев, «весь классический труд Смита о богатстве народов на­писан под углом зрения, какие условия и каким образом ведут людей к наибольшему благосостоянию, как он его понимал».

Уже первые слова, с которых начинается книга: «Годичный труд каждого народа представляет собою первоначальный фонд, кото­рый доставляет ему все необходимые для существования и удобства жизни продукты», позволяют понять, что экономика любой страны, по Смиту, развиваясь, приумножает богатство народа не потому, что этим богатством являются деньги, а потому, что его надо видеть в материальных (физических) ресурсах, которые доставляет «годич­ный труд каждого народа».

Таким образом, А. Смит с первой же фразы своей книги осужда­ет меркантилистское мышление, выдвигая для этого, казалось бы, совсем не новый аргумент о том, что сущностью и природой богат­ства является исключительно труд. Далее данную мысль он разви­вает весьма интересной концепцией роста разделения труда, а по сути доктриной технического прогресса как основного средства роста богатства «любой страны во все времена».

Однако на вопрос о том, в какой сфере экономики богатство растет быстрее, соображения А. Смита оказались небесспорными. С одной стороны, в своей теории о производительном труде (об этом речь пойдет ниже) он убеждает читателя в том, что не торговля и другие отрасли сферы обращения, а сфера производства является основным источником богатства, а с другой – особенно это видно во второй книге его пятикнижия, – что для приумножения богатства предпочтительнее развитие сельского хозяйства, а не промышленнос­ти, ибо, по мнению ученого, капитал, вкладываемый в земледелие, добавляет гораздо большую стоимость к действительному богатст­ву и доходу. При этом А. Смит полагал, что с развитием экономики цены на промышленные товары имеют тенденцию снижаться, а на сельскохозяйственные продукты – подниматься, поэтому, по его мысли, в странах, где сельское хозяйство представляет собою самое выгодное из всех приложений капитала, капиталы отдельных лиц будут прилагаться самым выгодным для всего общества образом. Понять это упущение автора «Богатства народов» тем труднее, что в ту пору в Англии процветала мануфактурная промышленность, и начинали появляться первые высокопроизводительные фабрики, работавшие от водяного колеса. Поэтому едва ли, А. Смит может считаться «буржуазным ученым» или «апологетом буржуазии»,если он ут­верждал о роли землевладельцев в обществе так:«...интересы пер­вого (землевладельцев) из этих трех классов тесно и не­разрывно связаны с общими интересами общества. Все, что бла­гоприятствует или вредит интересам первого, неизбежно благо­приятствует или вредит интересам общества».

Между тем величие А. Смита как ученого состоит в его эконо­мических прогнозах и фундаментальных теоретико-методологиче­ских позициях, которые более чем на целое столетие предопреде­лили и последующую экономическую политику многих государств, и направление научного поиска огромной когорты ученых-эконо­мистов. Чтобы объяснить феномен успеха А. Смита, прежде всего, необходимо обратиться к особенностям его методологии.

Центральное место в методологии исследования А. Смита зани­мает концепция экономического либерализма, в основу которой, как и физиократы, он положил идею естественного порядка, т. е. рыночных экономических отношений. В то же время в отличие, скажем, от Ф. Кенэ в понимании А. Смита, и он это постоянно под­черкивает, рыночные законы лучшим образом могут воздействовать на экономику, когда частный интерес стоит выше общественного, т. е. когда интересы общества в целом рассматриваются как сумма инте­ресов составляющих его лиц. В развитие этой идеи автор «Богатства народов» вводит ставшие затем знаменитыми понятия «экономиче­ский человек» и «невидимая рука».

Сущность «экономического человека» достаточно рельефно по­казана уже во второй главе книги I «Богатства народов», где особо впечатляет положение о том, что разделение труда является резуль­татом определенной склонности человеческой природы к торговле и обмену. Напомнив вначале читателю, что собаки друг с другом сознательно костью не меняются, А. Смит характеризует «эконо­мического человека» как стремящегося к личному обогащению со­вершенного эгоиста, а именно: «Он скорее достигнет своей цели, если обратится к их (своих ближних) эгоизму и су­меет показать им, что в их собственных интересах сделать для него то, что он требует от них. Всякий предлагающий другому сделку какого-либо рода, предлагает сделать именно это. Дай мне то, что мне нужно, и ты получишь то, что тебе нужно, – таков смысл всякого подобного предложения... Не от благожелательности мяс­ника, пивовара или булочника ожидаем мы получить свой обед, а от соблюдения ими своих собственных интересов. Мы обращаемся не к их гуманности, а к их эгоизму, и никогда не говорим им о на­ших нуждах, а об их выгодах».

О тенденциозности понятия смитовского «экономического человека» в современной экономической литературе упоминают дово­льно часто. Например, по оценке Л. Мизеса, после А. Смита эко­номическая наука вплоть до нашего времени в сущности «изучает не живых людей, а так называемого «экономического человека», фантома, имеющего мало общего с реальными людьми. Абсурдность этой концеп­ции, – продолжает он, – становится вполне очевидной, как только возникает вопрос о различиях между человеком реальным и экономи­ческим. Последний рассматривается как совершенный эгоист, осведом­ленный обо всем на свете, и сосредоточенный исключительно на накоп­лении все большего и большего богатства».

Без особых комментариев А. Смит преподносит читателю и по­ложение о «невидимой руке». При этом нельзя исключить, что идею о ней автор «Богатства народов» заимствовал в памфлетах меркан­тилистов XVII в., где проводилась мысль о том, что экономическое поведение предопределяет, прежде всего, прибыль, а для этого госу­дарству необходимо защищать свободную конкуренцию в эгоистичес­ких интересах отечественных предпринимателей.

Но А. Смит ничуть не повторяет меркантилистов. В его книге смысл «невидимой руки» заключается в пропаганде таких общест­венных условий и правил, при которых благодаря свободной кон­куренции предпринимателей и через их частные интересы рыночная экономика будет наилучшим образом решать общественные задачи и приведет к гармонии личную и коллективную волю с максималь­но возможной выгодой для всех и каждого. Он говорит о ней как бы между про­чим, обращая внимание читателя на то, что «каждый отдельный человек... имеет в виду свою собственную выгоду, а отнюдь не выгоды общества... причем в этом случае, как и во многих других, он неви­димой рукой направляется к цели, которая совсем и не входила в его намерения...» и что, «преследуя свои собственные интересы, он часто более действенным образом служит интересам общества, чем тогда, когда сознательно стремится сделать это».

Другими словами, «невидимая рука» независимо от воли и намере­ний индивида – «экономического человека» – направляет его и всех людей к наилучшим результатам, выгоде и к более высоким целям общества, оправдывая как бы тем самым стремление человека-эгоиста ставить личный интерес выше общественного. Таким образом, смитовская «не­видимая рука» предполагает такое соотношение между «экономиче­ским человеком» и обществом, т. е. «видимой рукой» государствен­ного управления, когда последняя, не противодействуя объективным законам экономики, перестанет ограничивать экспорт и импорт и выступать искусственной преградой «естественному» рыночному порядку. Стало быть, рыночный механизм хозяйствования, а по Сми­ту – «очевидная и простая система естественной свободы», благодаря «невидимой руке» всегда будет автоматически уравновешиваться. Государству же для достижения правовых и институциональных гарантий и обозначения границ своего невмешательства остаются, как пишет А. Смит в девятой главе книги IV и первой главе книги V, «три весьма важные обязанности». К ним он относит: издержки на обще­ственные работы (чтобы «создавать и содержать определенные об­щественные сооружения и общественные учреждения», обеспечивать вознаграждение преподавателей, судей, чиновников, священников и других, кто служит интересам «государя или государства»); издерж­ки на обеспечение военной безопасности; издержки на отправление правосудия, включая охрану прав собственности, т. е., говоря слова­ми Н. Кондратьева, смитовский «общественно-хозяйственный строй опирается на игру частных интересов в пределах и под защитой права».

Итак, «в каждом цивилизованном обществе» действуют всесильные и неотвратимые экономические законы – в этом лейтмотив методологии исследования А. Смита. Приверженность этой идее была затем очевидна в трудах всех лучших представителей класси­ческой политической экономии, в том числе у Д. Рикардо, объявившего главной задачей экономической науки необходимость «изу­чить законы, которые управляют...» всем, что произведено на зем­ле, а также у К. Маркса, озадачившего себя исследованием «зако­нов движения капитализма».

Непременным условием для того, чтобы экономические законы действовали, является, по убеждению А. Смита, свободная конкурен­ция. Только она, считает он, может лишить участников рынка влас­ти над ценой, и чем больше продавцов, тем менее вероятен моно­полизм, ибо, по словам ученого, монополисты, поддерживая посто­янный недостаток продуктов на рынке и никогда не удовлетворяя полностью действительный спрос, продают свои товары намного дороже естественной цены и поднимают свои доходы. В защиту идей свободной конкуренции в десятой главе книги первой А. Смит осуждает исключительные привилегии торговых компаний, законы об уче­ничестве, цеховые постановления, законы о бедных, полагая, что они (законы) ограничивают рынок труда, мобильность рабочей силы и масштабы конкурентной борьбы. Он также убежден, что, как толь­ко представители одного и того же вида торговли и ремесла собира­ются вместе, их разговор редко не заканчивается заговором против публики или каким-либо соглашением о повышении цен.

Выше уже была отмечена позиция А. Смита, согласно которой первейшим источником богатства является сельскохозяйственное производство и лишь затем промышленное. Это, вероятно, связано с его реакцией на сентенции меркантилистов, ставивших на пер­вый план внешнюю торговлю, а затем национальную промышлен­ность. Но что касается структуры самой торговли, то и здесь автор «Богатства народов» делает свои акценты, противоположные принципам меркантилизма, ставя на первое место внутреннюю, на второе внешнюю, на третье транзитную торговлю. В последней части аргументы А. Смита таковы: «Капитал, вкладываемый во внутреннюю торговлю страны, обычно поощряет и содержит большое количество производительного труда в этой стране и увеличивает стоимость её годового продукта в большей мере, чем таких же размеров капитал, занимающийся внешней торговлей предметами потребления, а капитал, занятый в этой последней, имеет в обоих этих отношениях еще большее преимущество над одинаковой величины капиталом, вложенным в транзитную торговлю». В этой же связи А. Смит счел даже уместным сформулировать главную задачу полити­ческой экономии, прозвучавшую следующим образом: «И главная задача политической экономии каждой страны состоит в увеличе­нии ее богатства и могущества; поэтому она не должна давать пре­имуществ или оказывать особое поощрение внешней торговле пред­метами потребления предпочтительно перед внутренней торговлей или же транзитной торговлей предпочтительно перед той и другой».