С. С. Суслина. От форсированного к сбалансированному и прагматическому развитию

Многие экономисты уже не превозносят опыт Южной Кореи так высоко, как два десятилетия назад и не считают феномен ее ускоренного экономического развития "чудом". Другие времена, другие подходы и оценки, другие мирохозяйственные тенденции выдвинули на авансцену мировой цивилизации новых лидеров развития - Китай, Индию, Бразилию и даже Вьетнам.

А. Н. Федоровский справедливо, на мой взгляд, отметил главную особенность современного развития НИС-первопроходцев. Сумев за короткое время достигнуть уровня, соответствующего критериям передовых развитых стран, все они после соответствующей корректировки своей политической, экономической и социальной систем перешли от радикальной, жесткой стратегии развития к ее более сбалансированным, прагматически приземленным, рациональным формам.

Для РК это объясняется целым рядом обстоятельств. С политической точки зрения ее устраивает ситуация, сложившаяся в последние 5 - 10 лет на Корейском полуострове. РК уже давно одержала победу в "экономическом соревновании" с Севером, заняла прочные позиции в мировой экономике, имеет весомые шансы стать одним из мировых деловых, финансовых и инновационных центров. Сегодня ее внешне- и внутриэкономический базис достаточно стабилен и устойчив, что отчасти подтверждает проверка на прочность кризисом 2008 - 2009 гг.

Сегодня в РК возобладал прагматический подход к проблеме объединения с Северной Кореей: отсутствие выраженного стремления форсировать процесс объединения сочетается с развитием межкорейских экономических отношений. Это неудивительно: "цена воссоединения родины" давно перевалила за триллион долларов. РК хотелось бы пока извлекать выгоды из использования ресурсов Северной Кореи, а не финансировать решение ее социальных и экономических проблем, что было бы неизбежно в случае объединения.

В экономическом аспекте Южная Корея активно пытается модернизировать мелкий и средний бизнес, ориентированный на внутреннее производство, и сбалансировать его с ориентированным вовне сектором экономики. Стоит задача достижения оптимизации связей этих двух секторов, укрепления и повышения конкурентоспособности всей экономической системы страны. Это уже не количественные ориентиры экономического роста, а его качественные, структурные составляющие.

В качестве примера приведем такой факт. Правительство Ли Мен Бака вышло с инициативой перестройки экономики на основе программы "зеленого роста" на период 2009 - 2013 гг. Предполагается ежегодно направлять на эти цели 17 трлн. вон - 2% ВВП. 13 трлн. вон (1.2% ВВП) в год выделяются на НИОКР на 27 наиболее важных технологических направлениях. Особая роль отводится исследованиям в фундаментальных науках.

Немаловажной для Южной Кореи представляется проблема "тепличных выбросов", которые по объему выросли почти вдвое за 1990 - 2005 гг. (самый высокий показатель в ОЭСР). В связи с этим поставлена цель - сократить выбросы в атмосферу на 30% к 2020 г.

В конце 2010 г. была принята программа развития возобновляемых источников энергии. Активизация в ее рамках работ по развитию источников солнечной и ветровой энергии должна позволить РК к 2015 г. войти в пятерку мировых лидеров по разработке возобновляемых источников энергии.

Южная Корея продолжает строить "экономику знаний", ставит задачу превратиться в одного из лидеров нового информационного общества. Сегодня она занимает первое место в мире по скорости и доступности проводного Интернета. Доля информационных и коммуникационных продуктов в экспорте изделий обрабатывающей промышленности РК к 2009 г. превысила 32% (в США 28%).

Всего за год (август 2009- август 2010 гг.) южнокорейский экспорт информационных технологий возрос на 26.5%. Профицит в торговле продукцией этих технологий составил в августе

стр. 71

2010 г. 7 млрд. долл.13 Данная тенденция сохраняется и сегодня.

Для многих развивающихся стран южнокорейская модель была и остается более приемлемым образцом экономического подъема и стремительного догоняющего развития, чем модели других НИС. Они богаче РК, но их экономика функционирует в исключительных условиях (Гонконг и Сингапур - государства-города, своя специфика есть и у Тайваня). Привлекательность южнокорейского опыта кроется также в сочетании ускоренного экономического развития с реализующейся, правда, с недавних пор, политической демократизацией.

Можно констатировать, что Южная Корея вошла в круг развитых стран. Она вступает в открытую и ожесточенную конкуренцию с ведущими державами мира и ищет способы отстаивания своих позиций, активно участвуя в глобальной и региональной интеграции.

В. А. Мельянцев. Сравнительная оценка эффективности развития НИС. Новые индустриальные страны - одна из групп успешно развивающихся экономик мира. В результате проведения рациональной, гибкой, в целом прорыночной экономической и достаточно ответственной финансовой политики, мобилизации при активном участии государства национальных ресурсов, а также в силу ряда благоприятных культурно-исторических и геополитических факторов НИС в последние десятилетия сумели обеспечить стремительное наращивание физического и человеческого капитала, а также экспорта готовых изделий. На этой основе был достигнут ускоренный рост обрабатывающей промышленности, душевого ВВП, ИЧР, высокие рейтинги по многим мировым индикаторам, включая международную конкурентоспособность (МКСП). В 2011 г. по рейтингу МКСП Сингапур занял 2-е место, Гонконг - 11-е, Тайвань - 13-е, Малайзия - 21-е, Республика Корея - 24-е, КНР - 26-е, Таиланд - 39-е, Индонезия - 46-е место в мире14.

Эти страны, при всем сходстве, весьма дифференцированы по размерам, по наделенности ресурсами, зрелости экономических и социальных структур, качеству менеджмента, наконец, по политическим режимам. О неодинаковом уровне экономического развития свидетельствует величина душевого ВВП: во Вьетнаме, который причисляют к странам "третьей волны" НИС, он составил в 2010 г. 3.1 тыс. долл., в Гонконге и Сингапуре - соответственно 45.9 тыс. и 62.1 тыс. долл.

НИС добились высокой макроэкономической результативности. До середины XX в. эти экономики были отсталыми. Но впоследствии, несмотря на отдельные сбои и кризисные явления, они добились многого. У Тайваня и РК, представителей "первой волны" НИС, среднегодовые темпы прироста душевого ВВП возросли в 2 - 2.5 раза по сравнению с 1913 - 1938 гг. и равнялись в 1950 - 1980 гг. соответственно 6.4 и 5.7%, в 1980 - 2010 гг. - 4.7 и 5.6%. В последние 60 лет они были примерно втрое выше, чем в США. В итоге относительный разрыв сильно уменьшился: в названных экономиках душевой ВВП от уровня США вырос за 1950 - 1980 гг. соответственно с 9 и 7% до 33 и 21%, а в 2010 г. он составил 77 и 64%. Это, конечно, выдающийся результат.

Согласно моим методикам расчетов15, с 80-х годов быстрый хозяйственный рост в НИС на треть определялся сравнительно более высокими темпами увеличения их экспорта; наполовину -более значительным накоплением физического и человеческого капитала и на одну пятую - более умеренным, чем, например, в Африке южнее Сахары и Латинской Америке, (исходным) уровнем неравенства. В ряде НИС, например в РК, роль экспорта в приросте ВВП была особенно высока (в последние два-три десятилетия 50 - 60%).

Ускорение экономической динамики в НИС в последние 60 лет было в немалой мере вызвано наращиванием накопления. В 2000-е годы совокупные вложения в фонд развития (физический и человеческий капитал) достигали в Индонезии и Таиланде примерно 33 - 35% ВВП, а в РК - 52, то есть были выше, чем в США (46 - 47% ВВП). В то же время в структуре ВВП доля вложений в человеческий капитал составляла в Индонезии и Таиланде соответственно 20 и 30%. В РК этот индикатор оказался более высоким, но все же меньшим, чем в США (40 и 60%).

По структуре производительного богатства ряд НИС приближаются к развитым государствам (РГ). В наиболее продвинутых НИС (РК, Тайвань) удельный вес физического капитала в его структуре достигает 22 - 30%, хотя доля человеческого капитала все еще ниже, чем в РГ (70 - 75% и 84 - 88% соответственно). По числу редуцированных лет обучения взрослого населения РК и Тайвань

13 См.: KBS world. 07.09.2010.

14 См.: World Economic Forum. The Global Competitiveness Report, 2011 - 2012. Geneva, 2011. P. 15.

15 См.: Мельянцев В. А. Сравнение макроэкономической результативности ведущих стран АТЭС / Владивосток-2012: АТЭС и новые возможности России. М., 2011.

стр. 72

поднялись к концу 2000-х годов до среднего уровня по РГ (16 - 17 лет)16.

Достигнутые в РК и на Тайване в 1950 - 2010 гг. среднегодовые темпы прироста совокупной факторной производительности (СФП), 2.5 - 3.0%, соответствовали аналогичному среднему показателю по РГ 50 - 60-х годов. Они примерно на четверть определялись масштабной передислокацией основных производственных ресурсов в индустриальный сектор и сферу услуг и на треть - повышением качества рабочей силы17. Но ускорение роста в двух рассматриваемых странах по сравнению с довоенным периодом было лишь на треть вызвано повышением вклада эффективности. Его основной причиной стало существенное наращивание физического капитала и отработанных часов. Годовой объем последних в 1950 - 2000-е годы был относительно сопоставим с показателями ныне развитых стран вековой-полуторавековой давности18.

Хотя по индикаторам технологического и институционального развития Тайвань и РК к концу 2000-х годов достигли 75 - 80% от уровня США, по величине СФП они все еще отстают от американского показателя примерно в 1.5 раза (Китай и Индия в 5 - 7, Бразилия примерно втрое). В южнокорейской и тайваньской экономиках с 80-х годов усилилась нестабильность роста, а его динамика по мере приближения к технологической границе (уровень душевого ВВП США) и нарастания ряда структурных проблем19 существенно замедлилась. Среднегодовой темп прироста душевого ВВП в РК снизился с 7.7% в 1980-е годы до 4.9 в 1990-е и 3.8% в 2000 - 2009 гг.

Бесспорно, ряд НИС достиг завидных для многих развивающихся стран успехов. Кое-что из их опыта можно использовать. Но нельзя не видеть, что в немалой мере успех обусловлен не только сравнительно высоким уровнем инновационности их экономик, но и высокой степенью интенсификации труда и перенапряжением в обществе. РК лидирует среди стран ОЭСР по числу отработанных часов на одного занятого и одновременно занимает одно из первых мест в мире по уровню суицидов, который непрерывно нарастает (за 1985 - 2009 гг. с 9.1 до 31.0 на 100 тыс. человек). Экстенсивные факторы роста производительности труда в более продвинутых НИС в известном смысле близки к исчерпанию. Поэтому им придется активизировать социокультурные изменения, направленные на усиление творческого начала в образовательных системах, на большее привлечение к общественному труду образованных женщин, на подъем фундаментальной науки. Короче говоря, на формирование не только и не столько дисциплинированной, сколько более инициативной ("умной") рабочей силы, реагирующей на нарастающую в условиях глобализации конкуренцию - прежде всего со стороны азиатских соседей.

Е. А. Брагина. Вслед за Японией. Предложенная тема обсуждения актуальна не только накопленным опытом, но и ареалом его распространения. За первыми странами, реализовавшими экспорториентированную стратегию преодоления экономической отсталости, последовала большая группа стран АТР. Не менее важно, что к ним ныне присоединился Казахстан, доказав тем самым жизнеспособность модели. Правда, не могу поддержать мнение докладчика, что опыт первой четверки используется (или может быть использован) КНР: слишком велики различия в масштабах. При всей агрессивности внешней торговли КНР возможности ее внутреннего рынка несопоставимы с объемом внутреннего спроса первых НИС.

В центр внимания докладчик правильно поставил Республику Корею, поскольку три других экономики относительно невелики, а главное -специфичны (город-государство, часть страны с особым статусом, географическое положение на перекрестье морских торговых путей и т.п.). Их объединяет, на мой взгляд, прежде всего время действия и ориентация на Японию как пример успешной модернизации страны в рамках АТР.

Представляется важным, что А. Н. Федоровский указал на теоретические истоки реализовавшейся в РК экономической модели. Она формировалась в период жесткого политического противостояния методов развития на мировой арене. Несколько упрощая, можно сказать, что сталкивались два основных варианта использо-

16 См.: UNESCO. Global Education Digest 2011 (http://unesdoc.unesco.org/images/0021/002135/213517e.pdf).

17 Рассчитано по: Мельянцев В. А. Развитые и развивающиеся страны в эпоху перемен. М., 2009.

18 См.: Maddison A. Monitoring the World Economy, 1820 - 1992. Paris, 1995.; Average Annual Working Time. OECD Key Tables. Paris, 2011 (http://www.oecd-ilibrary.org/employment/averageannual-working-time_20752342-table8).

19 Уменьшение демографического дивиденда и эффекта межотраслевого перемещения занятых, недостаточная эффективность третичной сферы, удорожание рабочей силы и снижение ценовой конкурентоспособности, невозможность удерживать рекордные темпы наращивания капиталовооруженности. См.: Asia 2050. Realizing the Asian Century. Singapore, 2011; Eichengreen B. et al. When Fast Growing Economies Slow Down. Cambridge, 2011. What Do You Do When You Reach the Top // The Economist. 12.11.2011.

стр. 73

вания хозяйственных и управленческих рычагов: тотальное подчинение экономики государству и свобода рыночных механизмов. На этом поле особую роль сыграли идеи Фрайбургской школы во главе с В. Ойкеном, разработавшим теоретическую основу реформы Л. Эрхарда (1948 г.). При определенном сходстве задач, стоявших перед Германией и РК (необходимость восстановления разоренного хозяйства и его дальнейшего подъема), политические и исторические различия между ними несомненны. Важно другое. Ойкен исходил из того, что государство формирует рамочные условия хозяйствования, "хозяйственный порядок". И оно же поддерживает свободное ценообразование, конкурентную среду.

Экономическая политика РК не воспроизводила точно эти либеральные постулаты, поскольку строилась на политическом авторитаризме и, как следствие, на вторжении государства в дела бизнеса. В то же время она учитывала корпоративные интересы предпринимателей. Реализация экономической политики происходила на основе жесткого использования трудовых ресурсов (самая продолжительная рабочая неделя, 54.7 часа, низкая оплата труда вплоть до начала 80-х годов XX в., подавление прав человека). Но при этом имели место рост инвестиций в социальную сферу, существенный подъем уровня образования, выполнение бизнесом социальных обязательств. Как отмечали южнокорейские исследователи, "образование стало в Корее манией". К середине 80-х годов XX в. начальным школьным образованием было охвачено 100% детей, средним - 99%, количество инженерных кадров выросло в 9 раз. Задача обновления производственной базы требовала соответствующей подготовки работника и адекватной его оплаты. Недаром в 90-е годы в РК появился лозунг "Дешевый труд - дело прошлого".

Приведенный А. Н. Федоровским показатель разрыва доходов в РК свидетельствует, что государство добилось его относительно невысокого уровня. Первому пятилетнему плану страны был предпослан девиз "Долой бедность!". Относительно быстрый рост душевого дохода в течение жизни одного поколения продемонстрировал реализацию этого призыва. В условиях индустриализации на базе планирования и расширения систем образования быстрорастущее молодое население охотно причисляло себя к среднему классу еще в конце XX в., когда в большинстве развивающихся стран эта социальная категория не упоминалась. Один из исследователей трудовых отношений в РК писал об "истеблишменте среднего класса, который включает более 70% населения, что дает возможность стране справляться с вызовами времени".

Представляется важным, что в докладе особо отмечена роль культуры в социально-экономическом развитии РК. Без ориентированности государства на своего рода культурную революцию были бы невозможны инновационные успехи, достигнутые страной за сравнительно короткий исторический период. Рискну заметить, что сказалось сочетание модернизации/вестернизации (технологический подход) и ценностей традиционализма, предписывающих почитание обучения и образования. Процитирую фразу из Нобелевской лекции известного японского прозаика Кэндзобуро Оэ (1994 г.). Упомянув о неповторимом японском мистицизме, что "отличает не только японское сознание, но вообще сознание Востока", он в то же время отметил: "Модернизация Японии проходила под знаком изучения Запада и его имитации". Опыт экономического развития Японии с освоением западной техники и капиталов оказал прямое воздействие на первые НИС (модель "летящих гусей").

Мы не идеализируем ни методы хозяйственного строительства РК, ни изначальный политический режим. Но нельзя не признать высокой адаптивности страны к меняющимся условиям мирового развития. Свою лепту в адаптацию внесли и изменение роли парламента, и попытки снижения коррупции. И еще одна особенность, подмеченная докладчиком. Это - особенно очевидный в отношениях с КНДР - курс на постепенность во внешней политике, на оттягивание решения наиболее острых проблем "до лучших времен". Речь идет не о принципиальных уступках, а скорее о балансировании: курс состоит в том, чтобы, признавая наличие проблем, сегодня не тратить силы на их решение, отслеживать дальнейшее развитие событий.

П. М. Мозиас. Новый этап эволюции НИС и Китая. Солидаризуясь с основными суждениями доклада А. Н. Федоровского, я хотел бы остановиться на некоторых долговременных тенденциях социального развития азиатских НИС и провести некоторые межстрановые сопоставления.

Применительно к особой модели развития азиатских НИС обычно используется понятие "экономическое чудо". Важно уточнить, что имеется в виду. Само по себе длительное поддержание высоких темпов роста не является уникальным, такие прецеденты были и в других развивающихся странах. Факторы, способствовавшие высокой динамичности развития НИС, вполне поддаются рациональному истолкованию. Ничего особен-

стр. 74

но "чудесного" здесь нет, и В. А. Мельянцев это убедительно показал. Необычно другое: в НИС на ранних стадиях индустриализации и урбанизации быстрый рост сопровождался сглаживанием неравенства доходов. Это подтверждает ряд социальных индикаторов, начиная с коэффициента Джини.

Такое сочетание быстрого экономического роста и относительной эгалитарности распределения доходов противоречит некоторым постулатам теории экономического развития, воплощенным в так называемой кривой Кузнеца и теории дуальной экономики20. В соответствии с ними, на начальных этапах индустриализации различие предельной производительности ресурсов в традиционном и современном секторах ведет к увеличению неравенства в доходах. Ситуация меняется только после прохождения экономикой "поворотного пункта", с исчерпанием относительного избытка трудовых ресурсов в сельском хозяйстве. После этого ускоряется рост доходов и в городе, и на селе, дифференциация доходов постепенно уменьшается.

Нестандартная социальная динамика азиатских НИС обеспечивалась не за счет активной перераспределительной политики (о таковой применительно к периоду 50 - 80-х годов говорить вообще не приходится), а благодаря сбалансированной структурной и промышленной политике, прежде всего - относительно эффективному сочетанию экспортной ориентации и импортзамещения. Тем самым достигалась целостность складывавшегося в национальной экономике диверсифицированного отраслевого комплекса, сравнительно быстро преодолевался свойственный развивающейся экономике дуализм. В результате создавались условия для довольно равномерного распределения доходов в обществе. В комбинации с общим повышением уровня благосостояния такой относительный эгалитаризм способствовал быстрому формированию среднего класса, а в связи с этим -размыванию основ политического авторитаризма, демократизации политических систем НИС.

Все это так. Но, если проследить тенденции развития НИС в 90-е - 2000-е годы, "после чуда", в постиндустриальную эпоху, трудно не прийти к выводу: некоторые проблемы, которых этим странам удалось избежать в предыдущие десятилетия, теперь проявляются там "догоняющим" порядком. Социальное расслоение за последние полтора-два десятилетия значительно интенсифицировалось и проявляется весьма ощутимо вследствие политической демократизации, дающей выход общественному недовольству. В комбинации с определенными проблемами незавершенности национально-государственного строительства в НИС это может привести к формированию фрагментированной социально-политической структуры. В ее рамках затруднены нахождение межгрупповых компромиссов и выработка решений по стратегическим вопросам дальнейшего развития.

На такие размышления наводит, в частности, опыт эволюции Тайваня. Там оформились две противоборствующие политические силы: Демократическая прогрессивная партия (ДПП) и партия Гоминьдан (ГМД). С одной стороны -идеологические сторонники независимости, с другой - те, кто считает себя принадлежащим к единой китайской нации либо осознает свою двойную идентичность (и тайваньскую, и китайскую). Их конфронтация определила зигзагообразную траекторию внутренней и внешней политики Тайваня. Несмотря на, казалось бы, мощный объективный тренд экономического сближения с КНР, линия поведения тайваньских властей в отношениях "через Пролив" изменчива и малопредсказуема.

В первой половине 90-х годов наблюдались либерализация экономических связей с материком и двусторонние переговоры на полуофициальном уровне. Но с середины десятилетия произошло новые обострение военно-политической обстановки в Проливе. Тайваньские власти (тогда это было еще реформаторское крыло ГМД) ввели новые ограничения на экономические отношения с материком. В период пребывания у власти администрации ДПП в 2000 - 2008 гг. подход к хозяйственному взаимодействию с материком утратил системность, а политический диалог с КНР не велся вообще. После убедительной победы ГМД на парламентских и президентских выборах в 2008 г. ситуация вроде бы радикально изменилась в пользу форсированного налаживания экономического и гуманитарного сотрудничества двух берегов Пролива. Но все не так однозначно. ДПП, будучи партией парламентского меньшинства, тем не менее выражает настроения значительной части тайваньского общества и заставляет правящую администрацию считаться со своим мнени-

20 С. Кузнец изначально сформулировал эту закономерность эмпирически, обобщив данные экономической истории. Теоретически ее обосновали У. Льюис и его многочисленные последователи. См.: Kuznets S. Economic Growth and Income Inequality // American Economic Review. 1955. V. 45. N 1; Lewis W. Economic Development with Unlimited Supplies of Labour // The Manchester School of Economic and Social Studies. 1954. V. 22. N 2; Ranis G., Fei J. A Theory of Economic Development // American Economic Review. 1961. V. 51. N4.

стр. 75

ем. А правящая партия и ее лидер президент Ма Инцзю по существу так и не определили точный курс дальнейшего движения. Они ограничиваются призывами не упускать выгоды экономического сотрудничества с материком, не раздражать КНР сепаратистскими декларациями. В то же время администрация Ма Инцзю с самого начала провозгласила лозунг "Тайвань - это главное", подтвердив таким образом курс на доведение до логического конца государственного строительства на Тайване. В целом, в политике Ма Инцзю много тактики, а в чем состоит стратегия - неясно.

И в соседних странах есть проблемы, способные спровоцировать политическую фрагментацию. В РК это проблема отношений с КНДР: подход нынешней консервативной администрации Ли Мен Бака разительно отличается от политики "солнечного тепла", проводившейся предыдущими двумя президентами. В Малайзии на фоне явного замедления экономического развития назрело размывание существовавшей в течение нескольких десятилетий "полуторапартийной" политической системы, что может сопровождаться обострением традиционных межконфессиональных конфликтов. В Таиланде противостояние "желторубашечников" и "краснорубашечников" имеет глубокие социальные корни, но непосредственный источник конфликтности - различное отношение к существующей политической системе с королем в качестве верховного арбитра.

По-видимому, такое развитие событий в социально-политической сфере НИС не является предопределенным. Вероятно, речь идет о "ловушке", в которую может попасть общество на определенной стадии эволюции. Примеры нелинейного развития известны из опыта западных стран, Японии. Исследователи теории экономического развития в последние годы много пишут о "ловушке среднего уровня доходов". Возможно, НИС сталкиваются с одним из ее проявлений.

Еще одна актуальная аналитическая проблема - сопоставление моделей развития азиатских НИС и Китая. Нередки утверждения, что по сути это разновидности одной и той же восточноазиатской модели. Да, в опыте развития НИС и Китая много общего: конфуцианские культурные традиции, которые проявляются, в частности, в практике менеджмента и корпоративного управления; высокая норма сбережения; экспортная ориентация экономик; сложная, комплексная система взаимодействия государства и бизнеса. Но последний пункт вызывает существенные оговорки.

В НИС отношения "государство-бизнес" охватывают по преимуществу частных предпринимателей. В китайской же экономике за первые два десятилетия реформ сложилась специфическая институциональная структура с непрозрачными правами собственности и отсутствием четких границ между отдельными укладами хозяйства. Это вполне соответствовало общему постепенному характеру китайских реформ. До середины 90-х годов подобная методика институциональных изменений в комбинации с поддержанием высоких темпов экономического роста способствовала не только повышению благосостояния, но и сглаживанию социального неравенства. Однако затем произошел очевидный перелом в пользу быстрого нарастания неравенства. Китайская действительность последних полутора десятилетий как раз вполне соответствует прогнозам на основе кривой Кузнеца.

Причины этого во многом связаны с эффектами, порождаемыми институциональной системой. В значительной степени она и сейчас основывается на мягкости бюджетных ограничений. Иначе говоря, политико-экономические элиты, связанные с государственными предприятиями и с квазичастным бизнесом, могут использовать государственные средства и активы для собственного обогащения. При этом их ожидает запрограммированный выигрыш: в случае неудачных инвестиционных проектов издержки и убытки списываются на государство. Тем самым создаются условия для постоянного поддержания избыточной инвестиционной активности на фоне относительного недофинансирования социальной сферы и недостаточности потребительского спроса.

Такая институциональная система способствует воспроизводству дуализма экономики по линиям "город-село", "экспортный сектор - импортзамещающие отрасли", "развитые анклавы - отсталые регионы". Более того, в разных секторах этой дуальной экономики постоянно воспроизводятся различные виды макроэкономических дисбалансов: в одном секторе периодически возникает инфляционный "перегрев", в другом из-за избытка производственных мощностей и низкого уровня доходов поддерживаются дефляционные тенденции21.

21 См. подробнее: Мозиас П. М. Экономика Китая в начале 21-го в.: новые вызовы и поиски ответов на них / Национальная экономика в условиях глобализации. М., 2007; его же. Китай / Изменение глобального экономического ландшафта: проблемы и поиск решений. М., 2011.

стр. 76

Учет этих обстоятельств побуждает многих исследователей говорить, что траектория развития Китая сближается не с моделью азиатских НИС, а, скорее, с латиноамериканской моделью. Уточним, что речь идет о структурных и макроэкономических тенденциях. Латиноамериканская модель - это и есть недостаточная целостность национальной экономики, воспроизводство ее дуализма, нестабильный рост и, как следствие, негативные процессы в социальной сфере. За последние годы наличие данных проблем было признано в Китае не только аналитиками, но и высшим руководством. Экономическая политика в указанных направлениях корректируется, но о весомых позитивных сдвигах пока говорить рано.

Ключевые слова: новые индустриальные страны, Республика Корея, модернизация, экономический рост, динамика душевого ВВП, государство и частный бизнес, экономическая политика, авторитаризм, социально-политическое развитие.

Окончание следует.

Материал подготовила Е. ОСТРОВСКАЯ

([email protected])

стр. 77

Заглавие статьи ПОСЛЕДСТВИЯ КИТАЙСКОЙ "ПОЛИТИКИ ДАМБ" ДЛЯ СТРАН ИНДОКИТАЯ
Автор(ы) Р. Хасиев
Источник Мировая экономика и международные отношения, № 7, Июль 2012, C. 78-83
Рубрика
  • СТРАНЫ И РЕГИОНЫ
Место издания Москва, Россия
Объем 28.1 Kbytes
Количество слов
Постоянный адрес статьи http://ebiblioteka.ru/browse/doc/27521427

ПОСЛЕДСТВИЯ КИТАЙСКОЙ "ПОЛИТИКИ ДАМБ" ДЛЯ СТРАН ИНДОКИТАЯ Автор: Р. Хасиев

В прежние времена страны, располагавшиеся в среднем и нижнем течениях рек, имели определенные преимущества за счет полноводности русла и больших рыбных запасов, чем были обделены территории в верхних течениях. Но с тех пор как люди научились строить плотины, искусственно создавать запасы воды и регулировать режим стока рек, преимущества получили страны, расположенные в верхнем течении. Все, кто находятся ниже по течению, стали зависеть от тех, кто контролирует верховья реки. Во многих регионах мира это обстоятельство стало важным фактором внутренней и внешней политики. Не стал исключением и Индокитай, где р. Меконг связывает своими водами интересы шести стран - КНР, Мьянмы, Лаоса, Таиланда, Камбоджи и Вьетнама.

Вплоть до 1980 г. Меконг оставался одной из немногих крупных рек мира, где практически отсутствовали гидротехнические сооружения. С 1866 г., когда французская экспедиция впервые исследовала эту азиатскую реку и составила ее карты, водный режим Меконга не менялся практически в течение ста лет. Лишь в 1980-е годы начались заметные преобразования, которые были обусловлены экономическим развитием стран, расположенных в бассейне Меконга и которым по мере роста их населения требовалось все больше энергии и пресной воды. Помимо развития гидроэнергетики и забора все более значительных объемов воды для промышленных, бытовых и особенно сельскохозяйственных нужд, страны бассейна стали придавать все большее значение развитию навигации на основном русле реки. Китайским инженерам, построившим каскад плотин в верхнем течении Меконга и сделавшим его судоходным, удалось осуществить давние замыслы французских колонизаторов.

КИТАЙСКАЯ ГИДРОЭНЕРГЕТИКА НА МЕКОНГЕ

Первые шаги по освоению гидроэнергетических ресурсов Меконга также сделал Китай.

Однако бурное развитие энергетики КНР, строительство плотин и других гидротехнических сооружений вызвало волну недовольства со стороны государств, находящихся ниже по течению. Особенно активной критика стала в 2009 г., когда в результате самой сильной за последние полвека засухи на территории Лаоса и Таиланда в реке был зафиксирован минимальный уровень воды. На некоторых участках он не превышал 10 см1. Такое беспрецедентное падение вод Меконга самым неблагоприятным образом сказалось на экономике стран бассейна, где водный дефицит стал критичен как никогда. Многие государства в один голос начали винить в своих бедах Пекин с его амбициозными гидроэнергетическими проектами. Имидж КНР в азиатских изданиях, созданный многочисленными статьями с броскими заголовками вроде "Китай убивает Меконг", был обобщен в редакционной статье журнала The Economist, где КНР называется "региональным агрессором, чья нога пережимает горло Меконга"2.

Однако в марте 2010 г. в ходе пресс-конференции официальный представитель КНР в Таиланде в ответ на критику в отношении своей страны заявил, что на территории КНР формируется лишь 13.5% объема вод Меконга в его дельте. Он также подчеркнул, что площадь поверхности воды в водохранилищах, образованных тремя плотинами в провинции Юньнань (Маньвань, Дачхаошань и Динхун), невелика, испарение воды незначительно, а генерация энергии не связана с потреблением воды и практически не влияет на объемы стока реки3.

Несмотря на то, что Китаю предъявляется множество претензий как от простых жителей стран среднего и нижнего течения Меконга, так и со стороны официальных представителей глав государств, находящихся в едином речном бассейне,

ХАСИЕВ Роман Сергеевич, МГИМО(У) МИД России ([email protected])

1 См.: Chinese Dams not to Blame for Low Mekong Levels: Cambodia PM // Terra Daily. 17.11.2010.

2 Banyan. Dammed if They Do. China's Hydropower Plans are a Test of its Avowed Good Neighbourliness // The Economist. 08.07.2010.

3 См.: Цинь Хуэй. Чжун го вэй хэ цзай мэй гун хэ лю юй бао шоу пи пин? // Чжун вайдуй хуа. 30.12.2010.

стр. 78

при внимательном их изучении оказывается, что большинство из них безосновательны. Главной причиной возникновения такого рода претензий можно назвать отсутствие достоверной информации о режиме работы большинства гидросооружений на Меконге, находящихся на китайской территории.

Известно, что обеспечение энергетической безопасности КНР рассматривается Пекином в качестве одного из приоритетных направлений внутренней и внешней политики. Гидроэнергетика со временем должна стать главным источником энергии для китайской экономики, растущей стремительными темпами. Но при этом власти страны предпочитают держать в секрете многие из своих планов. В выступлениях официальных лиц КНР и в китайской прессе можно найти лишь минимум информации о строительстве гидротехнических сооружений на трансграничных реках, не говоря уже о режиме их работы.

Сложившаяся в КНР дипломатическая практика ведения дел с соседними странами по вопросу трансграничных водных объектов традиционно страдает излишней закрытостью и минимумом аргументации. К примеру, их многолетние попытки выдавать формирующийся сток на территории КНР за малую часть стока реки в ее дельте никого не могут ввести в заблуждение. Действительно, Китай не сильно влияет на объем вод Меконга, достигающих Вьетнама. Однако граничащему с Китаем Лаосу безразлично, какая часть стока доходит до дельты, поскольку для него этот объем стока составляет 100% поступающей в страну воды. Такую же позицию занимают Таиланд и Камбоджа, для которых зависимость от объемов вод, протекающих по ущельям Тибета и провинции Юньнань, весьма ощутима. Разрушительные наводнения 2008 г. и исторический минимум уровня воды в Меконге в 2009 г. были зафиксированы как раз в среднем течении реки -на участках, куда большая часть воды приходит с территории КНР. Поэтому общественности этих регионов непросто поверить в то, что проблемы никак не связаны с КНР.

Сильнейшая засуха 2009 г. могла быть спровоцирована целым рядом факторов, в том числе малым количеством осадков. Однако, учитывая количество и потенциал китайских ГЭС в верхнем течении Меконга, Пекину стоило бы подкрепить фактами свою версию об исключительно природном происхождении засухи. Отрицание какого-либо антропогенного воздействия, разговоры о "малой площади испарения" в водохранилищах, которые приводятся китайскими дипломатами в качестве аргументов, по меньшей мере, неубедительны. Ведь в стоке реки решающую роль играет не испарение, а объем спускаемой или аккумулируемой в водохранилище воды. Работа ГЭС требует равномерного пропуска воды через плотины, что вступает в противоречие с сезонными колебаниями уровня воды под влиянием муссонных дождей. Последнее обстоятельство весьма негативно сказывается на хозяйственной деятельности в странах, находящихся ниже по течению.

Наши рекомендации