Политический кризис в Китае
Япония решила свою проблему путем перехода к низкому росту экономики. У нее был достаточный запас политической и социальной дисциплины, чтобы совершить такой переход без каких-либо беспорядков. В странах Восточной Азии эта проблема решалась двумя способами. Некоторые страны (такие как Южная Корея и Тайвань) предприняли жесткие меры и в итоге стали сильнее, чем когда бы то ни было, что стало возможным только благодаря тому, что в этих государствах было сильное правительство, способное на данные действия. А другие страны (как, например, Индонезия) так и не оправились после подобных шагов.
Проблема Китая носит политический характер. Китай удерживают воедино деньги, а не идеология. В том случае, если в экономике наступит спад и в страну перестанут поступать средства, это не только парализует банковскую систему, но и заставит содрогнуться все китайское общество до самого основания. В Китае преданность либо покупают, либо добывают силой. Если убрать отсюда деньги, остается только принуждение. Снижение деловой активности может повлечь за собой общую нестабильность, так как оно ведет к банкротствам компаний и безработице. Поэтому в стране, где бедность носит эндемический характер, а безработица — обычное дело, вызванная экономическим спадом дополнительная напряженность обязательно выльется в политическую нестабильность.
Вспомните, как Китай раскололся на прибрежную и внутреннюю части в период между вторжением британцев и триумфом Мао Цзэдуна. Для находившихся в прибрежной полосе компаний, которые процветали благодаря внешней торговле и инвестициям, превыше всего были их зарубежные интересы, из-за чего они пытались выйти из-под контроля центральной власти. Они привлекли в страну капитал европейских империалистов, а также американцев, у которых в Китае были финансовые интересы. Сегодняшняя ситуация практически ничем не отличается от прежней. У бизнесмена из Шанхая есть общие интересы с партнерами из Лос-Анджелеса, Нью-Йорка и Лондона. В сущности, благодаря именно этим связям он зарабатывает гораздо больше денег, чем благодаря связям с Пекином. По мере того, как Пекин будет оказывать на него все большее давление, он не просто захочет освободиться от его власти, но также попытается убедить другие страны направить свои войска для защиты их взаимных интересов. Тем временем более бедная часть населения, проживающая во внутренних областях страны, либо попытается переехать в прибрежные города, либо окажет давление на Пекин, требуя обложить прибрежный бизнес налогами и дать им денег. Оказавшись между молотом и наковальней, Пекин сдастся, утратив способность контролировать происходящее, или, наоборот, подавит эти выступления с такой беспощадностью, которая отбросит страну далеко назад, как во времена международной изоляции, которая была при Мао. Самым важным представляется вопрос, какой из данных вариантов развития событий более вероятен.
В основе государственного режима Китая лежат два фактора. Первый — повсеместная бюрократия, управляющая всем Китаем. Второй — мощь армии и сил безопасности, выполняющих волю государства и Коммунистической партии. Третий фактор — идеологические принципы Компартии Китая — к настоящему времени уже ушел в прошлое. Эгалитаризм, бескорыстие и служение людям стали архаичными понятиями, которые в Китае хотя все еще и проповедуют, но в которые уже никто не верит и тем более не использует.
Государство, партия и органы безопасности в той же степени поражены упадком в идеологии, что и остальная часть общества. Новые порядки принесли официальным лицам Компартии Китая непосредственную выгоду. Если бы они пытались вернуть себе полный контроль над прибрежными районами, довольно сложно себе представить, что они действовали бы чересчур агрессивно. Ведь они являются неотъемлемой частью той самой системы, которая «озолотила» эти районы. В XIX в. возникла та же проблема, когда государственные чиновники в прибрежном районе не хотели выполнять приказы Пекина. Они были за то, чтобы вести коммерческую деятельность с участием иностранцев.
Если серьезный экономический кризис действительно наступит, центральному правительству Китая придется найти идеологию, которая заменит коммунизм. Если люди будут вынуждены приносить себя в жертву, то хотя бы за что-то, во что они верят. И если китайцы уже не способны верить в коммунизм, они все еще могут верить в Китай. Китайское правительство попытается ослабить процесс распада, усилив националистические настроения и вызвав их неизменного спутника — ксенофобию. В Китае всегда относились к иностранцам с глубоким недоверием, а партии будет нужно найти «козла отпущения» для оправдания экономической разрухи. Подобно тому, как Мао Цзэдун когда-то обвинял иностранцев в слабости и нищете Китая, партия снова обвинит иностранцев в сложностях, испытываемых китайской экономикой.
В связи с тем что разногласия по экономическим вопросам приведут к нарастанию конфронтации с иностранными государствами (которые станут защищать свои экономические инвестиции в Китай), разыграть националистическую карту будет довольно легко. Идея о Китае как о великом государстве заменит собой идеологию коммунизма. Противоречия помогут поддержать позицию китайского правительства. Обвиняя иностранцев в своих неудачах и оказывая сопротивление другим странам дипломатическими средствами и при помощи все более мощной армии, китайцы добьются поддержки своего режима широкой общественностью. Вероятнее всего, это произойдет в период 2010–2020 гг.
Самым естественным представляется противостояние с Японией и США — историческими противниками Китая, с которыми у него уже сейчас существуют вялотекущие конфликты. Россия вряд ли будет рассматриваться как враждебное государство. Однако вероятность военной конфронтации с Японией или Америкой невелика. Китаю было бы крайне сложно атаковать какую-либо из этих стран. Его военно-морской флот слишком слаб, чтобы выдержать дуэль с флотом Соединенных Штатов. Поэтому идея вторжения на Тайвань может быть заманчивой в теории, но едва ли когда-либо осуществится на практике. Китай недостаточно силен на море, чтобы проложить себе дорогу через Тайваньский пролив, и, безусловно, не в состоянии защищать конвои, подвозящие припасы войскам, ведущим бои на территории Тайваня. В ближайшие 10 лет Китай вряд ли сможет вывести свои военно-морские силы на столь высокий уровень, чтобы бросить вызов флоту США. На создание военно-морского флота требуется гораздо больше времени.
Таким образом, развитие Китая может пойти по трем путям. При первом из них он продолжит развиваться астрономическими темпами неопределенное количество времени. Такого не случалось еще ни с одной страной, и Китай едва ли станет исключением. Необычайный рост последних 30 лет привел к значительной неуравновешенности и неэффективности китайской экономики, что обязательно нужно будет исправлять. В определенный момент Китаю придется пройти через болезненную повторную «настройку», через которую уже прошли остальные азиатские государства.
Второй возможный путь — возврат к централизации власти в Китае, когда противоборствующие интересы, возникшие после спада в экономике, будут под контролем сильной центральной власти, наводящей порядок и ограничивающей свободу самостоятельных действий в регионах. Этот сценарий вероятнее первого, но тот факт, что личные интересы многих людей в аппарате центрального правительства идут вразрез с идеей централизации, также ставит под сомнение его успешную реализацию. Правительство не может в обязательном порядке полагаться на то, что его собственные члены будут обеспечивать соблюдение правил. Национализм — вот единственный инструмент правительства, который помогает избежать распада.
Если Китай пойдет по третьему из возможных путей, он не выдержит последствий экономического спада и распадется на отдельные регионы, границы которых хорошо известны, а центральная власть ослабнет и выпустит нити правления из рук. С точки зрения истории это более правдоподобный сценарий для Китая. Кроме того, он принесет выгоду наиболее обеспеченным классам и иностранным инвесторам. При таком пути развития Китай окажется в положении, в котором он был до прихода к власти Мао Цзэдуна, когда между различными районами страны была конкуренция, порой даже вспыхивали конфликты, а центральная власть пыталась сохранить контроль над ситуацией. Если признать, что китайской экономике в определенный момент придется пройти повторную «настройку» и что это приведет к серьезным трениям, как и в любой другой стране, тогда третий сценарий развития представляется наиболее точно соответствующим реалиям и фактам китайской истории.
Японский вариант.
В период 2010–2020 гг. развитые страны столкнутся с сокращением численности населения, и рабочая сила будет пользоваться большим спросом. В силу глубоко укоренившихся национальных стереотипов, жители некоторых стран либо вообще не принимают такого явления, как иммиграция, либо примиряются с ним с большим трудом. Например, Япония относится к иммиграции с крайней антипатией, однако ей надо найти источник рабочей силы, которая будет ей подчиняться и которую можно будет обложить налогами для обеспечения пожилых работников. Большинство рабочих, которые могут сами решать, куда им ехать, не выберут Японию, так как там с откровенной враждебностью относятся к иностранцам, которые хотят стать гражданами Японии. Живущие в Японии корейцы не являются ее гражданами. Даже если они жили и работали в Японии всю свою жизнь, японская полиция выдает им документы, где они названы «корейцами» (без указания того, о Северной или Южной Корее идет речь), и не предоставляет им права стать гражданами Японии.
Однако давайте представим себе, что Китай — это огромная масса сравнительно дешевой рабочей силы. Если китайцы не поедут в Японию, японцы могут приехать в Китай, как уже бывало раньше. Использование китайской рабочей силы на предприятиях, созданных японцами, но расположенных в Китае, станет альтернативой иммиграции. Более того, далеко не одна Япония поступит таким образом.
Одновременно с этим Пекин попытается ужесточить контроль над страной. Обычно подобные действия центральной власти свидетельствуют о том, что она готова смириться с более низкими показателями экономического роста. Но хотя крупномасштабное присутствие японского капитала, сосредоточенного в определенных местах страны и обеспечивающего китайцев работой, может принести много экономических благ местным предпринимателям, властям и даже Пекину, политических дивидендов оно не принесет, а ударит непосредственно по политическим интересам Пекина. При этом Япония будет против того, чтобы китайское правительство использовало полученные средства в собственных целях. И это поставит крест на самой идее подобного сотрудничества.
Приблизительно к 2020 г. Япония добьется того, что союзники Китая будут бороться друг с другом за право получить японские инвестиции на выгодных ей условиях. Ради привлечения таких инвестиций прибрежные районы будут конкурировать друг с другом и одновременно сопротивляться давлению и националистической идеологии Пекина. Возможно, присутствие Японии не принесет пользы внутренним районам Китая, но точно будет выгодно компаниям и властям, находящимся в прибрежной зоне. Благодаря значительным денежным затратам японцы обзаведутся союзниками в прибрежных городах, недовольных необходимостью выделять деньги на удовлетворение потребностей жителей центральной части страны. Как следствие, появится противостоящий Пекину союз одного или нескольких прибрежных районов и Японии. Те денежные суммы, которые задействует Япония, быстро внесут раскол в руководящие органы партии и ослабят способность властей установить контроль над прибрежными городами.
Такие страны, как Япония, ощущающие тяжелый груз демографических проблем, и не способные справиться с крупномасштабной иммиграцией, увидят в Китае частичное решение своих сложностей. Но, к несчастью, будет выбран далеко не лучший момент. Неизбежное снижение активности в экономике Китая вынудит центральные власти проводить более решительную националистическую политику. Но и сами власти будут ослаблены пагубным влиянием денег. Формально Китай сохранит свою целостность, но регионы будут все более независимыми.
Вполне правдоподобное развитие событий в Китае в 20-х годах XXI в. напоминает страшные сны китайского руководства — страна поделена соперничающими «князьками», иностранные державы пользуются возможностью и создают районы, в которых они могут устанавливать экономические правила с выгодой для себя, а центральная власть безуспешно пытается сохранить единство государства. Второй вариант развития — это нео-маоистский Китай, где вся власть сконцентрирована в руках единого правительства ценой отказа от экономического прогресса. И, как обычно, наименее вероятен сценарий, при котором нынешняя ситуация будет продолжаться бесконечно.
В итоге все сводится к следующему: в ближайшие 20 лет Китай не превратится в геополитическую «линию разлома». Его географическое расположение делает это маловероятным при любом стечении обстоятельств, а при сегодняшнем уровне развития его военных сил на преодоление географического фактора уйдет больше десятилетия. Внутренние потрясения китайской экономики и общества вызовут слишком много проблем, чтобы с ними можно было быстро справиться, поэтому у Китая почти не останется времени на авантюры на международной арене. А в том случае, если Китай вступит в определенные отношения с иностранными державами, он с большей вероятностью будет защищать себя от вторжения, чем посягать на чью-либо территорию.
Глава 6. Перезагрузка (Россия — 2020 г.)
В геополитике крупные конфликты повторяются. Например, Франция и Германия неоднократно воевали друг с другом, как неоднократно воевали Польша и Россия. Когда какая-либо война не решает породившую ее геополитическую проблему, конфликт будет повторяться вновь и вновь, до тех пор, пока проблема не будет решена. В случае же, если не вспыхивает новая война, нерешенная проблема создает напряженность и противостояние. Крупные конфликты коренятся в порождающих их реальностях — а эти реальности изменить непросто. Вспомните, как часто геополитика Балкан приводила к повторению войн, которые вели веком ранее.
Россия — восточная часть Европы, много раз сталкивавшаяся с остальной Европой. Наполеоновские войны, две мировые и холодная война — все эти конфликты касались по меньшей мере статуса России и ее отношений с остальной Европой. Ни одна из войн не привела к окончательному решению этого вопроса, ибо в конце концов единая и независимая Россия выживала или даже торжествовала. Проблема заключается в том, что само существование единой России представляет серьезный потенциальный вызов Европе.
Россия — огромная территория с огромным населением. Россия намного беднее остальной Европы, но у нее есть два актива — территория и природные ресурсы. Как таковая, эта страна вызывает постоянное искушение у европейских держав, которые видят в России возможность увеличить свою территорию и богатство за счет экспансии на восток. Впрочем, в прошлом вторжения европейцев в Россию заканчивались катастрофами. Если русские не громили врагов, они настолько изнуряли захватчиков своим отпором, что их громил кто-то другой. Время от времени Россия сама осуществляла экспансию на запад, угрожая Европе своими массами. Бывали и периоды, когда пассивная Россия, которой пренебрегали, часто пользовалась преимуществами такого пренебрежения, но со временем те, кто недооценивал Россию, расплачивались за свои ошибки.
Сложилось впечатление, что холодная война разрешила русский вопрос, но это всего лишь впечатление. Если бы в 90-х гг. XX в. рухнула Российская Федерация, если бы она развалилась на множество мелких государств, российское могущество развеялось бы как дым, а с его исчезновением исчез бы и российский вызов Европе. Если бы американцы, европейцы и китайцы обрушились на Россию с целью ее уничтожения, русский вопрос был бы наконец решен. Но в конце XX в. европейцы слишком слабы и разобщены, китайцы слишком замкнуты и поглощены своими внутренними проблемами, а американцы после 11 сентября 2001 г. слишком отвлечены войной с исламистами для того, чтобы действовать решительно. Те действия, которые предприняты США, недостаточны и не сосредоточены. В сущности, эти действия лишь встревожили русских, предупредили их об огромной опасности, потенциально исходящей от США, и гарантировали ответ на эту угрозу.
Принимая во внимание тот факт, что Россия не развалилась, можно уверенно сказать, что русский геополитический вопрос возникнет вновь. Учитывая, что Россия в настоящий момент вновь набирает энергию, можно предположить, что русский вопрос возникнет скорее раньше, нежели позже. Этот будущий конфликт не будет повторением холодной войны, подобно тому, как Первая мировая война не была повторением наполеоновских войн. Но в этом конфликте будет заново поставлен фундаментальный русский вопрос: если Россия — единое национальное государство, то где находятся ее границы и каковы ее отношения с соседями? Этот вопрос будет определять следующий крупный этап мировой истории в период, предшествующий 2020 г.
Российская динамика.
Если мы хотим понять поведение и намерения России, нам следует начать с коренной слабости России, с ее границ, особенно на северо-западе. Даже когда Россия контролировала Украину, как было на протяжении нескольких веков, а Беларусь и Молдавия были частями Российской империи, эта империя так и не имела естественных границ на севере. В центре и на юге граница опиралась на Карпатские горы, простирающиеся на север до границ со Словакией и Польшей. А к востоку от Карпат вдоль реки Припять лежит топкая и непроходимая болотистая низменность. Но к северу и к югу (или к востоку от Карпат) нет мощных естественных преград, которые защищали бы Россию — или ее соседей.
На Северо-Европейской равнине, где бы ни была проведена граница, Россия все равно остается открытой для нападения. Но этой равнине очень немного важных естественных рубежей. Даже если Россия продвинет свою западную границу до Германии (что и было сделано в 1945 г.), эта западная граница все равно не будет иметь физической опоры. Единственным физическим преимуществом, какое может иметь Россия, является глубина ее территории. Чем дальше на запад продвинуты границы России, тем большее расстояние придется покрыть завоевателям, чтобы добраться до Москвы. Поэтому-то Россия всегда стремилась продвинуться по Северо-Европейской равнине на запад, а Европа всегда стремилась продвинуться на восток.
С другими границами России дело обстоит иначе. Говоря «Россия», мы имеем в виду территорию бывшего Советского Союза, приблизительно совпадающую с территорией Российской империи в конце XIX в. На юге Россия имеет надежную естественную границу. Черное море и Кавказские горы отделяют ее от Турции и Ирана, от которого к тому же Россия отделена Каспийским морем. Пустыня Каракумы в Южном Туркменистане идет вдоль границы с Афганистаном и упирается в Гималаи. Россия озабочена ирано-афганским участком своей границы и может продвигаться на юг, как это неоднократно происходило в прошлом, но не опасается вторжения с юга. Россия имеет протяженную и уязвимую границу с Китаем, но эта уязвимость существует только на карте. Вторжение в Сибирь практически невозможно, ибо Сибирь — это огромные дебри. На западной границе Китая есть потенциально слабое место, но оно второстепенно. Таким образом, Российская империя в любом своем перевоплощении вполне защищена. Исключение составляет лишь участок границы в Северной Европе, где Россия сталкивается с самыми серьезными угрозами — географическими особенностями и мощными европейскими государствами.
У России хватило сил собраться после падения коммунизма. В 1989 г. Санкт-Петербург, жемчужина России, находился приблизительно в 1600 км от войск НАТО. Теперь эта дистанция сократилась до менее чем 160 км. В 1989 г. кратчайшее расстояние от Москвы до границ СССР было около 1900 км, теперь расстояние составляет примерно 360 км. На юге, после образования независимого украинского государства, позиции России на Черном море стали слабыми — Россию вытеснили на северную оконечность Кавказа. Афганистан, пусть временно и условно, оккупирован американцами, и Россия утратила опору в Гималаях. Если бы появилась армия, заинтересованная во вторжении, Российская Федерация была бы фактически беззащитна.
Стратегическая проблема России состоит в том, что Россия — огромная страна со сравнительно плохими путями сообщения и неважным транспортом. Если бы на Россию напали по всему периметру, она, несмотря на численность своей армии, оказалась бы неспособна к успешной обороне. России трудно провести мобилизацию и быстро развернуть силы на множестве фронтов, поэтому ей приходится содержать очень большую постоянную армию, которую можно заранее развертывать в районах, где возникают угрозы… Это давление накладывает огромное бремя на экономику России, подрывает ее и усиливает ее уязвимость перед давлением извне. Именно это случилось с Советским государством. Разумеется, Россия оказывается в опасности не в первый раз.
Защита границ — не единственная проблема современной России. Государство остро осознает наступление страшного демографического кризиса. Сейчас население России насчитывает 145 млн человек, а в 2050 г., согласно прогнозам, оно составит 90-125 млн. Время работает против России. Вскоре эта страна столкнется с проблемой комплектования армии, достаточной для решения стратегически необходимых задач. В структуре населения России численность русских падает по отношению к численности других этнических групп, и это оказывает на Россию сильное давление, побуждающее ее действовать скорее раньше, нежели позже. В своем нынешнем географическом положении России остается лишь ждать случая. Учитывая траекторию российской демографии, через 20 лет действовать, пожалуй, будет поздно, и российские лидеры знают об этом. России не надо завоевывать мир, но ей необходимо восстановить и удержать буферные зоны вдоль своих границ, то есть, в сущности, восстановить старые границы бывшего Советского Союза.
Раздираемая геополитическими, экономическими и демографическими проблемами, Российская Федерация по необходимости сделала фундаментальный сдвиг. На протяжении 100 лет российские правительства стремились модернизировать свою страну, пытаясь догнать остальную Европу. Им никогда не удавалось справиться с этой задачей. И примерно в 2000 г. Россия изменила акценты в своей стратегии. Вместо сосредоточения усилий на промышленном развитии, как это было в прошлом веке, переосмыслив свои возможности, Россия начала относиться к себе как к экспортеру природных ресурсов, прежде всего энергии и энергоносителей, а также и минералов, сельскохозяйственной продукции, древесины и драгоценных металлов.
Сместив акцент с индустриального развития на добычу сырья, Россия пошла по пути, весьма отличающемуся от прежнего, который более характерен для развивающихся стран. Но благодаря неожиданному росту цен на энергию и сырье этот переход не только спас российскую экономику, но и укрепил ее настолько, что Россия смогла себе позволить селективную повторную индустриализацию. Самым важным последствием сдвига акцентов в экономической политике является то, что, поскольку производство сырья требует меньших затрат труда, чем промышленное производство, сырьевая экономика дала России ту экономическую основу, которую можно поддерживать в условиях сокращающегося населения.
Сырьевая экономика также дала России рычаг давления, которым можно пользоваться в международной системе. Европа остро нуждается в энергии. Россия, строя трубопроводы для поставки природного газа, удовлетворяет потребности Европы в энергии, одновременно решая собственные экономические проблемы и ставя Европу в зависимость от себя. В мире, нуждающемся в энергии, российский экспорт энергии и энергоносителей подобен поставкам героина. Страны, однажды воспользовавшиеся газом и нефтью из России, попадают в своеобразную зависимость от этих поставок. Россия уже использует свои газовые ресурсы как инструмент принуждения других стран, заставляя тех склониться перед своей волей. Эта власть проникает в самое сердце Европы, где немцы и прежние советские сателлиты из Восточной Европы зависят от российского природного газа. В сочетании с другими ресурсами это позволяет России оказывать сильное давление на Европу.
Зависимость может быть палкой о двух концах. Слабая в военном отношении Россия не в состоянии оказывать длительное давление на соседей, которые могут решиться на захват российских богатств. Поэтому Россия должна восстановить свою военную мощь. Сочетание богатства и слабости — плохое сочетание для страны. Если Россия богата природными ресурсами и желает экспортировать их в Европу, она должна быть в состоянии защищать свое достояние и формировать международную среду, в которой существует.
В следующем десятилетии Россия станет более богатой (по крайней мере, по сравнению с прошлым), но в географическом отношении она окажется уязвимой. Поэтому Россия использует часть своих богатств на создание военной мощи, которая будет соответствовать защите ее интересов, и на создание буферных зон для защиты от остального мира, а затем — и на создание буферных зон, ограждающих буферные зоны. Большая стратегия России предполагает создание глубоких буферных зон вдоль Северо-Европейской равнины, внесение раскола в ряды своих соседей и манипулирование ими, что позволит построить новый региональный баланс сил в Европе. Тесные границы без буферных зон и объединение против нее соседей — вот с чем не сможет смириться Россия. Вот почему ее последующие действия будут казаться агрессивными, хотя в действительности — носить оборонительный характер.
В развитии действий России будет три фазы. На первой фазе Россия сосредоточится на восстановлении влияния и эффективного контроля в пределах бывшего Советского Союза, воссоздании советской системы буферов. На второй фазе Россия попытается построить второй ряд буферных зон, уже за пределами бывшего Советского Союза. Россия постарается сделать это, не провоцируя остальные государства на создание общего фронта противодействия, подобного тому, который удушил ее во время холодной войны. И на третьей фазе (которая в действительности разворачивается с самого начала описываемого трехфазного процесса) Россия попытается предотвратить формирование антироссийских коалиций.
Здесь стоит вернуться к причинам, по которым бывший Советский Союз во второй половине XX в. мог сохраняться в целости. Советский Союз был сплочен не одной лишь силой, но еще и системой экономических отношений, которые поддерживали СССР так же, как прежде поддерживали целостность Российской империи. Бывший Советский Союз обладал географическим единством — это была огромная, в основном континентальная держава в сердце Евразии. Внутренние транспортные системы были крайне неразвитыми, что обычно наблюдается в континентальных регионах, где речные и сельскохозяйственные системы не соответствуют друг другу. Поэтому в России трудно перевозить продовольствие, а после индустриализации стало трудно перевозить и промышленные товары.
Подумайте о бывшем Советском Союзе как о части Евразийского материка, простиравшейся от берегов Тихого океана на запад через заброшенные земли, которые лежат к северу от населенного Китая. Затем граница Советского Союза проходила к северо-западу от Гималаев и вдоль южной части Центральной Азии, достигала Каспийского моря, проходила по Кавказу. Далее граница опиралась на Черное море, а потом — на Карпаты. На севере была только Арктика. Эти границы очерчивали огромную сухопутную территорию, на которой существовали республики со слабыми экономиками.
Если мы представим Советский Союз как естественную группировку географически изолированных и экономически отсталых стран, мы сможем понять, что обеспечивало единство этой державы. Страны, составлявшие СССР, держались вместе по необходимости. Они не могли конкурировать с остальным миром экономически, но, будучи изолированы от глобальной конкуренции, могли дополнять и поддерживать друг друга. Это была естественная группировка, в которой охотно господствовала Россия. Страны, лежащие за Карпатскими горами (оккупированные русскими после Второй мировой войны), стали сателлитами СССР и не были включены в состав этой естественной группировки. Если бы не военное присутствие СССР, эти страны ориентировались бы не на Россию, а на остальную Европу.
Бывший Советский Союз состоял из членов, которым на самом деле некуда было податься. Старые экономические связи по-прежнему господствуют в регионе — за исключением того, что новая российская экономическая модель, основанная на экспорте энергоресурсов, сделала эти страны еще более зависимыми, чем они были прежде. Украина, которая тянется к остальной Европе, не может ни конкурировать с Европой, ни участвовать в ее жизни. Естественные экономические отношения связывают Украину с Россией. Украина зависит от поставок энергоресурсов из России и в конечном счете склонна к тому, чтобы смириться с военным господством России.
Такова динамика, которой воспользуется Россия для восстановления своей сферы влияния. Воссоздание сферы влияния не обязательно означает восстановление формальной политической структуры, управляемой из Москвы, хотя и такой вариант развития событий вполне мыслим. Гораздо более важным является то, что российское влияние в регионе в течение следующих 5-10 лет будет резко усиливаться. Для того чтобы придать размышлениям на эту тему некоторую упорядоченность, давайте разобьем ситуацию на три театра действий — Кавказ, Среднюю Азию и европейский театр, включающий страны Балтии.
Кавказ.
По Кавказу проходит граница между Россией и Турцией, и в прошлом Кавказ был точкой начала конфликтов между двумя империями. В годы холодной войны Кавказ также был горячей точкой. Турецко-советская граница проходила через Кавказ. На советской стороне границы находились три отдельные республики — Армения, Грузия и Азербайджан, ныне ставшие независимыми государствами. Кавказский хребет также уходит на север, на территорию Российской Федерации, включающей заселенные мусульманами районы — Дагестан и, что еще важнее, Чечню, в которой после падения коммунизма началась партизанская война против русского владычества.
С чисто оборонительной точки зрения точные границы сфер влияния России и Турции неважны до тех пор, пока обе эти державы присутствуют где-то на Кавказе. Изрезанный рельеф местности делает оборону сравнительно простым делом. Однако если Россия полностью утратит свои позиции на Кавказе и будет оттеснена на север, в степи, ее положение усложнится. Поскольку расстояние между Украиной и Казахстаном.
Кавказ
составляет всего несколько сотен километров, Россия окажется в стратегически сложном положении.
Вот почему Россия не стремится к компромиссу по Чечне. Южная часть Чечни находится в глубине Северного Кавказа. Если эта часть будет потеряна, России придется свертывать все свои позиции на Кавказе. Учитывая это, для России было бы предпочтительнее закрепиться где-то дальше к югу, в Грузии. Соседнее с Грузией государство Армения — союзница России. Будь Грузия российской, позиции России на Кавказе оказались бы намного более стабильными. Контроль над Чечней — совершенно необходим. Новое поглощение Грузии — желательно. Удержание Азербайджана не сулит стратегического преимущества, но Россия не возражала бы против превращения Азербайджана в буфер против Ирана. Российские позиции здесь вполне удовлетворительны, но Грузия, которая отнюдь не случайно вступила в тесные союзнические отношения с США, — соблазнительная для России цель, что и показал конфликт, произошедший между Грузией и Россией в августе 2008 г.
В регионе продолжают кипеть острые конфликты, типичные для горных районов, населенных мелкими этническими группами. Например, армяне ненавидят турок, которых обвиняют в геноциде армян в начале XX в. Армения ищет защиты у России. Армяно-грузинская вражда принимает весьма острые формы. Хотя лидер СССР Сталин был грузином, дружба между народами СССР не привилась: грузины враждебно относятся к армянам, а к русским — с крайним подозрением. Русские же считают, что грузины допускают через свою территорию провоз оружия для чеченских повстанцев, а то, что грузины стали очень близки к американцам, еще более осложняет ситуацию. Азербайджан враждебен Армении и поэтому близок к Ирану и Турции.
В ситуации на Кавказе очень трудно разобраться и еще труднее так или иначе с нею справиться. Советскому Союзу удалось фактически разрешить эту сложную ситуацию, включив закавказские страны в состав СССР после Первой мировой войны и безжалостно подавив их автономию. Россия просто не может проявлять безразличие к тому, что происходит и будет происходить в этом регионе (если только не собирается утратить позиции на Кавказе), поэтому если она действительно намеревается подтвердить свое положение, то начнет делать это с Грузии. Поскольку США рассматривают Грузию как стратегический актив, возрождение российского влияния на Кавказе приведет к конфронтации с США. Если только мятеж в Чечне не будет полностью подавлен, России придется двинуться на юг, изолировать мятежников и закрепиться в горах.
Есть две державы, которые не хотят, чтобы эти планы осуществились, — это США и Турция. Американцы будут рассматривать российское господство в Грузии как подрыв собственных позиций в регионе, а турки воспримут его как усиление армян и новое появление российской армии близ своих границ. Русских же это противодействие еще больше убедит в необходимости действовать. Результатом станет очередная кавказская война.
Средняя Азия.
Средняя Азия — огромный регион, выходящий к Каспийскому морю и граничащий с Китаем. Население Средней Азии преимущественно исповедует ислам и поэтому, как мы уже видели, захвачено масштабной дестабилизацией, происходящей в исламском мире после падения СССР. Сама по себе Средняя Азия имеет определенную экономическую ценность как регион, богатый энергетическими ресурсами. Но для России Средняя Азия не представляет особой стратегической ценности, разве что в случае, если другая великая держава вознамерится утвердиться в этом регионе и использовать его как плацдарм против России. Если такое случится, Средняя Азия станет крайне важной. Войска державы, контролирующей Казахстан, будут находиться в какой-то сотне километров от Волги, речной артерии российского сельского хозяйства.
В 90-х гг. XX в. в этот регион устремились западные энергетические компании. Россия не возражала против этой экспансии. Она была не в состоянии ни конкурировать с западными компаниями, ни установить
Центральная Азия
военный контроль над регионом. Средняя Азия оставалась нейтральной и не слишком важной зоной для России. События 11 сентября 2001 г. в корне изменили эту ситуацию и заново определили геополитическое значение Средней Азии. Данные события побудили США к вторжению в Афганистан. Так как США не могли быстро начать вторжение сами, они обратились за помощью к России.