Причины и последствия маржиналистской революции

Казалось бы, можно сделать вывод, что маржиналистская рево­люция и особенно ее датировка 1870-ми годами - это в какой-то мере следствие «оптического обмана», явление, заметное только при рет­роспективном взгляде с большой исторической дистанции и обязан­ное случайному совпадению выхода в свет трех выдающихся книг. Однако вместе с тем следует отметить, что именно произведения трех «революционеров» 1870-х годов и их последователем определили но­вый облик господствующего течения в экономической науке. Это за­ставляет нас предположить, что победа маржинализма именно в тот период имела закономерный характер.

Предпосылки этой победы следует искать, как представляется, не в экономической и социальной действительности, ведь экономичес­кие, социальные и политические условия Англии, Австро-Венгерской монархии и Швейцарии 1870-х годов имели мало общего.

В рамках марксистской литературы распространилась точка зре­ния, согласно которой маржиналистская теория выполняла в капи­талистическом обществе «идеологическую» функцию - функцию оправдания существующего общественно-экономического порядка (status quo)¹². Напомним, что если классическая политическая эко­номия придерживалась пессимистических взглядов на будущее ка­питализма, то маржиналистская теория, работающая с оптимальны­ми раннонесными состояниями, как бы неявно исходит из того, что существующий порядок обеспечивает эффективную аллокацию ре­сурсов. В то же время маржинализм является весьма абстрактной те­оретической системой, так что оправдание status quo {если его можно там найти) находится не на практическом, а на чисто философском уровне. Показательно, что лидеры маржинализма имели самые раз-

¹² Наиболее известную попытку вывести теорию предельной полезнос­ти из идеологических потребностей предпринял Н.И. Бухарин в 1914 г в ра­боте «Политическая экономия рантье» (М.: Орбита, 1988). Бухарин вывел потребительскую ориентированность новой теории ценности (конкретно имелась в виду теория Бём-Баверка) из возросшей роли пассивных потреби­теле и - ра нтье, не уч аству ющих непосредствен нов произведет венн ой деятел ь- > ности. Однако такая прямолинейная аргументация не представляется убе­дительной. Для этого придется предположить, что слой рантье был настоль­ко организован и силен, чтобы «заказывать музыку» в абстрактной, акаде­мической экономической науке, не имеющей прямого отношения к его ин­тересам. Даже в рамках марксизма, приверженцем которого был Бухарин, такое выведение «идеологической надстройки» из «экономического Gajnca» представляется недопустимой примитивизацией.

личные политические взгляды от либеральных (Менгер) до близких к социалистическим (Вальрас, Визер). В этой связи вряд ли можно согласиться с тем, что маржинализм был выдвинут как идеологичес­кая альтернатива экономическому учению марксизма, выросшего из классической теории Рикардо¹³.

Причины победы маржиналистской революции лежат скорее внут­ри самой экономической науки. Решающее значение здесь имела «эко­номность» маржиналистской теории, применяющей одинаковые прин­ципы исследования (см. выше) и аналитический инструментарий к лю­бым хозяйственным (и, как окажется впоследствии, не только хозяйст­венным) явлениям и проблемам. Эта универсальность метода и инстру­ментов анализа, формирование единого языка экономической теории — предельного анализа, возможность ее формализации безусловно сыгра­ли огромную роль в прогрессе и профессионализации нашей науки и привели к образованию мирового научного сообщества экономистов. Не случайно именно к периоду после маржиналистской революции от­носятся создание национальных экономических ассоциаций и профес­сиональных журналов в Англии, США и других странах. Однако не сле­дует забывать, что ценой, заплаченной за достижение этой цели, стал более абстрактный уровень анализа, чем у классической и историчес­кой школ, радикальное упрощение образа человека (как рационального максимизатора) и образа мира (как равновесного состояния).

Ранний маржинализм принято разделять по «языковому призна­ку» (как уже упоминалось, перевод экономических книг на иност­ранные языки в то время был редкостью) на три основные «школы»: немецкоязычную австрийскую или венскую (Менгер, Бём-Баверк, Визер), франкоязычную лозаннскую (Вальрас, Парето) и англоязыч­ную, с которой дело обстоит наименее ясно. Обычно в эту группу включаются У.С. Джевонс, Ф.И. Эджуорт и Ф.Г. Уикстид, иногда до­бавляются Маршалл и его последователи из Кембриджа (и тогда шко­лу называют Кембриджской, хотя первые трое названных экономис­тов не имели к Кембриджу никакого отношения) или Дж.Б. Кларк (в этом случае школу называют англо-американской). Эти «школы» обладают большой спецификой и заслуживают отдельного рассмот­рения, чему будут посвящены следующие лекции.

Рекомендуемая литература

Блауг М. Экономическая мысль в ретроспективе. М, 1994. Гл. 8.

¹¹ Кроме того, I том «Капитала» Маркса, вышедший за четыре года до трудов Менгера и Джевонса, не был им известен.