Выступление Е.П. Летенковой, фрагмент

Мы должны понять, как влияет вот это вот загрязнение, вот эти запахи на состояние здоровья людей, превышаются или не превышаются предельно допустимые концентрации. Вот этот вот фильтрат, эти все газы, которые образуются в процессе деятельности полигона “Тимохово” – это очень сложные органические соединения, десятки органических соединений, которые, к сожалению, нашей лабораторной базой не можем разложить на составляющие и сказать: да, вот этот вот газ – ну, в народе говорят – сероводород. На самом деле это гораздо более сложный запах: там и меркаптан, там и формальдегид, там и другая органика, вот эта вот смесь, и ее чтобы вычленить, таких способов лабораторных нет. Мы делаем то, на что имеются методики, аккредитация нашего центра.

В этом году выполнено более 400 исследований. Запах этот распространяется с учетом метеорологического фактора, с учетом направления ветра. Мы уже прекрасно все знаем: ветер юго-восточный дует в сторону Ногинска – достигает Ногинска, ветер северо-западный – в сторону Электроуглей и окружающие территории тоже. Нам непременно эту сводку дает наш ЕДДC, наша служба дает и по ней, собственно говоря, вот эту карту совершенно спокойно можно определить: какое направление ветра, где замеры делать, что и как. Замеры мы неоднократно делали и ночью, и днем, и утром, в том числе на такие вещества, как: сероводород, аммиак, меркаптан, фенол, формальдегид, оксиды углерода, азота, серы, с учетом метеоусловий, с учетом направления ветра. Еще раз повторяю: такие же исследования полигон повторяет в рамках своей программы производственного контроля, т.е. на мониторинг вот этот уделяется большое внимание и по времени и по средствам. Для чего – для того, чтобы, все-таки, нам знать, что угрожает здоровью наших жителей.

Здесь еще упоминалась вода в колодцах в деревне Тимохово. Да, действительно, вот тот колодец, который мы отобрали в Тимохово, другие колодцы частные граждан, которые пробурены ими для каких-то своих хозяйственных целей – там, действительно, воду нельзя признать пригодной для питья, вода эта для питья непригодна. Вот у меня сейчас есть показатели даже из садоводческих товариществ, которые сейчас будут обращаться к нам тоже за заключением для лицензирования – там тоже такая же вода, которая не соответствует качеству, предъявляемому для питья. Но у нас норматив – хозяйственно-питьевое водоснабжение, и на глубине 20-30 метров мы также обнаруживаем следы влияния полигона “Тимохово”. Здесь задача другая.

Органы местного самоуправления должны обеспечить население доброкачественной питьевой водой. Эта задача была поставлена в 2013-2014 гг., Владимир Васильевич сидит, Аксено-Бутырская администрация – в деревне Тимохово есть водопровод с доброкачественной питьевой водой. Те буровые колодцы, которые пробурены гражданами на своих участках – это их, ну извините, может быть, я так говорю, но это их, в общем-то желание. А администрация должна обеспечить население доброкачественной питьевой водой.

Какие сейчас вот на сегодня у нас вопросы по полигону “Тимохово”. Здесь уже говорилось о том, что проведено техническое перевооружение. У полигона есть документы по сокращению санитарно-защитной зоны. Первая стадия выполнена. Но т.к. полигон относится ко II классу опасности, требуется оценка риска, требуется окончательное утверждение этой санитарно-защитной зоны с учетом в том числе и технического перевооружения.

Программа производственного контроля, о которой я говорила, предусматривает исследование не только атмосферного воздуха, но и, допустим, наблюдательных скважин, которые есть на теле полигона, почвы. И в этом отношении не совсем все благополучно, потому что эта программа не выполняется в полном объеме. И то, о чем здесь уже говорилось, проникновение фильтрата в грунтовые воды – вот эти вот скважины, бассейн, створы – программа выполняется не в полном объеме и не с требуемой кратностью.

Мы все понимаем, что полигон – живой организм. Несмотря на то, что даже если сейчас будет все выполняться в соответствии с нормативными требованиями, есть та история более чем 30-летняя, есть тот слой (сколько там, наверное, метров 30 высота какая уже у нас?), который продолжает функционировать, образовывая тот же самый фильтрат, который поступает в окружающую среду.

Далеко не весь фильтрат чистится, и вот эта вот связь гидравлическая с водными объектами, ну, по нашему разумению и предполагает попадание запахов, в том числе далеко за пределы 15-20 метров. Есть связь между ручьями и речками, правильно? И на водной поверхности, вот сегодня мы были, вы ощущали, когда ехали вокруг полигона, что запах вот этот вот наш фильтрата, он сущный, ну, присутствует, ощущается значительно сильнее.

Есть разные технологии. Может быть, следует подумать, как вообще его изолировать этот фильтрат, чтобы даже вот испарения все эти не попадали в атмосферный воздух.

У нас очень много, на самом деле, Алла Викторовна [Полякова], обращений. Практически каждый день мы даем гражданам разъяснения по этому вопросу. Сейчас зимой исследования атмосферного воздуха невозможны по всем этим методикам существующим. И, собственно, это не та задача. Есть полигон, он должен сам контролировать свои выбросы. Но то, что вот есть замечания и те же предписания, которые не выполнены по проекту предельно допустимых выбросов, по полному объему исследований, по кратности – повторно сейчас мы выдали это предписание, с соответствующим применением КОАП 19.5, ч. 1.

(00:45:51)

Выступление К. С. Манегина

Я не буду оправдываться тут, влияет, не влияет. Все уже сделали такой конкретный упор, что это полигон “Тимохово”. Это не совсем так, потому что по заключению окончательный источник запаха не определен. Всем удобно.

Никому не нравится полигон, никто не хочет рядом жить, садовые товарищества все. А в той же деревне Тимохово – они чего, не видели, где покупали? Полигон с 1977 года открыт, а они тут приехали 2-3 года назад. Земля была брошенная. Не видели, что стоит полигон? А теперь никому около него жить не хочется. Продавали вокруг в садовых товариществах участки. Нас окружает почти 200 садовых товариществ. Ну, бросовые были, по 6 соток. Теперь они все возмущаются: они приезжают из Москвы отдыхать, им нужна тут чистая экология. Вы чего, не видели, где, чего это было? Я думаю, все эти видели, только подход такой: полигон “Тимохово“ давайте закроем и у нас все будет хорошо. Это не так.

Если полигон “Тимохово” закрыть и ничего не делать, я вам скажу откровенно: примерно через полгода фильтрат польется за пределы противофильтрационной защитной дамбы. Я на содержание очистных сооружений с химикатами со всеми этими делами и на биогаз трачу почти 50 млн. в год. Мы еженедельно закупаем кислоты; не просто так взял и проходит через мембраны и очищается – там большая составляющая химикатов. Поэтому просто взять его и закрыть – это нереально. Я могу вам так сказать: то, что мы построили – это приличные деньги, мы построили на свои средства. Если у нас есть возможность что-то строить, мы это строим. Но единственное, что нам препятствует – у нас нет объемов. У нас есть лимиты размещения, которые уже последние минимум 8-9 лет даже наполовину не используются. Нам не везут мусор. Мусор везут по оврагам, по лесам, куда угодно, но до полигона “Тимохово” его не довозят. У нас есть инвестпрограмма, по которой мы можем и дальше делать мероприятия экологического плана, но к нам не везут, у нас денег хватает практически только на содержание. Инвестор говорит, у меня 1.5 млн. тонн (1150000 плюс сортировка – 1.5 млн. тонн), а мне приходит 400-450 тысяч тонн, это же меньше 50%, а у нас прибыль заложена всего 10%. Посчитайте, на что это все содержать. И потом, этот весь расклад был до того, как мы построили. Был хотя бы объем. Максимально, мы знаем, что нужно строить еще очистные и сбор биогаза. Как Елена Петровна [Летенкова] сказала, чтобы заключить, я видел на одном полигоне – у них по периметру нет открытых каналов с фильтратом, у них все в огромные агротанки и с наблюдательными скважинами, но его вот в таком состоянии нельзя заключать – собирается газ, он взорвется. Т.е. надо сначала газ убрать, а потом вот это все построить. Это большой, огромный процесс и, конечно, огромные вложения. У нас все, что я строю, исчисляется в миллионах евро. Вот, в частности, очистные сооружения и первая очередь газа – 30 скважин (а надо 90 скважин) нам почти в 5 млн. евро обошлись. Чего можем – мы делаем, но на все сил у меня не хватает. Тем более, полигон огромный и, я вам даже скажу, приезжал министр в сентябре к нам. Он сам сказал: “Из всех полигонов что я видел, я ваш оцениваю полигон на три с плюсом. Остальные вообще в ноль.” Я не говорю, что мы такие хорошие и прочее, прочее. Но по Московской области, я считаю, что на нашем полигоне сделано намного больше, чем на остальных, а на некоторых вообще ничего нет. Ну, что я могу еще сказать. Будут объемы – мы все сделаем.

(00:51:02)