Все геосферы возникли из вещества космоса, а биосфера – из вещества Земли

Вот и все. А догадки Л. Пастера и В.И. Вернадского о космических причинах формирования биосферы? Про них, по-видимому, забыли.

Ну а если схему конденсации продолжить? Да ведь мы с вами это уже сделали. Земля движется в своей Галактике и потихоньку-помаленьку собирает межзвездное вещество. Что оно собой представляет? Об этом говорилось в разд. «Вселенная» темы 5. Различных химических элементов там довольно. Среди межзвездного газа они присутствуют главным образом в виде атомов и ионов, в меньшей степени – молекул, в частности соединений углерода с водородом и азотом. Межзвездная пыль представлена графитом, силикатами, загрязненными льдинками и другими веществами. Набор достаточен для того, чтобы могли возникнуть протеины.

Все это Земля собирала на протяжении последних 2 млрд лет. Известно, что количество переходит в качество – биосфера росла и усложнялась.

Процесс ее формирования проходил в ярко выраженном правом пространстве. И потому среди внешних форм преобладает правая симметрия, что было установлено еще Л. Пастером. Структуры же левой симметрии в силу действия принципа П. Кюри внешнего проявления не получили. Они оказались внутренней сущностью объектов биосферы.

На фундаментальном уровне микромира многое в симметрии пространства определяется спином элементарных частиц, т.е. собственным моментом количества их движения. До работ Янга и Ли, имена которых мы уже упоминали, микромир считался четным. После же их работ и экспериментов By было доказано, что спиновая четность может нарушаться. Это означает, что уже на уровне элементарных частиц возникают то правые, то левые ориентации, не зависимые друг от друга.

Естественно, что если «внутри» есть и правое и левое, а внешне разрешено проявляться преимущественно правому, то левые ориентации остаются до поры до времени не востребованными и как бы ждут своего часа. Помните, «дисимметрия творит явления»! Когда они могут проявиться? Думаю, что для этого необходимы хотя бы два условия: внутренняя пересыщенность левыми формами и изменение степени правизны внешнего пространства, которое сдерживает их проявление во внешнем.

Наш простой расчет массы, «собираемой» Землей в Галактике, опирался на средние значения параметров. Реальная же картина, естественно, значительно сложнее. Ядро нашей Галактики, как и многих других подобных ей звездных скоплений, выбрасывает газ и пыль. Выброшенные продукты образуют систему струйных потоков, которые закручены в спирали так называемого архимедова типа. Наряду с ними у Галактики имеется еще одна система ветвей, которые отвечают уравнению логарифмических спиралей, связанных с ее электромагнитным полем. Солнечная система при своем движении в галактическом диске периодически эти спирали пересекает. Именно здесь происходит «приобретение» Солнечной системой и Землей основного количества космического вещества. Вот причина квантового механизма развития нашей планеты, о которой мы уже много говорили. Таким образом, накопление исходных для биосферы продуктов носило порционный характер: то много, то мало. Кроме того, также периодически менялось расстояние Солнечной системы от центра Галактики (см. рис. 5.15), что влияло на орбитальную скорость и кривизну самой орбиты.

Для нас это явление важно тем, что с ним связаны флуктуации правизны пространства как среды, в которой формируются Земля и ее биосфера.

Из рис. 5.15 видно, что в конце мелового периода (около 70 млн лет назад) Земля стала приближаться к центру Галактики и в четвертичном периоде (антропогене), в котором мы живем, галактическая орбита Солнца в силу этой причины становится существенно более крутой. А это означает, что правизна нашего галактического пространства увеличилась. Кроме того, четвертичный период относится к так называемой теократической эпохе, эпохе принципиальных перестроек лика планеты, в очередной раз попавшей вместе с Солнцем в струйный поток Галактики.

Таким образом, антропоген оказался периодом, когда космического вещества на Землю поступает больше, чем обычно, и правизна пространства усиливается.

Это обстоятельство резко нарушает сложившееся ранее соотношение между внутренней и внешней симметриями всех тел на планете. Усиливается их левая невостребованная сущность. Особенно сильно она должна была проявиться в биосфере как самой молодой, развивающейся и потому наименее консервативной системе. Левая сущность биосферы – это и есть ее разум. Его рождение связано с принципом дисимметрии П. Кюри.

Однако ноосфера, о которой мы с вами все время прямо или косвенно говорим, навряд ли исчерпывается только разумом. По-видимому, это еще и сфера духа.

Напомним, кстати, что мы с вами не рассмотрели симметрию верха и низа. Возможно, что именно в ней спрятана причина духовной составляющей ноосферы. Но не будем опережать события, начнем по порядку.

Ближе всего к пониманию духовного содержания ноосферы подошел, пожалуй, Мари Жозеф Пьер Тейяр де Шарден, неполное имя которого уже неоднократно упоминалось в нашем изложении. Он родился почти на 20 лет позже В.И. Вернадского, 1 мая 1881 г. в фермерской семье в Оверни (горная территория в центре Франции). Овернь – это, конечно, не Санкт-Петербург, но все же весьма примечательная область – родина таких ученых, как: первого историка франков Григория Турского; математика, философа, реформатора церкви, бывшего даже Папой, Герберта Орийякского; математика и философа Блеза Паскаля; Жака Делиля, оказавшего немалое влияние на развитие мировой литературы. Да и сам Пьер, хотя и родился в семье фермеров, по материнской линии являлся прямым потомком родной сестры Вольтера. Это мы все к тому, что в жизни человека место рождения играет важную роль, да и генетическая канва тоже. Вспомните раздел «Память и эволюция» темы 3.

П. Шарден окончил иезуитский коллеж и стал членом ордена иезуитов. Затем он продолжил образование в иезуитской семинарии и далее преподавал физику и химию тоже в иезуитском коллеже, но уже в Каире. Его научные интересы сформировались в основном в области естественных наук и особенно в геологии и палеонтологии. В 1920 г. он защитил в Сорбонне докторскую диссертацию по млекопитающим нижнего эоцена Франции и стал профессором кафедры геологии в Католическом университете в Париже. Христианские основы в образовании и воспитании, привязанность к ордену и зависимость от него во многом определили трагичность судьбы П. Шардена как ученого-естественника. У него не было того «иммунитета» к консерватизму католического образования, которым обладали, скажем, Эрнест Ренан, автор вольнодумной и столь же знаменитой книги «Жизнь Иисуса», и Анатоль Франс – также воспитанников католических школ. К слову сказать, и Чарльз Дарвин заканчивал богословский факультет университета, готовясь стать священником.

Величие этих людей, их вклад в мировую сокровищницу человеческой мысли и духа обязаны их внутренней естественной свободе мышления. Эта свобода, по существу, и позволила им стать теми избранными, которые определили главный потенциал сегодняшней ноосферы.

П. Шарден, может быть, больше, чем другие, страдал от внутреннего конфликта между верой и разумом. Во всяком случае, предписания старших по ордену он выполнял смиренно, без какого-либо открытого протеста. Запрет преподавать на французском языке заставил его покинуть Францию и по большей части жить и работать в Китае. К счастью, он попал как раз в ту экспедицию, которая открыла синантропа. Но зато с публикацией его научных трудов дело обстояло весьма скверно. Да и сложившаяся при жизни Шардена система запретов на открытое обсуждение его идей, по существу, создавало атмосферу их замалчивания. Орден считал, что в трудах ученого различие между человеком и животным показано таким, что делает вмешательство Бога в генезис человеческой души ненужным. Это был главный грех Шардена перед церковью. Для ортодоксальных же материалистов его грех состоял, наверное, в том, что он, по их мнению, слишком настойчиво обсуждал мир духовный.

П. Шарден смог вернуться во Францию лишь в 1946 г. С собой он привез готовую рукопись своего главного труда «Феномен человека». Но получить разрешение на публикацию оказалось делом безнадежным. Пытаясь преодолеть запрет, он несколько раз переделывал первый вариант, пытался опубликовать хотя бы фрагменты, посещал Рим, но все тщетно. Больше того, ему снова запретили выступать по философским проблемам, а затем даже ездить в Париж. Все это побудило П. Шардена в 1951 г. принять предложение из США по руководству археологическими раскопками в Африке. Но он уже мало что сумел сделать.

Кампания замалчивания и неприятия его трудов сделала свое дело – было подорвано здоровье. Он умер 10 апреля 1955 г. в Нью-Йорке. Даже посмертная публикация его трудов навлекла на автора новые осуждения настолько, что изымали его книги из библиотек семинарий и других католических учреждений. Как пророчество самому себе в его дневнике за год до смерти записаны слова писателя Ж. Бернаноса: «Все приключения в области духа – это Голгофа».

В.И. Вернадский написал о ноосфере немало, но все же у него нет на эту тему такого крупного и последовательного научного изыскания, как у П. Шардена. Шарден вводит понятие универсума, которое объединяет внешнюю и внутреннюю стороны вещей, не только материю, но и дух и на этом понятии строит всю историю феномена человека. Он подробно рассматривает преджизнь, появление жизни, возникновение мысли и, наконец, сверхжизнь как завершающий этап развития Земли. Универсум Шардена имеет начало – точку альфа и вершину – центр омега. Весь процесс развития универсума строится на ясном и простом тезисе: «Ничто в мире не может вдруг объявиться в конце, после ряда совершаемых эволюцией переходов (хотя бы и самых резких), если оно незаметно не присутствовало в начале». Иначе говоря, из ничего может быть только ничего.

Он показал, как после металлической барисферы, силикатной литосферы, гидросферы и атмосферы на Земле намечаются очертания особой оболочки – зоны полимеризации, в которой «плавают освещаемые солнечными лучами вода, аммиак, углекислота». В этой, вначале примитивной, пленке концентрируется «внутреннее Земли». Что Шарден имеет в виду? «Этим выражением... я обозначаю „психическую" сторону той порции космической ткани, которая с самого начала оказалась ограниченной скромными размерами молодой Земли. В этом обособившемся лоскуте звездного вещества, как и везде в универсуме, внешняя сторона вещей неизбежно сопровождается соответствующим внутренним миром. ... с самого начала в земной материи была замкнута некоторая масса элементарного сознания» (курсив мой. – А.П.). Точнее и проще сказать трудно. Поэтому мы и воспользовались цитатой. Кстати, заметили, как эта мысль хорошо согласуется с тем, что диктует принцип Кюри?

Внешнее и внутреннее устройство как явление целостного – вот та нить Ариадны, которую постоянно держит в руках Шарден. Морфологические особенности эволюции скрывают развитие сознания. Внутреннее прячется за внешним. Парадокс человека как раз и состоит в том, что в ряду антропоидов, мало выделяясь анатомически, он оказался резко обособленным по своей психике. Таким образом, можно говорить, что к вершине биологического ряда подошли многие, но последний принципиальный шаг удалось сделать только Homo sapiens. Именно на его долю выпал тот квант энергии и вещества космоса, который формы психики поднял до уровня разума.

Шарден показывает, что любая зоологическая группа окружает себя определенной психологической оболочкой в виде тех или иных инстинктов. И человек здесь не является исключением. Человеческая фила (ветвь) внутри своей оболочки обладает чрезвычайной силой слияния, которая в конечном счете создает конвергенцию духа, определяющую неизбежность центра омега как конца филы и высшего ее достижения. Ноосферу он называет то «мыслящим пластом» вне биосферы и над ней, то сам ноогенез рассматривает как развитие духа. Он пишет, что с появлением человека «Земля „меняет кожу"»... и даже «Более того, обретает Душу».

Таким образом, в соответствии с теорией Шардена ноосфера появляется как высшая форма психики, как оболочка разума. Но в ней присутствует и духовная составляющая. Именно она и определяет развитие ноосферы, именно она и должна привести ее к центру омега как миру духовному.