Руководство строительством русских городов

«Канцелярия от строений», созданная вначале для руководства стро­ительством Петербурга, а затем и Москвы, пережив ряд реорганизаций, постепенно распространила свои полномочия на остальные русские го­рода. Основы ее деятельности были положены в 1768 г. подписанным Екатериной указом «О сделании всем городам, их строению и улицам специальных планов по каждой губернии особо». Тем самым была нача­та деятельность, которая в истории строительства городов не имеет своей аналогии. В течение нескольких лет была подготовлена целая ар­мия архитекторов и землемеров, которые под руководством «Канцеля­рии» на протяжении нескольких десятилетий разработали планы рекон­струкции более пятисот русских городов, причем некоторые планы раз­рабатывались в нескольких вариантах. В истории проектирования городов это была самая большая градостроительная мастерская, и ее работа, наверняка, была известна и за границей. В обширных материа­лах этих планов, изданных в начале XIX в., можно обнаружить все ти­пичные черты градостроительства классицизма, обогащенные многочис­ленными новыми элементами, связанными, например, с сохранением старых кремлей и соборов, рельефом, ориентацией города к реке и дру­гими местными условиями¹⁵.

О градостроительстве периода барокко и классицизма не сохрани­лось достаточно подробных теоретических работ, в которых бы принципы проектирования и строительства городов рассматривались в целом. Существуют лишь отдельные статьи в разных архитектурных учебниках и словарях, которые вместе с сохранившейся застройкой дают некото­рое представление о развитии градостроительных идей. В это время в качестве основных теоретических произведений наряду с Витрувием все еще используются трактаты эпохи Возрождения. Но общественные ус­ловия постепенно меняются, и реальное проектирование и строительство городов все. больше отличается от первоначальных теоретических об­разцов.

Даже в России, где тогда проводилось самое грандиозное строитель­ство городов, положение не было иным. Правда, в конце XVIII в. по инициативе «Канцелярии от строений» был разработан документ, хотя и не имеющий формы трактата, но представляющий собой сборник пра­вил и принципов руководства строительством русских городов под наз­ванием «Должность архитектурной экспедиции»¹⁶. Сборник явился ре­зультатом труда коллектива архитекторов. Наибольшую часть книги разработал Петр Еропкин, который в процессе работы был арестован и казнен за участие в заговоре против царя.

Градостроительные принципы классицизма в большинстве европей­ских стран были живучи в XIX в. и проникли в XX в. При этом, разуме­ется, обнаруживались их отрицательные черты, на которые было обра­щено внимание именно в России. В критическом анализе архитектуры своего времени Н. В. Гоголь упрекнул архитекторов в том, что они «всем строениям городским стали давать совершенно плоскую, про­стую форму. Дома старались делать как можно более похожими один на другой; но они более были похожи на сараи или казармы, нежели на веселые жилища людей... Оттого новые города не имеют никакого вида; они так правильны, так гладки, монотонны, что, прошедши одну ули­цу, уже чувствуешь скуку и отказываешься от желания заглянуть в дру­гую» ¹⁷.

Разумеется, помимо Италии, Франции, Германии и России исполь­зование и развитие архитектурных принципов классицизма, можно про­следить и в таких странах, как Англия, Польша, Скандинавские страны и др. Во многих местах можно найти интересные варианты планировок центрических, радиальных и симметричных градостроительных концеп­ций городов и соответствующих им теоретических работ.

На территории Чехословакии подобные концепции проявились лишь в отдельных случаях — при расширении городов и при закладке нес­кольких поздних городов-крепостей, таких как Леопольдов в Словакии, а также Иозефов и Терезин в Чехии.

Новые идеи XIX в.

В 1829 г. в Праге была издана интересная теоретическая работа Рульфа «Мысли о прекрасном строительном искусстве». Ее автор — строительный управляющий и землемер князя Шварценберг.

Свое внимание он сосредоточил на эстетических вопросах архитек­туры, ссылаясь в нескольких местах на Витрувия, Палладио. Скамоцци и Виньолу и обращаясь прежде всего к наследию греческой и римской архитектуры. Его работа, имеющая традиционную форму трактата, со­стоит из десяти частей и начинается, как у Витрувия. перечислением требований к подготовке архитектора. В качестве основного компози­ционного принципа автор выдвигает «регулярность, порядок, уравно­вешенность, симметрию и взаимную гармонию» ¹⁸.

Рульф говорит о значении архитектуры для пробуждения благород­ных чувств и укрепления нравственности, о правильном размещении зданий, о соотношении архитектуры и природной среды, о различиях в зданиях, определяемых их расположением на площадях, на широких или узких улицах.

Однако в ои :.яс ч ;:::г преимуществ регулярной планировки город­ских территорий внезапно врывается новый мотив — восхваление живо­писных, асимметричных решений, обоснованное примером Праги и осо­бенно подробным разбором композиции Кржижовшщкой площади. Эта короткая часть книги отличается от остального делового и довольно су­хого тона текста своей увлеченностью и восторженностью, свидетель­ствующей о любви к городу и о появлении романтизма как системы но­вых эстетических воззрений, с которыми мы не раз встретимся в рабо­тах XIX и XX вв.

Сноски к главе I!

Идеальным городам посвящена до­вольно обширная литература, но при этом подробная разработка этой обшир­ной темы также до сих пор отсутствует. Общий обзор, включающий основную литературу, сделал G. Miinter Idcal-stadte (Hire Geschihte vom 15—17. Jahr-hundert). Berlin, 1957.

1. Д ж о р Д ж о В а з а р и. Жизне­
описания наиболее знаменитых живо­
писцев, ваятелей и зодчих, т. П. М..
1963.

2. Леон Баггиста Л л ь б е р т и. Де­
сять книг о зодчестве. М., 1935.

3. Матвей Корвин получил трактат
Филарете от гуманиста эпохи Возрож­
дения Франческо Бандшш из Флорен­
ции, который долго жил при его дворе.
Перевод сделан историографом Корви-
па Антонпо Боифшш из Асколи. Он был
закопчен в 1489 г., незадолго до смерти
Корвипа. В настоящее время перевод
хранится в венецианской библиотеке. На
его первой странице, так же как и в
последующих рукописных вариантах,
сделано посвящение Матвею Корвину,
венгерскому и чешскому королю.

Не все периоды жизни Филарете из­вестны одинаково хорошо. Некоторые исследователи (Б. П. М и х а й л о в. Леонардо да Винчи — архитектор. М., 1952, ст. 22) предполагают даже, что Филарете сам посетил двор Матвея. Поводом для такого предположения мо­жет быть и тот факт, что друг Филаре­те Аристотель Фпораванти из Болоньи жил в Венгрии до своей деятельности в России, где он находился с 1465 по 1475 г. Венгрия того времени в силу исторических условий была одной из первых стран, куда из Италии проник ренессанс.

4. Antonio Averlino Filarete's Tractat
iiber die Baukunst. Zum ersten Male he-
rausgegeben und bearneitet von Dr. Wolf­
gang von Gettingen. Qullenschriften fur
kunstgeschichte und Kunsttechnik des
Mittelalters und der Neuzcit. Neue Folge,
III. Wien, 1890, 92.

5. Vincenzo Scamozzi. L'idea del-
la architettura universale. Venetia, 1615.

6. Jaques P e r r e t. Des fortificati­
ons et artifices architecture et perspec­
tive. Paris, 1601.

7. Daniel Speckle. Architecture
von Vestungen, wie die zu unsern zeiten
an Statten, Schloessern und Claussen zu
Wesser, Land, Berg und Thai mit ihren
Bollwercken... Strassburg, 1608.

8. Albrecht Diirer. Etliche under-
richt zu befestigung der Stctt, Schloss
und flecken. Niirenberg, 1527.

9. Dan S t a n i s 1 a \v s k i. Early
Spanish Town Planning in the New-
World. The Geographical Rewiew, I
(1947), p. 103. Статья написана на осно­
ве материалов мадридских архивов.
В пей автор сравнивает содержание ин­
струкций с трактатом Витрувня и ука­
зывает на совпадение в тексте. Единст­
венный упоминаемый в литературе ис­
панский трактат Ренессанса (Fra Loren-
za de S. Nicolas. Arte у uso de arqui-
tectura...) вышел лишь в 1663 г., т. е.
после издания королевских указов.

10. Encyclopedic, ou Dictionaire rai-
sonne des sciences des arts et des metiers.
Tom Dix — septieme a Livourne. 1775.
Troisieme edition enrichie de plusicurs
notes. Ville, S. 262—272.

11. Декарт. Рассуждение о мето­
де, чтобы хорошо направлять свой ра­
зум и отыскивать истину в науках. М.,
1953, стр. 17.

12. A. G. Da vile r. Cours d'archi-
tecture, qui comprend... Paris, 1691, III.
p. 872.

13. Этому периоду русского градо­
строительства посвящена книга:
В. А. Ш к в а р и к о в. Очерк истории
планировки и застройки русских горо­
дов. М., 1954. Период Возрождения, ба­
рокко и классицизма в европейском
градостроительстве подробно рассмот­
рен также в книге: А. В. Бунин. Исто­
рия градостроительного искусства, т. 1.
М„ 1953.

14. Устав ратных, пушечных и дру­
гих дел, касающихся до воинской науки.
состоящей в 663 указах... Спб., 1777,
стр. 91. Составной частью трактата, су­
дя по ссылкам в тексте, были также
иллюстрации, которые, однако, не най­
дены. На трактат обращает внимание
Ю. Грепберг в статье «Древние доку­
менты о переводах Витрувня в России».
(Архитектура СССР, 1956, № 5).

15. Полное собрание законов Россий­
ской империи (соб. 1-е). Книга черте­
жей и рисунков (планы городов). Спб..
1839. В томе содержится 416 утвержден­
ных планов реконструкции городов; в
большинстве случаев нанесены и перво­
начальные неправильные городские пла­
ны и выделены сохранившиеся при ре­
конструкции здания и ансамбли. Планы
разрабатывались по отдельным губер­
ниям и есть даже возможность увидеть
определенные различия концепций, вы­
текавшие, очевидно, из индивидуального
подхода архитекторов к данной задаче.

16. Должность архитектурной экспе­
диции 1737—1740. Архитектурный ар­
хив. М, 1946.

■\\

17. Н. В. Гоголь. Об архитектуре нынешнего времени. 1831. Соч., т. 3, По.. 1915, стр. 115—116.

18. Joh. Wenzel R u 1 f. Gedanken iiber die schoene Baukunst, in Hinsicht der Art und Weise, wie ... Prag, 1829, S. 33.

III. ГОРОДА УТОПИСТОВ

Картина развития градостроительных теорий была бы неполной без идей утопистов. Именно они первыми сознательно стали рассматривать устройство городов и систему всего расселения в связи с развитием об­щества. Они исследовали города не только как ансамбли домов и улиц. но прежде всего как среду для жизни отдельного человека и социальных групп людей. Большинство утопистов довольно детально занималось вопросами организации новой жизненной среды, что в известной мере связано с их особым вниманием к проблемам потребления и распреде­ления, занимавшим их значительно больше, чем проблемы новой орга­низации общественного производства.

С позиций современных знаний можно с полным правом констати­ровать, что представления утопистов были ненаучными. Но это вовсе не умаляет большого значения утопических учений для истории челове­чества, как это неоднократно было подчеркнуто в произведениях клас­сиков марксизма. Здесь речь пойдет не об общем развитии утопических теорий, а лишь о взглядах утопистов на устройство городов и расселе­ния вообще-—взглядах, которые предвосхитили многие сегодняшние идеи и стоят у истоков ряда современных градостроительных теории.

Предвестники утопистов

Утопия Томаса Мора

Есть основание утверждать, что впервые идеи, предзнаменовавшие мечты утопистов о лучшей организации человеческого общества и его поселений, появились на территории Чехии. Именно здесь в 1421 г. бы­ла сделана первая попытка основать город равноправных жителей. Та­ким городом должен был стать гуситский Табор. Вспомним известные слова о том, что «в Городище, или в Таборе, нет ничего моего и твоего, а все вместе одинаково имеют: у всех все всегда должно быть общим и никто не должен иметь ничего отдельно, тот же, кто имеет отдельно, смертельно грешит» '.

Сходные мысли можно обнаружить и у анабаптистов — членов «Мюнстерской коммуны», поставивших перед собой в 1534 г. цель осно­вать идеальное поселение «Новый Иерусалим». За короткий период своей власти в трудных условиях осады и голода они ввели обществен­ную собственность, общественное питание, заботу о бедных и обучение взрослого населения. Представления о коллективной жизни и труде без частной собственности, можно усматривать в уставах монастырей, а также в народных повествованиях о сказочных странах справедливос­ти и изобилия, выразивших мечту о лучшей организации человеческих отношений.

Помимо мечты о создании идеального поселения в соответствии с библейскими представлениями в народных утопиях появляется также отрицание городов. Так, например, в одном из текстов народного сек-танства в Чехии высказывается мысль о том, что «до сотворения неба и земли не было никакого позора и никакого страха, ни денег, ни письма, ни короля, ни города, а все были одного языка и имели всего в обилии... и у всех была одинаковая одежда прекрасная, белая, полотняная»². Уже здесь мы находим утопическое выражение двух основных тенден­ций— преобразование города и его отрицание, характерных для всего развития градостроительных теорий.

Первой классической утопией является произведение английского философа и государственного деятеля Томаса Мора, давшее также имя всему идейному направлению. В 1516 г. в Лувене на латинском языке

16. Томас Мор. Амауро-Tti.u — столица острова Утопии. Почти квадрат­ный город делится на че­тыре квартала (в каж­дом 1500 семей), а они, в свою очередь, делятся на более мелкие части (по 30 семей), причем в каждой части есть соб­ственные залы собраний

О-

выходит его «Золотая книга, столь же полез­ная, как забавная, о наилучшем устройстве государства и о новом острове Утопии» ³.

й.

600 1000

2000 м

Ее основой служит обычный для утопи­стов выдуманный рас­сказ о морском путе­шествии и о пребыва­нии на неизвестном острове. Мнимая бесе­да Мора с мореплава­телем Рафаилом Гит-лодеем становится по­водом для критики то­гдашнего общества и для толкования иде­ального общественного устройства в Утопии. Она свидетельствует не только об образованности и широте кругозора своего автора, но и об его глубоких раздумьях над дальнейшим развитием человеческого об­щества.

Томас Мор в своей клиге поднимает ряд вопросов, актуальных еще и сегодня. Это вопросы оптимальных размеров городов и их равномер­ной сети, о значении общественного обслуживания и обобществления ряда функций. В настоящее время все это мы уже не считаем утопией. Другим выдающимся утопистом является образованный итальян­ский монах Джиан Доменико Кампанелла, известный под своим мо­настырским именем Томмазо. В тюрьме, в которую он за участие в под­готовке восстания против испанцев в Неаполе был брошен сроком на 26 лет, он написал в 1602 г. свой «Город солнца», (Civitas Solis; Idea Rei publicae Philosophiae), впервые изданный во Франкфурте в 1623 г. Кампанелла отталкивался от античных образцов и до сих пор неизвест­но, знал ли он «Утопию» Томаса Мора. В самой Италии его предшест­венником был флорентийский писатель Антонию Франческо Дони, на­рисовавший картину утопического государства в виде идеализирован­ного круглого в плане города со 100 радиальными улицами, с общественной организацией производства, но в то же время с господст­вом церковной иерархии.

В отличие от Мора Кампанелла считает работу обязанностью и делом чести всех граждан. Заслуживает внимания тот факт, что Кампанелла говорит о летающих транспортных средствах, а также судах, которые приводятся в движение без помо­щи ветра и весел. Его государство расположено в районе экватора в Индийском океа­не и сосредоточено в одном городе.

Идея его города обнаруживает очевидную связь с идеальными горо­дами теоретиков Возрождения и оказывается ближе всего к кругооб­разным городам, располагаемым на склонах. Такие города описывают­ся в трактате Франческо ди Джорджо Мартини во второй половине XV в. Теоретикам того времени было очень важно подчеркивание обо­ронительной системы, еще более мощной, чем в «Утопии» Мора, хотя оба рисуют картину идеальных государств, расположенных к тому же на островах среди океана ⁴.

Наиболее характерная черта города Кампанеллы — это то, что «сте­ны там, внутренние и внешние, нижние и верхние, расписаны превос­ходнейшею живописью, в удивительно стройной последовательности отображающей все науки» ⁵. Описанный им храм, свидетельствующий об увлеченности Кампанеллы астрологией и астрономией, напоминает

зз

Христианский город Андрее

скорее современный планетарий, музей или метеорологическую стан­цию, чем святилище. На отдельных круглых стенах изображены звезды,, математические фигуры и формулы, карты и дано описание всех стран. Изображены там реки, деревья, животные, а также рабочие инструмен­ты, портреты выдающихся исторических личностей, изобретателей и ученых.

Кампанелла подчеркивает значение такого способа распростране­ния знаний. Интересно, что А. В. Луначарский в своих воспоминаниях говорил о том, что В. И. Ленин при разработке плана монументальной пропаганды в первые годы после революции воодушевлялся именно этими идеями ⁶.

Первым немецким утопическим произведением является описание республики Христианополис, автор которого — протестантский священ­ник, гуманист и педагог Иоган Валентин Андреа. Исследователи до сих пор спорят об оригинальности этого сочинения и указывают на много­численные совпадения с Кампанеллой и Мором. В частности, говорят о том, что Андреа переводил сонеты Кампанеллы, а в 1619 г. познакомил­ся с рукописью «Солнечного города» у его франкфуртского издателя Тобиаша Адами, который был другом Андреа. Справедливо и то, что приводятся существенные различия этих трех работ. Работа Андреа ⁷, в отличие от произведений его предшественников, имеет форму письма, состоящего из 100 глав, его остров — Caphar Salama, т. е. «район мира», имеет треугольный план, и на нем расположен один город-государство, представляющий собой республику, которой управляет триумвират. Именно у Андреа впервые появляется мотив кораблекрушения у ост­рова, часто повторяемый в позднейших утопиях.

Описание города весьма подробно, рассматриваются отдельные до­ма и улицы, системы найма гражданами домов, общественные столо­вые, школы-интернаты и системы коллонад для пешеходов. В каждой квартире города Андреа есть то, чего пока еще нет в каждой квартире современных городов — три комнаты, ванна, спальня и кухня, балкон и небольшой садик. В городе есть сады; а также настенная роспись не только на внешних сторонах здания, но и в интерьерах.

Конечно, и Андреа отдает дань оборонительной лихорадке того вре­мени и в решении общей планировки оказывается близок к идеальному городу Дюрера. Но в то же время он вносит много новых элементов, ка­сающихся, в частности, жилья и системы благоустройства города.

Другие утописты

К числу гуманистов эпохи Возрождения относится еще и ряд других авторов утопий. Наиболее известный из них — Френсис Бэкон, который в своей «Новой Атлантиде»⁸, опубликованной в 1627 г., развертывает картину будущего развития науки и гениально предусматривает ряд научных открытий. Англичанин Сэмюэль Готт, спустя значительное вре­мя, выдается за автора изданного анонимно в 1648 г. сочинения «Новая Солыма», представляющего собой описание города, возникшего на мес­те Иерусалима. Английский друг Яна Коменского * — Сэмюэь Гартлиб в 1641 г. издает утопическое описание королевства Макария⁹.

Именно в Англии появляется первая большая сатирическая утопия, представленная романом Джонатана Свифта «Путешествие Гулливе­ра». Как и у античного Лукиана, мы встречаемся здесь с описаниями фантастических городов, с которыми герой книги познакомился в своих воображаемых путешествиях.

XVII и XVIII вв. — времена расцвета утопических романов во Фран­ции ^ш, которая в то же время становится центром урбанизма. Утописты отражают растущее недовольство устройством общества, но от реаль­ных решений уходят чаще всего в выдуманные государства на несуще-

34

* Ян Амос Коменский — выдающийся чешский просветитель. (Прим. ред.)

ooooo ooooo О О О О О ooooo OOOOO

ooooo ooooo ooo oo ooooo oo oo о

о о о о о о о о о о о оо оо о о о оо о о о о о

о о ооо ооооо ооооо ооооо

ооооо ооооо ооооо ооооо ооооо

о ооооо оо ооо ооооо ооооо ооооо ооооо

ооооо

О 100

ппаааапапп

оаппапаапп

ппппппаппп

пппапааапп

ппапппппап

пппапапапп

папппп

аппппп

аппппп

пппапа

аопппа DDanna ааппап

DDDDDD

DnnnnDDaan DnananDDan annannDDDn DDnnnDnnna naaDaandnn

пппапапппа

пааппппапа

DnnnDDDDDD

anapDnannD

DaDDDC

DDDana

DDDDDD

nnDnan

аааапп nnnaDa

nnnaDD аппппапппа ппцппаппаа

nnDDDDDDDa

DDnnnDa

nnDnaanDDD nnnnnDDDnn

1000 и

о оооо ооо о о о Оооо оооо о ооооо

ооооо

ООООО

ооооо оо оо о ооооо

оооо о о оооо
ооооо ооооо
ооооо ооооо
ооооо ооооо
ооооо _ ооооо ооооо

о

ооооо ооооо ооооо ооооо ооооо

ооооо ооооо ОО ООО ооооо ооооо

ооооо

ООО ОО

ооооо ооооо ооооо

о

ооооо о оо о о ооооо ооооо

ооооо о оооо ооооо

ООООО ООООО ООООО ООООО

ооооо ооооо

17. Цени Вэрасс. Сева--:; •-. да — столица госу­дарства Севарамбов; '.675 г. Город состоит из э:.чазий — домов-ком-м::н. В центре дворец, :.::;жащий для собраний

IS. Габриэль де Фуаньи; '.-76г. Город, состоящий ..: 16 районов с регуляр­но расположенной сетью ...ко.г и других общест-■:-ных сооружений

Группы осмазий Вэрасса

ствующих островах. Однако они много значат для пропаганды первых социалистических идей, а утопическая форма сочинений дает им воз­можность критиковать систему французского феодализма. В некоторых из этих романов мы встречаемся с интересными представлениями о но­вых формах человеческих поселений, которые вновь во многом предвос­хищают современные градостроительные теории.

Первым представителем этой ветви французской литературы явля­ется Дени Вэрасс, автор книги по истории вымышленного народа — се­варамбов¹¹. Первая часть этой книги в 1675 г. была издана на англий­ском языке, а после переработки в 1677 г. — на французском. Вэрасс занимался географией и знал много популярных в то время путевых дневников, что и отразилось на многих местах его книги. Население Севарамбии живет по существу в условиях коммунизма. Здесь мы впер­вые встречаемся с прообразом домов-коммун XX в. Основную единицу севарамбского общества, и в то же время единицу производственную, представляют собой осмазий сельскохозяйственные или осмазии-школы. Разумеется, каждая осмазия сама не может обеспечить себя всем не­обходимым, поэтому между ними организовано сотрудничество, причем излишки хранятся в общественных складах.

В книге описан ряд больших и малых городов. Самое большое вни­мание уделяется описанию Севаринды — столицы, которая «построена посреди острова и имеет квадратные очертания; кроме дворца в цент­ре города она состоит из 267 осмазий или же квадратных зданий. Фасад осмазий, в которой может легко разместиться свыше 1000 человек, име­ет 50 шагов в длину и четыре входа, расположенных один против дру­гого. Внутри — зеленый двор. Стены осмазий выложены из мрамора или из белого камня, который легко полировать. Все дома четырехэтаж­ные.

На всех улицах, прямых и очень широких, можно видеть железные столбы, поддерживающие широкие балконы, под которыми можно без

Габриэль де Фуаньи

опасений ходить в дождь или зной... Внутри — такие же галереи с цве­тами, посреди двора — клумба с водоемом и фонтаном... По крыше осмазии можно ходить... В период летней жары на высоте крыш над ули­цами натягивается полотно, которое дает тень и прохладу... То же самое делается и над дворами... Самое большое украшение города — дворец и храм Солнца, амфитеатр и бассейн, расположенный в конце острова» ¹².

Следовательно, у Вэрасса мы встречаемся не только с домом-комму­ной, но и с представлением города как структуры полностью оборудо­ванных составных частей. Планировочное решение города уже не свя­зано с застывшей и часто формальной орнаментальной композицией ренессанса, оно исходит скорее из структуры вновь тогда закладывае­мых прямоугольных по своей планировке городов-колоний, располагаю­щих возможностью дальнейшего развития.

В Австралию, связываемую в представлениях того времени с Ан­тарктидой, переносится действие утопического романа Габриэля де Фуаньи, изданного в 1676 г. Матрос Никола Садэр передает автору свой дневник, в котором записана его полная приключений жизнь, в том числе пребывание в одной из стран австралийского континента, жители которого живут в условиях абсолютного равноправия.

Автор подчеркивает «поразительную одинаковость языка, обычаев, зданий и культуры, с которой можно встретиться в этой большой стра­не. Достаточно узнать один квартал, чтобы можно было иметь пред­ставление обо всех остальных» ¹³.

Следуя приведенным в книге расчетам, мы могли бы узнать, что в стране живет 96 млн. взрослых и 48 млн. детей с их воспитателями. Все подробно описанные здания — круглые, расположены посреди парков и украшены скульптурами и росписями. Самое интересное здесь — си­стема обслуживания поселков.

Идеал благород­ного дикаря

С иным взглядом мы можем встретиться у Фенелона, отразившего в книге, изданной в 1699 г., сложное путешествие Телемаха с его учите­лем по различным странам. В книге описаны и различные города, но об идеальной стране Бетик, расположенной на африканском побережье недалеко от Гибралтара, говорится, что «все искусства, связанные с архитектурой, для жителей страны излишни, потому что они никогда не строят домов» ¹⁴. Это свидетельство жизненности легенды о золотом ве­ке и одновременно отражение модной теории Руссо — теории «благород­ного дикаря», живущего в шалаше, считавшемся идеалом архитектуры. Посмотрим, что говорится в статье «Шалаш» в методической энцикло­педии конца XVIII в., для которой материал по архитектуре подготовил известный тогда теоретик архитектуры и постоянный секретарь париж­ской Академии Катрмэр де Кэнси: «Да, всегда и в каждое время необ­ходимо возвращаться к типу шалаша, чтобы мы научились давать вер­ный смысл всему, что можно себе позволить в архитектуре, и чтобы мы узнали об использовании, назначении, пригодности, целесообразности и пользе каждой вещи» ¹⁵.

Из большого числа фантастических и утопических романов XVIII в. упомянем хотя бы те, в которых излагаются различные взгляды на рас­селение и города. Можно предполагать, что книга Яна Коменского «Ла­биринт света и рай сердца», изданная в 1631 г., послужила поводом для создания образа города страны Галлигенов, описанного в 1765 г. в романе Тифена Деляроша. Разговор героя этой книги Дункана с остро­витянами переходит в диалог автора с читателем, в котором утопиче­ская страна сравнивается с Францией того времени. Бежавший из Франции гугенот Альмон основал республику со стотысячным населе­нием, представленную одним городом, окруженным зоной парков, по­лей и виноградников ¹⁶.

Й год Мерсье

Кодекс природы Морелли

С новой, однако позднее часто повторяющейся концепцией утопиче­ского романа выступил в 1771 г. Луи Себастьян Мерсье. Его произведе­ние — это мечта о 2440 г., к которому он обращается в прекрасном посвящении книги, одухотворенной верой в лучшее будущее человечест­ва и горькой критикой его современности. В отличие от своих предшест­венников он не находит никакого дневника мореплавателя, не повест­вует ни о какой катастрофе у неизвестного острова, ни о стране, где люди способны летать или обладают какими-то анатомическими осо­бенностями. Он остается в Париже своего времени и в первой главе устами мнимого чужестранца — англичанина — подвергает Париж и его жизнь уничтожающей критике. Здесь, собственно, впервые звучит критика крупных городов вообще. Англичанин обращает внимание на чрезмерную концентрацию жителей во французской столице и говорит: «Все королевство в Париже. Королевство, похожее на рахитичного ре­бенка. Все его соки ударяют в его голову, которая надувается» ^п. Он перечисляет недостатки города в отношении гигиены, чистоты атмосфе­ры, транспорта и культуры и свои рассуждения заканчивает словами: «Париж мне противен так же, как Лондон. Все большие города похожи один на другой, как об этом правильно сказал Руссо», и поэтому он жа­леет «печальных жителей этих чопорных тюрем, называемых горо­дами» ¹⁸.

Во второй главе автор описывает Францию 2440 г. Король живет скромно, не считает себя самым мудрым, поддерживает науки и часто появляется среди людей. Что касается будущего Парижа, то здесь мы впервые встречаемся с подробным описанием идеала современного го­рода: «Все изменилось. Все эти кварталы, которые я так хорошо знал, теперь совершенно иные и значительно красивее. Я на больших, краси­вых и регулярно построенных улицах. Я хожу по просторным перекрест­кам, на которых господствует такой порядок, что не возникает никакой сумятицы или толкотни. Я не слышу никакого противного крика, кото­рый когда-то терзал мои уши. Я не встречаю повозок, которые хотели бы меня сбить, и каждый, кто хочет, может удобно прохаживаться. Го­род живой, но без заторов и переполоха» ¹⁹. В книге есть прозорливое описание разрушения Бастилии, передачи Лувра художникам, а Тюиль-ри общественности, описание зелени на набережных Сены, регулировки движения транспорта и его разделения по направлениям на образцово освещенных улицах.

Вместо высоких крыш с трубами, у домов плоские кровли, на кото­рых разбиты цветники. Старые дома и помпезные памятники разобра­ны, в городе построены гигиенические больницы, а военные здания устранены.

Следовательно, у Мерсье мы встречаемся не только с новой трактов­кой утопического романа и предчувствием французской революции, но и с новым пониманием красоты и целесообразности города. Идеи Мер­сье опережают не только все градостроительные концепции того време­ни, но и звучат как призыв к нам.

Дальнейший шаг в развитии утопических градостроительных кон­цепций делают французские теоретики уравнительного утопического коммунизма в XVIII в. Если Жан Мелье и Габриэль Боно Мабли по разным соображениям не занимались вопросами новых форм расселе­ния, то у Морелли * мы находим цельный взгляд на будущее развитие поселков и городов. В 1753 г. он написал поэму из четырнадцати пе­сен— Базилиаду, где в стиле известных утопических романов описыва­ется общество, основным элементом которого являются коллективные

* Морелли (даты жизни неизвестны) — один из наиболее последовательных и ак­тивных представителей французского утопического коммунизма. В основе учения Мо­релли лежит отмена частной собственности, право и обязанность всех граждан тру­диться. Он утверждал, что коммунизм — естественная необходимость жизни челове­ка и общества, отвечающая законам природы. (Прим. ред.).

19. Морелли. Город, ос­нованный на принципах «Кодекса природы»; 1755 г. В проекте очень четко отражено члене­ние отдельных функцио­нальных участков

1 — площадь общественных зданий: 2 — жилая зона: 3 — мастерские; 4 — сельско хозяйственные поселки 5 — больница: 6 — дом для престарелых: 7 — тюрьма; 8 — кладбище

Утописты-классики (предшественники научного коммунизма)

производственные об­щины по 1000 человек каждая. Однако изве­стен Морелли главным образом своим произ­ведением «Кодекс при­роды»²⁰, которое вна­чале приписывалось другим авторам. Это первая попытка сфор­мулировать принципы организации будущего общества не в форме фантастического рома­на, а в виде органич­ного сборника корот­ких правил, данных в заключении философ­ского произведения.

Из законов Морел­ли мы можем узнать, что общество делится на одинаковые по числу членов семьи, трибы, города и провинции, раз­меры которых определяются числами, кратными 10. Люди живут при коммунистических принципах организации потребления и при обмене продуктами с другими странами. Они следят за тем, чтобы такая тор­говля не занесла в республику ни малейшей собственности. На селе, так же как у Т. Мора, живут молодые люди в возрасте от 20 до 25 лет, где они обязаны заниматься земледелием.

Законы Морелли делятся на основные и священные, экономические, земельные, законы городского благоустройства, законы об общих по­рядках, о роскоши, о форме правления, об управлении, брачные, о вос­питании, о научных занятиях, и, наконец, о наказаниях.

Если у Мерсье мы встретились с наметкой основных целей реконст­рукции большого города, то Морелли создал первое представление о новом коммунистическом поселении, которое в своей планировке несет черты идеального города эпохи Возрождения. Здесь мы впервые встре­чаемся с определением всех функциональных частей города — центра, жилой зоны, зоны обслуживания, зон производства и отдыха. Здесь также впервые функция окрестностей города состоит не только в том, чтобы быть сельскохозяйственным тылом, но и местом наиболее удоб­ного размещения некоторых составляющих городского обслуживания. Следовательно, в законах Моррелли можно усматривать завершение градостроительных представлений утопистов XVI—XVIII вв., которые во многих случаях были утопическими лишь потому, что их нельзя бы­ло реализовать в тех общественных условиях.

Начало XIX в. в истории утопических учений отмечено деятельно­стью трех классиков утопического социализма — Фурье, Оуэна и Сен-Симона. В настоящей работе нет возможности оценить все их обширное творчество (так же, как и творчество их предшественников), которое вместе с мировоззрением их учеников является предметом большого числа научных рабо