Мы посещаем помойку богов

Мы скакали на вепре до заката, больше моя задница просто не выдержала бы. Представьте, что вы весь день скачете по гравию на огромной стальной щетке. Примерно такой же комфортабельной оказалась поездка на вепре.

Не имею ни малейшего представления о том, сколько миль мы покрыли, но горы растаяли вдали — их сменила простиравшаяся на многие мили равнина. Растительность, трава и кусты, стала более скудной, пока мы галопировали (если так можно сказать о вепре) через пустыню.

Когда наступила тьма, вепрь остановился у русла ручья и хрюкнул. Он стал пить грязную воду, потом вырвал из земли кактус сагуаро и сжевал его весь, с колючками.

— Дальше он не побежит, — сказал Гроувер. — Надо слезть с него, пока он ест.

Дважды повторять никому не понадобилось. Мы соскользнули со спины вепря, пока он занимался вырыванием кактусов. Затем мы, как могли, заковыляли прочь, ощущая глубокие ссадины, натертые хребтом твари.

Запив третий кактус грязной водицей, вепрь хрюкнул, рыгнул, потом развернулся и умчался на восток.

— Горы ему больше нравятся, — высказал я догадку.

— Трудно винить его в этом, — сказала Талия. — Посмотри.

Перед нами лежала двухполосная дорога, полузасыпанная песком. Через дорогу виднелась кучка зданий, слишком маленькая, чтобы назвать ее городком: обшитый досками дом, лавчонка, выглядевшая так, словно ее открыли в день рождения Зои, и белая оштукатуренная почта, на фасаде которой значилось «Хила-Кло, АЗ»14 — видимо, название этого места. Вывеска криво свисала с двери. За ними виднелись холмы… но, приглядевшись, я заметил, что это не обычные холмы. Равнина была слишком плоской. Холмы представляли собой огромные кучи старых машин, разных приспособлений и прочего металлолома. Это была свалка, которая, казалось, существовала всегда.

— Ух ты! — сказал я.

— Что-то подсказывает мне, что пункта проката автомобилей мы здесь не найдем, — произнесла Талия. Потом посмотрела на Гроувера. — Не думаю, что у тебя в рукаве припрятан еще один вепрь.

Гроувер принюхивался к ветру и явно нервничал. Выудив желуди, он бросил их в песок, затем исполнил нечто на своих дудках. Затем разложил желуди в виде какого-то узора, который мне не говорил ровным счетом ничего, но сатир посмотрел на него озабоченно.

— Это мы, — сказал он. — Вот эти пять желудей.

— А какой из них мой? — спросил я.

— Маленький, неправильной формы, — высказала предположение Зоя.

— Да заткнись ты!

— Вот в этих домишках, — сказал Гроувер, указывая налево, — таится опасность.

— Монстр? — спросила Талия.

— Я не чувствую никакого запаха. — Вид у Гроувера был встревоженный. — Но желуди не лгут. Наш следующий противник там…

Он указал на свалку. Теперь, когда солнце почти село, металлические завалы стали похожи на какой-то инопланетный пейзаж.

Мы решили заночевать здесь, а наутро осмотреть свалку. Никому не хотелось лезть в эти завалы в темноте.

Зоя с Бьянкой достали из рюкзаков пять спальных мешков и пенопластовые матрасы. Не знаю, как им это удалось: рюкзаки казались крошечными и положить туда что-нибудь можно было лишь с помощью волшебства. Я заметил, что их луки и колчаны — тоже магические. По правде говоря, я никогда не думал об этом, но в нужный момент они всегда появлялись за плечами охотниц. А потом куда-то бесследно исчезали.

Ночью быстро похолодало, поэтому мы с Гроувером набрали старых досок в разрушенном доме, и Талия с помощью электрического разряда развела костер. Очень скоро мы почувствовали себя уютно, как только может чувствовать себя человек в разрушенном городе-призраке, находящемся неизвестно где.

— Звезды выглянули, — сказала Зоя.

Она была права. На небе сверкали мириады звезд — совсем не то что в городе, где небо от фонарей становится оранжевым.

— Любопытно, — откликнулась Бьянка, — я ведь никогда по-настоящему не видела Млечного Пути.

— Это еще что, — вздохнула Зоя. — В старые времена их было больше. Целые созвездия исчезли из-за светового загрязнения — дела рук людей.

— Ты говоришь так, будто сама не человек, — сказал я.

Зоя вздернула бровь.

— Я — охотница. Мое сердце тревожит то, что творится в диких уголках света. Возможно ли сказать такое о тебе?

— Хватит этой драматической декламации, — вмешалась Талия. — Говори как все.

— Ненавижу этот язык! — огрызнулась Зоя. — Он так часто меняется!

Гроувер вздохнул. Он по-прежнему глядел на звезды, словно размышляя о проблеме светового загрязнения.

— Если бы только здесь был Пан! Уж он-то навел бы порядок.

Зоя печально кивнула.

— Может, все дело в кофе, — продолжал Гроувер. — Я пил кофе, когда налетел ветер. Может, выпей я больше кофе…

Я был совершенно уверен, что кофе не имеет никакого отношения к тому, что произошло в Клаудкрофте, но у меня не хватило духу сказать об этом Гроуверу. Я подумал о резиновой крысе и нарисованных птичках, которые внезапно ожили, когда подул ветер.

— Гроувер, ты и вправду думаешь, что это был Пан? То есть я имею в виду, что тебе очень хочется, чтобы это было так…

— Он помог нам, — не сдавался сатир. — Не знаю, как и почему. Но он присутствовал там. После того как мы закончим этот поиск, я вернусь в Нью-Мехико и выпью много кофе. Это было самое сильное проявление его присутствия за две тысячи лет. Я был так близок.

Я ничего не ответил. Не хотелось разрушать мечты Гроувера.

— А вот мне интересно, — сказала Талия, глядя на Бьянку, — как это тебе удалось уничтожить одного из зомби? Их еще много осталось. Надо придумать, как с ними справляться.

— Не знаю. — Бьянка покачала головой. — Просто пырнула его ножом, и он сгорел.

— Может, есть что-то особое в твоем ноже? — спросил я.

— У меня такой же, — сказала Зоя. — Он из небесной бронзы, это так. Но мой не действовал на зомби.

— Может, надо ударить скелет в определенную точку?

Ощущая прикованное к ней всеобщее внимание, Бьянка почувствовала себя неловко.

— Не обращай внимания, — успокоила ее Зоя. — Мы найдем ответ. А пока нам нужно обдумать план, как действовать дальше. Когда проберемся через эту свалку, надо снова двигаться на запад. Если найдем дорогу, то автостопом доберемся до ближайшего города. Я думаю, что это окажется Лас-Вегас.

Я хотел было возразить, что у нас с Гроувером связаны с этим городом неприятные воспоминания, но Бьянка опередила меня.

— Нет! — воскликнула она. — Только не туда!

В голосе ее прозвучала неподдельная паника, как будто новоиспеченную охотницу столкнули с горы на роликовых коньках.

— Почему? — нахмурилась Зоя.

— Я… — произнесла Бьянка дрожащим голосом, — мне кажется, мы с Нико останавливались там ненадолго. Когда путешествовали. А потом… не могу вспомнить…

И тут я почувствовал неладное. Я вспомнил, что Бьянка рассказывала мне о том, как они с Нико ненадолго останавливались в отеле. Я переглянулся с Гроувером, и мне показалось, что мы подумали об одном и том же.

— Бьянка, — начал я, — этот отель, в котором ты останавливалась. Он, случайно, не назывался «Казино „Лотос“»?

— А ты откуда знаешь? — Бьянка широко распахнула глаза.

— Вот это да!

— Постойте, — вмешалась Талия. — Что такое «Казино „Лотос“»?

— Пару лет назад, — ответил я, — Аннабет и мы с Гроувером попались там в ловушку. Оно задумано так, что тебе никогда не хочется покидать его. Мы пробыли там около часа. А когда выбрались, то оказалось, что прошло пять дней. Это место заставляет время ускоряться.

— Нет. — Бьянка потрясла головой. — Не может быть.

— Ты говорила, что кто-то пришел и забрал вас оттуда, — вспомнил я.

— Да.

— Как он выглядел? Что сказал?

— Я… я не помню. Пожалуйста, мне действительно не хочется об этом говорить!

Зоя подалась вперед, озабоченно нахмурившись.

— Ты сказала, что Вашингтон, округ Колумбия, изменился, когда ты была там прошлым летом. Ты не помнишь, что там было метро.

— Да, но…

— Бьянка, — спросила Зоя, — ты можешь прямо сейчас назвать мне имя президента Соединенных Штатов?

— Не сходи с ума! — вспылила Бьянка.

И назвала имя президента правильно.

— А кто был президентом до того? — не отставала Зоя.

— Рузвельт, — ответила Бьянка, немного подумав.

— Теодор или Франклин? — настаивала Зоя.

— Франклин, — сказала Бьянка. — Ф. Д. Р.

— Вроде ФДР-драйв?15 — спросил я.

Потому что если серьезно, то это было все, что я знал о Ф. Д. Р.

— Бьянка, — тихо сказала Зоя, — Ф. Д. Р. не был предпоследним президентом. Он умер лет семьдесят назад.

— Это невозможно, — ответила Бьянка. — Я… я не могу быть такой старой.

Она уставилась на свои руки, словно чтобы убедиться, что они покрыты морщинами.

Талия погрустнела. Мне показалось, она понимает, что это такое — быть вырванной из временного потока.

— Все в порядке, Бьянка. Самое главное то, что вы с Нико теперь в безопасности. Разобрались, что к чему.

— Но как?.. — спросил я. — Мы пробыли там всего час и еле спаслись. Как вы смогли удрать оттуда, проторчав там так долго?

— Я уже говорила. — Казалось, Бьянка вот-вот расплачется. — Пришел какой-то мужчина и сказал, что пора уходить. И…

— Но кто? И зачем он это сделал?

Прежде чем Бьянка успела ответить, с дороги на нас устремился ослепительный луч света. Фары машины возникли словно бы из ниоткуда. У меня возникла слабая надежда, что это Аполлон снова приехал нас подвезти, но мотор работал слишком тихо для солнечной колесницы, к тому же была ночь. Мы схватили спальные мешки и приготовились бежать, когда на обочине дороги бесшумно возник мертвенно-бледный лимузин и остановился перед нами.

Задняя дверца лимузина распахнулась рядом со мной. Прежде чем я успел отступить в сторону, острие меча ткнулось мне в горло.

Я услышал, как Зоя и Бьянка достают луки. Поскольку обладатель меча вылез из машины, я медленно, очень медленно попятился. Пришлось отступать, потому что он все сильнее давил на точку под моей нижней челюстью. Жестокая улыбка появилась у него на губах.

— Что-то, я смотрю, теперь ты не такой прыткий, салага?

В луче света перед нами предстал крупный мужчина со стрижкой ежиком, в черной кожаной байкерской куртке, черных джинсах, белой, облегающей могучие мышцы рубашке и армейских ботинках. Черные очки скрывали его глаза, но я знал, что за ними — пустые глазницы, полыхающие пламенем.

— Арес! — прорычал я.

Бог войны бросил взгляд на моих друзей.

— Вольно, ребята.

Он щелкнул пальцами, и их оружие попадало на землю.

— Это дружеская встреча. — Арес еще сильнее вдавил кончик клинка мне под подбородок. — Конечно, мне хотелось бы забрать твою голову как трофей, но тут кое-кто желает тебя видеть. И я никогда не отрубаю голову своим врагам в присутствии дам.

— Каких дам? — спросила Талия.

Арес смерил ее взглядом.

— Так-так. Слышал, что ты вернулась. — Он опустил меч и оттолкнул меня. — Талия, дочурка Зевса, — нараспев произнес он. — Не очень-то с хорошей компанией ты связалась.

— А твое какое дело, Арес? — ответила Талия. — Кто в машине?

Арес улыбнулся: ему явно нравилось быть в центре внимания.

— Сомневаюсь, чтобы она хотела встретиться с вами. Особенно вон с теми. — Он указал подбородком на Зою и Бьянку. — Почему бы вам не перекусить, пока вы ждете? Мне с Перси нужно кое-что обсудить. Пару минут.

— Мы не оставим его наедине с тобой, повелитель Арес, — сказала Зоя.

— Кроме того, — вставил словечко Гроувер, — закусочная закрыта.

Арес снова щелкнул пальцами. Огни закусочной внезапно вспыхнули. Доски, которыми была заколочена дверь, отлетели, и вывеска «ЗАКРЫТО» сменилась на «ОТКРЫТО».

— Так что ты там пролепетал, козленок?

— Идите, — сказал я друзьям. — Я справлюсь.

Я постарался, чтобы голос мой прозвучал спокойно. Но не думаю, что мне удалось провести Ареса.

— Слышали, что сказал парнишка? — ухмыльнулся Арес. — Он у вас большой и сильный. У него все под контролем.

Мои друзья неохотно направились к закусочной. Арес с презрением посмотрел на меня, затем, как шофер, распахнул передо мной дверцу лимузина.

— Залезай, салага, — сказал он. — И следи за манерами. Она не так легко прощает грубость, как я.

Когда я увидел ее, челюсть моя отвисла.

Я забыл, как меня зовут. Забыл, где я. Разучился разговаривать распространенными предложениями.

На ней было красное шелковое платье, и волосы ниспадали на спину каскадом завитков. Ее лицо было самым прекрасным, какое мне доводилось видеть, — безупречный макияж, ослепительные глаза и улыбка, которая могла озарить темную сторону луны.

Вспоминая этот момент, я не смог бы рассказать, как она выглядит. И даже какого цвета у нее волосы или глаза. Возьмите всех самых красивых актрис, каких только сможете придумать, — богиня была в десять раз прекраснее их всех, вместе взятых. Возьмите ваш любимый цвет волос, глаз, все, что хотите… Богиня обладала всей красотой мира.

Когда она улыбнулась мне, то на какой-то миг немного напомнила Аннабет. Затем — ту актрису из телешоу, по которой я с ума сходил в пятом классе. Затем… ну, впрочем, вы меня поняли.

— А, вот и ты, Перси, — произнесла богиня. — Я Афродита.

Я скользнул на сидение напротив нее и промямлил нечто вроде:

— Угу… ммм.

Она улыбнулась.

— Окажи мне любезность. Подержи это, пожалуйста.

Афродита вложила мне в руку зеркало размером с обеденную тарелку и попросила подержать перед ней. Наклонясь вперед, она подвела губы помадой, хотя я не находил в них ни малейшего изъяна.

— Ты знаешь, зачем ты здесь? — спросила она.

Я хотел ответить. Ну почему я не мог составить какого-нибудь членораздельного предложения? Она была всего лишь дамой. По-настоящему прекрасной дамой. С глазами как озера талой воды…

Ух ты! Я сильно ущипнул себя за руку.

— Я… я не знаю, — наконец выдавил я.

— О дорогой, — произнесла Афродита. — Все еще в немилости?

Я услышал, как стоявший возле машины Арес гоготнул. У меня было ощущение, что он слышит каждое наше слово. Мысль о том, что он топчется снаружи, разозлила меня и прочистила мне мозги.

— Не пойму, о чем вы, — сказал я.

— Ну хорошо, тогда почему ты отправился на этот поиск?

— Артемида попала в плен!

— Ах, Артемида… — Афродита пренебрежительно повела плечами. — Я тебя умоляю… Безнадежный случай. Я имею в виду, что если уж кто-то решается похитить богиню, то она должна быть поразительно красивой, правда? Мне искренне жаль бедняжек, которые пленили Артемиду. Как скучно!

— Но она преследовала чудовище, — возразил я. — Ужасное чудовище. Мы должны найти его!

Афродита заставила меня немного приподнять зеркало. Она обнаружила какой-то микроскопический изъян в уголке глаза и подправила грим.

— Вечно какие-то чудовища. Но, мой дорогой Перси, это причина, по которой на розыски пустились все остальные. А меня больше интересуешь ты.

Сердце гулко забухало у меня в груди. Я не хотел отвечать, но глаза Афродиты буквально считывали ответ с моих губ.

— Аннабет в беде!

— Именно! — Афродита расцвела лучезарной улыбкой.

— Я должен помочь ей, — сказал я. — Мне снились такие сны…

— Ах, ты видишь ее даже во сне! Ловко!

— Нет! Я имею в виду… то есть это не то, что я имел в виду.

Афродита прищелкнула языком.

— Перси, я на твоей стороне. В конце концов, я причина того, почему ты здесь.

— Что? — Я уставился на нее.

— Отравленная футболка, которую братья Стоулл подарили Фебе, — сказала Афродита. — Что это, несчастный случай? А кто послал за тобой Пирата? Помог ускользнуть из лагеря?

— Так все это сделали вы?

— Разумеется! Потому что уж очень они скучные, эти охотницы! Поиски какого-то чудовища — ерунда! Спасать Артемиду… По мне, хоть бы она навсегда потерялась. Но поиски настоящей любви…

— Погодите минутку, я никогда не говорил…

— О мой дорогой! Тут и говорить не надо. Тебе ведь известно, что Аннабет едва не присоединилась к охотницам? Известно?

— Я точно не знаю… — Я покраснел.

— Она собиралась даром потратить свою жизнь! И ты, мой дорогой, — ты можешь спасти ее от этой участи. Это так романтично!

— Ну…

— Так, а теперь опусти зеркало, — приказала Афродита. — Я выгляжу прекрасно.

До меня не доходило, что я держу его, но как только я его опустил, то почувствовал, как руки у меня заныли от напряжения.

— Теперь послушай меня, Перси, — сказала Афродита. — Охотницы — твои враги. Забудь про них, про Артемиду и чудовище. Все это пустяки. Просто сосредоточься на том, чтобы найти и спасти Аннабет.

— Вы знаете, где она?

— Нет-нет. — Афродита раздраженно помахала рукой. — Детали предоставляю тебе. Но уже века прошли с тех пор, как у нас произошла настоящая трагическая история любви.

— Да… но во-первых, я ни разу не упомянул о любви. И во-вторых, что значит «трагическая»?

— Любви подвластно все, — сообщила Афродита. — Возьми Елену и Париса. Разве они позволили кому-нибудь или чему-нибудь встать между ними?

— Разве не из-за них началась Троянская война, унесшая жизни тысяч людей?

— Фи! Не в этом суть. Следуй голосу своего сердца.

— Но… я не знаю, куда оно меня ведет. Я имею в виду мое сердце.

Богиня сочувственно улыбнулась. Она была действительно прекрасна. И не потому, что у нее хорошенькое лицо и все такое. Афродита настолько верила в любовь, что невозможно было не чувствовать легкого головокружения, когда богиня говорила о ней.

— Неведение — только половина удовольствия, — сказала Афродита. — Изысканная боль. Сомнения… кого ты любишь и кто любит тебя? О вы, юные! Вы так прелестны, что я, кажется, сейчас расплачусь.

— Нет-нет, — испугался я. — Не надо.

— Можешь не беспокоиться, — улыбнулась Афродита. — Так легко меня не разжалобить, и я не хочу надоедать тебе. Нет, у меня про запас есть еще несколько дивных сюрпризов. Тоска. Нерешительность. О, ты еще увидишь.

— Это действительно здорово, — согласился я. — Просто слов нет.

— Какой ты все же симпатичный! Хотелось бы, чтобы все мои дочери разбили себе сердце из-за такого красавчика, как ты. — В глазах Афродиты стояли слезы. — А теперь лучше ступай. И будь осторожен на территории моего мужа, Перси. Ничего не бери. Он страшно сердится, когда пропадает какая-нибудь из его железяк.

— Что? — спросил я. — Вы про Гефеста?

Но тут дверца машины распахнулась, Арес сгреб меня за плечо и вышвырнул обратно в ночь. Моя аудиенция у богини любви закончилась.

— Повезло тебе, салага. — Арес отталкивал меня все дальше от лимузина. — Хоть бы поблагодарил.

— За что?

— За то, что мы были так милы с тобой. Если бы речь шла обо мне…

— Так почему же вы не убили меня? — выпалил я в ответ.

Глупо было говорить такое богу войны, но в его присутствии я всегда чувствовал безрассудную ярость.

Арес кивнул, словно я наконец сказал что-то умное.

— Я на самом деле хотел бы убить тебя, — произнес он. — Но по Олимпу прошел слушок, что ты можешь начать самую крупную войну в истории человечества. Это ситуация, которой я давно дожидаюсь. И я не могу рисковать и испортить все дело. Кроме того, Афродита считает тебя кем-то вроде звезды мыльной оперы. Убей я тебя, и для нее я стану плохим. Но не волнуйся. Как-нибудь скоро — действительно скоро — ты поднимешь меч, чтобы сразиться со мной, и ощутишь гнев Ареса.

— Чего ждать? — Я сжал кулаки. — Я уже побил тебя однажды. Как лодыжка — все еще болит?

Арес криво усмехнулся.

— Неплохо, салага. Но дразниться ты так и не научился. Я задам тебе взбучку, когда буду в форме. А пока — сгинь.

Он щелкнул пальцами, и мир закрутился в облаке красной пыли. Я упал на землю.

Когда я снова встал, лимузин уже уехал. Дорога, закусочная, городишко Хила-Кло — все исчезло. Мы с друзьями стояли посреди свалки — гор металлолома, простиравшихся всюду, куда хватало глаз.

— Чего она от тебя хотела? — спросила Бьянка, как только я рассказал им про Афродиту.

— Ну… не могу сказать наверняка, — соврал я. — Она велела быть поосторожнее на свалке ее мужа. Сказала — ничего не брать.

Зоя прищурилась.

— Богиня любви никуда не поехала бы только затем, чтобы сказать тебе подобное. Будь осторожен, Перси. Афродита сбила с правильного пути множество героев.

— Должна согласиться с Зоей, — сказала Талия. — Не доверяй Афродите.

Гроувер насмешливо на меня поглядывал. Обладая внутренней эмпатической связью со мной, он обычно мог читать мои эмоции, как открытую книгу, и у меня возникло чувство, что он точно знает, о чем говорила со мной Афродита.

— Итак, — сказал я, желая поскорее сменить тему, — как мы будем отсюда выбираться?

— Пойдем туда. — Зоя указала направление. — Запад там.

— Откуда ты знаешь?

В свете полной луны я ясно видел, как она удивленно поглядела на меня.

— Большая Медведица на севере, а отсюда следует, что там должен быть запад.

Она укачала на запад, потом на северное созвездие, разглядеть которое было не так-то просто — уж слишком много звезд высыпало на небе.

— Ну да, — сказал я. — И медведица там пристроилась.

Зоя оскорбилась.

— Прояви хоть немного уважения. Это была прекрасная медведица. Достойный противник.

— Ты ведешь себя так, будто все эти сказочки — правда.

— Ребята, — вмешался Гроувер, — смотрите!

Мы достигли вершины громоздящегося горой металлолома. Кучи железяк поблескивали в лунном свете: сломанные головы бронзовых лошадей, металлические ноги человеческих статуй, разбитые колесницы, тонны щитов, мечей и другого оружия вперемешку с более современными вещами — автомобилями, которые светились позолотой и серебром, холодильниками, стиральными машинами и мониторами компьютеров. Похоже, всю эту рухлядь сбрасывали сюда веками.

— Ух ты, — удивилась Бьянка, — похоже, тут есть и золотые вещицы.

— Есть, — мрачно произнесла Талия. — Перси же сказал — ничего не трогать. Это свалка богов.

— Свалка? — Гроувер подобрал красивую корону, сделанную из золота, серебра и драгоценных камней. Она была сломана с одной стороны, словно ее отрубили топором. — Это ты называешь мусором?

Он откусил кончик и стал жевать.

— Вкуснятина!

— Я серьезно! — Талия вырвала корону из его рук.

— Глядите! — воскликнула Бьянка.

Она легко сбежала по насыпи, перепрыгивая через бронзовые кольца и золотые блюда, и подобрала лук, отливавший серебром в лунном свете.

— Лук охотницы! — Бьянка даже взвизгнула от удивления, когда лук стал съеживаться в ее руках и превратился в заколку для волос в форме молодого месяца. — Точь-в-точь как меч Перси!

— Оставь это, Бьянка, — сказала Зоя, помрачнев.

— Но…

— Он здесь не просто так. Все, что выбрасывают на эту свалку, должно здесь и оставаться. В нем есть какой-то скрытый изъян. Или оно проклято.

Бьянка неохотно положила на землю заколку.

— Не нравится мне это место, — сказала Талия и поудобнее перехватила древко копья.

— Думаешь, на нас нападут холодильники-убийцы? — сострил я.

Талия посмотрела на меня сурово.

— Зоя права, Перси. Просто так вещи сюда не выбрасывают. А теперь пошли, надо миновать эту свалку.

— Я смотрю, ты уже второй раз соглашаешься с Зоей, — пробормотал я, но Талия не отреагировала.

Мы стали пробираться через мусорные холмы и долины. Валявшиеся здесь вещи образовывали какой-то нескончаемый завал, и, если бы не Большая Медведица, мы непременно заблудились бы. Все насыпи выглядели почти одинаково.

Рад был бы сказать, что мы ничего не трогали, но среди мусора попадалось много классных вещей, которые хотелось рассмотреть получше. Я наткнулся на электрогитару в форме лиры Аполлона — такую красивую, что не смог отказать себе в удовольствии немного подержать ее в руках. Гроувер нашел сломанное металлическое дерево. Оно было разрублено на куски, но на некоторых ветках все еще сохранились золотые птицы, они с жужжанием вертелись на дереве и пытались хлопать крыльями.

Наконец примерно в полумиле впереди мы увидели край свалки и огни скоростной автострады, протянувшейся через пустыню. Но между нами и дорогой…

— Что это? — переводя дух, спросила Бьянка.

Перед нами возвышалась насыпь больше и длиннее остальных. Она была похожа на металлическое плоскогорье длиной в футбольное поле и высотой со стойки ворот. На одном конце плоскогорья выстроились в ряд десять толстых металлических колонн, плотно сомкнутых вместе.

— Они похожи на… — нахмурилась Бьянка.

— Пальцы ног, — сказал Гроувер.

— Такие большие-большие пальцы, — кивнула Бьянка.

Зоя и Талия нервно переглянулись.

— Давайте-ка обойдем их стороной, — сказала Талия. — И подальше.

— Но дорога прямо перед нами, — возразил я. — Карабкайтесь быстрее вверх.

Звяк.

Талия взяла копье наперевес, а Зоя вытащила лук, но тут я понял, что это всего лишь Гроувер. Он швырнул кусок железа и попал в один из пальцев, удар отозвался глубоким эхом, будто колонна была полой.

— Зачем ты это сделал? — вопросила Зоя.

Гроувер съежился.

— Сам не знаю. Наверное, мне не нравятся бутафорские ноги…

— Пойдем. — Талия посмотрела на меня. — Обойдем вокруг.

Я не стал спорить. Пальцы тоже наводили на меня страх. И вот почему: кому придет в голову изваять десятифутовые металлические пальцы и втыкать их в землю перед входом на свалку?

После нескольких минут ходьбы мы наконец вышли на шоссе — пустынную, но хорошо освещенную полосу черного асфальта.

— Удалось, — произнесла Зоя. — Слава богам.

Но боги явно не нуждались в нашей благодарности. В этот момент я услышал такой грохот, словно тысяча прессов одновременно плющила металлические отбросы.

Я стремительно обернулся. Гора металлолома за нами зашевелилась и стала подыматься. Затем десять колонн наклонились, и я понял, почему они похожи на пальцы. Они и были пальцами. Из груды металла восстал бронзовый гигант, облаченный в древнегреческие доспехи. Он был невероятно высоким — небоскреб с руками и ногами. Гигант зловеще поблескивал в лунном свете. Он посмотрел на нас сверху вниз, и мы увидели, что лицо его изуродовано, левая сторона частично оплавилась. Ржавые суставы скрипели, а на закованной в броню груди металлического урода кто-то жидкой грязью начертал: «ВЫМОЙ МЕНЯ».

— Талос! — выдохнула Зоя.

— Талос… К-кто такой Талос? — запинаясь, спросил я.

— Одно из созданий Гефеста, — ответила Талия. — Но это не может быть оригинал. Слишком маленький. Возможно, прототип. Дефектная модель.

Металлическому великану явно не понравилось слово «дефектная». Он поднес руку к перевязи, на которой висел его меч, и достал оружие. Меч выполз из ножен с чудовищным звуком — заржавевшее лезвие скрежетало о металл ножен. Клинок имел по крайней мере футов сто в длину. Он был тусклый и ржавый, но, мне кажется, это не имело большого значения. Удар, нанесенный такой штукой, все равно что удар, нанесенный форштевнем боевого корабля.

— Кто-то что-то взял, — констатировала Зоя. — Кто из вас что-то взял?

Она обвиняюще посмотрела на меня.

Я покачал головой.

— Я, конечно, иногда хулиганю, бывает, но я не вор.

Бьянка промолчала. Готов поклясться, что вид у нее был виноватый, но размышлять об этом стало некогда, поскольку дефектный великан Талос шагнул к нам, покрыв зараз половину расстояния, и земля задрожала.

— Бегите! — завопил Гроувер.

Гениальный совет, если не брать во внимание, что он бесполезен. Даже прогулочным шагом эта штуковина сто раз опередила бы нашу группу.

Мы кинулись врассыпную — точно так же, как в схватке с Немейским львом. Талия достала свой щит и прикрывалась им, стремглав несясь по шоссе. Гигант взмахнул мечом, обрушив ряд опор силовых линий, которые взорвались, рассыпая искры, и преградили Талии путь.

Выпущенные Зоей стрелы со свистом летели в лицо великана, но гнулись о металл, не причиняя ему никакого вреда. Гроувер, истошно вопя, карабкался на гору металла. Мы с Бьянкой в конце концов оказались вместе, спрятавшись за сломанной колесницей.

— Ты что-то взяла, — сказал я. — Тот лук.

— Нет, — ответила она дрожащим голосом.

— Верни! — скомандовал я. — Брось его!

— Я… я не брала лук! Потом, уже слишком поздно.

— А что же ты взяла?

Прежде чем она успела ответить, раздался могучий хруст, и с неба на нас упала тень.

— Беги!

Я рванул вниз по насыпи, и Бьянка устремилась за мной в тот момент, когда нога великана оставила огромную вмятину как раз там, где мы только что прятались.

— Эй, Талос! — крикнул Гроувер, но чудовище занесло меч, глядя на Бьянку и на меня.

Гроувер исполнил стремительную мелодию на дудках. Протянувшиеся вдоль шоссе столбы линии электропередач принялись выплясывать сумасшедшую джигу. Я понял, что собирается сделать Гроувер, на долю секунды раньше, чем это произошло. Одна из вышек обвилась проводами, находившимися под напряжением, вокруг бедра Талоса. Провода искрили, посылая весь свой разряд в тело гиганта.

Талос закрутился на месте, потрескивая и вспыхивая разрядами. Гроувер выиграл несколько секунд.

— Пошли! — сказал я Бьянке.

Но она застыла как вкопанная. Потом достала из кармана маленькую металлическую статуэтку — фигурку бога.

— Это… это для Нико. Это единственная фигурка, которой у него не было.

— Как ты можешь думать о «Мифах и магии» в такой момент? — спросил я.

На глазах у Бьянки показались слезы.

— Брось ее, — сказал я. — Может, тогда великан оставит нас в покое.

Бьянка неохотно бросила фигурку, но ничего не произошло.

Великан продолжал гнаться за Гроувером. Он обрушил меч на мусорную насыпь, промахнувшись всего на несколько футов, но лавина металлолома накрыла сатира, и какое-то время я его не видел.

— Нет! — выкрикнула Талия.

Она нацелила копье, и из наконечника его вырвалась дуга голубого света, угодившая чудовищу в ржавое колено. Нога его подогнулось. Великан рухнул, но тут же снова начал подниматься. Трудно было сказать, чувствует ли он вообще хоть что-нибудь. На его полуоплавленном лице не отражалось никаких эмоций, но у меня возникло ощущение, что досталось ему так, как только может достаться металлическому воину ростом с каланчу.

Он занес ногу, чтобы прихлопнуть нас, и я заметил, что его подошва устроена так же, как подошва кроссовок. В пятке имелось отверстие, в которое вполне мог бы пробраться человек, а вокруг него красным были напечатаны слова, разобрать которые мне удалось только после того, как он топнул ногой: «ТОЛЬКО ДЛЯ ТЕХОБСЛУЖИВАНИЯ».

— Настало время бредовых идей, — сказал я.

— Придумай хоть что-нибудь, — нервно взглянула на меня Бьянка.

Я рассказал ей о люке.

— Должен быть способ контролировать эту тварь. Какие-нибудь выключатели. Полезу и посмотрю.

— Как? Тебе придется забраться к нему под ногу. Он тебя растопчет!

— Отвлеки его, — предложил я. — Мне нужно только правильно рассчитать время.

— Нет. — Бьянка стиснула зубы. — Пойду я.

— Ты не сможешь. Ты же в этом деле — новичок! Ты погибнешь.

— Моя вина в том, что чудовище погналось за нами, — возразила она. — Ответственность лежит на мне. Вот. — Подобрав фигурку бога, она с силой втиснула ее мне в ладонь. — Если что-нибудь случится, передай это Нико. Скажи ему… скажи ему, что мне жаль.

— Погоди, Бьянка!

Но она не стала дожидаться меня, бросившись на левую ногу чудовища.

В эту минуту его внимание отвлекала Талия. Она усвоила, что великан огромный, но медлительный. Если встать поближе к нему и не попасть под пресс его ступни, его можно обежать кругом и остаться в живых. По крайней мере, до сих пор это срабатывало.

Бьянка вплотную приблизилась к ноге великана, стараясь не потерять равновесие на металлических обломках, которые раскачивались под его тяжестью.

— Что ты делаешь? — выкрикнула Зоя.

— Заставьте его поднять ногу! — отозвалась Бьянка.

Зоя выпустила в лицо гиганту стрелу, которая застряла в его ноздре. Великан выпрямился и потряс головой.

— Эй, ты, чучело мусорное! — заорал я. — Давай сюда!

Подбежав к большому пальцу его ноги, я рубанул по нему мечом. Анаклузмос рассек бронзу.

К несчастью, мой план сработал. Талос посмотрел вниз и занес ногу, чтобы раздавить меня, как клопа. Я не видел, что делает в этот момент Бьянка. Единственное, что мне оставалось, — это повернуться и опрометью броситься бежать. Нога Талоса опустилась в двух дюймах позади меня, и меня подбросило в воздух. Я ударился обо что-то твердое и упал на колени, все плыло перед глазами. Я приземлился прямо на холодильник компании «Олимпик эйр».

Монстр собирался покончить со мной, однако тут Гроуверу каким-то образом удалось выцарапаться из накрывшей его кучи металлического хлама. Он неистово заиграл на дудках, и звуки его музыки заставили другую электровышку опрокинуться, врезавшись в бедро Талоса. Чудовище обернулось. Гроуверу следовало бы бежать, но, должно быть, он вложил последние силы в магию своей музыки. Сделав два шага, он упал и уже не поднялся.

— Гроувер! — Мы с Талией ринулись к нему, но я понимал, что уже поздно.

Монстр занес меч, чтобы не оставить от Гроувера мокрого места. Потом он вдруг замер там, где стоял.

Талос склонил голову набок, словно прислушиваясь к новой странной музыке. Потом стал дергать руками и ногами, выделывая замысловатые коленца. Затем сжал руку в кулак и изо всех сил ударил себя в лицо.

— Бьянка! — громко позвал я. — Вылезай оттуда!

Зоя с ужасом посмотрела на меня.

— Она что, внутри?

Чудовище зашаталось, и я понял, что мы все еще в опасности. Мы с Талией схватили Гроувера и поволокли его к шоссе. Зоя уже обогнала нас.

— Как же Бьянка сможет выбраться? — закричала она.

Великан снова ударил себя по лицу и выронил меч. Дрожь пробежала по всему его телу, и он, пошатываясь, побрел в сторону линий электропередач.

— Берегись! — завопил я, но было уже слишком поздно.

Великан зацепил лодыжкой за провод, и голубые электрические искры впились в его тело. Я надеялся, что внутри его проложена изоляция. Но не имел никакого представления, что там творится. Великана занесло назад, к свалке, и его правая рука отвалилась, упав на кучу металлолома с оглушительным клацаньем.

За ней последовала левая рука. Гигант распадался по швам, на куски.

И тогда Талос обратился в бегство.

— Постой! — вопила ему вслед Зоя.

Мы бросились вслед за великаном, но догнать его, разумеется, не смогли. К тому же нам мешали куски разваливающегося робота, то и дело преграждавшие нам путь.

Великан распадался сверху вниз: на землю рухнула сначала его голова, затем — части грудной клетки и наконец туловище и ноги. Добравшись до развалин, мы стали искать Бьянку, выкрикивая ее имя. Мы ползали в огромных полых частях тела чудовища. Поиски продолжались до самого восхода, но безуспешно.

Зоя села на землю и разрыдалась. Я был ошеломлен, увидев ее плачущей.

Талия, рыча от ярости, вновь и вновь вонзала меч в искореженное лицо великана.

— Мы можем продолжить поиски, — сказал я. — Уже рассвело. Мы найдем ее.

— Не найдем, — жалобно произнес Гроувер. — Чему быть — того не миновать.

— О чем это ты? — спросил я.

Он посмотрел на меня большими слезящимися глазами.

— Я о пророчестве. «И один в пустыне обратится в прах».

Как я не сообразил это раньше? Почему не пошел вместо нее?

Так мы оказались в пустыне. И Бьянки ди Анджело с нами уже не было.

Глава четырнадцатая