Константин красногоров
«Постоянство памяти»
«Их тюрьма внутри их,
и потому они в тюрьме»
(Клайв Стейплз Льюис)
Ни с того, ни с сего я вдруг обнаружил, что стою перед дверью обычного многоэтажного дома и звоню в домофон квартиры под номером ноль. Конечно же, на панели домофона имелись и кнопки, принадлежащие другим квартирам, однако, номер был присвоен лишь той, на которую без какой-либо видимой причины и в отсутствии на то моей воли, давил сейчас мой же указательный палец. Этому «номеру ноль» я не придал тогда особого значения, меня поразила невозможность, абсурдность ситуации. В голове не было ни единого воспоминания, ни о том, где я сейчас и каким образом оказался здесь, ни о том, что было со мной до этого и кто я вообще такой. Не успев как следует все обдумать, я услышал стандартный звуковой сигнал, разрешающий воспользоваться подъездной дверью, и какой-то мягкий старческий голос. «Входите» - приятно промурлыкал голос из той квартиры. «Вхожу» - не ответил я.
Подъезд этого дома также показался мне обычным. Может быть, за всю свою жизнь я видел десятки, а то и сотни подобных подъездов, поэтому забыв обо всем, ощутил некое дежа вю. Потолки побелены, местами усыпаны желтыми разводами и паутиной. Стены (верхняя половина также побелена, нижняя – окрашена в темно-голубой цвет) вдоль и поперек покрыты какими-то непонятными буквами-знаками-рисунками (разобрать было невозможно). Пол, казалось, хранил память обо всех, кто когда-либо ступал по нему – грязных следов на нем было столько, что определить его изначальный окрас не было ни единой возможности. Стояла жуткая, вызывающая звон в ушах, тишина.
Квартира под номером ноль оказалась единственной на первом этаже. Находилась она прямо напротив входа в сам дом и была приветливо приоткрыта. Осмотревшись и убедившись в том, что на лестничных площадках следующих этажей (их было три, вместе с первым - четыре) никого нет, подойдя ближе и протянув руку, чтобы открыть ее, в привычном месте я не смог нащупать дверной ручки. К моему искреннему удивлению, приветливость этой двери дополнялась еще и полнейшим отсутствием какого – либо замка. Поддавшись этой смелой приветливости и переступив через порог, я почувствовал легкий прохладный ветерок, такой, который ласково гладит Вас по лицу в жаркий летний день, успокаивающий, умиротворяющий. Однако умиротворение и успокоение продлилось недолго.
Ветерок ласково гладил мое лицо уже целую вечность. Я же, так и оставшись стоять на одном месте (одна нога еще в подъезде, вторая уже в квартире), вдруг ощутил, что в моей голове как будто бы что-то взорвалось, мысли, исковерканные сильнейшим взрывом, разлетелись по всему мозгу маленькими безжизненными осколками. Я попытался сгруппировать их, собрать в одну логическую цепочку, сформулировать хотя бы небольшое целостное предложение. Как ни странно, результатом всех попыток явилась лишь жуткая головная боль и ничего кроме.
- Ну, как всегда…Чего застыли? Будете там стоять – мозг не выдержит, а Вы нам еще нужны в каком-никаком здравом уме и трезвой памяти (памяти?) – прогремел неприятный (нечета мурлыкающему) голос - Скорее сюда.
Мне ничего не оставалось, как последовать совету уже другого голоса, и я полностью втиснулся в квартиру. Буквально через пару шагов, мысли успешно реабилитировались и заняли установленные для них места. Продолжая оглядываться по сторонам, словно турист на экскурсии (смотреть, кстати говоря, было практически не на что – квартира была обставлена в модном когда-то стиле «минимализм»), я пришел к выводу, что и она мне знакома. Может быть, она моя? Нет, не может быть. Расположение комнат, малочисленные предметы интерьера (моя-то сверху до низу забита всяким хламом). Я определенно видел эту квартиру раньше. Хотя, это вполне среднестатистическая квартира, ну, если только вычесть абсолютное отсутствие защиты от непрошеных гостей. Видимо ее хозяин какой-нибудь «высокий чиновник», полицейский или попросту умалишенный.
Из комнаты, находящейся по левую сторону, между тем доносились те самые голоса, по все видимости, о чем-то спорили. Еще раз обшарив прихожую взглядом и не найдя ничего, что можно было использовать в качестве оружия, я вошел и туда.
За огромным старинным деревянным столом, изрезанным множеством разнообразных узоров, сидело двое мужчин. Первый (справа), внешностью и одеянием напоминал какого-нибудь английского аристократа: волосы, уложенные лаком к затылку, большие голубые глаза, декоративно остриженная бородка, черный классический костюм, фиолетовая рубашка, галстук-бабочка, блестящие до безобразия лаковые туфли. Высокий, неестественно худой, но жилистый, с резкими, но приятными чертами лица, возрастом где-то за тридцать. Второй (соответственно, слева) - типичный представитель хиппи: длинные грязные, торчащие во все стороны света, волосы; длиннющая борода старца; отвратительный бесформенный балахон, который когда-то давно имел белый цвет; синие изрешеченные дырами джинсы. Образ дополнялся несочетающимися друг с другом украшениями на запястьях рук, шее, голове и босыми волосатыми ногами с нестрижеными ногтями. Эти двое были похожи друг на друга как две капли воды, и одновременно, были диаметрально противоположны (хиппи был раза в три меньше по вертикали и в три раза больше по горизонтали).
- Здравствуйте – с самой ехидной улыбкой, которую мне только доводилось видеть, произнес аристократ, сидящий в огромном красном кожаном кресле – Не хотите присоединиться к нашей игре?
Эти разные близнецы (или двойняшки) сидели за громоздким столом, на котором то тут, то там валялись: колоды карт, две шахматных доски, шахматные фигуры, шашки, нарды, домино и предметы, о названиях которых можно было только догадываться. Все это, по всей видимости, предназначалось исключительно для игры. Сейчас они оба сидели, напряженно вглядываясь в карты, находящиеся в их руках. Аристократ - четыре карты, хиппи - большая часть колоды.
- Играли когда-нибудь в «Дурака»? – неприятный голос справа.
- Да.
- А в «Бурятского»? Куда интереснее, знаете ли. Недавно научил один мудрый стари…постойте…Константин?
Обладатель галстука-бабочки резко перевел взгляд с карт на меня и захохотал, хиппи проделал тоже самое, но с меньшим энтузиазмом, без смеха и даже с каким-то еле заметным, мгновенно проявившимся печальным удивлением с примесью испуга.
- Действительно, снова Вы и так быстро? По-моему это рекорд, а, брат (хлопнул хиппи ладонью по плечу), как считаешь?
- Эх, Костя-Костя, ну что же ты? – негодующе промурлыкал грязный хиппи, ни разу не подходящим ему старческим голосом – Зачем???
Еще более громкий смех справа.
- Кто вы такие? – не выдержал я – Откуда вы знаете, как меня зовут? Где я…мы сейчас находимся? Как я тут оказался? И ЧТО СНОВА? ЧТО?
- Тише, тише – неприятный голос вальяжно развалился в своем кожаном кресле и полностью повернулся в мою сторону – Врываетесь, понимаете ли, (перевел взгляд на окно) среди бела дня, прерываете нашу увлекательную партию (большие голубые глаза снова на мне), а теперь, еще и так громко кричите, не стыдно, сударь?
- Совсем нет – бросил я в ответ, посчитал про себя до десяти, насколько это было возможно, успокоился - Будьте так добры, ответьте на мои вопросы.
- Ну и дурак ты, Костя, зачем? – хиппи не унимался.
- Будем, Константин, будем. Как всегда. Но, для начала, соблаговолите-ка Вы ответить мне на пару малюсеньких вопросиков, которые обязательно помогут прояснить сложившуюся ситуацию. Хорошо?
- Нет уж, давайте вы…
- Ну, пожалуйста, Константин – черный классический костюм соскочил с кресла и маленьким ребенком забарабанил ногами по полу - Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста!!!
- Эммм… - это было и вовсе неожиданно - Ладно.
- Вот и славно (щелчок пальцами), всегда срабатывает, поехали! Первый вопрос: Что последнее Вы помните?
- А какое это вообще имеет отношение к…Я...погодите-ка…
- Ну-ну, давайте-давайте! – аристократ, схватил своего брата за грязный балахон, одним резким движением поднял его со стула, поставил на ноги, начал тормошить его и скандировать: «Константин!!! Константин!!!!».
- Почему я помню как меня зовут? Я же… Я стоял у двери в этот дом и звонил в квартиру. При этом я абсолютно ничего не мог вспомнить. Потом зашел сюда. И даже не заметил, когда память обратно вернулась! И как? Чушь какая-то. Бред. Сейчас ведь я уже все помню…
- И сразу второй: А до этого? До того, как Вы звонили? – лаковые туфли подбежали ко мне вплотную – А???
- Я…
- Что я? Что я, Константин?
- Я повесился.
Аристократ неуклюже пустился в хаотичный пляс, носясь по всей квартире, громко напевая и насвистывая какой-то непонятный торжественный мотив. Хиппи, будто обессилев, повалился на свой стул и заплакал, прикрыв лицо волосатыми руками с нестрижеными ногтями.
Я молчал. В моем мозгу работал маленький ядерный реактор, по-научному обзываемый «логическим рядом». Все начало проясняться. Почти все.
- И это уже в пятый раз – задыхаясь после своего безумного танца, прохрипел аристократ – В пятый, Константин. А я уже было заскучал по Вас, был уверен, что Вы не скоро наградите нас своим очередным визитом.
- В пятый? Так вот почему это «снова».
- А теперь я сразу же введу Вас, так скажем, в курс дела. Тянуть время, смысла нет, общаться (по крайней мере, мне) с Вами уже неинтересно. Да и вижу, Вы буквально жаждете все узнать. Такова уж ваша натура человеческая: все вам знать надо.
- Мне, как раз-таки, ВСЕ знать не надо, просто расскажите…
- Все началось… эмммм…восемь лет назад – подошел к хиппи, достал из кармана носовой платок, заботливо вытер слезы – Мы с братом также сидели в этой комнате, так же играли во что-то…
- В шаш-ки – всхлипнув, пояснил, начавший успокаиваться хиппи и громко высморкался в платок.
- Шашки – так шашки. Не важно. О чем это я? Сидим мы, играем в шашки, скука, надо сказать, смертная. И тут, что? Правильно! Звонок в домофон. Ну, брат, конечно же, как обычно, сбегал, ответил. И тут, что? Правильно! Заходит молодой человек семнадцати лет, среднего роста, кареглазый, русоволосый, откровенно говоря, не красавец (ухмылка). Величать Константином (вторая ухмылка). Не знаете такого (третья ухмылка)?
Я только положительно кивнул головой.
- Ааааа!!!! – резко закричал этот сумасшедший, дубася себя кулаками по голове – Все не то! Я уже столько раз репетировал в голове эту речь и, все же, все перепутал. Не умею я складно говорить. Начнем сначала. То есть с самого-самого начала. Я думаю, точнее, чего уж там, знаю, что Вы предполагаете, кто мы? Все, в каком-то смысле, догадываются. Догадываются…и только.
Буквально за несколько минут общения, у меня возникло отвращение к этому псевдоаристократу. Его манера говорить была какой-то приторно-сладкой и одновременно скользкой, как и он сам. Жесты его были плавающие, он весь извивался, вместе с ним извивались и все его отчетливо различимые жилы. Змея, состоящая из змей. Иногда он пытался выглядеть неким мудрецом, в остальное же время, вел себя как инфантильный клоун. И в другой ситуации я бы ни в коем случае не смог позабыть знакомство с таким типом. Если бы не…
- Ну, если уж я повесился (чему я нисколько не удивлен), и тем более, в пятый раз, значит, логично предположить, что я мертв, Вы – Дьявол, во что поверить в принципе не сложно, а это-…
- Вы и говорите каждый раз одно и то же – прервала меня декоративно стриженая бородка - Мне даже снова скучно стало. Да, да, да. Вы абсолютно правы, по-своему, как и все. Есть одно большое НО, мы сами не знаем, кто мы есть на самом деле.
- Как это?
- Не знаем и все тут. Не имеем права? Вы, человечество, не одну сотню лет уже бьетесь над вопросами типа: «Кто нас создал? Зачем мы здесь? Откуда мы появились? В чем наше предназначение и смысл жизни?» – было заметно, что для него это, что называется, больная тема, он говорил все быстрее и громче, пуская блестящие, в лучах пробивающегося сквозь окно света, слюни - А мы что, мы такие же, как вы и знаем не больше, а возможно, и меньше вашего. Может быть, мы такие же люди, как и вы, только избранные кем-то, особенные. Что если, над нами тоже кто-то стоит? Высший разум, те же Бог с Дьяволом, за которых нас постоянно принимают, пришельцы из других галактик или миров и черт его знает, что там еще?
- То есть, вы двое не Бог и Дьявол? Хотя да, это было бы квинтэссенцией абсурда: Бог и Дьявол – это близнецы, играющие друг с другом в азартные игры. Хах!!!
- А что в этом смешного? Я ведь не утверждаю того, что мы с братом не можем ими являться, я лишь сказал, что не уверен в этом.
- Действительно.
- Смешно то, что однажды мы просто оказались в этом месте таким же загадочным образом, как и Вы, например. Просто из воздуха. И нам никто ничего не объяснял, в отличие от Вас и всего остального, ныне покойного человечества. Нам приходиться совершать всю эту неблагодарную и неоплачиваемую работу: разъяснять все, пояснять, рассказывать, выслушивать каждый раз эти слезные мольбы о возвращении в жизнь и уморительные обещания не делать больше ничего плохого. Люди материализуются перед нашим домом и мы, как врачи районной больницы, не имеем права не принять их несмотря ни на что. А ведь мы тоже умеем уставать!!! – говоря это, он нервно жестикулировал всеми частями тела, будто боксер, разминающийся перед боем на звание чемпиона мира - И я уже не помню, когда меня это все бесило, когда начало нравиться, когда я стал уставать от всего этого. Привычного для вас чувства времени, а может и его самого, здесь не существует, так как все попытки выяснить это, заканчивались непременными провалами в виде остановки часов любого вида. Сколько десятков, сотен или тысяч лет мы здесь сидим? И сколько просидим еще? Ведь мы обречены находиться здесь до тех пор, пока земля не лишиться последнего «хомо сапиенса», ибо из нашего дома мы попросту не можем выйти. Вообще. Вот такие занимательные факты. Извините, накипело.
- Да уж. Прямо-таки идея для какой-нибудь книги или фильма. Дьявол, сомневающийся в том, что он Дьявол! Масло масляное, нелепица, нонсенс, но каков трагизм! Мне даже легче стало, если честно. А то обидно было за человечество. Живем в сплошных догадках, только и делаем, что новые сложнейшие вопросы создаем себе постоянно, а оказывается, мы не одни такие.
- Хотите, развеселю Вас еще больше? – Дьявол подошел к окну - Брат утверждает, что пару раз через это окошко видел темный силуэт, похожий на человеческий. Хотя, в том куске пространства, в котором мы находимся, кроме нашего дома нет ничего. И ничего живого, или неживого тут, вне нашего дома, быть не должно. Но кто знает? Мы же ни разу наружу не выходили… Я не могу поверить брату до конца (он немного слеповат и воображение у него будь здоров), но и опровергнуть не в силах. Нет обратных доказательств, а догадки небольшие имеются, но о них я промолчу. Бррррр... Аж мороз по коже...
- Какой-нибудь йети? – как обычно тупо пошутил я - Ну да ладно. Не можете выйти? Что же вас держит?
- Какое-то силовое поле или что-то вроде этого – аккуратно поправил пиджак, подтянул галстук - Упираемся в невидимую стену, как в каком-нибудь фантастическом блокбастере с дорогущими спецэффектами и все тут. А выйти страсть, как хочется. На Земле бы побывать, подышать воздухом, ароматы земные послушать.
- Вы сидите здесь взаперти, общаясь с умершими. Скорее всего, скучно вам тут не приходится? Народ так и валит?
- Да, людей на Земле много, соответственно, и умирают они часто. Как я уже сказал, поначалу меня это жутко раздражало, потом привык, начал общаться со всеми взахлеб, ну и брат на подхвате был всегда, только он не особо разговорчивый. Узнавали последние новости, слушали истории из жизни и тому подобное. И все, абсолютно все задавали нам эти самые вопросы бытия. Кто мы? Откуда? Как появились? Все удивлялись и до сих пор удивляются, почему это мы, подобно простым смертным, не в курсе. И я сейчас тоже удивляюсь и задумываюсь – старею, наверное. Мы просто явились в это место, уже имели определенные обязанности и нужные для их выполнения знания и способности.
- Способности? И что же вы умеете?
Дьявол (теперь я буду называть его именно так), щурясь, начал мотать головой из стороны в сторону, видимо, ища способ продемонстрировать мне свои способности, потом улыбнулся, посмотрел на Бога (хиппи) и, не переставая улыбаться, произнес: «Брат, будь добр, бокал этого, как его, шампанского!!!». При этом он демонстративно выкинул вперед правую руку, будто уже держащую бокал шампанского.
Ничего не происходило.
- Брааат!
Окончательно успокоившийся Бог, никак не реагировал, мирно разглядывая один из многочисленных узоров стола.
- Он уже давно глохнуть начал – улыбка сбежала с лица Дьявола – А в последнее время это происходит все стремительнее.
Снова грациозно подбежав к своему брату, Дьявол наклонился, прошептал что-то ему на ухо и принял позу человека, аристократично (опять же) держащего в руках бокал шампанского. Бог, не вставая со стула, приблизился лицом к выпяченной руке дьявола, поднес к ней свою, ладонью вверх и подул так, будто бы послал воздушный поцелуй. Сопровождаемый звуком, похожим на хлопок разбившегося елочного шарика, бокал с вышеуказанным напитком, будто по мановению волшебной палочки, втиснулся в руку Дьявола.
-Хотите? - спросил Дьявол, разом отхлебнув половину.
- Не откажусь.
- Брат – кивнул в мою сторону - Брааат!!!
Я так же выставил руку, на этот раз все получилось с первой попытки.
- Неплохо – констатировал я, облизнув губы – вы это так только с шампанским можете?
- Нет, с чем угодно – ответил Дьявол за Бога. Брат может создать все. Абсолютно любую вещь, которая есть на Земле и о которой знает человек. Мммм… Как же Вам объяснить? Он, как экстрасенс или телепат, проникает в человеческие головы, берет оттуда всю нужную информацию о предмете, то есть, образ, например, размеры, материал, ощущения, вызываемые этим предметом, и извлекает его наружу. Словно скульптор, лепящий статую из глины, брат созидает все, что угодно. Только вместо глины выступает то, что хранится в ваших головах, в вашей памяти. Все, что есть в нашем доме и квартире было сделано людьми. Брат же, просто промежуточное звено. Он даже не создатель, то есть, он САМ ничего не создать не может, для этого ему нужны ВЫ.
- То есть, Ваш брат сотворил и продолжает творить все это из людских воспоминаний? Очень полезная способность. На земле, в мире живых, ему бы цены не было. А что же можете Вы?
- Об этом чуть позже – было видно, что он ожидал этого вопроса, ехидная улыбка снова обволокла его острую рожу – Всему свое время.
- Ладно. А почему вы обращаетесь друг к другу только словом «брат»? Вы же сказали, что просто появились тут чудесным образом, из воздуха. Откуда вы знаете, что являетесь друг другу братьями?
- Мы появились тут практически в таком же виде, в каком и предстали ныне перед вами. То есть, в этом же возрасте, с такой же внешностью. Почему именно братья, а не друзья, например? Вопрос интересный. Мы знаем об этом и баста. Интуиция или безусловный рефлекс? Как Вам угоднее.
- Понятно. А что же насчет имен? Придумали бы что-нибудь. Или сразу представлялись бы Богом и Дьяволом, в конце концов. И никто бы не усомнился.
- Могли. Но зачем? Мы друг друга и так понимаем. И гости к нам захаживают всегда по одному. Так что без надобности, не запутаемся. Да и страшновато как-то себе такое присваивать (очередная ухмылка)!
Между тем, я до сих пор оставался стоять перед этой странной парочкой (неадекватный всезнайка Дьявол и непонятно почему и от чего полуглухой-полуслепой, гротескный Бог), запертой на неопределенное время в четырех стенах и отвлекающейся от этого ужаса лишь играми да общением с трупами вроде меня. Стоял, как обвиняемый на суде (что, скорее всего, так и есть) ну, или как очередной кандидат на каком-нибудь кастинге для реалити-шоу.
- Присесть не хотите? Не стесняйтесь, чувствуйте себя, как дома - просите и спрашивайте все, что Вам нужно.
- Да уж, даже от обычного стула не отказался бы.
- Ну, так что, продолжим вводить меня в курс дела? – спросил я, садясь на свое любимое домашнее кресло.
- Еще бы! – оживился немного задумавшийся Дьявол – Я же обещал. Целых пять раз. Кто мы такие есть и что мы тут делаем Вы, насколько это возможно, выяснили. Кто Вы такой мы тоже знаем. Зачем Вы здесь и почему – вывод очевиден.
- Это да, несомненно. Но что с моей памятью случилось? Почему, когда я оказался возле вашего дома, я абсолютно ничего не помнил, а зайдя сюда, полностью пришел в сознание?
- Этим, Константин, вы, прямо-таки, попали в точку, уловили самую суть. Но, не будем гнать лошадей, Вам ведь торопиться все равно некуда, верно?
- Смешно – констатировал я - Умора.
- Вот и славно. Зайдем с несколько другой стороны. Вам сейчас только двадцать пять, и, поэтому, попытайтесь представить себя семидесятилетним стариком и ответить мне на такой вопрос: Что, после долгой, невероятно интересно прожитой (ровно, как и любой другой) жизни, несет для человека самую большую ценность?
- Сложный вопрос…
- Я Вас умоляю, проще некуда – положил ногу на ногу, скрестил пальцы, уткнувшись в них подбородком.
- Это не может быть что-то материальное, в любом случае. Это было бы дико глупо. Тем более, будь я дряхлым старикашкой, мне было бы совершенно безразлично все это. Речь идет о…точно. Если связать ваш вопрос и мою потерю памяти (а это, сто процентов, так и есть), то ответ очевиден: знания, опыт, воспоминания. Я так думаю.
- Бинго – захлопал в ладоши – Редко, такие молодые люди, как Вы, отвечают на этот вопрос так быстро и точно. В этом и заключается смысл жизни человека. Окончательно постарев и утратив возможность вести былую, богатую на всевозможные события, жизнь, человеку не остается ничего, кроме как возвращаться в прошлое, прокручивая, хранящиеся в архивах той самой памяти, доказательства своего существования. Ведь, если кто-нибудь рассказывает вам о том, что видел намедни инопланетян, танцующих под джаз на центральной площади города, Вы не поверите, Вам будут нужны доказательства. Фото, видео, свидетельства очевидцев. И тут так же.
- Угу. А какое же это имеет отношение к нашему делу?
- Самое прямое, Константин, самое прямое. Выше я уже говорил Вам о том, что мы явились сюда с определенными способностями и обязанностями. Со способностями немного разобрались, пришло время поговорить и об обязанностях, тем более, они тесно связаны друг с другом. И Вы же не думаете, что мы, так скажем, заперты здесь только для того, чтобы общаться с усопшими и отвечать на их дурацкие вопросы?
- Конечно же, нет.
- Молодец. Естественно, Вы в курсе что такое, так называемый, «Рай» и, так называемый «Ад». Для чего они нужны, и чем отличаются, вы тоже осведомлены.
- Конечно же, да.
- Бредни это все. Нет, человечество своей наукой и, в какой-то мере, религией, опять же несколько приблизилось к истине. Но, только приблизилось.
- Ну, я столько, сколько себя помню, всегда был атеистом. И в моей голове никаким образом не укладывалась мысль о том, что где-то на небесах живет человек, мужчина, который сидит себе на облаке (к примеру), и одновременно наблюдает за семью миллиардами людей. К тому же, он их настолько любит, что запрещает заниматься любыми, приносящими удовольствие вещами. А если уж кто-то злоупотребляет этими самыми вещами, то этот мужчина на облаке злится и отдает человека, вместе с его душонкой, своему извечному антагонисту на вечные страдания и муки. Никогда в это не верил, и, видимо, не зря.
- Никогда нельзя быть в чем-то твердо уверенным.
- Так я ведь и сказал «видимо».
- Видимо - за говном невидимо! – обиженным детским голоском прикрикнул Дьявол и высунул язык – Беееее!!!!!
Нет, он определено не может быть Дьяволом. Вздор. А хиппи…тот вообще больше всего на предмет интерьера смахивает.
- Ад и Рай существуют. Но знаете где? Здесь, – вернул обратно серьезную маску и постучал указательным пальцем по виску, – именно здесь и только здесь. Радости, горечи, обиды, любовь. Ненависть, злоба, успехи, провалы. Проигрыши, поражения, победы. Страх, отчаяние, надежда и все остальное. Все это человек хранит внутри себя, точнее, не так, - человек хранит внутри себя ВСЕ. А потом выпускает это наружу через науку, религию, творчество. Знаете, задумываясь иногда над тем, откуда мы с братом появились, я прихожу к выводу, что нас создали вы. Да, да, именно вы – люди. Парадоксально, не так ли? Вы думаете, что вас создали Боги, коими мы, возможно, и являемся, а мы, то есть я (брат со мной не согласен), считаю, что наше появление на свет ваша заслуга.
- Подождите, как это?
- Вы вообще меня слушаете? Я только что Вам тут все разжевал. Смотрите: человек когда-то научился думать и обдумывать. Эти умения эволюционировали вместе с ним и его мозгом, и породили возможность придумывать. Вместе с возможностью придумывать, появились две самые важные и сильные стороны человека – ВООБРАЖЕНИЕ и ФАНТАЗИЯ. Эти, воистину, суперспособности присутствуют только у человека, выводя его на пьедестал победы, победы над всем животным миром. Да, у некоторых животных, обезьян например, есть что-то подобное, но это жуткий примитив по сравнению с человечеством. Вы и есть Боги, Константин. Спросите, как же это люди нас создали? Мы ведь с братом не велосипед, который можно набросать в своем котелке, а потом руками состряпать? Мысли, дорогой друг, они материальны. И когда несколько миллиардов человек каждодневно думают об одном и том же, это что-то обязательно произойдет и явиться на свет.
- А люди откуда появились тогда? Эволюционировали из кого-то? Ах да, этого Вы, естественно, не знаете. Ваша теория хороша, но я даже не удивлен. За всю свою скучную и ненужную жизнь я навидался и наслышался такого, что я ни капли не удивлен всей этой ситуацией в целом и этим вашим откровением.
- Скучная? Ненужная? Я обычно не выражаюсь, но что за хуйню Вы несете??? Брат, ну ты слышал?
Бог медленно посмотрел на меня, потом так же медленно повернулся, замотал головой и зацокал, будто бы обидевшись и осуждая. На самом деле, из его глаз опять покатились слезы. Мне даже стало его жалко. И стыдно.
- Жизнь априори скучной быть не может, я уже не говорю о ее нужности! Виноваты Вы! Захотели бы, подняли пятую точку и нашли бы, чем ее приукрасить. В Вашем мире столько разнообразного, непонятного, неизведанного. Вы художник, Вы писатель своего существования, Вы кузнец. И что же Вы сделали? Взяли и вены себе перерезали в семнадцать-то лет. Да еще и из-за чего? Из-за неразделенной, видите ли, любви.
- В семнадцать? Ах, да, точно. Перерезал и что с того? Сам, наверное, захотел, я ведь, как Вы выразились, кузнец. Мне так надо было. Я, естественно, ничего не помню обо всех прошлых суицидах (ваша заслуга), но на сей раз смерть была обдуманным и непростым решением. Думаете, я ничего не предпринимал, чтобы сделать ее счастливее? Да я тысячи способов перепробовал. Без толку. Таков уж тот мир. Жизнь – штука хорошая, согласен. Но вот время, люди. Я всегда чувствовал себя в чужой тарелке. Родился не в ту эпоху и не в том месте, общался не с теми людьми, прожил не свою жизнь. Не мог я больше этого всего терпеть. Если все по порядку рассказывать, уйдет не один час. К тому же, теперь это все не имеет значения.
- Не имеет, так не имеет – неожиданно быстро остыл Дьявол - Ваше право, я Вам не судья и не родитель, морали читать не собираюсь, да и бессмысленно.
- Вы мне не судья? А кто же тогда?
- Вы, Константин, слушайте внимательнее.
- Слушаю-слушаю, просто не привычно как-то… И что, я все пять раз жизнь самоубийством заканчивал?
- Да.
- Из-за любви?
- Да.
- К одной и той же? К Тамаре?
- Да. Первые два раза – вены, третий – с крыши сиганули, четвертый – утопились в ванной, пятый…
- Повесился. Погодите-ка, а с какого перепугу я к жизни аж целых четыре раза возвращался? Почему это я еще здесь? Я же должен был уже восемь лет в Аду гореть или что-то подобное?
- Это все брат, его благодарите.
- Мне жал-ко ста-ло те-бя, Кос-тя – Бог, наконец, заговорил, снова всхлипывая и сморкаясь в замызганный платок – Я поп-ро-сил бра-та дать те-бе вто-рой шанс, а ты! Эх!
- Спасибо, но не нужно было – как можно вежливее попытался сказать я, но получилось как-то скомкано и грубо. Мне стало стыдно перед ним еще больше.
- Брат попросил, а я сначала отнекивался, а потом… В общем, когда Вы пришли к нам во второй раз, я предложил брату спор. Тут ведь так скучно, все эти игры мне уже сто лет назад осточертели, вот мы и поспорили, убьете Вы себя еще раз или нет. Брат был твердо уверен, что нет, а Вы убили. Еще три раза.
- Вот как. И что? Дадите еще один шанс?
- Нет, Костя – Бог разговорился. – Это было самой последней каплей. Больше я брата уговорить не смогу, да и не буду.
- Да, Константин, сегодня мы общаемся с Вами в последний раз. Все, я начинаю уставать, давайте покончим со всем этим.
- Давайте.
- В каждом человеке изначально есть некий баланс хорошего и плохого – Дьявол продолжил свою пламенную речь, - не может человек с самого рождения быть преступником или героем! Это истина сама собой разумеющаяся. Все рождаются одинаково средними, с «инями» и «янями» одинаковых пропорций, и потом, на протяжении всей жизни чаши весов этого баланса сдвигаются. Начинается этот процесс с момента понимания человеком самого себя, с совершения первого осознанного поступка, чувствования ответственности за то или иное деяние, в первую очередь, перед самим собой. Естественно, не нарушить эту гармонию добра и зла невозможно. Вы слушаете меня, улавливаете ход моих мыслей?
- Немного.
- Все совершенное человеком, будто бы на жестком диске, откладывается в его мозгу. После смерти, как Вы уже сумели убедиться, вся накопленная информация никуда не улетучивается. Именно с ней мы и работаем. Мы своего рода программисты, хакеры.
- А вот это интересный поворот! Кем вы сегодня для меня уже не были, и с каждой секундой ваших личин в моих глазах становится все больше. Не удивлюсь, если к концу нашей беседы в вашу квартиру ворвется толпа с воздушными шариками, цветами и криками «Розыгрыш!», а вы окажетесь дешевыми театральными актерами.
- Не перебивайте, сейчас начнется самое важное для Вас. Буду объяснять на примерах, чтобы Вы поняли не «немного», а все. Допустим, умирает человек, совершивший за свою жизнь минимальное количество проступков. Человек замечательный, светлый, позитивный. Мы с ним мило беседуем, так же как с Вами сейчас, затем в дело вступают мои способности. То, что умеет мой брат, Вы сегодня уже ощутили на собственной шкуре. Брат – созидатель, строитель. Я же, говоря Вашими словами, его главный антагонист – разрушитель, поглотитель. Я удаляю из памяти этого хорошего человека все отрицательные воспоминания, брат же, беря за основу воспоминания положительные и культивируя их, заполняет оставшееся место, и человек остается полностью уверенным в том, что прожил замечательную, счастливейшую жизнь. Другой же тип умерших, всякие маньяки, убийцы и тому подобные, нарушающие самые элементарные правила и, ни капли не раскаявшись, скачущие по одним и тем же граблям, лишаются здесь всех воспоминаний со знаком плюс, которые заменяются самыми ужасными, невыносимыми вещами. Самые потаенные страхи и опасения становятся для них реальностью, такие люди проводят вечность в бесконечных муках и страданиях. В идеале, при жизни происходит то же самые, люди первого типа (как правило), оптимисты, приукрашивают свое прошлое, сознательно выбирая лучшее, второй тип, (пессимисты), делают обратное. Ад и Рай находятся внутри человека всю его жизнь, а после смерти, становятся для него пристанищем.
- А к какому же типу отношусь я? Хотя… Ада во мне всегда больше было.
- Вы, Константин, отнеситесь к третьему типу. Это особый случай. Исключение из правил. Самоубийцы… Почему исключение? Да потому что, в тот момент, когда все эти правила были придуманы, такого понятия как «суицид» не существовало в принципе, и мы долгое время распределяли людей только на две половины. А когда убивать себя стало делом обыденным, пришлось сделать еще одну отдельную группу. Мы с братом постоянно спорим, к кому такие люди как вы ближе, к первым или вторым. Брат считает вас мучениками, и постоянно склоняет меня сжалиться над «суицидниками», я же считаю вас самыми тупыми, убогими представителями человечества. И я придумал для таких, как Вы, кару посерьезней.
- И что же Вы придумали?
- Так как зачастую, человек самопроизвольно прощается с жизнью ужасно рано, не успев совершить нужное количество добра или зла, накопить достаточное количество воспоминаний, мы лишаем его памяти. И это еще не все.
- Не все?
- Потеря памяти не так страшна. Ведь после амнезии жизнь человека начинается заново, с чистого листа, и иногда она бывает даже спасительной. Поэтому память самоубийц обнуляется постоянно. Автоматически. Мы очень долго спорили о том, с какой же периодичностью она должна обнуляться. Но я ведь гений. Решение пришло неожиданно и оно мне понравилось настолько, что… Короче, частота очищения памяти представителя третьего типа прямо пропорциональна количеству прожитых им лет на Земле. Для справочки: один год жизни равен одной минуте. И да, брат сумел создать для здешних мучеников само время. Вот Вам двадцать пять лет, так? Значит, Вы будете забывать все раз в двадцать пять минут. Каково Вам? Моя фантазия уж точно не уступает человеческой!
- Всего двадцать пять? Утешает одно: это явно не самый маленький результат. Однако, мне уже все равно. Подождите, а где все прошедшие через ваши манипуляции с памятью? Где все эти счастливые и несчастные? Неужто, живут в этом же доме?
- Так точно. Весь первый этаж, как Вы могли заметить, занимает наша квартира вместе с нами. Она является неким «контрольно-пропускным пунктом». Второй этаж прямо-таки блещет позитивом, там царит идиллия и блаженство. Третий – томится в ужасе и отчаянии. И четвертый (Ваш) – это наше самое больное место. Там намного шумнее, чем на третьем даже. Мне приходится частенько подниматься туда и просто-напросто усыплять тамошних резидентов.
- А вы, значит, еще и с теми, кто уже давненько испустил дух, общаетесь?
- Только с самыми интересными.
- Получается, и по дому вы передвигаться можете?
- Ага. Кто же будет провожать всех до их нового вечного жилища!?! Не брат же. Он мягкий и ранимый. Практически всех вас оплакивает. И наказывать не хочет, постоянно ищет всем оправдания. В общем, тяжко ему приходиться, поэтому большинство работы выполняю я. И еще, от смерти и до момента вхождения в нашу квартиру, человек со всеми его потрохами и скелетами в шкафах, так скажем, сканируется, отсюда и возможные побочные эффекты в виде головной боли или частичной (а то и полной) потери памяти. А в нашей квартире аура специальная, поэтому Вы и пришли в сознание, когда нас встретили.
- Ясно. Блин, у нас с вами сегодня разговор какой-то однообразный вышел. А слово «память» и его синонимы и производные были произнесены не меньше сотни раз. Прямо-таки какое-то «Постоянство памяти». Знаете? Картина есть такая у Сальвадора Дали.
- Знаю. Он ведь тоже тут.
- А где именно?
- Не могу сказать, это конфиденциальная информация.
- Понятно. Окей, приятно с Вами общаться, но делайте уже то, что должны. Пришло уже время моей грешной макушке по заслугам получать.
- Меня всегда поражало ваше спокойствие, Константин. Ведь практически все, попавшие сюда мертвецы впадали в истерику, умоляли, ползали перед нами на коленях, делали все, лишь бы получить заветный «второй шанс». И лишь немногие: те, кто прожил достаточно долго для того, чтобы хотеть отойти в мир иной по собственной воле; и те, кто уже убили себя самостоятельно, вели себя так же, как Вы. Самоубийцы всегда хладнокровно принимают все, что я им говорю, и смиренно принимают наказание. А Вы готовы принять его?
- Всегда готов,– по-дурацки сострил я.