Глава 11: Хорошие манеры. To, что нам кажется бедою, Подчас бывает скрытым благом

To, что нам кажется бедою,
Подчас бывает скрытым благом.
Оскар Уайльд.

Спала Изабелла неспокойно.

Бóльшую часть ночи она ворочалась и металась на кровати. Ее взору, казалось, никак было не найти покоя, как и мыслям, и сердцу. Каждая часть ее тела была неспокойна по-своему. В мыслях мелькали бесчисленные образы отца, Джейми, Питера и, что сильнее всего приводило ее в замешательство, Каллена.

Она снова очутилась на улице, где умер ее отец, совсем одна, мчась навстречу яркому свету, который ускользал от нее все дальше, по мере того как она ускоряла шаг. Затем она оказалась в своем классе в окружении студентов, Питера и Джейми. Все они говорили с ней разом, но она не могла разобрать ни слова.

Следующим был кабинет, в котором она познакомилась с Калленом, он сидел в нем молчаливый и неподвижный, а она тщетно кричала ему, прося поговорить с ней, пока не проснулась и не поняла, что все еще лежит в своей постели.

Пока у нее были силы бороться со сном, она пыталась не засыпать снова. Закрывала глаза, и видения повторялись в той же последовательности.

В шесть часов утра Изабелла наконец бросила попытки выспаться. Чувство было такое, будто голова под завязку набита ватой, а глаза щипало от недосыпа. Простонав и мысленно обругав саму себя, она взяла мобильный с прикроватной тумбочки и набрала номер тюрьмы Артура Килла. За последние три года, что преподавала, она еще ни разу не брала больничный, но сегодня ни за что не смогла бы выйти из дома.

К счастью, Майк Ньютон еще не приехал в учреждение, поэтому Изабелла поговорила с его отзывчивой секретаршей и объяснила, что не приедет на утренние занятия.

– Твой голос звучит ужасно, дорогая, – мягко заметила она. – Поспи и обязательно съешь что-нибудь сытное. Мой муж всегда готовит мне тяжелую пищу, когда я больна.

Изабелла поблагодарила ее за заботу и кулинарные советы и, закончив разговор, выключила телефон. Отбросив трубку обратно на тумбочку, она устроилась под одеялом, отчаянно нуждаясь в покое и отдыхе.

Однако у Элис Брендон были другие планы. К одиннадцати утра, когда Изабелла так и не включила телефон и не перезвонила, Элис возникла у нее на пороге с едой и кофе в одной руке, а второй колотя в деревянную дверь квартиры Изабеллы. Она знала, что что-то было не так. Она знала, что Изабелла была на свидании с Питером и так и не позвонила, чтобы рассказать, как оно прошло. Да, тут определенно что-то было не так.

Элис уже собиралась позвонить копам, чтобы вломиться в квартиру Изабеллы, когда наконец услышала, как изнутри щелкают дверные замки. Изабелла поморщилась и без сил оперлась на дверь, которую приоткрыла лишь слегка. Она была укутана в черное шерстяное одеяло, надела розовые согревающие носки, несмотря на то, что на улице температура подскочила к отметке в тридцать градусов.

– Я принесла еду, – сказала Элис, приподняв в руках пакеты и напиток.

– Я не хочу… – начала Изабелла, но Элис не дала ей закончить, протолкнувшись мимо нее в квартиру с протяжным вздохом, и закатила глаза.

– Ну-ну, Беллз, выглядишь как смерть, и телефон выключен. Это говорит мне о том, что тебе надо поесть, выпить кофе и поплакаться, поэтому я здесь.

Она улыбнулась и широко развела руки, а потом грациозно развернулась и пошла в спальню Изабеллы. Положила пакеты с едой и кофе (который, к счастью, был на подставке) посреди кровати и, глядя на недоверчивое выражение лица Изабеллы, похлопала ладонью по покрывалу.

– Иди сюда, Лебединая Шейка, – позвала она с более сдержанной, но и более сочувственной улыбкой. – Сделай одолжение.

Изабелла добродушно закатила глаза и, обойдя кровать сбоку, забралась на нее с протяжным вздохом. Нельзя сказать, что она не была благодарна Элис за ее настойчивость, скорее дело было в том, что, зная о настойчивости подруги, Изабелла понимала: ей придется рассказать все, что с ней происходило, и такая перспектива пугала ее до одури.

Она сама едва понимала, что за чертовщина творится у нее в голове, что уж говорить о том, чтобы поделиться ею с кем-то еще.

Элис достала салфетки и два огромных бурито, которые пахли просто божественно. Изабелла уже слышала вопль протеста своих бедер, но сегодня не собиралась отказывать себе в калориях. Она нетерпеливо забрала один у Элис и села, скрестив ноги, пока подруга делала то же самое, устраиваясь рядом.

Они принялись поглощать свой калорийный завтрак в относительной тишине, прерываемой только постанываниями радости и удовольствия. Кофе тоже пришелся как раз кстати, и Изабелла выпила его залпом, словно бы ее жизнь зависела от этого. В этот момент кофеин был ее новым лучшим другом.

Элис первой закончила есть и откинулась на спинку кровати, наблюдая за подругой, которая заканчивала свою порцию. Изабелла выглядела уставшей. Нет, даже хуже. Она выглядела изнуренной, побежденной, а этого Элис никогда прежде не замечала за Изабеллой. Она всегда была сильной, решительной личностью, и именно по этой причине двух женщин так сильно притягивало друг к другу. Но сейчас Изабелла была совсем не такой.

– Лучше? – спросила Элис, когда Изабелла доела.
Та кивнула и промычала в ответ.

– Гораздо, – ответила она с улыбкой и пододвинулась к изголовью кровати.

Элис вздохнула и постаралась одарить подругу самым своим искренним взглядом.
– Слушай, Белз, я знаю, что с тобой что-то происходит.

Изабелла опустила взгляд на руки, нервно теребившие простыни. Ей все еще было холодно.
– Ты никогда не брала больничный, сходила на свидание с Питером и так и не позвонила рассказать мне, как все прошло. Ты выглядишь измотанной, значит, очевидно, не спала, ты укутана в одеяло, будто на дворе середина зимы. – Элис взмахом руки указала на подругу. – Не хочу допытываться, правда, не хочу, но я беспокоюсь за тебя, подруга.

Она заправила выбившуюся прядь волос Изабелле за ухо и потерла ее предплечье.
– Ты же знаешь, что можешь поговорить со мной о чем угодно, правда?

Изабелла кивнула, сомневаясь, что голос ее не подведет, если она заговорит.
– Ладно, хорошо.

Они просидели в тишине с пятнадцать минут, пока Изабелла не нарушила ее.

– Ты права, я не сплю, – прохрипела она, тряхнув головой. – Я даже снова начала принимать таблетки. – Она с раздражением покачала головой. – Я пыталась распрощаться с ними, но кошмары, которые мне снятся… – Она замолчала и потерла лоб ладонью.

– Тебе снятся кошмары? – тихо переспросила Элис. – О твоем отце?

– Иногда, – ответила Изабелла с кивком. – Но в последнее время они… обо всем.

Элис молча смотрела, как подруга подбирает слова, чтобы поделиться тем, чем может.

– Свидание с Питером прошло отлично, – сказала она с искренней улыбкой. – Он забавный, внимательный, красивый…

– У него сексуальный акцент, – перебила Элис, подтолкнув Изабеллу в плечо.
Та рассмеялась и вскинула брови в согласии.

– Мы разговаривали, хорошенько посмеялись. Он даже проводил меня домой.

– Южный джентльмен, – улыбнулась Элис, зная, что Джаспер сделал бы то же самое.

Братья Уитлоки были родом из приличной семьи с безупречными манерами, и Изабелла сглупила бы, упустив шанс с Питером. Теперь, пережив развод, он снова был завидным холостяком, и Элис знала наверняка, что многие женщине на полуострове Манхеттен были готовы вонзить свои идеально наманикюренные когти в его привлекательный зад.

– Он сказал, что… хочет поцеловать меня, – шепотом произнесла Изабелла.

В обычной ситуации Элис бы захлопала в ладоши, завизжала и принялась расспрашивать, пустился ли в ход язык, но выражение лица Изабеллы остановило ее.

– Но ты не стала, – заключила она, качая головой.

– Нет, – ответила Изабелла.

На слух это казалось сущей нелепостью. Питер был отличным парнем и, несомненно, привлекал ее, но было в нем что-то, что остановило ее, и она никак не могла понять, что же это было.

– Он нравится мне, – быстро добавила она. – Нравится, вот только…
Она издала раздраженный вздох и вскинула взгляд к потолку. Элис пододвинулась ближе и взяла ее ладонь в свои.

– Еще рано судить, Белз, – ободрила она. – Никто и не ждал охеренно горячих поцелуев и страстного траха на первом свидании.

Они дружно рассмеялись, и мрачная атмосфера в комнате тут же рассеялась.

– Я и мои чертовы принципы… – добавила Изабелла с ухмылкой.

Элис снова рассмеялась, а потом серьезно добавила:
– Просто не спеши и смотри, что произойдет.

Изабелла кивнула и провела свободной рукой по волосам, чувствуя себя грязной от ночной испарины, которую терпела на протяжении последних семи часов.

– Он был в моем кошмаре, – быстро проговорила Изабелла, поглядывая на подругу. Элис посмотрела на нее с озадаченным выражением лица.

– Питер? – уточнила она, опустив подбородок, в ответ на что Изабелла кивнула.

– После свидания мне снилось, что я снова очутилась там, где напали на моего отца. – Она сделала глубокий вдох и, сжав ладонь Элис, так ее и не отпустила.

– Я видела тех же людей в том же месте, и делали они все то же самое, что и в ту ночь, но…

– Все хорошо, Белз, – нежно пробормотала Элис.

– Они не моего отца калечили. На его месте был один из моих студентов. – Изабелла почувствовала, как сдавило горло, когда в голове снова зазвучали его мольбы.

– Они ранили его? – спросила Элис.

– Да, – тут же ответила Изабелла с прежним ужасом, слышимом в голосе. – Они били его до смерти, – продолжила она. – И я пыталась подобраться к нему, но мой отец, Джейми и Питер тащили меня прочь. Он звал на помощь, Элис, а я ничего не могла сделать… я была беспомощна… Я была чертовски беспомощна, совсем как в ту ночь… и я знаю, что это означает: я не помогаю Каллену и… Господи… он такой умный и чувствительный… он заслуживает того, чтобы выбраться из этой клоаки, но… я не знаю, что сделать, чтобы помочь ему, и мое обещание, данное отцу, нарушено и… прости… я… мне так чертовски жаль…

Она кинулась Элис на плечо, всхлипывая и тяжело дыша. Элис была безгранично расстроена оттого, что ее подруге было так больно, она крепко обнимала Изабеллу, пока та выплакивала слезы страха и отчаяния в ее рубашку. Она уже очень давно не видела Изабеллу плачущей из-за отца, и сейчас это тревожило ее так же сильно, как и в первый раз, когда это произошло.

– Я так потеряна, – пробормотала Изабелла, опустив голову Элис на колени, а та принялась нежно поглаживать ее по волосам в попытке успокоить.

– Изабелла, – тихо обратилась она. – Кто такой Каллен?

Изабелла выдохнула, когда ее желудок скрутил знакомый спазм. Он прошел так же быстро, как и наступил.

– Заключенный, с которым у меня индивидуальные занятия. Это он был в моем сне.

Элис слегка нахмурилась, понимая, что это имя было ей знакомо.
– И почему ты думаешь, что не помогаешь ему?

Изабелла приняла сидячее положение. Ее глаза покраснели, а на шее сбоку осталось красное пятно оттого, что она лежала у Элис на коленях.

– Мой сон, Элис, – напомнила она, разведя руками. – Я не могла ему помочь. Я не могла помешать тем людям убить его. Давай, доктор Фрейд, скажи, что понимаешь!

Элис молчала, обдумывая теорию Изабеллы.

– Возможно, Белз, но зачем твоему отцу оттаскивать тебя от него? Ведь он хотел бы, чтобы ты ему помогла?

Изабелла открыла было рот, чтобы возразить, но сказать ей было нечего. Она не думала об этой стороне сна. Почему это был ее отец? Присутствие Джейми было вполне понятно, он всегда выражал свою нелюбовь к выбору Изабеллы, а Питер? Быть может, он был там потому, что он был последним, кого она видела перед сном?

Она поморщилась и пожала плечами, когда логичность рассуждений Элис отложилась в ее голове.

– Я не знаю, – призналась она, чувствуя себя еще более потерянной, после того как толкование сна испарилось прямо у нее на глазах.

– Ты сказала, что этот Каллен умен? – спросила Элис, глядя, как сникло выражение лица Изабеллы.

– Да, умен, – ответила она, не сдержав легкой улыбки, в которой дрогнули уголки ее губ.
Во рту вдруг пересохло, когда она вспомнила, как он выглядел в спортзале, когда она в последний раз видела его: мужественным, сильным и чертовски сексуальным.

Прокашлявшись, она метнулась взглядом к Элис, надеясь, что румянец на щеках не был слишком заметен. К несчастью, был. Элис скрестила руки на груди и задумалась, пока Изабелла продолжила рассказывать про их занятия, взлеты и падения и о встрече по поводу досрочного освобождения, которая была очень важна.

– Но видя его в своем сне, Элис, слыша, как он кричит о помощи… – она замолчала и шумно выдохнула сквозь поджатые губы. – Я просто не могла встретиться с ним… находиться сегодня в учреждении. – Она почувствовала, как Элис кивнула рядом с ней.

– Мне нужно понять, что я делаю не так или… что мне предназначено делать или… – она разочарованно вздохнула и ударила себя ладонями по бедрам. – Я не знаю. Мне нужно время, чтобы собраться с силами.

– Это позволительно, Изабелла, – улыбнулась Элис. – Но милая, почему ты думаешь, что делаешь что-то неправильно?

Изабелла посмотрела на нее безучастным взглядом.

– Ты сказала, что твой класс хорошо занимается и что твои отношения с Калленом улучшились. Может быть, ты все делаешь правильно? Может быть, тебе ничего не нужно менять?

И, может быть, тебе этот Каллен нравится сильнее, чем должен?..

Изабелла снова откинулась на изголовье кровати и в очередной раз задумалась о том, что в вопросе понимания, что к чему, она снова оказалась отброшена на старт.

– Белз, мы обе знаем, что твой отец, где бы он ни был, чертовски гордится тобой и тем, что ты делаешь.

Изабелла улыбнулась без особого энтузиазма и, почувствовав, как по щеке бежит слеза, кивнула. Она знала, что слова Элис были правдой, знала в глубине души.

– Ты делаешь все, как и обещала. Ты верна своему слову, ты меняешь мир к лучшему, отдавая что-то взамен, как и обещала.

– Пытаюсь, – решительно прошептала Изабелла. – Я, правда, пытаюсь, и понимаю, что это лишь временный уклон пути, но… черт… он взялся из ниоткуда. – Она потерла лицо ладонями и опустила подбородок на колени.

– Ты все еще пишешь ему?

Элис имела в виду тетрадь, которую терапевт Изабеллы дал ей на первом сеансе двенадцать лет назад. Изабелла три года противилась терапии, пока наконец не уступила мольбам матери.

Врач объяснил ей, что если она будет писать своему отцу, то таким образом ее скорбь будет направлена в созидательное русло и не станет пробуждать в ней злость и горечь, что, стоит заметить, стало происходить с Изабеллой. Это по-своему помогало. Взрослея, она рассказывала отцу о школе, колледже и друзьях, делая записи в Баттери Парке.

Она рассказала ему о том, как Джейми пытался ее поцеловать, когда ей было одиннадцать, и как она ударила его по лицу в ответ, даже рассказала о том, как напилась с Леей в свой семнадцатый день рождения. Но Изабелла уже давно ничего не писала.

Она с сожалением покачала головой.
– Уже давно не писала.

– Что ж, – осторожно заключила Элис. – Возможно, тебе пора снова начать? Может быть, это поможет, даст тебе ясность и поможет разложить все, что происходит в твоей милой маленькой головке, по полочкам?

Изабелла потерла колени ладонями и вздохнула.
– Может, ты и права.

=PoF=

Каллен волновался. Он волновался, нервничал и… блядь, где Персик, черт возьми?

Он сидел в непривычно приятном помещении вместе с Гарреттом и с крысьей мордой – его адвокатом. Шарлотта, его полицейский надзиратель, должна была подойти в течение пятнадцати минут, а Персика все еще не было.

Она должна была прийти. Гарретт сказал ему, когда он как бы невзначай поинтересовался, где она. Эммет сказал, что она взяла отгул из-за плохого самочувствия, и это не давало ему покоя весь чертов день.

Он хотел спросить у Гарретта, не стало ли Изабелле лучше, но под его взглядом, который заставлял его нервничать, передумал.

Когда он видел ее в последний раз, она выглядела изнуренной и измотанной, и он надеялся, что сейчас она чувствует себя лучше. Без их с ней занятий вторник тянулся бесконечно медленно.

Он не сомневался, что не нервничал бы так сильно, если бы ему дали выкурить чертову сигарету, но ему сказали, что это в этой части здания курить запрещено. Что за срань, думал он про себя. Майк Ньютон обеспечивал ему лишний стресс, что делал всегда. Долбоеб.

Внезапно дверь распахнулась, и нога Каллена прекратила нервно подпрыгивать, едва он увидел, как в комнату вошла Персик, чуть улыбнувшись ему. Она выглядела чертовски ослепительно в светлой блузке и черной юбке-карандаш. Ее волосы были собраны в свободный пучок, и Каллену тут же захотелось расплести его и запустить ладонь в ее локоны, чтобы ощутить их аромат. Он раздраженно простонал, когда его член оживился, желая принять участие в этом порно действе с участием ее волос.

– Прошу прощения за опоздание, – тихо сказала она Гарретту, тайком поглядывая на Каллена.

Он перехватил ее взгляд и улыбнулся про себя. Гарретт, сидевший рядом с ним, прокашлялся, и Каллен тут же сник. Черт. Каллен знал, что Гарретту известно, что между ними «что-то» есть, и он постоянно спрашивал про Персика, о том, кто или что это, с тех пор как Каллен, тупоголовая задница, к чертям собачьим потерял сознание. Каллен также знал, что, будучи настырным маленьким ублюдком, Гарретт вскоре начнет складывать кусочки головоломки в целую картинку.

А пока ему придется быть осторожным. Он осознавал, что в ее присутствии вел себя гораздо спокойнее. Когда дело касалось Персика, его темперамент был под контролем, и этот факт, будучи положительным моментом, в той же степени мог быть и опасным. С этой мыслью он развалился на стуле, отводя взгляд от Персика, и отвлекся, принявшись грызть кутикулу на большом пальце правой руки.

Блядь, мне нужно покурить…

И как по херову сигналу в комнату зашел Майк-дрочила-Ньютон в компании Шарлотты.

Она была привлекательной женщиной лет тридцати семи с длинными волосами каштанового цвета, доходившими ей до плеч старательно уложенными прядями. Сегодня она надела деловой костюм в стиле восьмидесятых, зная, что ей придется иметь дело с Калленом и всеми вытекающими отсюда последствиями, но была приятно удивлена, увидев в помещении еще одну женщину. Сила в количестве…

Не то чтобы Шарлотта была ярой феминисткой, она состояла в счастливом браке, у нее было двое детей, но она знала, как тюремная обстановка могла сказаться на женщинах вроде нее, а как - на молодых, миниатюрных девушек вроде той, что сейчас одарила ее беглой улыбкой.

Майк Ньютон начал представлять собравшихся друг другу, что Шарлотта сочла излишним, поскольку знала всех присутствующих. Каллен как всегда, казалось, не обращал на нее внимания, лишь слегка опустил подбородок и вскинул бровь.

– А это мисс Свон, учитель Каллена, – сказал Майк, глядя на женщин с широкой улыбкой.

Скотина…

Мудила…

Одновременно подумали Изабелла и Каллен соответственно.

– Приятно познакомиться, – искренне ответила Шарлотта, и женщины пожали друг другу руки. – Гарретт много рассказывал мне о вас и работе, которую вы проделываете с Калленом.

Изабелла смущенно улыбнулась Гарретту, чувствуя, как щеки обдало жаром, когда она вновь вспомнила об их недавнем разговоре о ее отношениях с Калленом.

– Да, – ответила она и повернулась к Шарлотте. – Он работал усердно и напряженно.

Я и сейчас напряжен, подумал Каллен с легкой улыбкой, истязая кожу на большом пальце.

– Что ж, это замечательно, – ответила Шарлотта, а затем подошла к столу, на котором оставила свою сумку, и достала оттуда все необходимые бумаги.
Сев напротив своего клиента, она принялась заполнять форму заявления.

– Как вы? – спросила она у Каллена. – Выглядите хорошо.

– Просто отпадно, – ответил он привычным уставшим нахальным тоном.

Шарлотта прикусила губу от его ответа и решила поскорее приступить к тому, ради чего приехала.

– У меня есть ходатайство о досрочном освобождении от члена совета, подписанное мистером Ньютоном, мистером Йорки и вашим адвокатом. – Она подняла упомянутую бумагу и посмотрела на Каллена, пока тот не посмотрел на нее в ответ.

– Совет о досрочном освобождении соберется снова только через шесть недель, поэтому у вас будет масса времени, чтобы приготовиться и предоставить совету причину для досрочного освобождения.

Каллен ощетинился от ее снисходительного тона и наклонился вперед.
– И что конкретно мне нужно приготовить? – процедил он.

Гарретт поерзал на стуле, как и Изабелла, которая мысленно молилась, чтобы он не вышел из себя. Это ему нужно было меньше всего.

Шарлотта не отводила взгляда от Каллена. Она привыкла к его техникам запугивания и была не в настроении для этого.

– У меня есть свидетельства, – заявила она, демонстрируя еще одну бумагу, – тому, что недавно вы напали на другого заключенного в результате чего тот оказался в больнице…

– Он уже выписан, – перебила Изабелла, даже не сознавая, что заговорит. Она откинулась на спинку стула, едва встретилась со строгим взглядом Шарлотты. – Прошу прощения, – пробормотала она.

Каллен посмотрел на Изабеллу, вскинув бровь, но она проигнорировала его, опустив подбородок и сложив руки на коленях. Она не могла понять, почему так волновалась.

Шарлотта вновь вернулась к фактам.
– Вы демонстрировали агрессивное поведение по отношению к другим заключенным, сотрудникам, включая мисс Свон и мистера Ньютона, а также угрожали охранникам на дежурстве.

– Это потому что один из этих подонков напал на меня, – злился Каллен. – Чуть не сломал мне херово запястье.

– Это было… недоразумение, – вмешался Ньютон, запинаясь от волнения.

– Насрать, – прорычал Эдвард.

– Эдвард, – тихо предупредил Гарретт, едва заметно помотав головой.

Ага, давай, вставай на его сторону, думал Эдвард, закатывая глаза. Почему нет, черт подери?

– Что ж, я непременно это проверю, – заверила Каллена Шарлотта и, к большому недовольству Ньютона, сделала соответствующую отметку в ежедневнике. – Но, несмотря на это, – продолжила она, подняв голову, – в настоящее время негативных моментов больше, чем позитивных.

Каллен пожал плечами, будто бы ему было на это наплевать, но он знал, что никого этим не одурачит.

– Вопрос в том, что вы делаете, чтобы препятствовать возникновению этих… неподобающих ситуаций?

Изабелла сердито посмотрела на Ньютона, который тихо пробормотал слово «неподобающих», качая головой. А он, и правда, мудак…

– Насколько вы знаете, – начал Гарретт спустя мгновенье напряженной тишины, во время которого Каллен делал вид, что подошва его правого ботинка – самый завораживающий предмет на всей чертовой планете. – Эдвард работал вместе с мисс Свон над трехдневным графиком занятий по английской литературе.

– Да, мне об этом известно, – ответила Шарлотта. Она мельком глянула на Изабеллу, которая теперь выглядела гораздо более уверенной, когда поняла, что темперамент Каллена был в узде. – И как занятия, мисс Свон?

Изабелла подавила желание посмотреть на Каллена и вместо этого слегка улыбнулась.
– Отлично. Каллен хорошо работал. Он упорно занимается, и у него возникало много глубокомысленных идей на обсуждаемые нами темы.

Шарлотта кивнула и быстро сделала заметку.
– Насколько я понимаю, у вас с Калленом были некоторые… скажем так, проблемы, когда вы только начали занятия.

Изабелла скрестила ноги и тяжело сглотнула.
– Верно, – ответила она.

– Но теперь их нет?

– Нет, – уверенно ответила она. – Мы с Калленом пришли к взаимопониманию в вопросе о его поведении во время занятий. – Она рискнула взглянуть на него и заморгала, увидев, что он неотрывно смотрит на нее с легкой ухмылкой на губах.
Это было ужасно сексуально и так же ужасно отвлекало.

– Отношение Каллена было позитивным, он легко шел на контакт, – заключила она, мельком глянув на Шарлотту. – Совершенно очевидно, что он хочет учиться и добиваться успехов.

Она мысленно поежилась, позаимствовав последнее предложение из комментария к годовому табелю. Однако Шарлотта, казалось, этого не заметила. Она продолжила делать записи, после чего сцепила пальцы в замок.

– Это замечательно, Каллен, – кивнула она.

– Но? – произнесли они с Гарреттом одновременно.

– Но в совете сидят не дураки. Они знают, что вы посещаете эти занятия с мисс Свон, просто чтобы заработать дополнительные очки в их глазах.

– При всем должном уважении, – перебил Гарретт. – Но разве не в этом их смысл?

– Разумеется, – согласилась Шарлотта. – Но Каллену нужно продемонстрировать усердие. Ему нужно показать, что он делает это не только потому, что должен. Нужно показать, что он делает это потому, что он хочет и видит долгосрочную пользу в том, что узнает, – она повернулась к Каллену. – И в этом суть досрочного освобождения, Каллен, – долгосрочная перспектива.

– И насколько долгосрочна перспектива, о которой мы говорим? – спросил адвокат Каллена, царапая записи в желтом блокноте, ненадежно лежащем на его левой коленке.

Шарлотта откинулась на спинку стула и вздохнула.
– Если через шесть недель он получит условно-досрочное освобождение, это будет означать, что он выйдет на восемь месяцев раньше, так что…

– Двенадцать месяцев, – закончил за нее адвокат, и Шарлотта кивнула.

– Первые девять из них за ним будем пристально следить я, еще один надзиратель и Гарретт, если он решит продолжить встречи после условно-досрочного освобождения.

Гарретт кивнул, но ничего не ответил. Однако он знал, что хотел бы продолжить видеться с Эдвардом. Парень был сам себе судья, и отчасти Гарретт чувствовал ответственность за то, чтобы он оставался на верном пути.

– Мы будем продолжать занятия после… условно-досрочного освобождения? – осторожно поинтересовалась Белла, махнув рукой между собой и Калленом.

– Об этом обязательно нужно будет подумать, – ответила Шарлотта. – Это продемонстрирует совету ваше усердие и серьезный настрой на реабилитацию, но вам нужно обсудить это лично и принять решение перед встречей с советом.

Каллен краем глаза взглянул на Персика и увидел, как ее прекрасное лицо приняло решительное выражение. Внезапно от перспективы продолжить видеться с ней после освобождения у него в животе возникло странное чувство. Пусть совет и считал это «необходимым», он не мог сдержать приятного волнения.

Он мимоходом задумался о том, каково будет видеться с ней без чертовых тюремных решеток, и эта мысль напугала и обрадовала его одновременно.

Никаких охранников, никаких временных ограничений… ебать… возможности безграничны…

Изабеллу терзали те же противоречивые чувства, пока она обдумывала слова Шарлотты.

Будет странно видеться с Калленом вне стен тюрьмы Артура Килла, в этом она не сомневалась, но вместе с тем она была уверена, что хочет помочь ему, как только сможет, и у нее в мыслях не было ни единого сомнения в том, что она согласится продолжать занятия, если совет даст согласие.

После того, как Элис ушла вчера вечером, Изабелла достала тетрадь и принялась писать. Поначалу слова давались нелегко из-за слез, застилавших глаза, но потом они полились рекой, едва соленая вода упала на бумагу. Когда два часа спустя она перечитывала все, что излила на страницы, то не смогла проигнорировать тот факт, что имя Каллена появлялось на них немалое количество раз.

Сперва это выбило ее из колеи, но чем больше она думала об этом, тем яснее осознавала, что причиной тому было лишь ее желание помочь ему, как только возможно. Ее фунт плоти будет выплачен.

А ее сон может катиться к чертям собачьим…

– Вы хотели бы что-нибудь спросить или добавить, мистер Каллен? – спросила Шарлотта, щелкнув своей ручкой Mont Blanc.

Каллен прокашлялся и наклонился вперед на стуле.
– Если, если я… мисс Свон… решим продолжить занятия, когда меня выпустят… как долго мы будем их продолжать? Ну, блин, вечно что ли?

Изабелла не смогла сдержать легкой улыбки, тронувшей уголки ее губ. Она поймала взгляд Гарретта, когда тот сделал то же самое и покачал головой в беззлобном раздражении.

Шарлотта легко рассмеялась и покачала головой.
– По окончании назначенных девяти месяцев, в течение которых вы будете находиться под контролем, вы снова встретитесь с советом, и ситуация будет пересмотрена. Если мисс Свон согласится, то должна будет делать подробные записи о том, что вы изучили и с какими результатами, после чего вы встретитесь с советом для объяснений.

– Без проблем, – быстро и решительно добавила Изабелла.

– Рада это слышать, – ответила Шарлотта, после чего снова обратилась к Каллену. – Но вы знаете, что будут и другие условия, решение о которых будет принято через шесть недель.

Каллен кивнул с вялой улыбкой, понимая, что его ждет проверка на наркотики два раза в неделю и комендантский час. Блядь…

– Если это все… – Шарлотта замолчала.

Каллен кивнул.

– Хорошо. Гарретт, если возможно, я бы хотела переговорить с мистером Хьюзом, с вами мы скоро поговорим. – Адвокат Каллена пробурчал что-то в знак согласия и поднялся вместе с ней.

Изабелла смотрела, как мистер Хьюз пожал руки Ньютону и Гарретту, а затем быстро, но тихо проговорил что-то Каллену, который, судя по выражению лица, был возмущен тем, о чем тот говорил.

Она нахмурилась, глядя на него, но снова повернулась к Ньютону.
– Я могла бы вернуться с Калленом в учебный кабинет, – сказала она, собирая сумку. Она заметила, как он прищурился и остановилась. – Если с этим нет проблем. То есть, у меня нет занятий, я следую плану и…

– Сейчас несколько рановато, – заметил он, надменно глядя на часы.

Изабелла уставилась на него с выражением лица буквально кричавшим «и что?»

Он выдохнул и прокашлялся для пущего эффекта.
– Полагаю, с этим никаких проблем.

– Спасибо, – пробормотала она и закинула сумку на плечо.

Ньютон вздохнул и пошел к двери, где выставил на пост двоих охранников. Шарлотта подошла к Изабелле и протянула ей красивую визитку кремового цвета.

– Вот мои контакты, – сказала она, когда Изабелла забрала ее у нее из рук. – Я была бы очень признательна, если бы вы дали мне знать, как только примете решение насчет занятий.

– Эм… конечно, без проблем, – ответила Изабелла, постукивая указательным пальцем по карточке. – Я хочу помочь, как только смогу.

Шарлотта слегка улыбнулась и глянула на Каллена, которого вели к двери двое охранников.

– Я это вижу, – ответила она, развернувшись к Изабелле. – Сейчас ему нужны все друзья, каких он сможет найти.

– Да, – согласилась Изабелла.

– Уверена, мы с вами скоро свяжемся, – добавила Шарлотта и, развернувшись, вышла вслед за Гарреттом в коридор.

Изабелла посмотрела на визитку в своих руках и решительно выдохнула. Да, думала она, она обязательно поможет, чем только сможет.

=PoF=

Каллен сидел на привычном месте за столом, уже готовый закурить свою чертову тюремную робу, когда Изабелла наконец вошла.

– Пожалуйста, ради всего, блин, святого, скажи мне, что у тебя есть…

– Сигареты, – Изабелла улыбнулась, держа их в руке. – Держи, чемпион, – сказала она со смешком, бросив ему пачку.

– Блядь, да, – простонал он, открывая упаковку и быстро доставая сигарету.

Изабелла проигнорировала странное чувство в животе, возникшее от этого звука, и продолжила доставать необходимые материалы. Она как могла незаметно посматривала, как Каллен вдыхает дым, закрывает глаза и выдыхает через нос. Он повторил это два раза и посмотрел на нее.

– Спасибо, – пробормотал он сквозь дымку.

– Не за что, – быстро ответила она, покачав головой. – Ты все время, что мы провели там, выглядел так, будто хотел курить.

– Ага, без дураков, – ответил он. – Херов Ньютон.

Изабелла улыбнулась и прикусила губу, зная, что ее ответ будет услышан не только охранником, но и камерами слежения с их красными мигающими лампочками.

– Итак, – произнес Каллен гораздо более спокойным голосом. – Что у нас сегодня на повестке дня, Персик?

Улыбка Изабеллы стала чуть шире, и, прокашлявшись, девушка обошла стол, вставая со стороны Каллена. Она бросила беглый взгляд на охранника, но его, как оказалось, совершенно не волновала ее близость к заключенному. После слов Гарретта о том, что люди начинали замечать, как они с Калленом ведут себя в присутствии друг друга, она сама стала все больше замечать, как вела себя рядом с ним.

Она выложила на стол перед ним текст пьесы «Венецианский купец» и села со своим экземпляром в руках.

– Я хотела взглянуть на один из монологов, – сказала она, указав на страницу. – Ты упомянул его на прошлом занятии, и мне стало интересно услышать твою интерпретацию.

Каллен опустил взгляд на книгу и криво усмехнулся.
– Этот монолог? Охренеть как предсказуемо.

Изабелла бросила на него сердитый взгляд и фыркнула, скрестив руки на груди.

– Предсказуемо или нет, – процедила она. – Это важная часть пьесы, и я хочу услышать, что ты о ней думаешь. Но, быть может, твой ответ будет столь же предсказуем, сколь и мой выбор монолога.

Каллен посмотрел на нее, вскинув бровь. Туше, блядь…

– Ладно, Персик, – согласился он, откидываясь на спинку стула. – Сдаюсь. Что ты хочешь узнать?

Она посмотрела на первую сцену третьего акта и пожала плечами, как сделал бы Каллен.

– Без разницы, – равнодушно ответила она. – Удиви меня.

– Не испытывай меня, – пробормотал он, выдохнув остатки сигаретного дыма и затушив окурок в пепельнице.

– Что?

– Ниче, – быстро ответил он. – Ладно, – он вздохнул с тоской. – Монолог произносит Шейлок.

– Ух ты, – язвительно добавила Изабелла, широко распахнув глаза. – Знатоки Шекспира по всему миру обоссутся от восхищения твоим потрясающим пониманием пьесы!

Каллен не смог сдержать усмешки, расплывшейся на его лице в ответ на ее сарказм. Она была безумно сексуальна в таком настроении.

– Ладно, Учитель, – нахально ответил он, повторяя ее позу. – «Та, что я жид. Да разве у жида нет глаз? Разве у жида нет рук, органов, членов тела, чувств, привязанностей, страстей? Разве не та же самая пища насыщает его, разве не то же оружие ранит его, разве он не подвержен тем же недугам, разве не те же лекарства исцеляют его, разве не согревают и не студят его те же лето и зима, как и христианина? Если нас уколоть — разве у нас не идет кровь? Если нас пощекотать — разве мы не смеемся? Если нас отравить — разве мы не умираем? А если нас оскорбляют — разве мы не должны мстить? Если мы во всем похожи на вас, то мы хотим походить и в этом. Если жид обидит христианина, что тому внушает его смирение? Месть! Если христианин обидит жида, каково должно быть его терпение по христианскому примеру? Тоже месть! Вы нас учите гнусности, — я ее исполню. Уж поверьте, что я превзойду своих учителей!»

У Изабеллы приоткрылся рот от изумления, пока она слушала, как он цитирует весь монолог, ни разу не взглянув на страницы лежащей перед ним пьесы. Слова Шекспира, произнесенные им, были одной из самых эротичных вещей, свидетельницей которых она становилась. Его тон наполнился благоговением, пока он говорил, а глаза горели страстью, за которую Шейлока бы без сомнения подвергли суду, пока он выражал злость за несправедливость произошедшего с героем.

– Впечатлена? – усмехнулся Каллен, потянувшись за очередной сигаретой.

– В некоторой степени, – небрежно прохрипела она, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие. – Но ты так и не ответил на мой вопрос.

Каллен слегка рассмеялся и вскинул брови. Умная Персик… настойчивая… сексуальная…

– Здесь говорится главным образом о мести, – серьезно сказал он. – Понятно, что он взбешен тем, как с ним обращались из-за его религии, и клянется ответить «злодейством» на «злодейство». Разве что его «злодейство» будет охренеть насколько страшнее. Шейлок – опасный ублюдок.

– Значит, это оправдывает то, как Саланио и Саларино обращались с ним? Он опасный ублюдок, так, конечно, заслуживает всего, что на него свалилось?

Каллен фыркнул.
– Они обращаются с ним так, потому что они недалекие умом мрази, которые не видят ничего кроме ярлыка на Шейлоке. Жид для них означает зло.

– Значит, ты считаешь их антисемитами?