Трехступенчатая лестница любви 4 страница

Вы есть... Несомненно, вас так много, и все же вас нет. Присутствие и отсутствие, оба одновременно — сдача парадоксальна. Присутствие, потому что эго нет, так как вы просто осознание; и отсутствие, потому что эго нет, так как вы не можете сказать: «Я есть».

Виришвар, зависимость безобразна, сдача прекрасна. Зависимость сделает вас ущемленными, сдача усилит, расширит вас. Зависимость создаст в вас желание восстать. Сдача принесет все больше и больше доверия.

Но отличие очень маленькое, тонкое, деликатное. Однажды познанное, оно нетрудно, но если вы все еще не пережили это, тогда сдача будет выглядеть как зависимость, потому что зависимость — это то, что вы знаете.

Я не могу объяснить это вам, я могу только дать несколько указаний. Утром, когда солнце только встает, просто сидите молчаливо на берегу реки. Наблюдайте его. Ничего не делайте, просто сидите молчаливо, наблюдайте его. И однажды в один прекрасный момент это случится: не будет наблюдателя, и не будет наблюдаемого. Наблюдатель станет наблюдаемым. Не то, как если бы вы были отделены от восходящего солнца — вы являетесь им.

Сядьте около дерева, просто закройте глаза, почувствуйте дерево. Обнимите дерево, просто будьте одни с ним, как если бы вы были с вашим возлюбленным. И однажды... а это непредсказуемо; я не могу сказать, что это будет случаться каждый раз. Только время от времени это будет случаться — потому что это должно случаться вопреки вам, вот почему только время от времени.

Или, любя вашу женщину, растворяйтесь в ее теле. Забудьте на секунду сексуальность, забудьте на секунду все, что продолжается в вашей голове, в вашей фантазии. На секунду просто растворитесь в реальной женщине. Не тащите в голову никакой порнографии, не делайте сексуальность чем-то мозговым. Дайте вашей сексуальности быть глубокой чувственностью, чувствительностью, силой чувства. Растворитесь в женщине, как будто вы снова дитя в материнской матке. Если вы не знаете этого с вашей возлюбленной, вы не знаете вашу возлюбленную. Дитя снова в материнской матке, в совершенном единстве, все расстояния исчезли — и в это мгновение вы узнаете, что есть сдача.

Но мужское эго где-то создает беспокойство. Даже будучи с вашей женщиной, вы стремитесь управлять ситуацией. Даже в нашем языке есть безобразное выражение: «заниматься любовью». Как вы можете заниматься любовью? Никто не может заниматься любовью. Но это выражение входит в язык не без причины. Люди стремятся заниматься любовью; даже в любви они являются делающими. Упускается такая величайшая возможность познания сдачи.

И теперь у вас есть руководства: «Как заниматься любовью и достигать тотального оргазма». Люди читают эти руководства и следуют инструкциям. Я знаю кучу глупых людей, которые занимаются любовью со своей женщиной, а на спинке кровати имеется руководство, и они продолжают смотреть в него: «Как делать тотальный оргазм».

Несколько моментов в жизни, когда вы не делающий, когда вы не знающий, когда вы просто ЕСТЬ, и у вас появится вкус. Это может прийти через прекрасное, это может прийти через поэзию, это может прийти через музыку, это может прийти через такое множество дверей.

У Бога есть много дверей в ваш храм.

Но, Виришвар, я чувствую, что ты знаешь только зависимость. Поэтому возник вопрос. Тот, кто узнал сдачу, не может задать вопрос.

Теперь, расслабься на несколько секунд — они могут быть в любой ситуации. Плавая в реке, расслабься вместе с рекой, или, загорая на пляже, расслабься вместе с солнцем — неважно. Жизнь полна возможностями. Вспомни Атишу. Он говорит, что жизнь полна возможностями, жизнь — удобный случай. Не жди возможности, возможность уже здесь. Но вы должны научиться полностью другому роду осознания — не делающего, но такому качеству осознания, которое просто существует — это простое осознание, невинность.

И это случается так часто с вами здесь, пока вы слушаете меня. В паузах, когда я временами останавливаюсь... это здесь. Пейте это.

Последний вопрос:

Ошо, я хочу жениться. Пожалуйста, дайте мне свое благословение.

ПРАБХАТ, ты, должно быть, совсем рехнулся?

Любви достаточно; брак ничего не обещает добавить к ней. В самом деле, почему вы так спешите закончить такое прекрасно переживание? Ждите. Когда вы видите, что любовь кончается, вы можете жениться.

Священник получил это благодарственное письмо от жениха, когда тот женился: «Многоуважаемый, я хочу поблагодарить вас за прекрасный способ, которым вы привели мое счастье к завершению».

Прабхат, ты так молод, тебе только двадцать два. Заключать брак следует, только когда ты достаточно мудр. Брак не для молодых. Для молодых это полная глупость. Брак — для тех, кто ощутил жизнь многими способами, кто увидел все ее цвета, весь ее спектр, и теперь готов определиться.

Мое собственное убеждение состоит в том, что никто не должен вступать в брак до сорока двух лет. Когда с вами уже случился ваш первый инфаркт, тогда вступайте в брак. Перед этим — слишком рано и глупо. Но вопрос возник, может быть, потому, что тебе только двадцать два и ты глуп.

Пятилетний Стивен: «Ты невинна?» Четырехлетняя Сьюзан: «Нет, еще нет».

Это требует времени. Ты так молод: подожди немного. Когда ты устанешь — когда ты устанешь от приключений, когда ты устанешь от твоей свободы, когда ты устанешь от своей открытости жизни и ее миллионам возможностям — тогда ты можешь жениться. Но зачем сейчас?

Студент в высокогорье ищет работу на лето:

«Нет ли лишней работы?».

Фермер: «Ну, ты можешь попробовать подоить быка».

Так будет лучше, Прабхат. Ты ищешь лишнюю работу.

Люби, и люби так глубоко, насколько возможно. И если любовь сама станет браком, это другое дело, совсем другое. Если любовь сама по себе становится такой интимностью, что это прочно, это другое дело, это не официальное оформление.

Официальные оформления необходимы только когда вы боитесь. Вы знаете, что вашей любви недостаточно; вы нуждаетесь в официальной поддержке. Вы знаете совершенно точно, что вы можете сбежать или женщина может сбежать, поэтому вам нужен полицейский, чтобы удержать вас вместе. Но это безобразно, если нужен полицейский для того, чтобы вы были вместе. Вот что такое брак!

Я могу благословить вашу любовь, но я не могу благословить ваш брак. Если ваша любовь сама по себе брак, тогда все мои благословения с вами. Если это не так, подожди. Не спеши. Лучше подождать, чем потом раскаяться.

ГЛАВА 3

ТРЕХСТУПЕНЧАТАЯ ЛЕСТНИЦА ЛЮБВИ

Первый вопрос:

Ошо, я часто обдумывал вопросы, которые мне казались значительными. Каждый раз вопрос исчезал сам по себе или казался абсурдным при зрелом размышлении. Парадокс в том, что слова исчезают, а знак вопроса остается.

АНАНД ШАНТАМ, знак вопроса должен остаться навсегда, потому что знак вопроса не имеет никакого отношения к вопросом в целом. Он связан с самим таинством жизни. Жизнь никогда не познается, она всегда остается тайной, вопросительным знаком — и вопросительным знаком, который не может исчезнуть. Он в самой природе существования, он самый центр существования, нет способа найти какой-то ответ, объяснение этому.

Вот почему философия терпит неудачу, а поэзия достигает успеха. Вот почему математика терпит неудачу, а музыка достигает успеха. Вот почему логика всегда отстает, а любовь достигает, приходит.

Знак вопроса невероятно значителен. Все вопросы — вздор. И все вопросы рано или поздно исчезают, они должны исчезнуть, поскольку все вопросы имеют ответы. Если вы можете сформулировать вопрос, вы можете найти на него ответ, но знак вопроса — не ваша формулировка. Он здесь: он на каждом листке дерева, в каждой песне птицы. В каждом облаке, в каждой звезде, в каждом атоме — знак вопроса.

Жизнь — не проблема, а таинство. Проблема — это то, что может быть разрешено, по крайней мере, теоретически. Таинство — это то, что может быть прожито, но никогда не может быть разрешено.

Старинная хасидская история:

Старый хасидский Мастер спросил одного из своих учеников: «Что мы имеем в виду, когда используем слово «Бог?».

А ученик не отвечал, не смотрел в глаза Мастера. Со склоненной головой, стыдясь самого себя, он промолчал.

Вопрос был задан снова. И снова. Трижды спрашивал Мастер. Еще и еще раз спрашивал Мастер, еще молчаливей становился ученик. А молчание было очень неловким. Ученик обязан уважать вопросы Мастера — а сейчас он как будто и не слышал; от ученика нет ответа. Мастер стал сердиться и раздраженно спросил: «Почему ты не отвечаешь мне? Что мы подразумеваем под словом «Бог», когда употребляем его?».

И ученик сказал: «Потому что я не знаю. Как я могу знать? Я не знаю Бога!».

А Мастер засмеялся, смехом, который может случиться только с тем, кто пришел. Он сказал: «А ты думаешь, Я знаю?».

Кто знает? Кто когда-либо знал? Но Бог все еще есть, и Бог все еще должен быть определен.

Кто сказал тебе, что Бог есть объект познания? Бог не есть объект познания. Бог вообще не объект. Бог — это молчание, наполняющее тебя, когда растворяются слова. Бог — знак вопроса, остающийся, Шантам, когда вопросы уходят, испаряются. Бог есть таинство — неразрешимое.

Я здесь не для того, чтобы давать ответы, я здесь для того, чтобы провоцировать в вас вопросительный знак, окончательный вопросительный знак. Это не вопрос, запомните; окончательный вопросительный знак не есть вопрос. Вопроса нет. Просто вы встречаете нечто невыразимое, неопределимое, бесконечное, вечное, без начала и конца, без возможности охватить, понять это. Наоборот, Бог — единое, которое окружает вас, Бог — единое, которое охватывает вас. Бог — единое, для которого вы ни вопрос, ни знак вопроса.

Постепенно учитесь жить в таинстве, тайне. Ум все время жаждет все разгадать; есть глубокое стремление ума к разгадыванию. Почему? Потому что он может контролировать, только когда что-то разгадано. Таинство начинает контролировать его, поэтому ум бежит от тайн. Ум хочет объяснений, потому что когда что-то объяснено, этим можно манипулировать; когда что-то больше не является тайной, тогда ум — хозяин. Перед тайной ум чувствует себя бессильным. Чем больше тайна — тем более бессилен ум.

Но там, где возникает молитва, возникает медитация, и все это прекрасно. Вот когда ощущается истина. Ум — не дверь к истине, он дверь к власти.

Лорд Бэкон прав, когда он говорит: «Знание — власть». А ум — искатель власти; ум всегда за власть, все большую и большую власть. Поэтому ум мало-помалу так тесно соединился с наукой, что стал наукой. Наука есть поиск власти. Тогда наука автоматически сводится к технологии. Что такое технология? Как управлять природой. Это «как» и есть технология; знать, как (know-how буквально «знать, как» — прим, перев.) — это технология. Наука изготавливает чертеж, наука дает идею, как разгадать существование, а затем технология это выполняет.

Религия — не от ума, религия от сердца. Ум рождает вопросы, сердце знает только окончательный знак вопроса.

Это прекрасно, Шантам, необычайно важно, что ты стал осознавать это явление, что вопросы приходят; сначала они выглядят значительными, но затем они распадаются. Если ты способен ждать, все вопросы исчезают; нет необходимости куда-то идти, спрашивать. Ум — это способность к созданию определенного вопроса и также способность к поиску ответа — в самом деле, если вы препарируете вопрос глубоко, вы найдете, что в нем скрыт ответ. Ответ всегда есть в вопросе. Вопрос — только одна из форм ответа; вопрос только начало ответа. Вопрос — семя, а ответ будет побегом — семя содержит побег.

Если вы немного подождете, если вы хотя бы чуть-чуть терпеливы, если вы позволяете вопросу идти внутрь вас, вы способны разрешить его. Или он будет разрешен, или вы придете к пониманию, что это вздор, абсурд. Есть абсурдные вопросы, которые не могут быть разрешены — а они вовсе не тайны, запомните, это просто вздорные вопросы.

Например, лингвистически это может выглядеть совершенно безукоризненно, грамматически это может выглядеть совершенно безукоризненно, но вместе с тем это может быть абсурдом. Например, вы можете спросить: «Что такое запах красного цвета?». Лингвистически, грамматически этот вопрос не имеет изъяна. «Что такое запах красного цвета?». Вопрос может быть поднят, но если вы посмотрите в него глубоко... это не вопрос, это просто вздор. Цвета не имеют никакого отношения к запахам; здесь вообще нет связи. Краски есть краски, запахи есть запахи; ни запахи не имеют красок, ни краски не имеют запахов.

Это все равно, что спросить: «Как увидеть музыку?». Вопрос выглядит безукоризненно: Как увидеть музыку; Но музыка не есть то, что можно видеть, это не объект для глаз; она может быть только услышана, не увидена. Красота может быть увидена, но не может быть услышана.

Мы можем создать тысячу и один абсурдный вопрос. И люди будут тратить века, и так называемые мудрецы тоже. В средние века весь христианский мир был так заинтересован и происходила такая полемика по такому вздорному вопросу, как: «Сколько ангелов может уместиться на острие иглы?». Великие теологи написали великие трактаты по этому вопросу.

Несомненно, что так называемые образованные люди всегда ниже очень глупых людей. Их образованность — ни что иное, как прикрытие внутренней глупости. Они поднимают большой шум из ничего, много шума из ничего. Они способны — это верно — способны создавать такие вздорные вопроси. По крайней мере, они способны придавать своим дурацким вопросам видимость разумности.

Сколько существует адов? Во времена Будды этот вопрос стал таким важным в Индии. Индуисты верили в три ада. Джайны начали верить в семь адов. А потом был настоящий человек прозрения, Санджайя Вилетхипутта, который, должно быть, был способен посмеяться над нелепостями. Он сказал: «Кто говорит семь? Я точно посчитал: их семьсот!».

Он должен был быть мудрым человеком. Он просто подшутил над этой абсурдной полемикой. Сколько адов? Сколько небес? Сколько ангелов? Когда Бог создал мир? Почему Бог создал мир? Все это нелепые вопросы: вы не можете разрешить их, потому что в первую очередь это не вопросы. И они также не тайны, ибо тайны не могут быть сформулированы словами. Это только знак вопроса, вопросительный знак в молчаливом сердце, просто великое удивление, чудо, благоговение. И тогда все и вся вызывает трепет.

Позволь этому знаку вопроса обосноваться в тебе. Значительные вопросы будут разрешены, значимость будет понята как чепуха, а потом, в завершение, останется только знак вопроса.

Я счастлив, Шантам.

Ты говоришь: Парадокс в том, что слова исчезают, а знак вопроса остается.

Радуйся! Празднуй! Это великое мгновение, это дверь в божественное.

Второй вопрос:

Ошо, существует ли на самом деле что-то подобное комплексу неполноценности?

ПСИХОЛГИЧЕСКАЯ ЖВАЧКА! Психологи заняли место теологов. Теология старомодна, психология нова. Психология создала великую психологическую жвачку, значительные слова, странные слова, а когда вы можете использовать значительные и странные слова, которые на самом деле не что иное, как джибериш, тарабарщина, вы можете произвести на людей впечатление.

Знаете ли вы, откуда пришло слово «джибериш»? Оно произошло от имени суфийского мистика Джаббара. Он употреблял бессмысленные словосочетания, поскольку пришел к пониманию, что все, что он говорит — вздор. Тогда к чему даже притворяться осмысленным?

Джаббар стал действительно говорить чепуху. Он использовал звуки, слова; никто не мог понять, что он говорит. И тогда каждый был свободен иметь свою собственную интерпретацию. Многие были последователями Джаббара — ибо когда Мастер не может быть понят, для учеников очень легко следовать за ним, потому что тогда они могут интерпретировать.

Например, если вы спросили Джаббара: «Веришь ли ты в Бога?», он мог ответить: «Ху ху!». Теперь ваше дело узнать, что означает «ху ху». Кто-нибудь очень умный подумает, что это последний слог «Аллаху» — что Мастер дал только намек — и так далее, все далее.

Или он сделает что-то нелепое. Вы спрашиваете: «Что есть Бог?», а он может тут же встать на голову. Теперь ваше дело раскусить это — а каждый способен представить разные вещи. Кто-то подумает, что он давал указание, что все перевернуто, шиворот-навыворот, что все, что вы думали до настоящего времени, необходимо поставить вверх дном. Даже некоторые ученики стали читать писания наоборот!

Но в этом была одна хорошая вещь! Джаббар наверняка насладился всем этим представлением! Он, несомненно, получил удовольствие от того, сколько толкований могут найти люди. Английское слово «gibberish», «тарабарщина», пришло от Джаббара.

А величайшая тарабарщина, которая только есть на свете — психологическая. На самом деле Фрейд создал новый язык: психоанализ есть ни что иное, как новый язык. Для небольших вещей, понятных всем фактов, он найдет такие трудные слова: «Эдипов комплекс» — для такой мелочи, что каждый мальчик любит свою маму. Если вы говорите, что каждый мальчик любит свою маму, никто не подумает, что вы очень образованны, но если вы говорите: «Мальчик страдает от Эдипова комплекса» — это звучит...

Одна еврейская леди разговаривала с соседкой и сказала: «Психоаналитик, который занимается с моим сыном, сказал, что мой сын страдает Эдиповым комплексом».

А соседская леди сказала: «Эдипова-шмэдипова — какая разница, пока он хороший мальчик и любит свою маму!»

Теперь этот термин «комплекс неполноценности». Нет ничего похожего на комплекс неполноценности, все, что есть — это феномен эго. А из-за феномена эго возможны две вещи. Если вы эгоистичны, вы обречены сравнивать себя с другими. Эго не может существовать без сравнения, поэтому если вы на самом деле хотите отбросить эго, отбросьте сравнивание. И вы будете удивлены: куда ушло эго? Сравнивайте, и оно здесь; оно существует только в сравнении. Оно не реальность, оно видимость, созданная из сравнения.

Например, вы проходите через сад и встречаете очень большое дерево. Сравните: дерево такое большое, внезапно вы так малы. Если вы не сравниваете, вы наслаждаетесь деревом; проблемы вообще не возникает. Дерево большое — ну и что?

Пусть оно будет большим! Вы же не дерево. Есть также другие деревья, не такие большие, но они не страдают от комплекса неполноценности. Я никогда не встречал дерево, страдавшее от комплекса неполноценности или мании величия. Даже высочайшее дерево, ливанский кедр, не страдает от мании величия, потому что сравнения не существует.

Человек создает сравнение, потому что эго возможно, только если его постоянно питать сравнением. Но тогда результат будет двояким: иногда вы будете чувствовать превосходство, иногда вы будете чувствовать неполноценность. И возможность ощущения неполноценности больше, чем возможность ощущения превосходства, потому что людей миллионы: кто-то красивее вас, кто-то выше вас, кто-то сильнее вас, кто-то кажется более интеллигентным, чем вы, кто-то более образованный, чем вы, кто-то более удачливый, кто-то более знаменит, чем вы, кто-то то, кто-то это... если вы просто продолжаете сравнивание, миллионы людей — вы наберете огромный комплекс неполноценности.

Этого не существует; это ваше творение. Те, кто более безумен, страдают от мании величия. Они настолько безумны, что, когда они сравнивают, то не могут увидеть, что есть миллионы людей, во многом отличающихся и во многом превосходящим их. Они настолько одержимы эго, что они остаются закрытыми от всего превосходящего их; они всегда видят неполноценное.

Такие люди любят встречаться с людьми, в чем-то уступающим им; это дает им хорошую пищу. Людям нравятся люди, которые поддерживают их эго.

Более безумный человек будет страдать манией величия, потому что он всегда будет выбирать вещи, создающие у него чувство превосходства. Но он знает, что его игра — обман. Как может он обманывать сам себя? Он знает, что выбрал только вещи, создающие у него чувство превосходства; он знает, чего он не выбрал — того, что на границе; он полностью осознает это. Итак, его манию величия постоянно трясет: она построена на песке; дом может рухнуть в любой момент. Он мучится от беспокойства, потому что он построил дом на песке.

Иисус сказал: Не строй свой дом на песке; ищи скалу.

Более здравомыслящий человек будет страдать от комплекса неполноценности, потому что он посмотрит на все вокруг, будет доступен всему, что происходит вокруг, и начнет собирать идеи, что он неполноценен.

Но как то, так и другое — тени эго, две стороны эго. Высший человек несет глубоко внутри комплекс неполноценности, а человек, страдающий комплексом неполноценности, несет глубоко внутри манию величия; он хочет быть высшим.

Я услышал — я не знаю, насколько это правдиво — что Мораджи Десаи спросил психоаналитика — частным образом, конечно — что: «Почему я страдаю комплексом неполноценности?».

Психоаналитик погрузился в глубокий анализ: день за днем, Мораджи Десаи лежал на его кушетке, свободно ассоциируя. И однажды, подпрыгивая от радости, психоаналитик объявил: «Сэр, я удостоверяю, что вы не страдаете комплексом неполноценности, вам не нужно об этом беспокоиться».

И Мораджи Десаи был очень счастлив. Он сказал: «Но я всегда думал, что я страдаю, а сегодня вы сказали, что я не страдаю. Вы, должно быть, правы, но не могли бы вы объяснить мне, что к чему, почему вы говорите так конфиденциально?».

А психоаналитик сказал: «Сэр, вы не страдаете комплексом неполноценности — вы действительно неполноценны!"

Я не думаю, что кто-нибудь, кроме политиков, является неполноценным. Я делаю исключение для политиков.

Несомненно, тот, кто не страдает комплексом неполноценности, вообще не идет в политику. Политика — арена для тех, кто страдает комплексом неполноценности, потому что они хотят доказать себе и миру, что они полноценны: «Смотрите, я стал премьер-министром, или президентом! Кто может теперь сказать, что я ничтожество? Я доказал, что я не ничтожество».

Политика притягивает людей, которые очень эгоистичны и страдают от комплекса неполноценности.

Люди искусства просто на другом полюсе: они страдают от мании величия. Они знают, что они создатели, они знают, что они пришли с особой способностью создавать нечто в мире. Политики страдают от комплекса неполноценности и стремятся достичь все более и более высоких постов, чтобы доказать себе и другим, что это не так. А люди искусства страдают от мании величия. Вот почему люди искусства постоянно ссорятся между собой. Ни один художник никогда не согласится с тем, что другой художник внес больший вклад в развитие мирового искусства. Они постоянно критикуют друг друга; они не могут быть друзьями, они все высшие люди!

Мистик — тот, кто увидел всю глупость, все игры эго. Доступны три мира: мир политика, мир большой политики, мир человека искусства, или мир мистика.

Мистик — тот, кто увидел, что всякое сравнение ложно, бессмысленно: он отбросил сравнивание. В тот момент, когда вы отбрасываете сравнивание, вы просто становитесь самим собой — ни выше, и ни ниже. Как вы можете быть высшими или низшими, если вы просто остаетесь самим собой?

Только подумайте: случилась третья мировая война, все в мире исчезли, и только Ананд Башир — кто задал этот вопрос — остался. Весь мир внезапно исчез, только остался Башир, сидящий в Корегаон-парке, в Пуне... Будешь ты высшим или низшим? Ты будешь просто сам собой, потому что не с кем будет сравнивать.

Мистик — тот, кто знает, что он сам по себе. Он живет своей жизнью, созвучной своей собственной легкости, он создает свой собственный космос, он имеет свое собственное бытие. Он предельно доволен самим собой, ибо без сравнения вы не можете быть чем-то недовольны. И он не эгоист, он не может им быть — эго необходимо сравнение, оно кормится сравнением. Он просто делает свое дело. Роза есть роза и лотос есть лотос, и какое-то дерево очень высокое, а какое-то другое дерево очень маленькое — но все такое, какое есть.

Просто попробуйте посмотреть один раз без сравнивания, и тогда где превосходство и где унижение? И где эго, источник всего?

Третий вопрос:

Ошо, я склонен говорить неправду. Почему я делаю это?

ВИМАЛ, это, может быть, просто для того, чтобы чувствовать превосходство! Люди начинают говорить неправду, потому что это придает им особенность; они могут притворяться, будто они знают нечто, чего не знает никто. Правда универсальна, а ложь принадлежит только вам. Это ваше собственное творение, никто больше не знает о нем; вы стали очень особенным, знающим. Если вы говорите правду, вы не будете особенным.

Я слышал, что в деревне был мудрец. Однажды так случилось, что из королевского дворца было украдено несколько очень ценных алмазов, и королевские слуги разыскивали украденные сокровища. Король так сильно любил эти камни, что они должны были быть возвращены любой ценой. Но не было ни одной ниточки для поиска.

Тогда кто-то посоветовал: «В нашем городе живет мудрец. Может быть, он может как-то поддержать, как-то помочь, может дать какое-то прозрение. Когда бы мы ни были в затруднении — мы бедные люди, мы не можем идти к ученым людям, мы не можем идти к экспертам — мы всегда идем к нашему старому мудрецу. И никогда он никогда не разочаровывал нас: он всегда находил для нас такие прекрасные советы».

Итак, правитель города и его свита пришли к мудрецу. Мудрец закрыл глаза, немного поразмыслил, а потом сказал: «Да, я знаю, кто это сделал. Но сначала я хотел бы поговорить с вами, получить от вас небольшие обещания. Первое — никто не должен знать, что это я сказал вам, кто украл алмазы".

Обещание, конечно же, было дано. А потом мудрец сказал: «Ты пойдешь со мной. Мы должны будем уйти очень далеко от людей, глубоко в лес, так, чтобы никто даже не догадался и ничего не услышал. Только ваш правитель должен идти со мной». Он взял правителя, а правитель был очень возбужден: он был почти на пороге, почти нашел сокровище, и он мог рассчитывать, что будет щедро вознагражден королем. Это была долгая дорога в лесу. Снова и снова он говорил: «Теперь никого нет», но старик говорил: «Еще чуть-чуть».

Под конец правитель устал и сказал: «Почему ты продолжаешь заставлять меня идти все дальше и дальше? Я устал, предельно устал. Если ты знаешь, пожалуйста, скажи.

Если ты не знаешь, скажи это!».

Мудрец сказал: «Я знаю это. Сядь ко мне поближе. Я буду шептать тебе на ухо, так что никто не услышит».

Правитель сказал: «Ты кажешься почти безумцем. Здесь никого нет, мы оставили людей в милях позади».

Но мудрец сказал: «Мало ли что». И он прошептал в уши правителя: «Совершенно точно, что сделал это какой-то вор».

Если вы говорите такие всеобщие истины, вы не будете очень особенным. Люди любят сплетничать, люди любят говорить неправду, выдумывать ложь. Выдумывая неправду, они имеют некое особое знание, которое не имеет больше никто в мире; она их собственное изобретение, так что никто не знает о ней. Они могут украсить ее любым способом, они могут обосновывать, они могут создавать много способов ее защитить. И она всегда приносит людям радость, когда они могут одурачить других; тогда они знают, что они мудрее прочих.

Это путь эго. Эго — величайший обман в мире, а эго, когда бы оно ни ощущало свою особенность, всегда хорошо себя чувствует. И это не вопрос того, говорите вы неправду или нет; весь вопрос в том, верят ли вам другие. Если другие вам верят, то, по крайней мере на секунду, это выглядит правдой. А когда вы создаете много верящих вам, это дает вам власть.

Истина не нуждается в верующих. Позвольте мне напомнить вам: истина не нуждается в верующих. Солнце восходит утром — вы же не верите в это, не так ли? Никто никого не спрашивает: «Веруете ли вы в солнце, сэр? Веруете ли вы в луну?». Если некто подходит и спрашивает: «Веруете ли вы в солнце, веруете ли вы в луну, веруете ли вы в деревья?», вы подумаете, что он сумасшедший. Для чего он спрашивает такие вещи? Они есть, так что нет вопроса веры в них.

Люди веруют в ложь; истина не нуждается в верующих. А когда вы изобретаете ложь, вы становитесь великим лидером. Вот каким образом на земле существуют триста религий. Истина одна — и триста религий! Люди проявили большую изобретательность. А когда ложь такова, что никто не может ее проверить и нет способа доказать «за» или «против», вы защищены. Итак, множество людей продолжают говорить

духовную ложь; это безопаснее.

Вимал, если ты в самом деле хочешь наслаждаться враньем, ври духовно — что земля пустая, что внутри земли есть настоящая цивилизация, что НЛО прилетают из-под земли. Говори сверхъестественную, духовную ложь — что Бог имеет не три лица, а четыре. Никто не сможет доказать или опровергнуть, сколько у Бога лиц. Решающим будет то, с какой уверенностью ты способен лгать. Твоя уверенность заразит людей, это может стать заразным. Ты можешь посмотреть — в истории это случалось...

Адольф Гитлер написал в своей автобиографии, «Майн Кампф», что ложь, повторяемая снова и снова, становится правдой. А он знает. Несомненно, никто другой не знает это так хорошо, как он; это его собственный опыт. Всю свою жизнь он жил во лжи, лжи такой крикливой, что сперва казалось невероятным, что кто-то может верить в нее.

Например, весь мир ухудшается, весь мир скатывается в преисподнюю из-за евреев. Как появились евреи? Когда он впервые стал говорить о евреях, даже его друзья смеялись даже его друзья говорили ему: «Это глупость». Он сказал: «Вы просто подождите. Продолжайте повторять это, и не только не-евреи поверят в это, даже евреи уверуют в это. Вы только продолжайте повторять это».