Глава 1 пришествие мирового вождя 1 страница

ОГЛАВЛЕНИЕ

1. Пришествие Мирового Вождя

«Раскайтесь, близится Второе Пришествие!» — Пастор и Гость — Про­поведь в англиканской церкви — Армия Спасения — Хочется, чтобы КТО-НИБУДЬ сказал Правду! — Не ВТОРОЕ Пришествие, а всего лишь одно из многих — ДЕСЯТЫЙ в этом круге Существования! — Конец Века Кали, века страданий — С наступлением 2000 года в мир придет больше радости.

2. Иные измерения

Беды Художника — «Это уже случалось со мной прежде!» — Старый Профессор — «Но я ЗНАЛ ответ и забыл его» — Бедный безумец — «Часть меня живет где-то в другом месте» — Параллельные миры дейс­твительно существуют — Берлин после войны — Театр марионеток — Неведомый гений — Человек - всего лишь марионетка своей Сверхсущности — Мы вступаем в Век Водолея.

3. Больше измерений

В магазине радиотоваров — Что случилось с радиоприемником — Даже мужчины и женщины — это два разных поля — Что случилось с аккумулятором — Все вещи ГДЕ-ТО имеют свою противоположность — Может случиться ВСЕ, ЧТО УГОДНО — У каждого есть свой двойник — Остров Ультима Тул — Бермудский треугольник — Невидимый корабль — «Четвертое измерение - очень полезная вещь».

4. Еще больше измерений!

Покидая эту Землю, мы все переходим в четвертое измерение — Сом­нения в незыблемости «Фундаментальных Законов» — Относительнос­ть времени по Эйнштейну и по Л. Рампе — Таинственное исчез­новение — «Диалог» Платона.

5. Рисование с помощью слов

Влюбленные — Древний Египет — Секретное собрание в подземелье — Знание за пределами понимания невежд — Сохранение и сокрытие истины в поэтическом слове — Стихи Великого Миларепы — Молитва — Я - хозяин своей Судьбы.

6. Мир, в котором все мы должны побывать

Кое-что о предсказателях, медиумах и т. д... — О разных типах медиумов — Не беспокойте своих ушедших близких, не мешайте им, пожалуйста — Человек с оккультными способностями - никакой не маг — Трюки — Духи Стихий — Ничего не надо бояться, кроме страха —Чего ради играть со стаей полоумных мартышек?

7. Конец Главы

О Смерти, рае, ангелах и арфах, гуриях и прочих мыслеформах — Хуже всего некоторое время после смерти будет тем, кто убежден, что смерть - это окончательное Ничто — Но не беспокойтесь слишком - это ненадолго — Никакого ада просто быть не может — В плену собст­венных фантазий — Подождите три дня, не сжигайте умерших рань­ше, им больно! — Письмо от тетушки из Аделаиды — Относитесь к Смерти как к очень приятному событию — К смерти нужно готовиться — Тибетская Книга Мертвых — «Диснеевский мир» Египетской Книга Мертвых — Медитируйте на тему Смерти! — Страх Смерти - всего лишь предохранительный барьер природы против са­моубийств — Хроники Акаши —Кое-какие предсказания о грядущих катаклизмах — В начале третьего тысячелетия к нам пожалуют очень симпатичные гости Извне.

8. Медитация

Трое под гигантским деревом — Старец и два ученика — Медитация в Тибете, Китае, Индии, Японии — Нирвана — Значение медитации огромно! — Этапы обучения медитации — Еще и еще - избегайте под­вергаться гипнозу — Устройство комнаты для медитации — Приго­товьте специальное одеяние для медитации — Молитва.

9. По плечу ли вам астральные путешествия?

В деревушке «Много Сплетен» — Охота на ведьм — Несчастная старая женщина — Слезы старого горбуна — Астральные путешествия - это очень легко, если помыслы ваши чисты — Препятствия — Рассказать вам, что происходит в спящем городе? — Уроки астральных путешест­вий — Попросите друга оставить для вас записку — Хотите в Нью-Йорк? — Высшие пространства — К Стране Золотого Света.

10. Машина человеческого организма

Старый Инженер и его не слишком удачное творение (мы) — «Мне кажется, что они просто безумны» — О семи чакрах человеческого тела — Сила Кундалини - ОСТОРОЖНО! — Ида и Пингала — Аст­рология - наука, а не шарлатанство — Планеты и их влияние на каж­дого из нас — О «родственных душах» — Как быстро излечить себя от простуды и даже от астмы —Аура — Учитесь Видеть.

11. Это Вы пишете

Вопросы и ответы — «Все ли в ваших книгах правда?» — «Что такое Нирвана?» — «Чего ради я должен отдавать свои деньги?» — Кое-что о пороках — О психометрии — «Что вы думаете о Библии?» — «Пер­вородный грех» - не секс!

12. Религия и наука

Я не пытаюсь изменить ничью религию — Я всей душой на стороне любой религии, если она с уважением относится к представителям иных религий — Еще об ограниченности — Каждые 2000 лет на Землю приходит новый Спаситель — Пожалуйста, не пишите мне писем!

ГЛАВА 1 ПРИШЕСТВИЕ МИРОВОГО ВОЖДЯ

Заросли высоких сорняков на краю грязного пустыря слегка раскачивались на ветру. По краям тротуара рос дикий щавель с широкими, неровными по краям листьями, и оттуда во мрак темной улицы внимательно вглядывалась пара немигающих зеленых глаз. Медленно и очень осторожно с нечетной стороны улицы появился худой рыжий кот. Он остановился и внимательно понюхал воздух, выискивая в нем запахи других животных. Друзья — у него их не было, ведь коты, которые жили на ЭТОЙ улице, вели полуподпольный образ жизни и на них всегда поднималась рука всякого встреченного ими существа.

Убедившись наконец, что все в порядке, он прошел к центру проезжей части, и, усевшись там, начал тщательно приводить себя в порядок. Застыв с поднятой к небу левой ногой, он долго и терпеливо занимался собой. Он остановился на мгновение, чтобы перевести дыхание, и посмотрел на уходя­щую вдаль мрачную улицу.

Грязные кирпичные дома из какой-то другой эры. Оборванные занавески на грязных и запыленных окнах с шелушащейся краской и гниющими ставня­ми. Откуда-то донеслось резкое шипение полусломанного приемника и сразу же смолкло, словно успев лишь выкрикнуть проклятие в адрес тех, кто осуж­дает громкую музыку.

Кое-где вспыхивали желтым призрачным светом уличные фонари, чудом уцелевшие от камней, которые, забавляясь, постоянно швыряет в них местная детвора. Места, где большинство фонарей было разбито, окружали большие пятна темной тени. Рыжий кот снова занялся своим туалетом, абсолютно равнодушный к отбросам, разбросанным по тротуару. Издалека, из «лучшего» района, доносился приглушенный звук интенсивного дорожного движения, а небо отражало свет множества неоновых огней. Но здесь, на этой улице, все заброшено и мрачно — это улица безнадежности.

Внезапно кот насторожился, поднял уши, направил взгляд во тьму, его мышцы приготовились к моментальной и точной работе. ЧТО-ТО привлекло его внимание. Вскочив на ноги, он издал предупреждающее Ш-Ш-Ш и сразу же скрылся меж двух домов. Еще некоторое время на улице все оставалось как обычно: капризный вопль больного ребенка, мужчина и женщина, спорящие громкими утробными голосами, и отдаленный скрип тормозов, внезапно раз­давшийся на одной из соседних улиц.

Наконец донеслись звуки неуверенных, медленных, шаркающих шагов — не пьяного, нет, хотя это было бы вполне нормально для такого района! — но запинающиеся шаги человека в возрасте, шаги того, кто устал от жизни, шаги того, кто все еще хватался за тончайшую ниточку жалкого и неуверенного существования. Шарканье приближалось, слышалось поскрипывание санда­лий. Темная бездна мрачной улицы, лишь кое-где освещенная редкими улич­ными фонарями, почти не просматривалась. По краям освещенных пятен слабо двигались густые тени, появлялись и снова исчезали во тьме.

Как только показалась согнутая фигура человека, послышался свистящий звук астматического дыхания. Внезапно шаги смолкли и раздался хриплый звук тяжелого отхаркивания, сопровождаемый болезненным свистом дыха­тельного спазма. Затем, после тяжелого вздоха, вновь — звук нетвердых ша­гов.

Из темноты улицы появилась туманная беловатая тень, которая остано­вилась у слабо вспыхивающего уличного фонаря. Пожилой человек в грязных белых одеждах и плетеных сандалиях на ногах, наклонившись рассматривал землю прямо у своих ног. Шагнув, он нащупал и поднял сигаретный окурок, валявшийся в сточной канаве. С собой он тащил какую-то ношу, и когда на нее упал свет, стало ясно, что это плакат с грубо выведенными словами: «Покайтесь, покайтесь, близится Второе Пришествие Господа, покайтесь». Расп­рямляясь, он сделал еще несколько шагов и с болезненным кряхтением спус­тился на несколько ступеней вниз к полуподвальной квартире.

— Не понимаю, зачем ты этим занимаешься, Берт, на кой тебе это нужно? Над тобой только дети и смеются. Брось все это, а?

— Ох, Мади, мы все чем-нибудь занимаемся. Конечно, я мог бы работать где-нибудь, ну выращивать что-то, ну и что? Ну протянул бы на этом немного дольше.

— Немного — это уже кое-что, Берт, ведь тебе сейчас восемьдесят один, и пора это бросать, говорю тебе, ты же умрешь на улице.

* * * * *

Старая покойницкая неярко освещалась лучами послеполуденного солн­ца. Свежий лак вернул к жизни ставшую ветхой древесину. Дальше вдоль дороги стояла древняя, серого камня, церковь святой Марии, имевшая вид основательный и благообразный. Массивная, окованная железом дверь в этот час была открыта настежь в ожидании прихожан к вечерней службе. Ввысь несся звон колокола с его извечным призывом:

«Спешите, спешите, не то будет поздно».

Двор храма запечатлел вековую историю: громадные надгробия дней ми­нувших с их архаическими надписями, каменные скульптуры ангелов с расп­ростертыми крыльями. То тут, то там лежали расколотые мраморные колонны, напоминавшие об угасшей в самом расцвете жизни.

Изменчивые лучи света, иногда прорывавшиеся сквозь внезапно затянув­шие небо облака, освещали древний храм и оживляли грязные стекла призрач­ными бликами. Тень от башни, построенной в виде замка, простиралась над могилами тех, кто умер много лет назад.

В этот час в церкви, оживленно разговаривая, начинали собираться люди, одетые в свои лучшие воскресные костюмы. Маленькие дети по пятам следо­вали за родителями, очень гордые и важные в своих праздничных нарядах и стесняющиеся чисто вымытых лиц. Старый церковный служитель, высохший и малорослый, прежде чем удалиться в прохладный сумрак церкви, беспокой­но посмотрел на дорогу.

Из-за каменной стены донесся взрыв смеха, исходящий от Пастора и его приятеля, тоже духовника. Огибая древние надгробия, они шли по особой тропинке, ведущей прямо к ризнице. Вскоре показались дети и жена Пастора, направляющиеся по дороге к главному входу, чтобы смешаться с толпой вхо­дящих.

Высоко в воздухе все еще разносился звон колокола, подгоняя опоздав­ших и упрекая безбожников. Вскоре толпа стала редеть, превратилась в ручеек, который постепенно иссяк. Церковный служитель выглянул снова и, никого больше не видя, притворил главную дверь.

Внутри царила атмосфера доброжелательности и приветливости, обыч­ная для старых храмов любого вероисповедания. Мощные каменные стены возносились вверх и заканчивались массивными перекрытиями. Сквозь запы­ленные окна лился солнечный свет, покрывая призрачными и изменяющими­ся узорами бледные лица собравшихся. С хоров доносились успокаивающие напряжение звуки гимна, история которого затерялась во мгле старины. Звук последнего удара колокола все еще разносился эхом по окрестностям, когда дверь тихонько скрипнула и звонари вошли в неф храма, чтобы найти себе места на скамье.

Мелодия органа внезапно изменилась. Люди замерли в атмосфере ожида­ния, а из глубины церкви доносились приглушенные звуки легкой суматохи. Потом раздались шаги множества ног, шорох одежд, и скоро показались пер­вые мальчики-певчие, поднимающиеся в боковой неф храма, чтобы занять свои места в хоре. Послышалось обычное в таких случаях ерзание и бормота­ние паствы, приготовляющейся к началу службы.

Чтец монотонно забубнил, читая Святое Писание, как он всегда это делал, автоматически — без единой мысли. Позади него стоял мальчик-хорист с резиновой лентой и несколькими бумажными шариками, готовый поразв­лечься.

— Ох! — невольно воскликнула первая жертва.

Органист-хормейстер очень медленно повернулся на скамейке у органа и остановил на провинившемся такой грозный взгляд, что тот уронил резинку и беспокойно заерзал на месте.

По ступеням на кафедру медленно поднялся Гость-клирик. Наверху он повернулся, став напротив деревянного бортика, и благодушно взглянул на прихожан. Он был высокого роста с вьющимися каштановыми волосами и мутновато-голубыми глазами, какие часто встречаются у старых дев. Жена Пастора, сидя в первом ряду, возвела глаза кверху и позволила себе пожелать мужу хорошей проповеди. Медленно и очень уверенно проповедник читал свой текст «Второе Пришествие Господа».

Он все бубнил, бубнил, бубнил. А на дальней скамье фермер преклонных лет, давно уже удалившийся от дел, решил, что для него всего этого слишком много. Он медленно впал в дремоту. И очень скоро в церкви послышался громкий храп. К нему немедленно подскочил церковный служитель и с силой встряхнул беднягу, а потом проводил его за дверь храма. Наконец Гость-кли­рик завершил свое обращение. Дав пастве благословение, он повернулся и проделал по ступеням путь от кафедры вниз.

Когда органист стал играть свой заключительный гимн, снова послыша­лось шаркание и приглушенный топот ног. Несколько служителей двигались по боковым нефам храма, неся чаши для пожертвований и осуждающе пока­чивая головой в адрес тех, кто подал недостаточно. Скоро они образовали группу из четырех человек и прошествовали в центр нефа, чтобы передать сбор ожидавшему Пастору.

— Сбор: девятнадцать фунтов, три шиллинга, одиннадцать с половиной пенсов, один китайский таил, один французский франк и две пуговицы от брюк. Да, меня очень заботит судьба бедного парня, потерявшего две пугови­цы. Будем надеяться, что он добрался домой без всяких приключений.

Пастор и его Гость шли по узкой тропинке между двумя рядами древних могильных камней со все удлиняющимися, вытянутыми к востоку тенями. Они безмолвно миновали узкий проход в каменной стене между церковным двором и двором Пастора. Пастор первым нарушил молчание:

— Показывал ли я вам мои клумбы с петуниями? — спросил он. — Они прекрасны — я сам ухаживал за ними. Мы не станем говорить о делах, но мне понравилась ваша служба.

— Кажется, говорить о том, что Господь умирает в душах людей, мое единственное призвание, — ответил Гость.

— Давайте осмотрим приусадебный участок, — предложил Пастор. — Я надеюсь уже получить некоторый урожай с подрезанных яблонь. Ваши пропо­веди были получены из того же Агентства, что и мои? Я только недавно начал делать это, — и, поверьте, я очень беспокоюсь.

— У вас, конечно же, здесь достаточно большой участок, — отозвался Гость. — Нет, на этот раз я не имел дела с Агентством, — они подвели меня дважды, и я не собираюсь рисковать в третий раз. А вы сами обрабатываете ваш сад?

— О! — начала жена Пастора, когда они пили ароматную вишневую настойку перед ужином. — Вы ДЕЙСТВИТЕЛЬНО верите во Второе Пришес­твие, как говорили во время службы?

— Погоди, погоди, Маргарет! — вставил Пастор. — Это же один из важнейших вопросов. Ты точно так же, как и я, знаешь, что мы не можем ни проповедовать, ни говорить просто о том, во что верим — или не верим. Мы подписали Статьи, и мы должны проповедовать согласно Уставу Церкви и предписаниям Епископа нашей Епархии.

Жена Пастора вздохнула и произнесла:

— Если бы только мы знали правду. Если бы был хоть кто-нибудь, кто мог бы сказать нам, чего ждать, чему верить, на что надеяться.

— Скажите, — Гость обратился к Пастору, — какие удобрения, натураль­ные или химические, вы используете на ваших грядках?

* * * * *

Серый человек с бегающими глазами, с заискивающим выражением на лице украдкой двигался в направлении другого, с худым лицом, неудобно устроившегося на разломанной скамейке в парке.

— К'да здесь п'жрать дают, приятель? — спросил он хриплым голосом, явно волнуясь. — Мне надо п'скорее закинуть в себя что-нибудь, или я протяну ноги, да? Или для них нужно сначала горло подрать, с их чертовыми гимнами?

Худощавый человек повернулся и, осмотрев подошедшего с головы до ног, сладко зевнул. Не отрываясь от своего занятия — он тщательно чистил ногти сломанной зубочисткой, — вяло ответил:

— Старик, узнаю старый добрый Оксфордский выговор. Я — Старина Борсталиан, собственной персоной, Дом Фелсама. Так ты есть хочешь, а? И я, и я хочу... Часто! Но это не так уж просто; знаешь же, что Джоны заставляют нас за это работать. Гимны, молитвы, а потом камни таскать да дрова колоть. Тени к вечеру удлинились и, казалось, крались вдоль парка, создавая интимную обстановку для молодых пар, в задумчивости прогуливавшихся меж деревьев. Только что закрылись на ночь магазины, а в ярко освещенных витринах неподвижно застыли фигуры мужчин и женщин — манекенов, гро­тескных и нереальных, оставленных там, чтобы вечно демонстрировать одеж­ду. В штабе Армии Спасения, находящемся прямо над дорогой, горели огни. Откуда-то издалека доносилось «Бум-бум-бум» басового барабана, в который колотили скорее с силой, чем с мастерством. Удары становились все громче и громче, а вскоре послышался звук марширующих ног.

Из-за угла показалась группа мужчин и женщин, одетых в темно-синюю форму. Мужчины были в фуражках, женщины в старинного фасона шляпах с полями. Сейчас к главной улице приближался оркестр, звуки которого уже давно неслись по улице, ярко освещенной фонарями. Трубач расправил хилую грудь и извлек могучий звук из своего корнета. Барабанщик с энтузиазмом колотил в свой басовый барабан, а одна из девушек Армии Спасения с выраже­нием явного превосходства на лице била по цимбалам так, словно ее загробная жизнь зависела только от этого.

Они остановились как раз напротив парка, и знаменосец со счастливым вздохом опустил на землю свою ношу. Леди со старым аккордеоном принялась за дело, выдавив первые ноты гимна:

— Ла-ди-да-да, ла-ди-да-да. Бум-бум-бум, — подпевал дрожащим голо­сом старый седой человек с бегающими глазами.

Маленький оркестр Армии Спасения, мужчины и женщины, выстроился в круг, а дирижер, поправив очки, ожидал, надеясь, что соберется толпа. Вдоль края тротуара рабочие-добровольцы предлагали копии War Cry, тогда как остальные девушки Армии Спасения отправились в пивную, энергично потря­хивая ящиками для сбора. А все это время двое мужчин, к которым позже присоединился третий, сидя на парковой скамье, с интересом наблюдали за происходящим.

— Вам следует исповедоваться в ваших грехах, если вы хотите получить бесплатную помощь, — сказал подошедший.

— Грехи? У меня их нет! — воскликнул человек с бегающими глазами.

— Как так? — сказал первый. — Тогда тебе лучше изобрести несколько. Преобразившиеся пьяницы подходят лучше всего. Если ты не хочешь быть пьяницей, то это моя отмазка. Говорю тебе, ну скажи, что бьешь жену.

— У меня нет никакой жены, и мне нечего делать со всей этой ЕРУНДОЙ!

— сказал человек с мутными глазами.

— Боже тебя храни, — прохрипел другой с досадой. — Ты можешь при­думать жену, разве нет? Скажи, что она сбежала, оттого что ты угрожал ей запереть ее дома. Ну скажи это ему ТИХОНЬКО!

— Парень, а ты веришь в Бога? — спросил Старина Борсталиан, лениво глянув на группу Армии Спасения.

— Бог? — спросил человек с бегающими глазами. — Бог — нет! У меня никогда не было времени ни для Богов, ни для женщин! — Он отвернулся и презрительно сплюнул, попав прямо на скамейку.

— Как вы пришли к мысли о Боге? — спросил вновь пришедший Старину Борсталиана. — Я знаю, вы старый человек, и я часто вижу вас здесь.

— Каждый должен во ЧТО-ТО верить, — вежливо ответил Старина Бор­сталиан. — Чтобы сохранить здравый ум, так и нужно делать. В эти дни так много людей говорит, что Бог мертв. Я не знаю, во что верить!

Внезапный взрыв музыки заставил их обернуться в направлении ворот парка. Гимн только что закончился, и сейчас оркестр играл погромче, чтобы привлечь внимание проходившего мимо Капитана. Осматриваясь вокруг, ос­тановившись в нескольких шагах позади толпы, он громко произнес:

— Бог не умер, дайте нам подготовиться ко Второму Пришествию Госпо­да. Дайте нам подготовиться к Золотому Веку, который так близко, но к которому мы подойдем, пройдя через множество тяжких страданий. Мы хо­тим знать ПРАВДУ.

— У него все в порядке, — сердито сказал человек с бегающими глазами.

— Он не знает, что такое голод, он не спит на крыльце или под скамейкой, он ждет, пока кто-то придет и скажет: «Иди туда и делай вот это».

— У меня от твоих слов, парень, мурашки побежали, — сказал Старина Борсталиан. — Запомни, мы — цирковые собачки, мы должны выполнять фокусы, а за это нам дадут поесть.

Пожав плечами и кивнув двум другим, Старина Борсталиан неуклюже поднялся и направился в сторону парковых ворот. Вскоре он оказался в центре группы Армии Спасения и шепотом исповедовался в своих грехах.

Толстая старая женщина, наблюдавшая представление из окошка комнат­ки смотрительницы, подозрительно покачала головой.

— Не знаю, просто не знаю, — прошептала она своему полосатому коту. — Мне кажется, ЭТО не ответ; хочется, чтобы КТО-НИБУДЬ сказал всю ПРАВДУ!

* * * * *

В маленьких крытых жестью домиках для молитв в миссиях, в группах молящихся под открытым небом и в огромных соборах духовники проповедо­вали о Втором Пришествии Господа. И у большинства из них не возникало даже намека на крамольную мысль о том, что это не ВТОРОЕ пришествие, а всего лишь одно из многих.

Далеко-далеко, за горячими песками и безводными степями, где Запад — это еще не Восток, но и Восток там еще не совсем отверг кандалы Запада, на спинке лежал малыш и сосал большой палец. Этому ребенку предстоит стать Великим Апостолом, учеником следом идущего Вождя Человечества. В это же время в другом большом городе, где Запад встречается с Востоком, и где оба годы спустя станут известны миру, двухлетний малыш перебирал пальцами желтые листы древней книги, широко раскрытыми глазами рассматривая странные письмена. Возможно, он даже тогда знал, что ему предназначено стать одним из Апостолов.

Еще дальше на Востоке маленькая группа старых Астрологов — как и Три Мудреца древности — обращались к звездам и изумлялись увиденному.

— Здесь, — произнес старейший, указывая пальцем на карту. — Солнце, Луна, Юпитер соединятся под звездой Пушъя, которая в это время будет проходить через созвездие Рака. Это произойдет во второе или третье новолу­ние.

Они в замешательстве смотрели друг на друга, снова и снова проверяя и перепроверяя свои вычисления. Достигнув желанного соглашения, они приз­вали достойного доверия человека — вестника.

В истории существует множество сведений о Втором Пришествии. Факти­чески этот Единственный Снизошедший — ДЕСЯТЫЙ в этом Круге Сущест­вования!

В разобщенных землях этого мира люди во все времена предпочитали мирские занятия, ссорясь, враждуя, обманывая, постоянно пытаясь быть на голову выше соседа — и совершенно не замечая, что не так далеко от них два ребенка, первый и второй помощники Вождя Судьбы, только-только роди­лись и находятся под заботливым присмотром в своих колыбелях.

Мудрецы Востока, хорошо сознавая всю незрелость Запада, дали указ, чтобы западным людям не сообщали даты и места Событий. Ведь если бы эта информация просочилась, орды сошедших с ума фанатичных журналистов устремились бы со всех уголков мира на реактивных крыльях, жадно ловя каждое слово, глумясь, опровергая и строча все новые и новые репортажи. Несущие вздор писатели и неорганизованные группы телевизионщиков сразу же оккупировали бы святые места, неся тревогу и зло всюду, куда бы они ни попали. Лишь тем, кто владел особым Знанием, было известно, где находятся эти священные места. Через несколько лет, в лучшие времена, мир больше узнает обо всем этом, и таким образом Молодые будут в достаточной степени защищены. В нужное время эти Молодые под предводительством Вождя ука­жут Путь к Золотому Веку в конце этого цикла Кали, Века Разрушения.

* * * * *

У большинства людей сложилось совершенно ошибочное представление о том, что этот мир заселен не так давно и исторический процесс в настоящее время завершается. Это очень далеко от истины.

В течение миллионов лет на Земле существовали различные цивилизации. Эта Земля похожа на здание школы, куда приходит класс за классом. Среди классов один может быть исключительно хорошим, другой — исключительно плохим.

По-видимому, что-то в этом роде происходит и с винами, когда вина определенного сбора ценятся особенно высоко. В случае с земным урожаем, которым, конечно же, являются люди, четко прослеживается его цикличность. Например, индусы верят, что каждый мировой период разделен на четыре класса, или этапа, или цикла, каждый из которых равен 864 000 лет. Первый цикл из 864 000 лет — благодатное время: человечество дерзает, люди доверя­ют друг другу и живут в комфорте и благоденствии. Они миролюбивы, и в мире нет не то что войн, но даже мыслей о войне. Но чистое блаженство — не очень хорошая штука, так как количество людей увеличивается. Пример этому можно найти в истории великих цивилизаций Индии, Китая и Египта; безус­ловно, это были великие цивилизации, но из-за чрезмерного могущества, из-за отсутствия достойной оппозиции и соперничества эти цивилизации дегради­ровали. Такое же явление можно заметить, исследуя историю древнего Рима.

Во втором цикле люди или, вернее, законодатели этого мира, понимают, что они должны представлять «змею» в «Эдеме». И поэтому у них возникают некоторые трудности и споры, в результате чего становится возможным отде­ление небольшой группы, которая может оказаться достаточно самостоятель­ной и составить оппозицию.

Согласитесь, что при завершении второго цикла «школьные характерис­тики» тех, кто ходил в тот исключительный класс, не считались очень уж удовлетворительными, и поэтому третий этап, или период в 864 000 лет, кото­рый начался после, был куда более тяжелым. Люди воевали, они восставали, чтобы захватить других, но даже в этом случае их войны не были садистским, варварским занятием, в отличие от того, чему мы постоянные свидетели в этом цикле. В третьем цикле люди не были вероломны. Конечно, у них были войны, но это было больше похоже на игру, на то, как два маленьких мальчика, занимая работой свои тела, стараются противопоставить силу тела одного силе тела другого. Но ведь это не значит, что один хотел бы убить другого. Однако войны заразительны и захватывают, что можно заметить из некоторых рассу­дочных неожиданных нападений, ударов в спину и изощренных предательств, когда битва могла быть выиграна, даже не начавшись.

Во время третьего цикла дела из плохих становятся отвратительными и все более и более выходят из-под контроля. Это похоже на лесной пожар, который не заметили вовремя. Если из-за окурка, брошенного каким-то иди­отом, начнет гореть подлесок, внимательный человек может погасить круп­ный пожар в самом начале. Но если огонь вовремя не замечен, он действитель­но разрастется и выйдет из-под контроля. И тогда, прежде чем удастся пога­сить пожар, будет потеряно множество жизней, будет разрушено много домов. Точно так же и в жизни людей. Если злу позволят разрастаться и процветать без контроля, оно будет становиться все больше и сильнее, и, как сорняки, заглушающие жизнь прекрасных цветов, зло уничтожит ту слабую тягу к добру, которая была у человека от природы.

К концу третьего цикла события совершенно выходят из-под контроля. Можно сказать, что хулиганы в классах, представляющих собой страны мира, восстали против учителей, оскорбляют их, не подчиняются их порядку. Так настал черед четвертого цикла, цикла, который известен (из хинди) как Век Кали.

Век Кали — это время страданий человечества. Если хотите, можете ду­мать об этом времени, как о Веке, когда человечество само себя пытает в огне войны так, что оно, возможно, очистится, а рутина будет сожжена, и люди выйдут из огня, готовые к следующему, лучшему Кругу. Ведь жизнь продолжа­ется, а люди, развивающиеся в естественном течении эволюции, приобретают больше опыта и если не добиваются успеха в жизни на одном этапе своего развития, то снова возвращаются на тот же этап, как школьники, которые не могут сдать экзамена и поэтому снова должны изучить тот же курс, тот же этап, вместо того, чтобы перейти в следующий.

В книге «Ты вечен!», которая уже стала достаточно известной, в 10-м уроке я обратился к евреям. Я сказал: «Евреи — это раса, которая в предыдущем своем существовании вообще не совершила прогресса». Эта фраза явилась причиной тому, что я получил массу дружественной корреспонденции от чи­тателей-евреев со всего мира и, в частности, от нескольких высоко образован­ных людей из Тель-Авива, которые попросили меня предоставить побольше деталей о евреях. Эту просьбу поддержали евреи из Аргентины, Мексики, Австралии и Германии. Так что давайте еще немного углубимся в «еврейский вопрос». Стоит ли мне на этом этапе говорить, что у меня множество друзей-евреев и что я искренне восхищаюсь ими, потому что это старая-старая раса, у которой есть знания, являющиеся предметом зависти тех, кто менее одарен и более молод.

Прежде всего, мы могли бы спросить: «Кто такие евреи?» Основная идея наших дальнейших рассуждений — это то, что употребление термина «еврей» («иудей») в своей современной форме и значении неправильно. На самом деле слово «еврей» употребляется на так давно*.

* Следует пояснить, что в английском языке для обозначения терминов «еврей» и «иудей» употребляется одно и то же слово «JEW». В современном русском языке значения терминов не совпадают. Что касается древней истории, то в культовых памятниках лиц еврейской национальности называли иудеями (по национальности и по вероисповеданию). Так как Л. Т. Рампа пишет о древней истории, то мы в дальнейшем для обозначения лиц еврейской нации будем употреблять термин «иудей».

Наши рекомендации