Глава 3. Первые знакомства 11 страница

Он закрыл глаза и увидел ее, волосы ее развивались на ветру, а сама она была освещена солнцем. Как же она красива. Тело ее было соблазнительным, а не тощим и костлявым, как у сучек в Бруклине. У нее были такие охуенно нереальные сиськи, что, находясь с ней наедине, он с трудом сдерживался, чтобы не глазеть на них, но при этом представлял себе, какого цвета у нее соски. Ее округлые бедра так и хотелось мять и сжимать в руках, а ее попка заслуживала отдельного гребаного государственного гимна. Серьезно, это дерьмо охеренски поэтично. Изгибы ее попки плавно переходили в ноги, которые классно бы смотрелись, будучи закинутыми вокруг его шеи или талии.

За время сидения в одиночке Каллен решил, что не был привередливым в своих фантазиях о Персике: на четвереньках, в миссионерской позе, она сверху, сбоку - ему насрать было на позу, потому что любая из них делала его член тверже камня.

Он вытащил одну руку из-за головы и медленно, но сильно провел ладонью вдоль члена, прижавшегося к комбинезону. С последней дрочки прошло несколько дней, потому что голова его была забита другим дерьмом, и теперь он отчаянно нуждался в удовлетворении.

Он закрыл глаза и глубоко вдохнул.

Он представил, как сидит в комнате наедине с Персиком. В их комнате - учебной комнате, но теперь нет ни охранников, ни камер видеонаблюдения.

Она говорит о «Венецианском купце» или о еще какой-нибудь ерунде, на которой ему с трудом приходится сконцентрироваться из-за того, как двигаются и морщатся ее губы во время речи. Каллен не очень любил поцелуи: он целовался, но наедине с женщинами для него это не становилось первой необходимостью - им всем был нужен лишь его член. А целовать губы Персика хотелось просто охуительно. Блядь, ему хотелось покусывать, облизывать и посасывать их, но начинать нужно медленно.

Он застает ее врасплох, медленно поглаживая ее обнаженное бедро указательным пальцем. (В его фантазиях Персик всегда одета в короткие юбки.) Она притворяется, что не замечает, и только изменение в ее голосе говорит ему о том, что она чувствует то же притяжение, что она желает его так же сильно, как и он ее.

Каллен просунул руку в комбинезон и охнул, обернув руку вокруг члена. Тот затвердел как камень при одной только при мысли о том, как коснется ее ноги. Блядь, это займет совсем немного времени.

Наконец в его фантазии они с Персиком уже полностью обнажены, но на ней еще остаются туфли на высоком каблуке, и Каллен не в силах подавить стон, воображая, как они прижимаются к его заднице, пока он входит в нее: она сидит на столе, а он стоит между ее ногами.

Он не будет нежным с ней. Он ее трахнет. Очень сильно трахнет. Она забудет имя этого Джейми и все, что оно значит для нее. Он заставит ее кричать, умолять и стонать, а она будет такой влажной, что он без труда войдет в нее. Черт, это рай.

- Блядь, - прорычал он, двигая рукой все быстрее и быстрее, приближаясь к разрядке.

Он представил, как прикусывает ее плечо, ощущает, как она вонзает ногти ему в спину, когда он еще сильнее начинает ее трахать. Она выкрикивает его имя и закидывает голову назад так, чтобы он мог облизнуть и провести зубами по ее нежной коже, а затем прижаться к ее длинным каштановым волосам. Сладкий фрукт…

- Персик, - простонал он, с силой кончая на свою руку, вспотевший, задыхающийся и еще более отчаянно желающий отыметь ее. Он лежал на спине, пытаясь перевести дух, а затем взял простынь и вытерся.

Как и всегда, когда он воображал, как трахает Персика, Каллен сразу же почувствовал к себе отвращение. Она заслуживала лучшего. Она заслуживала лучшего, нежели оказаться выебанной как шлюха на деревянном столе в тюремно-учебной комнате - на целую минуту ему не показалось это настолько захватывающим, как раньше. Он даже рядом не стоял с тем, чего она заслуживала. Он и представить себе не мог, что будет с ней, такой маленькой и хрупкой, нежным. Какой же он ебнутый урод.

Он рухнул на кушетку и расстроено провел руками по лицу. Прошло почти два с половиной дня, как он видел ее, разговаривал с ней, находился с ней рядом, а она до сих пор была самой частой его мыслью.

Она преследовала его, как и все последние пятнадцать лет, только теперь она была настоящей. Он ясно представлял ее в своей голове, тогда как раньше она была лишь безликим телом, которое ночью сохраняло его в тепле и мире. Она была гребаным проклятием, из-за которого теперь Каллен лишился сна и удовлетворения, но даже в этом случае он до сих пор не мог заставить себя возненавидеть ее.

Она терзала его, хотя он вел себя по отношению к ней как преступный козлина. Она поддерживала его, а в таком месте, как Артур Килл, это было редкостью. Заключенные - Каллен знал - слишком часто были лишены мужества.

Он задумался, как она отреагировала, когда Ньютон рассказал ей о его нежелании с ней видеться. Она рассердилась, обрадовалась, удивилась? Он понятия не имел. Единственное, что он знал точно, так это что после их последнего урока во вторник он скучал по ней просто пиздец как сильно.

=PoF=

На следующий день Каллен вошел в комнату для встреч с наставником с головной болью и воспаленными глазами. Гарретт сразу отметил темные круги и болезненный вид его обычно сияющей кожи. Казалось, за одну неделю он изрядно постарел.

Каллен опустился на стул, ища на столе сигареты. Он посмотрел на Гарретта, который похлопал по карманам своего пиджака и брюк, а затем порылся в портфеле.

- Дерьмо, - пробормотал он, с виноватым лицом откинувшись на спинку стула. - Я… я забыл сигареты, Эдвард. Мне очень жаль.

Каллен недоверчиво уставился на него.

- Ну вообще охереть, - фыркнул он.

- Извини, - повторил Гарретт, примирительно поднимая ладони.

- Ну и ладно, - ответил Каллен, скрестив на груди руки и надувшись как обиженный ребенок.

Он был сегодня не в настроении тягаться с Гарреттом, особенно без никотиновой поддержки. Каллен знал, что Гарретту сообщат о Тайлере и о том, что он больше не видится с мисс Свон. Несомненно, он яростно напал на него, но Каллен был просто-не-в-настроении.

- Ладно, - со вздохом сказал Гарретт, нажимая «запись» на серебристом диктофоне, как делал всегда в начале их бесед.
И как в предыдущие их встречи он произнес полное имя Каллена и тюремный номер. Как же это чертовски монотонно.

- Как ты, Эдвард?

Каллен внимательно поглядел на него и презрительно ухмыльнулся.
- Что, прости?

- Как поживаешь? - без промедления повторил Гарретт, его голос был уверенным, а взгляд - решительным.

Ладно, не этих слов я ожидал…

Каллен огляделся, как будто ждал, что в дверь сейчас войдет Эштон Катчер с программой «Подстава». Он медленно перевел взгляд на Гарретта, который сидел, смотря на него с серьезным видом. Каллен саркастически рассмеялся и покачал головой.

- Охуенно, Ги, просто охуенно. - Он не понимал, во что играет его наставник, но ради спокойной жизни был согласен поддаться.

- Замечательно, Эдвард, - ровно произнес Гарретт, что-то вписывая в документы Каллена.

- Правда?

Гарретт поднял взгляд.
- Думаю, да, - ответил он. - Всегда приятно знать, что у тебя все хорошо.

Каллен приподнял бровь, чувствуя, как в центре груди начинает расти раздражение.
- Хм, - ответил он, поджав губы.

- Случилось ли у тебя что-нибудь новенькое?

Каллен хлопнул ладонями по разделявшему их столу, и охранник медленно поднес руку к своей полицейской дубинке.

Гарретт, однако, даже не поморщился, лишь приподнял левый уголок рта, усмехаясь. Приступ гнева - вот что тебе нужно…

- Хватит пиздеть, Гарретт, - рыкнул Каллен. - Я знаю, тебе известно о том, что произошло на этой неделе, так что не сиди таким, блядь, смиренным, когда на самом деле хочешь оторвать мне башку ко всем чертям!

Гарретт отреагировал спустя секунду.
- Ты прав, - гаркнул он в ответ, подавшись на стуле вперед так быстро, что застал Каллена врасплох. - Я действительно хочу оторвать твою сраную голову. Я за всю жизнь никогда не встречал настолько невнимательного, эгоистичного, самовлюбленного ублюдка! А ведь я работаю в тюрьмах!

Пытаясь осмыслить слова Гарретта уставшим мозгом, Каллен открыл и тут же закрыл рот.

- Ты знал, что на следующей неделе приедет Шарлотта, и тем не менее другой заключенный из-за тебя валяется в клинике, но этого тебе было мало - ты бросил уроки мисс Свон. Ты совсем, блядь, тупой?

В другое время Каллен рявкнул бы в ответ, веля Гарретту вести беседу с ним в более почтительном тоне, но он был так охуенно ошеломлен, что не знал, как ответить. Гарретт никогда так с ним не разговаривал, и он вынужден был признать, что выглядело это довольно пугающе.

- Я не тупой, - пробормотал Каллен, откинувшись на спину стула и опираясь руками о свои бедра.

- Ой, я тебя умоляю!

- Да мне насрать!

- А тебе и должно быть!

Каллен вышел из себя. Гнев пробежался по его телу, словно свет, отразившийся от воды, и затуманил ему взор.
- Я ни хрена не понимаю, о чем ты, - рассердился он.

- Да неужели? - наклонив голову, спросил Гарретт. - Ну, мистер Каллен, не стесняйтесь, просветите меня. - Он тоже откинулся на спинку стула и развалился, ожидая ответа Эдварда.

Каллен осторожно посмотрел на него. Он был или очень-очень умен или очень-очень глуп, и Каллен пришел в бешенство от того, что не знал в точности, что это было.

- Виноват Тайлер, - неопределенно объяснил он. - Он сказал хуйню. Конец.

- А Изабелла?

Каллен замер от прозвучавшего имени. Он чувствовал, как вспотели его ладони, как бешено застучало сердце, а правая нога резко начала дергаться.

- Расскажи, Эдвард, - продолжил Гарретт, - почему ты отменил занятия с мисс Свон?

Снова это имя…

Каллен покачал головой и прорычал в ответ. Он не мог выдавить ни словечка. Просто глазел на своего наставника, а тот смотрел на него. Никто из них не желал отступать, но Гарретт подозревал, что преимущество все же за ним.

То, как отреагировал Эдвард на имя Изабеллы, удивило его. Казалось, это имя имело над ним огромную власть. Изменилось выражение его лица. Не слишком заметно, но, Гарретт знал Эдварда и мгновенно заметил это изменение. Его зрачки расширились, и он облизал губы, как будто резко захотел пить.

Времени, чтобы обдумать эту мысль, ему не хватило, потому что внезапно открылась дверь, и Гарретт с интересом заметил, как вытаращил Эдвард глаза, когда в комнату вошла Изабелла.

Святая ебаная матерь…

Сердце Каллена чуть не вырвалось из груди, когда Персик вошла в помещение, выглядя как обычно словно воплощение секса. Ее волосы были собраны в строгий узел на макушке, что открывало вид на длинную тонкую шею. Одета она была в красную блузу с короткими рукавами и черные брюки, длиной до лодыжек.

Даже эта часть ее тела выглядела настолько красивой, что ему захотелось облизать ее.

Каллен, широко раскрыв рот, смотрел, как она подошла к Гарретту. Остановившись, скрестила руки на груди и посмотрела прямо на него, как будто тоже хотела оторвать ему голову. Он был бы счастлив, если бы она это сделала. Он был гребаным идиотом. Гарретт прав.

Как он мог подумать, что в силах навсегда покинуть Персика, он знать не знал. Он с ума сошел. Теперь она была его наркотиком, и он нуждался в регулярных дозах, независимо от того как коротки или целомудренны они были. Она пролезла ему под кожу, и ему это нравилось.

- Итак, - мягко сказала Изабелла.
Она посмотрела на Каллена и была потрясена его потрепанным видом. Он выглядел очень уставшим и абсолютно растерянным. Она не могла избавиться от желания обнять его и попытаться успокоить, не зная, что на самом деле его беспокоит.

- Итак, - изогнув кверху бровь, ответил Каллен, переводя взгляд. - Что это? Вмешательство?

- Что-то вроде этого, - быстро кивнув, ответила Изабелла.

- Круто, - саркастически улыбнулся ей Каллен.

Изабелла его проигнорировала и продолжила объяснять, для чего она здесь: - Я хотела бы сама для себя прояснить все и сразу. Ты же знаешь, это в моем стиле.

Каллен ухмыльнулся, услышав ее тон, хотя грудь его напряглась при ее обличительной речи. Она даже не остановилась, чтобы сделать вдох.

- Я хотела бы узнать, почему ты решил, что больше не хочешь посещать мои уроки литературы.

Каллен сразу же отвел взгляд, ощущая, как она проводит взглядом по его телу и лицу. От этого у него на коже выступили мурашки, и его снова затопила необходимость взять ее.

- Каллен? - спросила она, опустив подбородок к груди.

- Что? - спросил он тише, чем собирался.
Их взгляды встретились, и он сглотнул.

- Почему ты хочешь бросить наши занятия? Я сделала что-то не так?

Каллен громко выдохнул через нос и покачал головой. Он поерзал на стуле и еще раз проклял Гарррета за то, что тот забыл его сигареты. Мудак.

Он вцепился в край стола грязным ногтем большого пальца и закусил губу изнутри. Их взгляды испепеляли его, а их настойчивость ожиданием гремела у него в ушах.

- Можем мы просто забить на это дерьмо?! - закричал он, схватившись рукой за волосы.

Изабелла заметила, что тон его голоса не был агрессивным - скорее, умоляющим, и почувствовала, как у нее внутри что-то дрогнуло. Она запустила руку в задний карман брюк и вытащила пачку «Мальборо». Бросила пачку на стол так, что она сразу же отлетела к Каллену.

Он резко перевел взгляд с сигарет на Персика и обратно. Какого хера?..

Она вежливо улыбнулась и пожала плечами.
- Я подумала, они тебе пригодятся.

Схватив пачку, Каллен быстро достал одну сигарету и взял у охранника зажигалку. Вдохнув и дважды выдохнув дым, он пробормотал Персику беглое «спасибо».

- Пожалуйста, - ответила она. - А теперь ты расскажешь, почему попросил прекратить уроки?

Он посмотрел на нее немного дольше, чем хотел, но понял, что его взгляд, казалось, был постоянно устремлен на нее и серьезно-заинтересованную искорку в ее глазах. Ей действительно не все равно…
Он пожал плечами и сделал затяжку.

- Просто они того не стоят, - ответил он, окутанный облаком дыма.
Изабелла восхищенно посмотрела на него, сидящего, как древнегреческий Бог на своем облаке. Он был достаточно красив, чтобы быть богом (возможно, Зевсом с его громом и молниями?). Как же обидно, что он ведет себя так двадцать четыре часа в сутки.

- Извини? - сказала Изабелла и наклонилась, облокотившись о стол.

Не смотри на ее сиськи, не смотри на ее сиськи…

- Я сказал: они того не стоят, - медленно повторил Каллен, как будто разговаривал с ребенком.

- Ты имеешь в виду, что ты того не стоишь, - возразила Изабелла.

- Что? - переспросил Каллен.

- Ты собирался сказать, что думаешь, будто тебе не стоит со мной заниматься. Ты ведь это подразумевал, да?

- Нет, - резко ответил Каллен, чувствуя, как горит его тело под ее пристальным взглядом.

- А по-моему, да, - заспорила она и, прежде чем он успел ответить, пылко продолжила: - Ты считаешь, что не достоин этих уроков, потому что привык, что люди говорят, что ты ничего не стоишь и тебе ничего не нужно делать, потому что ты все равно никогда и ничего не добьешься.

- Какого черта?..

- Но ты стоишь того, Каллен, - быстро прервала Изабелла.
Ее взгляд встретился с его - полыхающий, горячий и настолько полный страсти, что у него перехватило дыхание.

- Ты должен заниматься. И не просто потому, что это поможет тебе раньше выйти на свободу. Ты должен сделать это ради самого себя. Доказать некоторым ебарям здесь, что ты лучше, чем они о тебе думают.

Член Каллена затвердел до невозможности, когда слово «ебари» соскользнуло с ее прекрасных губ. Господи Иисусе, что бы я с тобой сделал, женщина… Он чуть не простонал.

Изабелла, конечно, намекала на Ньютона. Покинув его кабинет за день до этого, она постоянно размышляла о его словах о заключенных. Он такой тупоголовый сукин сын, который не видит дальше своего уродливого жопного носа.

- Это правда? - еле слышным голосом спросил Каллен.

Изабелла кивнула.

- Да.

Она чуть двинулась вперед, положив свою руку поверх его. Тепло и возбуждение, что пробежалось по телу каждого из них тонким ощущением, заставило их легкие сжаться.

Изабелла мельком глянула на их соединенные руки, а затем вновь пристально посмотрела на Каллена.

- Но вспомни только:
Что если б был без милости закон,
Никто б из нас не спасся.
Мы в молитве
О милости взываем - и молитва
Нас учит милости.

Каллен не смог сдержать улыбки при ее словах. Любого человека, процитировавшего Шекспира дословно, он назвал бы претенциозным уродом. Но когда его процитировала она, полная упорства и правды, он не мог смотреть на нее без страха.

Он знал, что она произнесла речь Порции из «Венецианского купца». Он был достоин милосердия и принятия его как человека, а не как ублюдка, несмотря на то, что именно в этом аспекте он действовал лучше всего. Он мог измениться. Он мог измениться, поскольку она верила в него.
Он никогда еще не чувствовал себя настолько преисполненным жизни.

Она медленно подняла свою руку и выпрямилась в полный рост. Не отводя от Каллена взгляда, она заговорила с Гарретом: - Скоро созвонюсь с вами, Гарретт.

- Спасибо, Изабелла, - ответил он, ошеломленный тем, что только что произошло.
Он напомнил себе проверить свое знание Шекспира.

Изабелла повернулась и направилась к двери, которую услужливо открыл для нее охранник. Когда она уже стояла на пороге, Каллен встал.

- Мисс Свон, - громко окликнул он.

Она развернулась, окидывая его фигуру взглядом.

- Да, Каллен?

Каллен улыбнулся ее игривому тону.

- До встречи в понедельник.

Глава 10: Искренность

Ложь обладает быстродействием, а правда — стойкостью. ~ Эдгар Дж. Мон.

Элис Брендон всегда была умным человеком с раздражающе развитой интуицией.

Еще в ранние годы родители заметили грани ее личности, отличавшие девочку от остальных детей, с которыми она общалась. Ей была присуща чуть ли не противоестественная зрелость - уже в четыре года она поведала отцу, что хочет стать учителем, чтобы «сделать мир лучше».

Элис пронеслась сквозь школьные годы с легкостью юного вундеркинда: расправлялась с экзаменами и конкурсами, возглавляя при этом бесчисленное количество клубов и общественных мероприятий, в которых только могла принять участие. Она была организатором по жизни и получала от процесса планирования такое удовольствие, которое по окончании колледжа могла принести только профессия учителя.

Она была если не самой, то одной из любимых преподавательниц в старшей школе Святого Мартина в техасском городе Остин, и в день ее ухода из школы родители, ученики и коллеги засыпали ее подарками, цветами и добрыми пожеланиями. Ее, несомненно, будет не хватать.

Она была огорчена из-за ухода, но вся правда в том, что она последовала бы за Джаспером Уитлоком и в Монголию, попроси он ее об этом, а Нью-Йорк был не так уж и далеко (или она внушила себе это сама). Джаспер был для нее всем: ее второй половиной, лучшим другом, и она знала наверняка, что они всегда будут вместе. Так подсказывала ее интуиция, а ей она доверяла как ничему другому в своей жизни.

Обстоятельства, при которых пара познакомилась, многие сочтут совершенно обыденными, хотя быстрота, с которой они завязали отношения (через два часа) и признались друг другу в любви (через два дня), может показаться некоторым, как минимум, стремительной. Но ни Джаспера, ни Элис это не волновало. Они оба этого хотели, и им было плевать на мнение остальных.

В один из летних дней Элис сидела в кофейне в центре Лондона, попивая свой любимый горячий шоколад и читая Хемингуэя, когда в двери заведения вошел светловолосый Адонис. Он был высок и строен, костюм, в который он был одет, облегал тело в таких местах, от созерцания которых сердце Элис пускалось вскачь.

Все посетители кафе, и мужчины и женщины, повернули голову в его сторону, и у всех на уме была лишь одна мысль: прекрасен.

Элис неотрывно смотрела на красавца-мужчину, пока он шел к прилавку и голосом с самым сексуальным техасским акцентом, который ей только доводилось слышать, заказывал капучино. Молоденькая девушка за стойкой залилась лихорадочным румянцем и выронила кружку с ложкой, торопливо выполняя его заказ.

Не успев понять и даже задуматься, что происходит, Элис почувствовала, как ноги сами несут ее к нему. Она еще никогда не подходила к мужчине. Конечно, она была уверенной в себе, когда дело касалось противоположного пола, но обычно это происходило, когда в руке у нее был бокал с алкогольным напитком, которому предшествовало несколько других.

Подождав, пока он заберет напиток и расплатится, она осторожно коснулась его локтя, чтобы привлечь внимание. Он обернулся, и их взгляды встретились.

С тех пор они вместе.

Элис поехала за Джаспером из Лондона в штат Вашингтон, потом в Нью-Йорк, и еще никогда не была так счастлива, особенно сейчас, когда на самом важном пальце ее левой руки красовался большой бриллиант огранки "принцесса". Нельзя сказать, что без него она не была бы счастлива, но кольцо символизировало собою все, что она обрела со своим женихом: любовь, доверие, дружбу, чувство целостности.

Джаспер выждал какое-то время, прежде чем сделать предложение, спланировав романтический ужин с полуночной прогулкой, но, как и многое в их с Элис отношениях, все произошло куда более естественно. Из всех возможных мест, где это могло произойти, случилось это за завтраком на кухне в одно безмятежное воскресное утро. Элис приготовила французские тосты со свежевыжатым апельсиновым соком - именно так, как любил Джаспер.

Он посмотрел на женщину, накрывавшую ему завтрак, и снова задумался о том, каким же счастливым типом он был. Элис была роскошна, нежна, честна и заботлива. Он никогда не встречал такой женщины, а их в его жизни было достаточно. В ней было все, что он мог только пожелать, в чем мог нуждаться, и в это самое мгновение он понял, что настал идеальный момент. И вот так, в одних клетчатых боксерах с улыбкой шириной в дамбу Гувера, Джаспер Уитлок встал на одно колено и попросил Элис Брендон стать его женой, через два с половиной года после знакомства.

Следующий час парочка не поднималась с кухонного пола.

Честно говоря, у Элис давно возникало предчувствие, что это произойдет. Что-то в его улыбке и утренних поцелуях подсказывало ей, что грядет значимое событие. И интуиция в очередной раз ее не подвела.

Она станет женой Джаспер Уитлока, чего ждала с большим нетерпением.

Волнение пронеслось по ее телу, когда она решительно постучала в дверь квартиры Изабеллы. Она обожала Изабеллу. Та была замечательной подругой, с которой она за несколько лет разделила не одну сумасшедшую пьяную ночь. Расстояние разделило их физически, но их дружба была по-прежнему крепка и поддерживалась регулярными телефонными разговорами о последних новостях и сплетнях. Элис еще не сообщила подруге о предложении, желая дождаться личной встречи.

Изабелла распахнула дверь и, громко хлопнув в ладоши, подпрыгнула на носочках. Элис бросилась в объятья подруги, и обе принялись покачиваться из стороны в сторону как метроном, визжа и смеясь от радости, принесенной их воссоединением.

– Боже, как же я рада тебя видеть, – улыбнулась Изабелла, уткнувшись подруге в плечо.

– Знаю, – ответила Элис, обнимая ее крепче. – Так давно не виделись, черт возьми, Лебединая Шейка!

Изабелла рассмеялась и отошла, оглядывая подругу. Потрясающе стильная Элис выглядела как и прежде, ее черты стали чуть резче, но глаза и сумасшедшая прическа говорили о том, что Элис Брендон была все той же девчонкой, с которой Изабелла сошлась в колледже.

– Замечательно выглядишь, – заметила Изабелла, закрывая дверь и приглашая Элис в квартиру.
Но та не тронулась с места, глядя на подругу так, что у Изабеллы волоски на теле начали вставать дыбом.

– Что? – спросила она, широко распахнув глаза. – Почему ты так на меня смотришь?

– В тебе что-то изменилось, – тихо пробормотала Элис и посмотрела на нее, вскинув бровь.

Изабелла выглядела вполне обычно. Ее волосы стали длиннее, и она заметно похудела, но какое-то особое свечение, исходившее от нее, Элис оставить без внимания не могла. Изабелла всегда была красива, потрясающе красива, но было здесь что-то еще.

И это, по мнению Элис, было в самой Изабелле.

– Как его зовут? – быстро спросила она с решительным взглядом, нутром чуя, что была на верном пути.

Изабелла распахнула и захлопнула рот столько раз, что стала походить на золотую рыбку.

– Ч-что? – запинаясь, переспросила она и покачала головой. – Кого?

– Ты изменилась, – повторила Элис, прищурив глаза. – А снаружи ты выглядишь все так же, значит, изменилось что-то внутри. Ну, что происходит?

Она уперла руку в бок, и Изабелла была вынуждена признать, что даже после стольких лет этот жест был чертовски устрашающим.

– Ты чокнулась, – ответила она, фыркнув. – Шевели задом.

Элис нежно улыбнулась Изабелле, пальцем указавшей ей на диван, и неторопливо подчинилась.
– Просто делюсь наблюдением, – ответила она, вскинув ладони в защитном жесте.

– М-м-м, – скептически промчала Изабелла, бредя в сторону кухни. – Что принести тебе попить?

– Кофе подойдет, спасибо.

– Как всегда, с молоком и сахаром?

– О да. – Элис сняла куртку кремового цвета и повесила на спинку дивана. – У тебя шикарная квартира, Беллз, – заметила она, бродя по гостиной и осматривая картины на стенах и гармоничную палитру темно-коричневого, ярко-голубого цветов, подобранных Изабеллой к темному дереву.

– Спасибо, – крикнула Изабелла с кухни. – В последние дни я стала чувствовать себя здесь как дома. – Через мгновенье она появилась из кухни с двумя большими кружками в руках и отдала одну Элис, после чего обе подруги со вздохом опустились на диван.

– Так здорово, что ты снова рядом, Эл, – улыбнулась Изабелла, отпивая из кружки.

– Знаю, – ответила Элис, пожав плечами.

– Из всех возможных мест он получает повышение именно сюда, а?

– Ну, не совсем, – сказала Элис с широкой улыбкой. – Питер, брат Джаспера, возглавляет здесь офис, и ему очень хотелось, чтобы семья была рядом, так что получилось как бы…

– По протекции? – рассмеялась Изабелла.

– Ага, что-то вроде того! – присоединилась к ней Элис. – Но так здорово снова оказаться в Нью-Йорке. Я и не думала, что так соскучилась по нему.

– Я тоже по тебе скучала, девочка, – улыбнулась Изабелла, потирая руку Элис.

Следующий час они провели, вспоминая прошлое и смеясь, словно с их последней встречи прошло всего несколько дней, а не лет. В комнате царила атмосфера покоя и чувство свободы, окутывавшее женщин, когда они встречались, обсуждая все от политики до женских оргазмов.

– Ну, расскажи мне о тюрьме, – попросила Элис, когда Изабелла вручила ей еще одну кружку кофе.
Она заметила приятное волнение, отразившееся в ее карих глазах, но решила, что обдумает это позже.

– Она… – Изабелла замолчала и провела рукой по волосам. Она знала, что с Элис опасаться нечего. Она примет и поймет все, что делала Изабелла, и не станет читать лекций о безопасности и принятии неверных решений, и девушка тут же расслабилась. – Она совсем не такая, как я представляла.

Элис расплылась в широкой улыбке.
– Как это? Расскажи мне.

Изабелла собрала волосы и скрутила их у основания шеи, позволяя им рассыпаться по спине и плечам.

– Ученики просто удивительны. Сначала я боялась, была не уверена, но теперь… Я не могу представить себя за другим занятием. – Изабелла устремила взгляд в большое окно за спиной Элис, откуда открывался вид на Сохо, и улыбнулась сама себе.

Элис наблюдала за ней с мгновенье, понимая, что никогда не видела, чтобы Изабелла была так полна жизни, как в этот момент.

– Это замечательно, Беллз, – искренне порадовалась она.

Изабелла ответила кивком.
– Еще я провожу индивидуальные занятия, которые… мягко говоря, интересны.

Элис улыбнулась, когда в карих глазах Изабеллы снова промелькнуло волнение. Ее щеки покрылись легким румянцем, и она принялась покусывать нижнюю губу. Подруга в своем оживлении являла собой потрясающее зрелище, и Элис тут же решила, что непременно выяснит, что стало тому причиной.

Изабелла без умолку рассказывала Элис о своих занятиях, не упоминая имен, описывая ей все от моментов, от которых у нее волосы вставали дыбом, что бывало поначалу, до прекрасных мгновений а-ля слава-богу-они-наконец-то-понимают-о-чем-я-говорю.

– Ты выглядишь такой счастливой, Беллз, – искренне отметила Элис после непродолжительного молчания. – И черт меня дери, если это тебе не идет.

Изабелла покраснела и пожала плечами.
– Приятно наконец заниматься чем-то, что… – она глянула на Элис, – кажется правильным.

– Папа Свон тобой бы гордился, Изабелла, – тихо сказала Элис, подмигнув.

Элис знала все о желании Изабеллы исполнить обещание, данное отцу много лет назад. Потеряв собственную мать из-за лейкемии в пятнадцать лет, Элис понимала и уважала потребность Изабеллы быть верной своему слову, потому что сама каждый день следила за тем, чтобы исполнять желание своей матери – чтобы ее дочь «была счастлива».

– Я тоже так думаю, – согласилась Изабелла, водя указательным пальцем по краю кружки. – Я помогаю, Элис, и это приятно.

– Отлично, – ответила Элис, чокаясь с ней кружкой.

В этот самый момент Изабелла наконец заметила чертовски шикарный бриллиант, поблескивавший на бледной коже Элис. Она чуть не выронила кружку и поперхнулась кофе, пытаясь схватить подругу за руку, чтобы посмотреть поближе.