Трудности, возникающие еще в детстве 1 страница

Сюжеты и герои

Возраст от шести до десяти лет в психоанализе называется латентным

периодом. В это время ребенок старается увидеть, скорее узнать как можно

больше обо всем мире. В эту пору y него имеется лишь смутное представление

о своих целях в жизни.

Большинство детей начинают свою сознательную жизнь с желания жить

вечно и всегда любить своих близких. Но многие обстоятельства жизни через

пять-шесть лет могут заставить ребенка взглянуть на эти проблемы иначе. И

он может решить (что понятно из-за ограниченности его опыта) умереть

молодым или никогда никого больше не любить. С помощью родителей и всей

окружающей его среды он узнает, что жизнь и любовь со всеми их опасностями

все же достойны внимания. Постепенно он узнает мир и, оглядываясь вокруг,

мысленно спрашивает себя: "Что может произойти со мной в этом громадном

мире?" Он находится в постоянном поиске сюжета, к которому подошло бы его

сценарное оборудование, а также героя, который указал бы ему надлежащую

дорогу.

Сюжеты и герои живут в сказках и историях, содержащихся в книгах,

которые он читал сам, которые читали или рассказывали ему люди,

пользующиеся его доверием,- мама, папа, бабушка, дедушка, приятели или

детсадовский воспитатель, прошедший соответствующую педагогическую

подготовку. Процесс рассказывания сказок - сам по себе более реален и более

захватывающий, чем уже рассказанная сказка. Что происходит между ребенком и

матерью после сказанных ею слов: "А когда почистишь зубы, я расскажу тебе

сказку" - и моментом, когда, закончив сказку и улыбнувшись со словами: "Hy,

вот и все...", она плотно подтыкает под него одеяло? Каков его последний

вопрос и как она подоткнет одеяло после каждой рассказанной сказки? В эти

моменты жизненный план обретает плоть, тогда как рассказанная сказка или

прочитанная история дает ему "скелет". В него входят как части "скелета":

1) герой, на которого ребенок хочет быть похожим; 2) злодей, который

может стать примером, если ребенок подыщет ему соответствующее оправдание;

3) тип человека, воплощающий в себе образец, которому он хочет следовать;

4) сюжет - модель событии, дающая возможность переключения с одной фигуры

на другую; 5) перечень персонажей, мотивирующих переключение; 6) набор

этических стандартов, предписывающих, когда надо сердиться, когда

обижаться, когда чувствовать себя виноватым, ощущать свою правоту или

торжествовать. Если помогут внешние обстоятельства, то жизненный путь

человека может соответствовать плану жизни, сложившемуся на этой основе.

Поэтому психотерапевту очень важно знать любимую сказку или историю из

далекого детства пациента, ибо она может составлять сюжет его сценария со

всеми недостижимыми иллюзиями и будто бы неизбежными трагедиями этого

человека.

Излюбленная эмоция

В возрасте примерно до десяти лет y ребенка формируется эмоция,

которая будет преобладать в его жизни. Причем предварительно он как бы

"экспериментирует", поочередно испытывая чувства злости, вины, обиды,

испуга, недоумения, радости, торжества и т.д. На что-то в семье совсем не

обращается внимание, что-то с негодованием отвергается, но что-то из этого

"набора" "работает" и приносит свои результаты. Излюбленное чувство

становится чем-то вроде условного рефлекса, который также может сохраниться

на всю жизнь.

Поясним дело, прибегнув к теории, рассматривающей возникновение чувств

по аналогии с выигрышем в рулетку. Представим себе поселок из 36 домов,

выстроившихся по кругу y центральной площади, и представим себе, как где-

то, где рождаются дети, собирается родиться ребенок.

Большой Компьютер, ответственный за эти дела, раскручивает колесо

рулетки, шарик падает на цифру 17. Большой компьютер возглашает: "Следующий

ребенок идет в дом N 17". Колесо крутится снова, выпадает поочередно 23,

11, 26, 35, 31, и следующие пятеро детей идут в дома под этими номерами.

Через десять лет дети научились реагировать каждый своим собственным

образом. Тот, кто из дома 17, говорит: "В нашей семье, когда назревает

ссора, мы злимся". Тот, кто из дома 23, сообщает: "Когда назревает ссора,

мы чувствуем себя оскорбленными". Дети из домов 26, 11 и 35 вместе со всеми

их семьями чувствуют вину, испуг или недоумение. Тот же, кто попал в дом

31, говорит: "А мы, когда возникает ссора, стараемся выяснить, в чем дело".

Похоже, что номера 17, 23, 11, 26 и 35 станут неудачниками, а номер 31 -

скорее всего, победителем. Но, предположим, Большой Компьютер раскрутил

рулетку и выпали другие номера, или те же, но в другом порядке. Ребенок _А_

вместо дома 17 попал в дом 11 и стал пугаться вместо того, чтобы сердиться,

а _В_ из дома 23 поменялся местами с _F_ из дома 31. Тогда не _В_ будет

неудачником, а _F_ победителем, а наоборот.

Если отвлечься от сомнительной мысли о влиянии генов - будто

излюбленные чувства усваиваются генетически - то можно представить, что

пациент, привыкший, например, считать себя виноватым, мог бы, воспитываясь

в другой семье, быть из-за той же причины злым. А ведь каждый человек чаще

всего считает свое излюбленное чувство естественным или даже неизбежным в

той или иной ситуации. В этом заключается одна из причин, вызывающих

необходимость в работе психотерапевтических групп. Если через двадцать лет

те же шестеро встретятся в такой группе, и "ребенок" _А_, рассказав о своей

неудаче, закончит словами: "Я, естественно, разозлился", - ребенок _В_

скажет: "Я бы почувствовал себя оскорбленным", _С_ добавит: "Я бы считал

себя виноватым", _D_ испугался бы, _Е_ - испытал недоумение. А "ребенок"

_F_ (который, наверное, станет к этому времени психотерапевтом) скажет: "А

я бы выяснил, как можно поправить дело". Который из них прав? Каждый

непоколебимо убежден в естественности своей реакции. Правда же в том, что

ни одна из них не естественна; каждая усваивается или, точнее, избирается в

раннем возрасте.

Страх, недоумение, обида и т.п. - все это разновидности излюбленных

чувств, которые в любой группе с хорошим психотерапевтом легко определить в

соответствии с создавшейся ситуацией. Каждое из них избрано индивидом из

всех возможных чувств и постепенно стало "выигрышем", извлекаемым из игр, в

которых он участвует. Члены группы обычно это быстро схватывают и тогда уже

знают, что один из них руководствуется чувством, определяемым как "гнев",

другой - "оскорбление" и т.д.

Любой из членов группы будет шокирован даже предположением о том, что

его излюбленное чувство - не естественная, универсальная и неизбежная

реакция на ситуацию, с которой он столкнулся. "Злые" разозлятся на тех, кто

усомнится в искренности их чувств, а "оскорбляющиеся" почувствуют себя

оскорбленными.

Психологические "купоны"

Психологические "купоны" - это "валюта" трансакционного рэкета. В

детстве ребенок усваивает от родителей все, что надо чувствовать при

наступлении любых жизненных трудностей: оскорбление, вину, испуг,

недоумение, злость, смущение, удивление, негодование, торжество и т.д.

Любое из этих чувств может превращаться в рэкет, если человек привыкает

пользоваться им. Участвуя в играх, он может с помощью этой "валюты" собрать

приличный "урожай". Под эту категорию подпадает, например, значительная

часть так называемого естественного гнева y взрослых людей (обычно это: "Hy

что, попался, негодяй"). Ребенок в пациенте полон подавленного гнева и

ждет, пока кто-то даст повод для "оправданного" его излияния.

"Оправданного" здесь означает, что Взрослый поддерживает Ребенка,

говорящего Родителю: "Hy разве можно было не выйти из себя в подобных

обстоятельствах!" Освобожденный от родительской цензуры, он оборачивается к

обидчику: "Ха! Никто не может обвинить меня в несправедливости, так что ты

попался!" и т. д.

Психологические "купоны" многие люди используют так же, как и

коммерческие.

1. Психологические "купоны" чаще всего получают в дополнение к

повседневным трансакциям. Так, например, супружеская ссора обычно

начинается с какой-то мелкой реальной проблемы. Во время перебранки

Взрослый одного из супругов занимается своим делом (ссорой), а Ребенок (в

другом супруге) жадно ждет премиальных "купонов".

2. У тех, кто собирает психологические "купоны", имеются свои любимые

приемы. Например, привыкший сердиться уже не возьмет на себя вину за что-то

случившееся. Так, в четко структурированных супружеских играх все

возможности рассердиться обычно использует один из супругов, тогда как

другой берет на себя вину или остается в состоянии недоумения. В результате

оба "выигрывают", исполняя каждый свою роль. Встречаются, однако, люди,

испытывающие большой эмоциональный голод, поэтому они играют в "Оранжерею",

старательно культивируя в себе любое захватившее их мимолетное чувство.

Хорошие психологи умеют осмысливать все дуновения подобных чувств. Работая

в терапевтических группах, они передают это умение своим пациентам.

3. Некоторые люди каждый вечер перед сном перебирают свои обиды,

нанесенные им когда-то оскорбления. Некоторые делают это редко, а другие

вообще вспоминают только тогда, когда им скучно. Встречаются люди, которые

только и ждут хотя бы одного повода, чтобы вспомнить все обиды и

оскорбления, наконец взорваться и "бесплатно" продемонстрировать свои

эмоции. Некоторым нравится копить эти чувства, другие предпочитают

постоянно изливать их на окружающих.

4. Людям иногда нравится демонстрировать друг другу свои коллекции

болей, бед и обид, сравнивать, y кого их больше или меньше. Например,

некоторые компании можно сравнить с выставочным залом, в котором люди

демонстрируют свои психологические "купоны", обсуждая и оценивая поступки и

действия тех или иных своих знакомых.

5. "Магазин", где отоваривают психологические "купоны", имеет тот же

набор выигрышей, что и соответствующий торговый центр. За несколько

"купонов" можно получить порой какую-нибудь мелочь, например

пофантазировать о недоступной женщине или о супружеской измене. А за

солидную "купюру" можно выбрать что-нибудь крупное: право плюнуть на все

семейные неурядицы, развестись и уйти из дому или решить вопрос об уходе с

работы.

6. Большинство людей понимают, что психологические "купоны" на самом

деле не бесплатны, что за их коллекции надо платить, причем кому

одиночеством, кому бессонницей, а другим - повышенным кровяным давлением

или желудочными болями. В результате они перестают собирать "купоны".

Другие до этого могут так и не додуматься в течение всей своей жизни.

Некоторые люди, чувствуя опасность, все же продолжают играть, ибо без этого

жизнь им кажется слишком серой. Поскольку их образ жизни сам по себе не

оправдывает их существования, то они "украшают" его поиском поводов для

редких жизненных вспышек.

7. Некоторые люди предпочитают не играть, а говорить открыто, то есть

не навязывать "купоны" другим и самим не поддаваться ни на какие ухищрения.

Благодаря сэкономленной таким образом энергии эти люди готовы к более

адекватному выражению чувств в соответствующих ситуациях и с достойным

партнером. Иногда человек набирает "купоны" безо всяких проблем, а платит

за это кто-то другой. Так, профессиональный шулер может жить в свое

удовольствие, не думая об опасности разоблачения; подростки порой играют на

нервах старших, не испытывая угрызений совести. Однако в принципе тот, кто

собирает подобные "купоны", рано или поздно обязательно будет за это

"платить".

8. Некоторые люди склонны к приобретению "поддельных купонов". Они

воображают провокации там, где их нет и не может быть. В таких случаях

можно говорить о признаках паранойи. Таких пациентов в консультациях

психотерапевт обычно делит на два типа: а) пациент выискивает поддельные

несправедливости, а Ребенок в нем восклицает: "Смотри, что они мне

делают!"; б) пациент собирает поддельные добрые знаки, а Родитель в нем

удовлетворенно констатирует: "Они не смеют мне это сделать".

9. Пациенту очень трудно бросить собирать свои психологические

"купоны". Этот фактор обычно затрудняет работу психотерапевта, ибо для

выздоровления пациенту нужно не только пересилить себя, перестав играть, но

и отказаться от удовольствия использовать ранее полученные "купоны". При

этом надо помнить, что "прощения" жизненных обид совсем недостаточно: они

должны навсегда утратить всякий смысл с точки зрения новой жизни (если,

конечно, человек, всерьез расстается со своим сценарием). В жизни, как

показывает нам опыт, "простить" чаще всего означает положить "купоны" в

дальний ящик, а не уничтожить их совсем. Они так и будут лежать, пока дела

человека идут гладко, но как только нагрянет новая обида, они вытаскиваются

на свет, добавляются к свежим обидам, только что полученным, и начинают все

вместе подсчитываться: хватит ли на "крупный приз"? Так, алкоголик может

"простить" свою жену, которая отнимала y него флягу с вином. Но если она

"споткнется" вновь, он уже не ограничится просто выпивкой, а соберет в кучу

все "купоны", то есть оскорбления и обиды, накопившиеся за годы брака, и

уйдет в такой загул, который закончится скорее всего белой горячкой.

До сих пор ничего не было сказано о добрых чувствах, таких, как

правота, триумф или радость. "Купоны" правоты чаще всего не очень-то

заметны, поэтому не представляют ощутимой ценности. Они ни на что не

обмениваются, кроме повышенного радостного настроения. "Купоны" триумфа

отливают блестками, а потому не пользуются успехом среди людей с хорошим

вкусом. Они, однако, обмениваются на бесплатные празднества и могут быть

использованы с толком - доставлять удовольствие многим людям. Радость, как

и отчаяние, - подлинное чувство, а не выигрыш в игре, поэтому можно

говорить о чистом золоте радости, как мы говорим о черной ночи отчаяния.

Люди, собирающие "коричневые купоны" (дурные чувства, неприятные

ощущения), опасаются "золотых купонов", предлагаемых в форме комплиментов и

красивых жестов. Они легко обходятся с привычным для себя дурным чувством,

поэтому не знают, как относиться к доброму слову, в связи с чем либо

отклоняют комплимент, либо отворачиваются, сделав вид, что его не

расслышали. Кроме того, собиратель "коричневых купонов" может самый

искренний комплимент превратить в намеренное оскорбление. Вместо того чтобы

отклонить его или притвориться недослышавшим, он превращает его в

поддельный "коричневый купон". Приведем распространенный пример: "Милый, ты

сегодня прекрасно выглядишь!" Ответ: "Я знаю, тебе казалось, что я плохо

выглядел на прошлой неделе". Еще один пример: "Какое y тебя прекрасное

платье!" Ответ: "Значит, вчерашнее тебе не нравилось!" Превращать

комплименты в обиды и оскорбления очень легко. Это делают люди, которые не

задумываются о том, как портят они жизнь не только себе, но и всему своему

окружению. Если окружающие люди сами не провоцируют, не оскорбляют, не

пугают такого человека, то он может начать игру с целью заставить их это

делать. В игре он "бесплатно" причинит кому-то боль, страх, а потом и

дополнительное страдание.

Между психологическими и коммерческими "купонами" есть определенное

сходство. Будучи раз использованными, они ни на что уже не годны, но

некоторые люди любят ностальгически поговорить о них. Ключевое слово здесь

- "вспомни". Человек в обычном разговоре, наверное, скажет: "Ты помнишь,

как..." "Помнишь, как мы ездили в горы?" - это воспоминание. Но когда речь

идет о "купонах", давно утративших ценность, появляется императивное

"вспомни": "Вспомни, что было по дороге в горы. Вначале ты задел крылом

машины телеграфный столб, к тому же ты забыл... а потом вспомни, как ты

себя вел, кроме того..." и т.д. Это застарелый упрек, не годный даже на то,

чтобы вызвать оправданную вспышку гнева. Юристы профессионально употребляют

слово "вспомните". Адвокат ответчика потребует: "Вспомните...", намереваясь

вытащить и продемонстрировать суду старые, поблекшие, а иногда и просто

поддельные "купоны" истца. Адвокаты - опытные коллекционеры, знатоки

психологических "купонов". Одного взгляда на такую "коллекцию", большую или

малую, им порой хватает, чтобы определить стоимость своей работы в том или

ином судебном процессе.

Неискренние супруги могут обманывать друг друга, взаимно предъявляя

использованные или фальшивые "купоны". Например, муж обнаруживает, что его

жена флиртует с хозяином фирмы, где она служит. Но случилось так, что ему

фактически пришлось спасать ее от насилия хозяина. Последовала бурная

сцена: она благодарила его, а он ее простил. Но впоследствии, напиваясь (а

это бывало часто), он вытаскивав это дело на свет божий, и ссора

повторялась снова и снова.

В переводе на язык "премиальных купонов" в первой сцене имел место

оправданный гнев. Жена от всего сердца благодарила мужа, а он ее

великодушно простил. Это было искреннее примирение, когда психологические

"купоны" были полностью использованы и в дальнейшем утратили ценность. Но,

как уже отмечалось, "простить" означает спрятать "купоны" в ящик до поры до

времени, несмотря на то, что они уже однажды были "оплачены". Однако

упомянутый муж каждый субботний вечер вытаскивал их и размахивал ими перед

лицом жены. А она, вместо того чтобы категорически прервать этот конфликт,

опять принимала виноватый вид, предоставляя мужу право на этот "бесплатный"

гнев. В свою очередь она подсовывает ему поддельный "купон" благодарности.

В первый раз благодарность была подлинным "купоном" чистого золота, но

вскоре стала поддельной и лживой, как самоварное золото, которое только в

пьяном угаре можно принять за настоящую драгоценность. Когда он бывал

трезв, они оба были честны друг с другом и считав инцидент исчерпанным.

Когда же он напивался, то они лгали друг другу. Он шантажировал ее лживыми

упреками, а она платила ему фальшивой монетой. Так что аналогия между

коммерческими и психологическими "купонами" почти абсолютна. С теми и

другими человек обращается одинаково, согласно тому, как он воспитан.

Большинство людей разменивают их и тут же о них забывают. Некоторые люди

приучены бережно хранить их и даже лелеять. Вспоминая о них, они

вздрагивают в предчувствии момента, когда все сразу можно будет "обменять"

на что-нибудь крупное. Так эти люди копят гнев и боль, страх и обиду,

держат их в затаенном состоянии, пока не появится возможность вырвать

какой-нибудь большой выигрыш.

Психологические "премиальные купоны" - нечто вроде эмоциональной

памяти, возможно существующей в форме постоянно возбужденных зарядов в

замкнутой электрической цепи. Содержащаяся в них энергия должна как-то

разрядиться. Время разрядки может быть частично определено генным

механизмом, а частично - приобретенными в детстве условными рефлексами, то

есть родительским "программированием".

Иллюзии

Детские иллюзии чаще всего связаны с поощрениями и наказаниями.

Поощряется хорошее, наказывается плохое. У маленьких детей обычно имеется

какой-нибудь Санта Клаус, который "следит" за их поведением и все

учитывает. Но он есть только y малышей. Дети постарше в него не верят, по

крайней мере они не примут за Санта Клауса дяденьку в маскарадном костюме,

появившегося в новогоднюю ночь. Больших детей от маленьких отличает именно

это неверие в новогоднего деда. Однако y больших детей, как и y взрослых,

имеется свой вариант Санта Клауса, причем y каждого - свой особенный.

Большинство людей всю жизнь ждут Санта Клауса или кого-то на него похожего.

Но y Санта Клауса есть противник. Если сам он - веселый старик в ярком

тулупе, который живет на Северном полюсе и таскает мешки с подарками, то

его противник - мрачная фигура в черном балахоне. Имя ее - Смерть. Весь

человеческий род как бы разделен на две половины: одни живут в ожидании

Санта Клауса (Жизни), другие - в ожидании Смерти, мрачной фигуры с косой в

руках. Это - главные иллюзии, на которых основаны жизненные сценарии многих

людей. Одни надеются всю жизнь, что когда-нибудь явится Санта Клаус с

подарками для победителей, другие не видят в будущем ничего хорошего, так

как все равно придет смерть, она и разрешит за неудачников все их проблемы.

Поэтому мы рекомендуем психотерапевту первый вопрос об иллюзиях задавать

такой: "О чем вы чаще думаете - о Санта Клаусе, который еще принесет вам

счастье, или о смерти?" Новогодний дед дает человеку "выигрышный билет" в

лотерее наподобие прекрасной пожизненной ренты или долгой молодости. Думы о

смерти ослабляют трудоспособность человека, предвещают раннее угасание

полового чувства и преждевременную старость.

Многие сценарии основываются на какой-нибудь иллюзии. Познать истоки

иллюзий - неизбежная обязанность сценарного аналитика. Анализ иллюзий важен

с трансакционной точки зрения, ибо дает повод и для обоснования "купонов".

Те, кто ждет Санта Клауса, обычно "собирают" комплименты, подтверждающие их

хорошее поведение, или "муки", чтобы возбудить к себе сострадание. Те, кто

ждет смерти, "коллекционируют" "купоны" вины, как бы играют со смертью,

чтобы показать, что встретят ее даже с благодарностью.

Иллюзии можно сравнить с магазинами, в которых обмениваются "купоны".

В двух таких "магазинах" имеется по одному набору правил. Если вести себя

хорошо и претерпеть достаточно мук, то можно набрать много различных

"купонов" и бесплатно получить дар от Санта Клауса. Если же, наоборот,

умножать вину, то "дар" может последовать из "магазина" Смерти.

Иллюзии - это те же самые "если только..." и "когда-нибудь...", на

которых люди порой строят свое существование. Во многих странах официальные

лотереи дают некоторым людям единственную возможность осуществить свои

мечты. И тысячи людей всю жизнь ждут свой счастливый номер лотереи. И в

каждом тираже кто-то правильно угадывает, и чьи-то мечты осуществляются. Но

вот что странно! Этот выигрыш не приносит чаще всего счастья. У большинства

людей подобные счастливые выигрыши утекают сквозь пальцы, и их обладатели

возвращаются в свое прежнее состояние. Это происходит, еще и потому, что

вся система иллюзий в представлении человека несет какие-то элементы

волшебства. Маленький ребенок уверен, что Санта Клаус спускается в трубу в

то время, пока он спит, и оставляет возле его кроватки красную машинку и

большой апельсин. Но для него это не просто машинка или апельсин, это

волшебные и единственные в своем роде игрушки, усеянные "алмазами и

изумрудами". Однако когда ребенок обнаруживает, что такой же маленький

красный автомобиль и апельсин оказались и y его приятеля, то он

разочарованно спрашивает: "И это все?" Родители теряются в догадках: "Что

же еще нужно, ведь мы купили ему то, что он хотел?" То же самое может

происходить со взрослым человеком, выигравшим по лотерее. Он вдруг

обнаруживает, что купленные им вещи такие же, как y других людей. Он

спрашивает: "И это все?", нередко утрачивая к ним всякий интерес. В общем-

то, иллюзии для многих людей значительно привлекательнее, чем сама

реальность. И сколь бы замечательной ни была реальность, очень часто ее

меняют на самую неуловимую и невероятную иллюзию.

Дети сами никогда не отказываются от своих иллюзий. Если ребенок

верит, что его родители волшебники, то частично потому, что это внушили ему

сами родители. Невозможно представить себе мать или отца, которые не

говорили бы своему ребенку: "Если ты сделаешь так, как я тебя прошу, y тебя

все получится". А для ребенка это означает: "Если я сделаю так, как они

говорят, то все мои мечты сбудутся по волшебству". Ребенок твердо в это

верит, и его веру почти невозможно поколебать. Если мечты не осуществились,

то не потому, что не помогло волшебство, а потому, что он нарушил то или

иное правило. И если он нарушил или забыл родительские указания, то это не

значит, что он утратил веру в свои иллюзии. Это означает, например, что он

не может больше выполнять предъявляемые требования (или никогда не мог).

Отсюда может возникнуть чувство зависти, насмешки по отношению к тем, кто

держится предписанного курса. Внутренний Ребенок в этом человеке еще верит

в Санта Клауса, а Бунтовщик возражает. Многие люди и в более старшем

возрасте не в состоянии сами расстаться с иллюзиями.

Родительское предписание в одном случае гласит: "Веди себя правильно,

и беда тебя не коснется" - девиз, повторяющийся на протяжении всей истории,

начиная с древнеегипетских поучений. В другом случае это предписание

гласит: "Мир стал бы лучше, если бы ты мог занять в нем достойное место.

Тогда ты обрел бы всемогущество и неотразимую силу". Удивительно, но, с

точки зрения ребенка, оба эти девиза основаны на одном и том же

родительском обещании: "Если будешь поступать так, как тебе сказано, я дам

тебе любовь и защиту, а без меня ты - ничто".

Для того чтобы пошатнуть первичные иллюзии, требуется огромная сила.

Особенно быстро исчезают иллюзии в военное время. Ужасающий образец

насильственного разрушения этой почти универсальной веры - известное фото,

на котором изображен польский мальчик примерно девяти лет. Он одиноко стоит

посреди улицы перед вооруженным эсэсовцем, на рукаве которого сверкает

эмблема с мертвой головой, а в руках - пистолет. Испуганные глаза ребенка

говорят: "Но мама мне сказала, если я буду хорошо себя вести, то со мной

ничего не случится". Жестокий психологический удар можно нанести маленькому

человеческому существу, если дать понять ему, что добрая мама его обманула.

Именно этой муке предал фашистский солдат несчастного ребенка,

изображенного на фотографии.

Психотерапевт иногда пытается насильственно прервать иллюзии, но для

этого он должен руководствоваться глубокими знаниями и гуманностью, а также

явно выраженным добровольным согласием пациента. Психотерапевт может встать

перед необходимостью выбора: чтобы помочь пациенту, нужно подорвать

иллюзии, на которых основана его жизнь. Надо, чтобы пациент понял, что

должен жить в мире, каков он есть, а не в мире своих иллюзий. Это одна из

самых тяжелых задач, выпадающих сценарному аналитику: сказать пациенту, что

Санта Клаус не существует. Но осторожной подготовкой можно смягчить удар,

и, быть может, психотерапевт будет тогда прощен.

Одна из прекрасных иллюзий детства - это появление человека на свет.

Когда ребенок узнает, откуда берутся дети, происходит крушение этой

драгоценной иллюзии. Для сохранения веры в чистоту своих родителей ему