Композиция внутреннего опыта 6 страница

Простая житейская истина " меньше говори, больше делай" не так уж плоха. Она учит нас идти своим путем и нести ответственность за себя. Это значит, что нам, возможно, придется и пострадать, но страдание – это жизнь, а не невроз. Опыт может быть болезненным, но не бессмысленным. " Иди своим путем" – эта формула для развития способности различать " да" и " нет" .

Речь

Речь является еще одной функцией контакта и имеет два измерения: голос и язык.

Голос. Человеческий голос часто воспринимается как музыка, как прототип выразительного средства. Когда музыканту говорят, что его инструмент достиг выразительности человеческого голоса, он воспринимает это как высшую похвалу. В актерском ремесле голос едва ли не главное средство выразительности. Один из наиболее замечательных примеров использования человеческого голоса в театральном действии – японский театр Кабуки, где " инструментом" является весь диапазон голосовых возможностей – от речи до стенаний, от шепота до рычания.

Все эти возможности так или иначе присутствуют в любой коммуникации. Простая фраза " Как поживаешь?" в зависимости от интонаций голоса может иметь разные оттенки – искреннюю заинтересованность в вашем самочувствии, теплое приветствие, вежливость, нетерпеливое желание приступить к делу, повод для разговора и т.п. Актеры учатся произносить одну и ту же фразу разными голосами, например, голосом несчастного, разочарованного человека, голосом человека в ярости, голосом влюбленного. Не нужно говорить, что любовь и ненависть звучат по-разному. И все же есть люди, которые не изменяют голоса.

Ларри был подавлен. Его голос звучал необыкновенно тускло, но он даже и не подозревал, насколько невыразительно его звучание. Я попросил его произносить слова нараспев, как в оперетте. Эта просьба развеселила Ларри. Когда он впервые пропел ответ на мой вопрос, его лицо просветлело, словно он заново родился. Ларри работал с своим голосом в течение всей сессии и в результате научился говорить так же выразительно и разнообразно, как и петь. Теперь он мог сравнить свой прежний невыразительный голос с новыми живыми интонациями. Но, увы, эффект через некоторое время исчез, и Ларри снова вернулся к своей прежней монотонности. Он был поражен и захотел снова оживить свой голос. Ларри сидел, низко опустив голову, и я попросил его сделать глубокий вдох и опустить голову еще ниже. Вздох перешел в стон. Пока Ларри продолжал стонать, его голос становился все глубже и глубже, и он почувствовал, как его голос воссоединяется с телом. Теперь Ларри осознал, что монотонным был не только его голос, и несмотря на свои стоны, почувствовал покой и единство с самим собой. Через некоторое время он снова мог говорить с живыми интонациями. Обретенная живость периодически оставляла его, но теперь он уже знал как ее восстановить, сначала в рамках терапии, а позже и самостоятельно.

Каждый человек прорабатывает определенные черты своего характера снова и снова, всякий раз надеясь достичь новой позиции, в которой он будет менее уязвим и более гибок. Терапия посвящает много времени работе с одной и той же темой. В каждом случае проработка продолжается до тех пор, пока многогранные формы проявления этой проблемы не будут проиграны и вытеснены другими, которые выступят на первый план. Ларри с его монотонным голосом нужно было выть, кричать, плакать, кривляться, шептать – то есть вытянуть наружу все незавершенные интонации голоса, которые дремали в нем до поры. Некоторые из этих голосов появились впервые, и в этом Ларри помогли другие участники группы. Новые интонации поразительно подошли для развития его потребностей в самовыражении. Когда он научится лучше осознавать эти потребности, его голос приобретет еще большую выразительную силу. Он, как ребенок, который быстро осваивает нехитрую игрушку, и требует другую, более сложную. Упражнения делают процесс игры лишь более гибким, чтобы сконцентрировать силы и способности для роста. Они никогда не заменят настоящего жизненного опыта, подобно тому, как утренняя зарядка не заменит 100-метровый кросс.

Кроме выразительности, голос имеет направленность и момент. Представьте, что у голоса есть мишень, в которую говорящий хочет попасть с помощью звука. Для человека, который станет такой мишенью, это будет акт агрессии. Но если к цели направляются с соблюдением допустимых норм, она будет достигнута. Если же говорящий груб, он может никогда не попасть в цель. Слишком грубый прорыв через границы другого человека вызывает сопротивление контакту. Некоторые слова пролетают мимо ушей слушателя, другие ходят вокруг да около и лишь немногие попадают в точку и дают возможность наладить хороший контакт.

Возможности голоса зависят также и от ситуации контакта. Некоторые голоса подходят для интимного, близкого контакта и не годятся для общения на дистанции. Другие голоса хороши на публике, при большом стечении людей, но " вянут" при общении лицом к лицу.

Уильям был блестящим оратором. Он умел удерживать внимание, и каждое его слово достигало слушателей в самом дальнем конце аудитории. Но когда Уильям беседовал с человеком один на один, даже если ему было интересно, он как будто продолжал говорить с большой аудиторией. Его слова перелетали через голову собеседника. Его было " слишком много" для одного человека, и собеседник вскоре начинал чувствовать подавленность и даже испытывать болезненные ощущения от общения с Уильямом.

Смех – это еще одно проявление голосового контакта. Как он звучит – мягко или в нем есть металлические нотки? Искренний он или деланный?

Один человек смеялся практически в любых ситуациях, даже когда для этого не было никаких поводов. Он хохотал во все горло, независимо от того, была ли ситуация забавной или она не вызывала смеха у других участников. Улыбки или тихое хихиканье были не в его репертуаре. Его смех выражал настойчивое требование присоединиться, ему хотелось любым способом завоевать дружбу собеседника. Сильная потребность в близости с людьми и нежелание искать более уместные формы выражения делали его подозрительным и жадным, а смех отражал это.

А вот Бен, постоянно " скулил" . Он рассказал воскресной группе о травме, которую пережил, когда узнал от врачей, что его слух резко ухудшается и он может стать глухим.. Такая человеческая беда могла бы вызвать сочувствие, но Бен рассказал об этом с такой извиняющейся интонацией, что участники группы в основном просто ее не восприняли.

Основной принцип гештальт-терапии – делать акцент на том, что существует, а не просто пытаться немедленно что-то изменить. Ничто не может измениться, пока не будет принято и признано. Только тогда оно может существовать само по себе и быть открытым для перемен. Учитывая именно этот принцип, я попросил Бена обойти комнату кругом, обращаясь с какой-нибудь просьбой к каждому из присутствующих. Такой опыт мог быть полезным ему, хотя и содержал некоторый риск, например, мог оказаться слишком унизительным и непереносимым для его чувствительной натуры. Однако даже унижение может способствовать переориентации, а кого-то может и мобилизовать. Но как бы там ни было, человек не склонен испытывать унижение.

Бен хотел разобраться, почему люди равнодушны к нему. Ему вполне хватало чувства самосохранения, чтобы найти внутреннюю защиту. Выполняя мое задание, он ходил по комнате, прислушиваясь к звучанию своего голоса. И когда, наконец, услышал в нем интонации попрошайки, искренне расхохотался и осознал, что ему совсем не надо выпрашивать сочувствия. Он обнаружил, что способен говорить о возможной потере слуха, как равный с равными. Сочувствие, которое он получил от присутствующих без принуждения, устранило дистанцию между Беном и остальными участниками группы.

Речь можно отнести к одному из вариантов дыхания. Она, в свою очередь, может быть важным фактором восстановления центральной роли дыхания как источника этой функции. Люди произносят слова при поддержке дыхания или мускулатуры. Они могут говорить на волне выдыхаемого воздуха или издавать звуки с помощью мускульных усилий голосовых связок. Если сделать вдох и полностью использовать его для произнесения звука, голос будет звучать слишком сильно. Конструкция голосовых связок не создана для такой тяжелой работы – она свободна для вибрации и резонанса. Когда голосовой аппарат делает не свою работу, голос становится резким, напряженным, в нем появляются металлические нотки. Если в процессе работы люди начинают понимать, как им помогает дыхание, они бывают сильно поражены теми изменениями, которые происходят с их голосом.

Язык. Язык – один из самых могущественных средств контакта. Содержание, окрашенность, простота, открытость – все эти характеристики определяют язык общения. Хорошие писатели знают, как обращаться с языком – у них это единственное средство контакта. Вот, что пишет Сартр в предисловии к книге Фанона " Презренные земли"[46]:

" Европейцы, вы должны открыть эту книгу и войти в нее. После нескольких шагов в темноте вы увидите незнакомых людей, собравшихся у костра; подойдите поближе и послушайте, как они говорят о своей судьбе. Они, наверное, заметят вас, но продолжат свою беседу так же тихо, не повышая голоса. Но это вы позволили им смотреть на огонь, только к вам обращен их разговор, и вы не должны отвечать этим зомби. Вы не нужны их сыновьям, огонь согревает их, и тени ложатся у их ног, но не вам освещать их. И пусть на безопасном расстоянии вы почувствуете себя воришкой – ночь губит холод. Идите, идите; откуда-то из тени появится рассвет и развеет их, это вы и есть зомби."

Сартр говорит очень ясно и делает ударение на том, к кому он обращается. Он описывает особое явление и вступает в контакт с силой, которая является лишь тонкой перегородкой, ее легко преодолеть.

Языковые привычки человека могут рассказать о нем, не меньше, чем он сам. Наиболее интересные исследования личности, написанные о Шекспире, анализировали его язык. Всегда существую люди с особой чувствительностью к тому, как они пользуются языком. Некоторые относятся к словам бережно, осторожно взвешивая их, как сухие горошины или пуговицы. У других слова льются, как вода, и исчезают, не оставляя следа. Они могут походить на яркую кричащую безделушку или восхищать нас искрометностью и щедростью. Некоторые люди пользуются преимущественно глаголами, другие – существительными. Третьи – опускают личные местоимения, четвертые – свободны и поэтичны в языке; пятые – аккуратны как чиновники.

Многословие – это один из способов сделать контакт мертвым. Профессор колледжа, которому, как воздух, был необходим живой контакт со студентами, после двух или трех сессий разговаривал со мной о том, как он обычно чувствует чужие оценки и сам оценивает эффективность взаимодействия. Я спросил его, какую оценку он поставит мне. Он ответил мне следующее (переписано с магнитофонной записи сессии):

" Я думаю, я уже говорил об этом с вами, и я собирался подумать об этом на прошлой неделе, когда вы сказали мне о том, что вы чувствуете и что важно для меня. А потом я думал об этом всю неделю, в том смысле, что это нереально, чтобы вы говорили об этом серьезно, но до тех пор, пока проблема в процессе решения, вы чувствуете важность чьего-то внутреннего мира, принимая сигналы из этого внутреннего мира. Значит, в оценочных терминах, этот конкретный пример, я рассматриваю как, с учетом того, что я чувствую нечто... и то, что относилось к связке учитель – студент, отец – ребенок, что-то вне контакта. Это интересно, и я думаю, почему меня так интересуют человеческие контакты, потому что вещи, о которых я думаю, кажется, имеют смысл, когда у меня есть возможность поговорить с кем-нибудь, и это производит на меня впечатление. По большому счету, моя оценка вас, в том смысле, в котором я чувствую, что выпадаю из контекста нашей сессии. С одной стороны, я чувствую терапевтический эффект, невзирая на мои мгновенные реакции, есть некоторый терапевтический успех, но, с другой стороны, возможность для реального взаимодействия, отталкиваясь от последней точки зрения, она, возможно, равна, или неравна, фактически существуют много людей, которые имеют больше опыта" .

Его рассуждения убедительно показали мне, какие трудности он испытывает при оценивании. Его скептицизм и интерес к теоретическим построениям перекрывают любые попытки дать мне оценку. Профессор продолжал бы в том же духе, но я хотел сфокусировать его на актуальных переживаниях в тот момент, когда он пытался оценить меня. Я спросил его, что он сейчас чувствует, и он ответил следующее:

" Я пытаюсь сформулировать мои мысли, чтобы ответить вам, и это должен быть ответ о том, что я чувствовал в ту сессию. Я стараюсь корректно и точно выразить, как мне кажется, то, что я думаю. Я стараюсь вернуть себя назад, в те прошлые занятия. Я думаю, что вы занимаетесь чем-то вреде экзистенциальной терапии, и я не вижу ее структуры, может быть, поэтому я чувствую что-то вроде неудовлетворения или трудности, и мне также кажется, что это может привести к чему-то вроде противоречия с экзистенциальной терапией, потому что она, по определению, не имеет структуры" .

Здесь я прервал его и попросил дать мне оценку в одном предложении. И он сказал: " Знак вопроса" . В этот момент он наконец сказал то, что думал, и между нами появилось чувство понимания и контакта, которое никак не возникало при его пространном объяснении.

Многословность этого человека была рекордной, но она может быть не так велика и даже не очень заметна. Люди, которые во что бы то ни стало хотят быть правыми во всем или стремятся предвидеть все возможные варианты, заняты собой настолько, что у них не хватает сил продолжить наметившийся и незавершенный контакт. Когда контакт имеет продолжение, человек не может сразу оказаться правым. Ощущение чьей-то правоты возникает при развитии отношений, как в игре в чехарду. Если бы профессор с самого начала ответил: " Знак вопроса" , – у него осталось бы много невысказанных соображений. И чтобы дать ему высказаться, я спросил бы его: " В чем же вопрос?" или сказал бы:" Не валяй дурака!" В любом случае у него была бы возможность освободиться от незавершенных переживаний.

Жаргон – это другой языковый маневр , который избавляет человека от излишних усилий при налаживании контакта. Он легко становится привычным для людей, знакомых друг с другом. Обычно они предпочитают не придумывать ничего нового. Жаргон – это готовый продукт, который не так уж плох, если у вас непритязательный вкус или вам лень искать другие средства самовыражения, или просто нет времени.

Самовыражение – это настоящий творческий акт, которому часто не придают должного значения, потому что люди и так слишком много говорят. Но порой слова для разных людей означают разное, да и для одного человека в разных контекстах могут иметь неодинаковый смысл. Слово может стать событием, которое вызывает к жизни удивительные ассоциации, воспоминания, желания, мечты. Каждое подлинное слово имеет свой собственный уникальный смысл. Жаргон сводит смысл до минимума. То же происходит и с контактом до тех пор, пока не будет произнесено нечто личное и индивидуальное.

Те, кому знаком специфический " язык" центров развития или терапевтических групп, всегда могут отличить его признаки. Иногда карикатуристы, которые посмеиваются над нашим запасом слов, помогают нам осознать погрешности нашего языка. Многим надоело слышать, что кто-то хочет " быть самим собой" . Эта формула мало понятна, пока не означает что-то определенное. Человеку хотелось бы сделать или пережить что-то, от чего он раньше отказывался. Но " быть самим собой" – это всегда присущее ему качество. Чтобы с ним ни случилось, он остается " самим собой" ! Пока он не узнает, что он есть, этот неудовлетворенный или не удовлетворяющий жаргонный " сам"не принесет ему пользы.

Другой вариант жаргона – манера называть простые действия сложным и заумным языком. Например, в некоторых группах люди не разговаривают, а "коммуницируют", не делятся своими чувствами, а проводят "шеринг", терапевт проводит не беседу, а "интервенцию". Отношения между людьми выражаются как серия тактических и стратегических маневров.

В таких случаях очень важно любым способом прояснить сказанное. Для этого можно попросить человека побыть тем, что он описывает. Если он говорит, что он радикал, можно предложить ему побыть радикалом и выразить это. Тогда он может сказать: "Я радикал, я кидаю камни"или "Я радикал, я люблю докапываться до сути вещей". Еще можно спросить о том, как ему удается быть радикалом, или где он бывает радикалом, или когда он бывает радикалом, при каких обстоятельствах он определил свой характер как радикальный.

Существует много других языковых "игр", которые прерывают контакт. Обстоятельное объяснение – одна из таких игр, когда объяснения доводятся до чрезмерной ясности. Один человек всегда любит рассказывать историю от начала до конца. О чем бы ни говорил, он наводит на слушателей смертную скуку, к тому же никто не знает, останется ли время для других, когда он наконец закончит свой рассказ. Он не беседует с людьми, а произносит нескончаемый монолог и при этом недоумевает, почему же слушателям так не нравится его общество.

Еже одна форма нейтрализации контакта – повторение за собеседником. Когда первые слова не приводят к контакту, кажется, что если их снова повторить, то это поможет. Примерно так же поступает нимфоманка, которая думает, что следующий мужчина принесет ей удовлетворение. "Да, но..."– знакомый оборот для нейтрализации. Перлз часто говорил, что никогда не обращает внимание на слова перед "но". "Я бы хотел прийти к вам на день рождения, но я очень занят"– это высказывание будет легче понять, если поменять две части фразы местами. А можно вообще выпустить фразу, идущую перед "но"и попросить человека сказать просто: "Я не могу прийти"или "Я не хочу приходить". Обычно "да, но"используется для того, чтобы смягчить основное сообщение. Если человек заковал свой язык в "железные доспехи", чрезвычайно трудно понять, что же он хочет сообщить. " Да, но..."– это сигнал быть более бдительными, чтобы отделить правду от фальши.

" Если бы только..."– тоже связка, по смыслу совпадающая с " Да, но...". К примеру, человек уговаривает свою жену: "Как было бы хорошо, если бы только не ее застенчивость"или "Она добилась бы успеха, если бы только она попробовала". Он произносит это в благожелательной манере и удивляется, что жена подавлена его словами. Ее чувства вызваны тем, что она увидела в них замаскированное пожелание видеть жену другой, не такой как сегодня.

Еще один способ сохранять формальный контакт – отвечать вопросом на вопрос. Это совершенно неконструктивный ход, который вводит собеседника в заблуждение. Но даже в вопросе можно распознать реальное сообщение. Есть вопросы, которые сами содержат некое сообщение. Человек, спрашивающий своего собеседника, любит ли он своего отца, возможно, хотел бы сказать: "Я не люблю своего отца". Это фраза, которую он не может произнести сам, но хочет услышать ее от другого. Однако все выглядит как невинный вопрос. Умение различать простое любопытство от скрытого сообщения – основа развития речевого контакта.

Часто язык бывает единственным средством общения, и малейшие изменения могут либо сделать контакт полноценным либо удалить на много миль от цели. Один весьма разговорчивый студент колледжа умудрялся наводить на окружающих скуку, даже когда высказывал интересные идеи. Он разбрызгивал фразы, как аэрозоль, не обращаясь ни к кому конкретно. Я попробовал помочь ему обращаться ко мне. Один способ – говорить со мной, глядя мне в лицо. Другой – обращаться ко мне всякий раз, когда он что-то говорит. Третий – начинать каждое предложение с моего имени. В конечном итоге он достиг цели, и не только в общении со мной. Всякий раз, когда я реагировал на обращение, его лицо сияло, а однажды он разразился таким счастливым смехом, как будто сделал мировое открытие!

Движение

Возможности контакта в движении лучше всего может продемонстрировать актер пантомимы. В своей работе он использует только движение, но с его помощью может показать все что угодно: вот он приходит к шефу просить повышения, вот он приезжий и спрашивает дорогу, вот он целует свою старую тетушку или хорошенькую кузину. Он не произносит ни, направляя внимание зрителей только на движение. Но в обычной жизни движение отступает на задний план, подчас незаметно оказывая влияние на наши контакты.

Райх в своих исследованиях, посвященных языку тела, утверждал, что движение занимает центральное место в контакте[47]. Движение может способствовать контакту, но может и прерывать или препятствовать ему. Даже входя в комнату, человек способен многое рассказать с помощью движений. Один входит свободно и легко, другой передвигается нескладно, рывками, словно марионетка, которую дергает за ниточки неумелый кукловод.

Внимание к движению либо способствует активности человека, либо мешает ему, когда он неповоротливо и неуклюже старается найти компромисс между импульсивным поведением и своими запретами. Вот как Райх[48] описывает такое поведение:

"...Это замещающая функция, она служит для защиты и отбора энергии. Это попытка найти согласие между конфликтующими силами... В результате энергия распределяется непропорционально".

В работе с движением есть два основных этапа. Первый – обратить внимание на значимые аспекты движений, когда они находятся в фоне. Следующий этап – придумать эксперимент, который даст направление тем жестам или словам, которые сопровождают движения.

Вот пример: Стив двигается скованно, идет по комнате воровской походкой. Когда ему сказали об этом, он вспомнил, что в детстве его постоянно поднимали на смех, потому что он сильно раскачивался при ходьбе. Чтобы избежать насмешек, он специально искал способ подавить избыточность своих движений и действительно почти преуспел в этом ценой напряжения в верхней части тела. В результате он добился явного несоответствия между движениями верхней и нижней частей туловища – наиболее распространенного расщепления. Тело Стива выражало полярные чувства. Верхняя часть бездействовала: руки висели, плечи опустились, грудь запала. Ниже пояса он был напряжен, его движения казались деланными, хотя в ногах чувствовалась сила и пружинистость. По его словам, только во время одиноких прогулок пешком он чувствовал себя свободно. Раньше это было его любимое занятие. Но когда вокруг появлялись люди, к нему снова возвращался контроль. Я попросил Стива несколько раз пройтись по комнате. Поначалу он был скован, но постепенно начал получать удовольствие от движений и перестал контролировать себя. Затем я попросил его помахать руками при ходьбе, как будто-то он летает. Когда он это сделал, его волнение возросло, и в первый раз Стив почувствовал согласие между верхней и нижней частями своего тела. Новое ощущение сильно отличалось от того, что он считал почти нормой. Когда он снова начал ходить по комнате, его плечи и руки уже двигались в согласии с торсом, а грудь уже не казалась впалой. Конечно, Стив может снова вернуться к прежним способам движения – не так просто избавиться от многолетних привычек. Но он сумел осознать свой способ контроля над телом и то расщепление, которое спровоцировал этот контроль.

Трудно поверить, что простое хождение по комнате и размахивание руками может что-то по-настоящему изменить. По нашим наблюдениям, упражнения требуют повторения и проработки до тех, пока не будут окончательно усвоены. Но даже временные результаты работы могут быть ценными. Когда движение является фигурой восприятия, оно выходит за пределы просто пластики и приобретает контекст жизненного опыта в качестве фона, который придает ему смысл. В вышеописанном примере смысл проявлялся в расщеплении личности Стива на резвость и осторожность, в чувстве, которое заставляло его прерывать контакт с другими людьми и в опыте, пережитом в группе. Его преследовали тяжелые детские впечатления, о которых он не вспоминал долгое время. Это только некоторые причины, побуждавшие его быть рациональным и не позволявшие радоваться жизни. Он неожиданно проявился весь, не похожий на себя в прошлом, и понял, что может быть цельным. Это не так легко забыть. Если вам удается показать человеку направление поиска, он больше не будет двигаться вслепую по наезженной колее. И хотя с точки зрения психотерапевтических достижений это не так много, помощь все же неплохая.

Немало можно понять, обратив внимание на то, как человек сидит во время контакта. В процессе беседы человек может подаваться вперед к собеседнику, наклонять голову, сидеть, сгорбив плечи, создавая разный контакт.

На семейном воркшопе[49], Пауль сидел на полу рядом со своей женой и жаловался на то, что Шейла беспрерывно "висит"на нем, то есть дотрагивается и прижимается, когда ему этого не хочется. Он принял "симметричную"позу, напоминающую статую Будды и оказался практически недосягаемым для атак жены. Пауль выглядел настолько недоступным, что казалось, ей придется потратить немало усилий для того, чтобы к нему "проникнуть".

Пауль был "закрытой фигурой"и подпускал к себе людей только по собственному усмотрению. Симметричность его позы свидетельствовала о потребности быть независимым от любых посягательств извне. Шейла делала Пауля "искривленным", и его позиция равновесия была защитой от опасности падения. Кроме того, это была защита от соединения с ней. Некоторые участники группы попытались опрокинуть Пауля, но он всякий раз побеждал. Он с трудом удерживал равновесие, однако, как Ванька-Встанька, все время возвращался к своей "симметричной"позе. Вскоре Пауль сам стал задаваться вопросом, зачем ему нужно немедленно возвращаться в исходное положение? Я попросил Шейлу использовать все силы, чтобы восстановить телесный контакт с мужем. Она снова стала ползать вокруг него, чтобы показать, что сделает все возможное, лишь бы быть к нему ближе. И тут стало очевидно, что Пауль не только сопротивляется опасности, но и сама близость воспринимается им как угроза. Именно это заставило его принять позу, в которой он выглядел таким недосягаемым.

В группе стали посмеиваться. Поддавшись общей доброжелательной атмосфере, Пауль ослабил напряжение мышц и уже без опасений позволил своей жене прижаться к нему. С этого момента даже его "симметрия"выглядела не такой застывшей. Но ему понадобится практика, чтобы найти собственные границы и принять близость, не боясь потерять себя.

Не меньшее внимание нужно уделять более тонким деталям – жестам и движениям. Человек упорно кивает головой, определенно показывая собеседнику, что принимает контакт с ним. Человек качает головой из стороны в сторону, говоря о том, как он любит свою мать. Но эти движения головы одновременно отрицают его сообщение. Страх, восторг или удивление могут заставить слушателя открыть рот, как будто этим чувствам не хватает места внутри. Люди со скупой жестикуляцией сообщают о себе нечто противоположное, нежели люди, у которых широкие и открытые движения рук. Человек с напряженными ноздрями и опущенными уголками губ мог бы сказать: "Я дышу этим воздухом и говорю в вами, но я не одобряю ни этот воздух, ни вас". Когда учитель склоняется к маленькому первокласснику, он усиливает контакт.

Чувствительность и творческий потенциал психотерапевта могут помочь ему найти подходящие движения для каждого пациента. На это счет нет строгих правил, но есть некоторые рекомендации, способные помочь в работе.

Во-первых, терапевт может подтолкнуть пациента к тому, чтобы он прочувствовал свои актуальные движения. Все, что привлекает внимание к происходящему в настоящий момент, является основой для изменений. Мы ищем возможность восстановить доступ к настоящему, но человек может испытать боль, почувствовав то, что забыл или от чего отказался. С принятием этого появляется и сила для изменений, которая ведет человека в нужном ему направлении.

Если я обращаю внимание на то, что хожу, наклоняясь влево, на следующем шаге я могу обратить внимание на то, что за этим стоит. К примеру, я заметил, что меня клонит влево, и, кроме того, отмечаю, как я выбрасываю вперед свою левую руку. И когда я довожу это движение до конца, то понимаю, что это движение – сильный удар в челюсть хулигана, который существует в моем воображении или воспоминании. Когда я "отпустил на свободу"мою левую руку, яркие воспоминания и забытые переживания снова вернулись ко мне. Но сейчас я уже не боюсь, мне не больше не надо сдерживать движения своей руки. Незавершенное движение моей руки закончилось, а к моей левой стороне вернулась уверенность и она обрела новую свободу. Подавляя воспоминания, я продолжал бы оставаться кособоким.