Ньютон Хутон заходит в ресторан «Свинья на льду» и заказывает стакан воды. Как только официант Вальтер ставит стакан на стол, Ньютон поднимает его и выплескивает ему в лицо
- Ах! Извините, пожалуйста, - говорит Ньютон. - Я страдаю редкой тропической болезнью, называемой Хиби Джибис, и она вынуждает меня делать всевозможные жуткие вещи. Разумеется, позже я всегда действительно смущен.
- Ладно, все в порядке, - говорит Вальтер, вытирая лицо.
— Но я считаю, вам бы следовало пойти и навестить моего друга, психиатра доктора Филгуда.
Несколько недель спустя Ньютон Хутон возвращается в «Свинью на льду» и заказывает стакан воды у Вальтера. Вальтер приносит воду, ставит перед Ньютоном и тут же получает воду обратно, прямо в лицо.
- Я говорил тебе сходить к врачу и избавиться от этого!
- кричит официант.
- Я был у него, - отвечает Ньютон.
- Ну, и добился он чего-нибудь приличного? - бушует Вальтер.
- Да, добился, - отвечает Ньютон, - сейчас я совсем не смущаюсь после всего этого!
Рабби Нуссбаум и рабби Фельдман идут в ателье Маркаса Пинкаса и просят два черных костюма. Пинкас вручает каждому рабби костюм.
- Вы уверены, что они черные, а не темно-синие? - спрашивает рабби Нуссбаум, присматриваясь к материалу.
- Абсолютно черный, как раз для рабби! — отвечает Маркас Пинкас. - Ни следа синего.
Рабби покупают костюмы и выходят на улицу.
- Знаешь, - говорит рабби Фельдман, - меня немного беспокоит, что эти костюмы от Маркаса Пинкаса на самом деле не черные.
Тут как раз подходят две монахини.
- Скорей! — говорит Нуссбаум. — Открой сверток и сравни костюм с одеянием монахинь. Монахини всегда носят чисто черное, так что мы узнаем наверняка!
Фельдман вынимает пиджак и, когда монахини проходят рядом, говорит:
- Сестра, не скажете ли мне, который час? Пока та смотрит на свои часы, Фельдман быстро подносит пиджак к ее плечу для сравнения.
Когда монахини добираются в монастырь, мать настоятельница спрашивает, нет ли у них какого-то сообщения.
- Да, - говорит одна. - Мы встретили двух мужчин, которые выглядели евреями, но говорили на латыни.
- Латынь? - спрашивает мать настоятельница. - С каких пор евреи говорят на латыни?
- Да, — говорит монахиня, - я ясно слыхала, как один из них воскликнул: О! Маркас Пинкас Наебалнас! » (Marcus Pinkus Fucktus).
Когда муж неожиданно приходит домой, жена-француженка говорит: «Пьер, подвинься; мой муж дома!»
Жена-англичанка говорит: «Привет, дорогой! Можно, я представлю Гилберта?»
Жена-гречанка говорит: «Эй, Спиро! Задняя дверь все еще открыта!»
Жена-итальянка говорит: «Мама миа, Луиджи. Если ты собираешься застрелить нас всех, начинай с себя!»
И жена-еврейка говорит: - «Хаим, это ты? Тогда кто же со мной?»
Ковальский решает провести отпуск с семьей в Майами-Бич. Он загружает всех в свой старенький форд и держит курс вниз по флоридскому шоссе.
Три дня спустя он возвращается.
Что случилось? - спрашивает Яблонский, ближайший сосед. - Тебе не нравится Майами-Бич?
У меня не было возможности понять это, - объясняет Ковальский - Я двигался по шоссе, когда подъехал к большому указателю, где было написано: "Miami Beach - Left" (игра слов: left – налево, и переехал в другое место). Так что я развернулся и возвратился домой!»
Полдень в Вашингтонском зоопарке.
- Глянь на того, - говорит Марта, - он пялится на нас через решетку. Уж не разумен ли он?
- Ага, — говорит Джордж. - Тут что-то совсем странное.
- Да, он тоже ходит на своих задних ногах, - замечает Джордж, - и размахивает руками.
- Вот, — говорит Марта, - он получил арахис. Посмотрим, что он сделает с ним.
- Боже мой! - говорит Джордж. — Ты поверишь в это? Он знает достаточно, чтобы снять скорлупу, прежде чем есть его - совсем как мы.
- Тот другой, самка, да? - спрашивает Марта.
- Послушай, что она болтает ему. Похоже, он все-таки не обращает на нее большого внимания.
- Она, наверное, его подруга, - говорит Джордж.
- Они выглядят немного грустными, правда? - спрашивает Марта.
- В самом деле, - соглашается Джордж. - Полагаю, они желают быть здесь с нами, с гориллами!
Пэдди и Симус как-то в городе зашли позавтракать в фешенебельный ресторан. Они насладились традиционным ирландским завтраком из семи блюд и шести бокалов пива с куском сыра и получили счет.
Пэдди ощупывает свои карманы в поисках бумажника.
- Ах! Иисус! - говорит он. - Я оставил свои деньги. Симус, одолжишь мне немного?
Симус шарит у себя в карманах, а потом поднимает глаза:
- Ты представляешь, Пэдди, я оставил свои деньги тоже!
- Что же нам делать?
Несколько минут спустя Пэдди и Симус подходят к столику кассира, громко споря.
- Давай, я оплачу это, - говорит Пэдди.
- Нет! - требует Симус. - Я хочу платить! Они спорят минут пять перед растерявшимся кассиром, а потом Пэдди поворачивается к нему и говорит:
- Послушайте, как, по-вашему, кто должен платить за это?
- Не знаю, - говорит кассир. - Не имеет никакого значения, кто заплатит за это.
- Ладно, в таком случае, - говорит Пэдди, помахивая рукой из дверей, - вы и заплатите!
Температура супружества:
День свадьбы - сто градусов. Лихорадит. Джимми: «Сладкая моя конфетка». Джуди: «Милый мой голубок».
День спустя - пятьдесят градусов. Жара. Джимми: «Моя драгоценность». Джуди: «Любовь моя».
Два дня спустя - двадцать пять градусов. Тепло. Джимми: «Прелестнейшая». Джуди: «Милый».
Три дня спустя - пятнадцать градусов. Тепловато. Джимми: «Любимая». Джуди: «Дорогой».