Дорога на таренский перевоз 9 страница

— Ты заберешь меня в свой лагерь, Белоплащник? — Голос Морейн раздался внезапно сразу со всех сторон. Когда появились Дети, она отступила назад, под покров ночной темноты, и тени сомкнулись вокруг нее. — Ты будешь расспрашивать меня? — Она сделала шаг вперед, тьма заклубилась вокруг нее, отчего она показалась выше ростом. — Ты встанешь на моем пути?

Еще шаг, и у Ранда перехватило дыхание. Она стала выше, ее голова оказалась вровень с его головой, а он ведь сидел верхом на своем сером. Тени грозовыми тучами обрамляли лицо Морейн.

— Айз Седай! — выкрикнул Борнхальд, и пять мечей, выхваченные из ножен, блеснули в сумраке. — Умри! — Четверо других заколебались, но он тем же движением, что обнажил меч, нанес удар.

Ранд вскрикнул, когда жезл Морейн поднялся навстречу клинку, парируя удар. Эта изящная узорная деревяшка навряд ли смогла бы остановить разящую сталь. Меч скрестился с посохом, фонтаном брызнули искры, шипящий рев швырнул Борнхальда назад, на его товарищей в белых плащах. Все пятеро повалились на землю. Над мечом Борнхальда, упавшим подле Белоплащника, зазмеились усики дыма, клинок, сплавившийся почти у середины, согнулся под прямым углом.

— Ты посмел напасть на меня! — ураганом проревел голос Морейн. Тень вихрем кружилась вокруг нее, окутывая Айз Седай наподобие плаща с капюшоном; фигура ее уже сравнялась высотой с башней городской стены. Ее глаза свирепо смотрели вниз — великан, разглядывающий насекомых.

— Вперед! — крикнул Лан. Быстрым, словно молния, движением, он подхватил поводья кобылы Морейн и прыгнул в свое седло. — Скорей! — приказал Страж. Его плечи слегка задели обе створки ворот, когда жеребец под ним, словно выпущенный из пращи камень, устремился в узкую щель.

На миг Ранд застыл, глядя на происходящее широко раскрытыми глазами. Теперь голова и плечи Морейн возвышались над стеною. Стражники и Дети сбились вместе у стены караульной и пятились все дальше от Айз Седай. Лицо ее растворилось в ночи, но глаза, огромные, как полная луна, сверкнули на Ранда в равной мере и нетерпением, и гневом. С трудом проглотив комок в горле, юноша двинул каблуками по ребрам Облаку, и тот галопом рванул вслед за отрядом.

В пятидесяти шагах от стены Лан остановил их, и Ранд оглянулся. Над бревенчатым палисадом, словно башня, возвышалась окутанная тенями фигура Морейн, голова и плечи — еще более глубокая тень на фоне ночного неба, высокая, окруженная серебристым ореолом от луны, которую закрывала эта фигура. Пока юноша смотрел на эту картину с отвисшей челюстью, Айз Седай переступила через стену. Ворота, судорожно дергаясь, начали закрываться. Как только обе ноги Морейн оказались на земле за городской стеной, она разом обрела свой обычный рост.

— Придержите ворота! — выкрикнул за стеною нетвердый голос. Ранду показалось, что это Борнхальд. — Нам нужно догнать и схватить их! — Но стражники с прежним рвением продолжали закрывать ворота. Створки со стуком захлопнулись, и несколько мгновений спустя на скобы с грохотом упал засов, заперев ворота. Наверное, кое-кто из других Белоплащников не горит желанием, в отличие от Борнхальда, встать поперек дороги Айз Седай.

Морейн торопливо подошла к Алдиб, погладила белую кобылу по носу, а потом засунула свой жезл под ремень подпруги. На этот раз Ранду не было нужды смотреть на него, чтобы убедиться: на посохе нет даже щербинки.

— Вы были выше великана, — прерывающимся голосом сказала Эгвейн, приподнявшись на стременах. Больше никто не произнес ничего, но Мэт и Перрин бочком отводили своих лошадей подальше от Айз Седай.

— Была? — рассеянно произнесла Морейн, устраиваясь поудобнее в седле.

— Я же вас видела! — выдохнула Эгвейн.

— Ночью разум может сыграть плохую шутку; глаз видит то, чего нет.

— Для шуток сейчас не слишком-то подходящее время, — гневно начала Найнив, но Морейн оборвала ее.

— Да, для шуток времени нет. То, что мы приобрели в «Олене и Льве», можем потерять здесь. — Она оглянулась на ворота и покачала головой. — Если б только я верила, что Драгкар напал на след, оставленный нами на земле. — И добавила со вздохом, как бы примиряясь сама с собой: — Или если бы Мурддраал был действительно слеп. Если уж загадывать желание, с тем же успехом я могу пожелать чего-то совершенно несбыточного. Ладно, неважно. Им известен путь, которым нам придется идти, но если повезет, мы будем держаться на шаг впереди них. Лан!

Страж двинулся по Кэймлинскому Тракту на восток, остальные — за ним, стараясь не отставать; копыта мерно ударяли по плотно утрамбованному грунту.

Лошади шли легким шагом — в таком быстром темпе, которым они могли скакать часами без поддержки их сил руками Айз Седай. Но не успел пройти и час, как они двинулись по дороге, когда обернувшийся Мэт вскрикнул, указывая назад:

— Смотрите туда!

Все натянули поводья и взглянули назад.

Ночь над Байрлоном осветилась пламенем: как будто кто-то устроил костер размером с дом, огонь подкрасил подбрюшья туч красными отсветами. В небе кружились на ветру искры.

— Я его предупреждала, — сказала Морейн, — но он не отнесся к этому серьезно. — Словно откликаясь на расстроенный голос Морейн, Алдиб затанцевала вбок. — Он не отнесся к этому серьезно.

— Гостиница? — произнес Перрин. — Это «Олень и Лев»? Откуда вы знаете?

— А по-твоему, это просто случайное стечение обстоятельств? — спросил Том. — Это мог бы оказаться дом губернатора, но горит не он. И не склад какой-нибудь, и не чья-то кухонная плита, и не стог сена твоей бабушки.

— Возможно, в эту ночь Свет хоть немного сияет над нами, — сказал Лан, и Эгвейн с гневом обернулась к нему.

— Как можно так говорить? Горит гостиница бедного мастера Фитча! Могут пострадать люди!

— Если они напали на гостиницу, — сказала Морейн, — то, вероятно, наш уход из города и мое... проявление остались незамеченными.

— Если только Мурддраал не захотел, чтобы мы так считали, — прибавил Лан. Морейн кивнула в темноте.

— Наверное. В любом случае нам нужно поторапливаться. Сегодня ночью много отдыхать не придется.

— Вы с такой легкостью говорите это, Морейн! — воскликнула Найнив. — А люди в гостинице? Пострадают люди, хозяин гостиницы потеряет свое имущество, и все из-за вас! Прячетесь за всю вашу болтовню о том, чтобы идти в Свете, а сами готовы отправиться дальше, без всякой мысли о нем. Все его несчастья из-за вас!

— Из-за этих троих, — сердито произнес Лан. — Пожар, раненые, все происходящее — из-за этих вот троих. Раз приходится платить такую цену, значит, есть за что. Темному нужны эти ваши мальчики, а то, к чему он так жадно стремится, нужно держать от него подальше. Или же вы скорей позволите забрать их Исчезающему?

— Спокойней, Лан, — сказала Морейн. — Спокойней. Мудрая, по-вашему, я могу помочь мастеру Фитчу и людям в гостинице? Что ж, вы правы. — Найнив попыталась было что-то сказать, но Морейн отмахнулась и продолжила: — Я могу сама вернуться и оказать какую-то помощь. Не очень большую, разумеется. Это привлечет внимание к тем, кому я помогу, внимание, за которое они меня вряд ли поблагодарят, учитывая, что Дети Света в городе. А защищать всех вас придется оставить одного Лана. Он очень хорош, но если вас обнаружит Мурддраал с кулаком троллоков, то Лан в одиночку с ними не справится. Конечно, мы можем вернуться все вместе, однако сомневаюсь, что мне удастся провести нас всех в Байрлон незамеченными. И это раскрыло бы нас перед теми — кем бы они ни были, — кто устроил этот пожар, не говоря уже о Белоплащниках. Будь вы на моем месте, какое решение из двух возможных выбрали бы вы?

— Я что-нибудь сделала бы, — неохотно пробормотала Найнив.

— И по всей вероятности, вручили бы победу Темному, — отозвалась Морейн. — Помните, чего — кого — он хочет. Мы ведем войну точно так же, как любой в Гэалдане, хотя там сражаются тысячи, а здесь нас — всего восемь. Мастеру Фитчу я пришлю достаточно золота, чтобы он отстроил заново «Оленя и Льва», золото, которое нельзя будет отследить от Тар Валона. И к тому же помогу каждому пострадавшему. Что-то большее только подвергнет их опасности. Все далеко не так просто. Я надеюсь, вы понимаете. Лан.

Страж повернул коня и вновь возглавил колонну.

Время от времени Ранд оборачивался. Ему удалось разглядеть только зарево в облаках — и все, а потом даже оно растворилось во тьме. Он тешил себя надеждой, что с Мин ничего не случилось.

Было все так же темно, хоть глаз выколи, когда в конце концов Страж съехал с утоптанной до каменной твердости дороги на обочину — а за ним и весь отряд — и спешился. Ранд прикинул, что до рассвета осталась пара часов. Они стреножили лошадей, по-прежнему оседланных, и разбили лагерь, не разводя костра.

— Один час, — предупредил Лан, когда все, кроме него, завернулись в одеяла. Ему предстояло стоять на страже, пока остальные спят. — Один час, а потом — в путь.

Тишина опустилась на отряд.

Через несколько минут Мэт произнес шепотом, который едва долетел до Ранда:

— Интересно, а что сделал Дав с тем барсуком?

Ранд молча покачал головой, а Мэт помолчал. Потом произнес:

— Знаешь, Ранд, я считал, что ничто не предвещает плохого. Никаких признаков угрозы, с тех пор как мы переправились через Тарен, и вот мы — в городе, вокруг нас стены. Я думал, что нам ничего не угрожало. А потом этот сон. И Исчезающий. Будем ли мы когда-нибудь вновь в безопасности?

— Пока не окажемся в Тар Валоне, — произнес Ранд. — Так она нам говорила.

— А потом мы будем под защитой? — тихо спросил Перрин, и все трое посмотрели на затененный силуэт, которым была Айз Седай. Лан растаял во тьме; он мог быть где угодно.

Вдруг Ранд зевнул. При этом звуке его друзья нервно дернулись.

— По-моему, нам нужно немного поспать, — сказал Ранд. — Утро вечера мудренее.

Перрин тихо произнес:

— Ей нужно бы что-то сделать.

Никто не ответил.

Ранд поерзал на боку, стараясь устроиться поудобнее на твердом корне, перевернулся на спину, потом перекатился дальше от камня и еще одного корня, врезавшихся в поясницу. Место для привала было не очень подходящим, оно совсем не походило на поляны, что выбирал Страж раньше, когда отряд двигался на север от Тарена. Ранд уснул с мыслью о том, какой сон ему приснится от корней, вдавившихся под ребра, и проснулся от прикосновения Лана к его плечу, — ребра ныли, и благодаря этому никаких снов, даже если они и были, юноша не помнил.

До сих пор вокруг лежали предрассветные сумерки, но как только одеяла были свернуты и приторочены к седлам, Лан вновь повел отряд дальше на восток. После восхода солнца путники, еще сонные, позавтракали хлебом, сыром и водой, не слезая с лошадей и не останавливаясь, кутаясь в плащи на пронизывающем ветре. Все, кроме Лана, разумеется. Он тоже завтракал, но глаза его затуманены не были, и он не ежился от холода. Лан переоделся в свой меняющий цвета плащ, и тот вился вокруг него, переливаясь серым и зеленым: единственное, чему Страж, уделял внимание, — чтобы правая рука его была свободна. Лицо Лана сохраняло бесстрастное выражение, но глаза все время рыскали по сторонам, словно он в любой момент ожидал нападения из засады.

Глава 18

КЭЙМЛИНСКИЙ ТРАКТ

От Северного Большака, проходящего через Двуречье, Кэймлинский Тракт не сильно отличался. Будучи, разумеется, значительно шире и по всем признакам гораздо более наезженным, он представлял собой плотно утоптанную полосу земли, по обочь ее стояли деревья, которым в Двуречье было не место, особенно из-за того, что там листва сохранилась только на вечнозеленых деревьях.

Однако к полудню сам вид местности изменился — дорога пошла среди низких холмов. Два дня она вилась между склонов, иногда проходила напрямик, когда холмы были слишком широки и увели бы далеко в сторону и если не требовалось чересчур много трудов, чтобы срезать часть склона. Полуденное солнце каждый день немного смещалось, из чего следовал вывод, что дорога, хоть на первый взгляд и прямая, постепенно отклонялась к югу, по мере того как шла все дальше на восток. Когда-то Ранд просто наяву грезил над старой картой мастера ал'Вира, — добрая половина мальчишек предавалась над нею несбыточным мечтаниям, — и ему припомнилось, что тракт обходит нечто называемое Абшерским Всхолмьем и потом достигает Беломостья.

Время от времени Лан заставлял всех спешиваться на вершине какого-нибудь холма, откуда открывался хороший обзор дороги в оба конца и окрестностей. Страж внимательно осматривал все вокруг, пока остальные разминали ноги или, присев под деревьями, наскоро перекусывали.

— Вообще-то сыр я люблю, — заметила как-то Эгвейн на третий день после отъезда из Байрлона. Она сидела прислонившись спиной к старому пню и с недовольной гримасой разглядывая обед, который опять был таким же, как завтрак, и каким, скорее всего, должен быть и ужин. — Сейчас бы чаю. Вкусного горячего чаю!

Девушка поплотнее закуталась в плащ и подвинулась, тщетно стараясь спрятаться от кружащегося ветра.

— Чай из плосколиста и андилейный корень, — говорила Найнив, обращаясь к Морейн, — лучшее средство от усталости. От них яснее в голове, и они снимают боль в утомленных мышцах.

— Уверена, что именно так, — тихо произнесла Айз Седай, искоса глянув на Найнив. Челюсти Найнив на миг сжались, но она продолжила прежним тоном:

— Значит, если вам нужно двигаться без сна...

— Никакого чая! — резко сказал Лан Эгвейн. — Никакого костра! Мы их еще не видим, но они где-то там, позади, Исчезающий или двое, со своими троллоками, и им известно, что мы выбрали эту дорогу. Незачем точно подсказывать им наше местонахождение.

— Я ничего не просила, — пробормотала Эгвейн из-под плаща. — Просто сожалела.

— Если им известно, что мы на дороге, — спросил Перрин, — то почему бы нам не пойти напрямик к Беломостью?

— Даже Лан не может двигаться по бездорожью так же быстро, как и по тракту, — сказала Морейн, перебивая Найнив, — тем более не по Абшерскому Всхолмью. — Мудрая раздраженно вздохнула. Ранд задумался, что с ней такое произошло: в первый день она совершенно игнорировала Айз Седай, а последние два дня пыталась беседовать с нею о травах и лекарственных растениях. Морейн отъехала от Мудрой, продолжив: — Почему, по-вашему, тракт изгибается в обход холмов? И нам все равно пришлось бы вернуться на дорогу. Тогда мы могли бы обнаружить погоню впереди нас, а не позади.

Сомнения одолевали Ранда, а Мэт что-то пробурчал о «долгом кружном пути».

— Хоть одну ферму вы видели этим утром? — спросил Лан. — Или, может быть, дым из трубы? Нет, потому что на всем протяжении от Байрлона до Беломостья — глушь и безлюдье, а Беломостье находится там, где нам нужно пересечь Аринелле. Потому что к югу от Марадона, что в Салдэйе, единственный мост, соединяющий берега Аринелле именно в Беломостье.

Том фыркнул и расправил усы:

— А что помешает им получить нечто — кого-то — желаемое в самом Беломостье?

С запада донеслись пронзительные вопли рогов. Лан дернул головой, обернулся, пристально вглядываясь в ленту дороги позади отряда. Ранд ощутил знобкий холодок. Но оставшийся спокойным внутренний голос подсказал: миль десять, не больше.

— Ничто им не помешает, менестрель, — сказал Лан. — Положимся на Свет и на удачу. Но сейчас мы знаем наверняка: там, позади нас, — троллоки.

Морейн вытерла руки.

— Нам пора в путь.

Айз Седай села в седло.

После этого и все остальные вскарабкались на лошадей, их не в меньшей мере подстегнули проревевшие вновь рога. На этот раз первым рогам вторили другие: отдаленный ответ донесся с запада погребальным стоном. Ранд был готов прямо с места погнать Облако галопом, и все тоже немедля подобрали поводья. Все, кроме Дана и Морейн. Страж и Айз Седай обменялись долгими взглядами.

— Пусть они скачут, Морейн Седай, — наконец сказал Лан. — Я вернусь сразу, как смогу. Если я погибну, ты об этом узнаешь.

Положив руку на луку седла Мандарба, он взлетел на спину черного жеребца и галопом помчался вниз с холма. На запад. Вновь взревели рога.

— Да пребудет с тобою Свет, последний Лорд Семи Башен, — произнесла Морейн так тихо, что Ранд едва расслышал. Глубоко вздохнув, она повернула Алдиб на восток. — Мы должны ехать, — сказала Морейн и пустила кобылу неторопливой ровной рысью. Остальные тесной цепочкой следовали за ней.

Ранд повернулся в седле, чтобы взглянуть на Лана, но Страж уже затерялся среди низких холмов и голых деревьев. Она назвала его Лордом Семи Башен. Интересно знать, что это означает. Юноша не думал, что кто-то, кроме него, слышал эти слова, но Том покусывал кончики усов, а на лице у него застыло задумчивое выражение. Менестрель, видимо, знал многое, очень многое.

Рога позади отряда воззвали и вновь получили ответ. Ранд беспокойно поерзал в седле. На этот раз рога звучали ближе — юноша был в этом твердо уверен. Миль восемь. Может, семь. Мэт и Эгвейн оглянулись через плечо, а Перрин пригнулся, будто ждал, что его вот-вот что-то ударит в спину. Найнив подъехала к Морейн и заговорила с ней:

— Мы не можем ехать побыстрее? — спросила она. — Эти рога все ближе.

Айз Седай покачала головой.

— А почему они дали нам знать, что они уже здесь? Не для того ли, чтобы мы устремились вперед, не думая о том, что может нас там ждать?

Отряд продолжал ехать дальше той же равномерной рысью. Время от времени позади всадников трубно перекликались рога, и всякий раз ближе и ближе. О том, насколько ближе, Ранд старался не думать, но с каждым бьющим по нервам воплем эта непрошеная мысль тревожила его все больше. Пять миль, с беспокойством определил юноша, когда из-за холма позади отряда галопом вылетел Лан.

Страж поравнялся с Морейн, натягивая поводья.

— Троллоков не меньше трех кулаков, во главе каждого — Получеловек. Может, пять кулаков.

— Если вы оказались так близко, что увидели их, — встревоженно сказала Эгвейн, — то и они могли вас заметить. Они могут явиться за вами по пятам.

— Его не видели. — Найнив подтянулась, когда все посмотрели на нее. — Вспомни, я шла по его следу.

— Тише! — приказала Морейн. — Лан говорит, что там, позади нас, возможно, находится пять сотен троллоков.

Воцарилось ошеломленное молчание, потом вновь заговорил Лан:

— И они перекрыли седловину. Через час или меньше нас настигнут.

Словно размышляя вслух, Айз Седай сказала:

— Если их и раньше было так много, то почему их не использовали в Эмондовом Лугу? Если же нет, то откуда они здесь взялись?

— Они рассыпались цепью, чтобы гнать нас впереди себя, — сказал Лан, — впереди основных отрядов рыщут разведчики.

— Гнать — к чему? — размышляла Морейн. Словно бы в ответ ей на западе прозвучал отдаленный рог — долгий протяжный стон, на который сразу же откликнулись другие, все впереди отряда. Морейн остановила Алдиб; остальные последовали ее примеру, Том и двуреченцы боязливо озирались вокруг. Рога трубили впереди и позади. Ранду почудились в их кличах торжествующие нотки.

— Что нам теперь делать? — сердито спросила Найнив. — Куда идти?

— Все, что осталось, — север и юг, — сказала Морейн, больше размышляя вслух, чем отвечая Мудрой. — На юге — Абшерское Всхолмье, голое и безжизненное, и Тарен, через который не переправиться, и никаких лодок. На севере — до наступления ночи мы достигнем Аринелле, и там возможно встретить судно какого-нибудь торговца. Если у Марадона взломан лед.

— Есть место, куда троллоки не пойдут, — заметил Лан, но Морейн энергично мотнула головой:

— Нет!

Она жестом подозвала Стража, и тот наклонил к ней голову так, чтобы нельзя было услышать их разговор.

Рога беспрестанно трубили, и лошадь Ранда нервно переступала на месте.

— Они пытаются нас запугать, — процедил Том, стараясь успокоить свою лошадь. Голос его звучал наполовину гневно, а наполовину так, будто троллоки вполне в своих попытках преуспели. — Они стараются напугать нас, чтобы мы ударились в панику и бросились бежать сломя голову. И тогда они на нас накинутся.

Голова Эгвейн дергалась на каждый вскрик рогов, девушка пристально всматривалась то вперед, то назад, словно выискивала взглядом первых троллоков. Ранда подмывало поступить точно так же, но он старался не выдать этого. Юноша двинул Облако поближе к девушке.

— Мы идем на север! — объявила Морейн.

Отряд оставил дорогу и рысью направился по холмам, а рога продолжали душераздирающе причитать.

Холмы оказались низкими, но все время приходилось ехать то вверх, то вниз, ровных участков не было, а кругом стояли деревья с голыми ветвями, хрустел мертвый подлесок. Лошади старательно взбирались вверх по склону только для того, чтобы легким галопом спуститься по другому. Лан вел отряд размашистой рысью, быстрее, чем по дороге.

Ветви стегали Ранда по лицу и груди. Старые ползучие растения и вьюны цеплялись за руки, а порой норовили выдрать ногу из стремени. Пронзительные вскрики рогов слышались все ближе и чаще.

Как ни погонял всех Лан, двигаться быстрее всадники не могли. Каждый фут вперед — это фут или два вверх или вниз, а карабкаться по косогору было не так-то легко. А рога все приближались. Две мили, подумал Ранд. Может, и меньше.

Вскоре Лан начал тщательно высматривать путь, а сквозь жесткие черты его лица проступило выражение, столь близкое к беспокойству, которое Ранд увидел у Лана впервые. Один раз Страж, оглянувшись, даже привстал на стременах. Ранд видел там одни лишь деревья. Закончив осматривать лес, Лан устроился поудобнее в седле и неосознанным движением руки отбросил полу плаща, высвобождая рукоять меча.

Ранд с вопросом в глазах встретил взгляд Мэта, но тот лишь скорчил гримасу, кивнув на спину Стража, и беспомощно пожал плечами.

И тогда Лан заговорил, отрывисто бросая слова через плечо:

— Здесь рядом троллоки. — Отряд взобрался на вершину холма и стал спускаться по склону. — Скорей всего, разведчики, высланные перед главными силами. Вероятно. Если мы на них наткнемся, во что бы то ни стало держитесь возле меня и делайте то же, что и я. Нам нужно двигаться тем же путем, которым мы идем.

— Кровь и пепел! — пробормотал Том.

Найнив жестом приказала Эгвейн держаться ближе к ней.

Единственным укрытием для всадников могли служить разбросанные там и тут редкие рощицы вечнозеленых деревьев, но воображение Ранда, который пытался смотреть одновременно во все стороны, превращало замеченные краем глаза серые древесные стволы в троллоков. Рога звучали совсем близко. И вдобавок прямо впереди отряда. Юноша был в этом уверен. А сзади они все время приближались.

Отряд поднялся на вершину очередного холма.

Ниже них, только-только начав подниматься по склону, двигались троллоки, они несли с собой шесты с большими веревочными петлями или длинными крюками на концах. Много троллоков. Цепь вытянулась в обе стороны, насколько хватало глаз, но в центре ее, как раз напротив Лана, ехал верхом Исчезающий.

Казалось, когда на вершине холма появились люди, несколько мгновений Мурддраал был в нерешительности, но почти сразу выхватил меч с черным клинком, который Ранд вспомнил с отвратительным чувством тошноты, и взмахнул мечом над головой. Цепь троллоков дрогнула и двинулась вперед.

Меч Лана оказался у него в руке даже раньше, чем Мурддраал потянулся за своим.

— Держитесь возле меня! — крикнул Страж, и Мандарб бросился вниз по склону — на троллоков. — За Семь Башен! — воскликнул Лан.

У Ранда перехватило дыхание, и он, ударив серого каблуками по бокам, послал его вперед; весь небольшой отряд устремился вслед за Стражем. Юноша удивился, поняв, что сжимает в руке Тэмов меч. Вдохновленный кличем Лана, он обрел и свой собственный:

— Манетерен! Манетерен!

Ему вторил Перрин:

— Манетерен! Манетерен!

Но Мэт кричал:

— Карай ан Калдазар! Карай ан Эллисанде! Ал Эллисанде!

Голова Исчезающего повернулась от троллоков к атакующим его всадникам. Черный меч застыл над его головой, и дыра капюшона заходила из стороны в сторону, словно рассматривая приближающихся верховых.

Затем, когда люди врезались в цепь троллоков, Лан напал на Мурддраала. Клинок Стража скрестился с черной сталью из кузниц Такан'дара со звоном, подобным погребальному звону огромного колокола, отзвуки эхом прокатились по лощине, вспышка голубого огня рваной полосой полыхнула в воздухе.

Зверинорылые Полулюди роем кружились вокруг каждого человека, ловчие шесты и крюки качались и мотались вокруг них. Эти твари избегали лишь Лана и Мурддраала — те сражались один на один на пустом пятачке, копыта черных коней высекали искры, от ударов мечей летели искры. Воздух вспыхивал и звенел.

Облако вращал глазами и храпел, вставая на дыбы и лягая копытами рычащие острозубые морды. Массивные тела теснились вокруг Ранда плечом к плечу. Безжалостно пиная каблуками, Ранд сдерживал серого, заставляя того не обращать внимания на троллоков, и размахивал мечом с той небольшой долей умения, которое пытался вложить в него Лан, — кромсая вокруг себя, словно рубя дрова. Эгвейн! Он отчаянно искал ее, ударами ног посылая серого вперед, прорубаясь сквозь строй волосатых тел, словно круша подлесок.

Белая кобыла Морейн устремлялась вперед и умеряла шаг, отвечая на малейшие прикосновения руки Айз Седай к упряжи. С таким же суровым лицом, как у Лана, она наносила удары посохом. Троллоков охватывало пламя, которое потом с ревом ярко вспыхивало, оставляя на земле уродливые недвижные фигуры. Рядом с Айз Седай с неистовым упорством скакали Найнив и Эгвейн: зубы оскалены, как у троллоков, в руках — поясные ножи. Если троллоки подберутся к девушкам ближе, от этих коротеньких клинков толку будет мало. Ранд попытался направить Облако к женщинам, но серый закусил удила. Всхрапывая и взбрыкивая, Облако пробивался вперед, как Ранд ни дергал повод.

Вокруг трех женщин образовалось пустое пространство: троллоки пытались спастись от разящего жезла Морейн, но даже когда они старались убежать, она находила цель. Ревело пламя, троллоки выли от ярости и бешенства. Над ревом и воем с оглушительным звоном сталкивались мечи Стража и Мурддраала; воздух вокруг них высверкивал голубыми вспышками. Еще одна!

Петля на конце ловчего шеста скользнула по затылку Ранда. Неуклюжим ударом юноша разрубил шест надвое, потом ударил мечом козлинобородого троллока, который старался накинуть на него петлю. Сзади по плечу ударил крюк и запутался в плаще, рванув Ранда назад. Судорожно взмахнув руками, едва не выронив меч, юноша вцепился в переднюю луку, чтобы не свалиться с седла. Облако, пронзительно заржав, встал на дыбы. Ранд отчаянно цеплялся за седло и поводья; он уже чувствовал, что дюйм за дюймом соскальзывает, падая на крюк. Облако развернулся кругом; на миг Ранд заметил Перрина, наполовину вывалившегося из седла и яростно сражающегося за свой топор с тремя троллоками. Они держали коренастого парня за обе ноги и за руку. Облако рванулся вперед, и в глазах Ранда замелькали одни троллоки.

На юношу кинулся троллок, схватил его за ногу и с силой выдернул ее из стремени. Тяжело дыша, Ранд отпустил седло, намереваясь заколоть нападавшего. Крюк тотчас же потянул его из седла, на круп Облака; от падения на землю юношу спасла лишь мертвая хватка за поводья. Облако взвился на дыбы и заржал. И в тот же миг юноша почувствовал, что свободен. Троллок у его ноги воздел руки вверх и дико завопил. Вопили все троллоки, издавая жуткий вой, будто разом взбесились все собаки в мире.

Троллоки вокруг людей корчились на земле, выдирая на себе волосы, царапая морды. Все троллоки. Грызя землю, кусая ничто и воя, воя, воя.

Потом Ранд увидел Мурддраала. По-прежнему прямо сидя в седле бешено танцующего под ним коня, он все так же рассекал воздух черным мечом. Головы у него не было.

— До наступления ночи он не умрет. — Тому, с трудом переводящему дыхание, пришлось кричать, чтобы перекрыть неослабевающие вопли. — Еще не до конца. Так, по крайней мере, я слышал.

— Скачите! — сердито крикнул Лан. Страж уже присоединился к Морейн и другим двум женщинам, и они уже преодолели половину подъема на очередной склон. — Эти — еще не все!

И вправду, погребальной песней, заглушая визги катающихся по земле троллоков, вновь затрубили рога — на востоке, на западе, на юге.

Как ни удивительно, единственным, кого стащили с лошади, оказался Мэт. Ранд пустил серого рысью к другу, но Мэт уже с содраганием и гадливостью отшвырнул от себя петлю, поднял лук и без посторонней помощи влез в седло, хотя и потирая ладонью горло.

Рога лаяли сворой гончих псов, несущихся по следу оленя. Загонщики неумолимо приближались. Есле раньше Лан вел отряд уверенной рысью, то теперь он скакал вдвое быстрей, и лошади сейчас взбирались по склону живее, чем скакали раньше вниз с холма, а потом, едва не спотыкаясь, с разбегу взлетали на новый подъем. Но звуки рогов по-прежнему приближались, а вскоре, когда смолкли рога, стали различимы гортанные выкрики погони. И вот, когда люди достигли вершины холма, позади них на гребне только что пройденного появились троллоки. Макушка холма почернела от троллоков — орущих, воющих, с искаженными рылами-лицами, — а три Мурддраала впереди них распространяли вокруг себя волны ужаса. Два отряда разделяла лишь сотня спанов.

Сердце Ранда сжалось, словно старая виноградина. Трое!

Черные мечи Мурддраалов взметнулись как один; вниз по склону бурным потоком хлынули троллоки, над ними катились волны торжествующих криков, ловчие шесты качались над рядами.

Морейн слезла со спины Алдиб. Спокойными движениями она вынула что-то из сумки на поясе и развернула ткань. Ранд мельком заметил потемневшую поверхность резной кости. Ангриал. Айз Седай, держа в одной руке ангриал, в другой — жезл, повернулась, расставив ноги, лицом к атакующим троллокам и черным мечам Исчезающих, потом высоко подняла жезл и ударила им в землю.

Наши рекомендации