Дальнейшее получение парафиновых форм с материализованных органов 17 страница

II. Внетелесное действие живого человека, выражающееся в явлениях физических (факты телекинетические - движения предметов па расстоянии).
Раз признавши, что физические медиумические явления (из коих самые наглядные и убедительные - движения предметов без прикосновения к ним) существуют, мы должны признать бесспорным, что человек одарен способностью физического действия на расстоянии. Так как физическое действие по себе безлично, то невозможно утверждать, что данное физическое явление, напр, движение какого-нибудь предмета без прикосновения к нему, произошло через А. или через Б., принято приписывать его специально присутствию известного лица, называемого медиумом, и для нас всего важнее убедиться, что это действительно так; остальное будет только вопросом количества и качества. Что возможно для А., то может также более или менее быть возможным и для Б., присутствующего или отсутствующего на сеансе; и что возможно для А. на малом расстоянии, то может быть возможным для Б. на большом расстоянии; Б. мог бы проявиться, таким образом, в силу собственного медиумизма или в силу медиумизма А.; в таком случае мы получили бы физическое явление не только внетелесное, но и внемедиумическое в том смысле, что оно произошло не от самого медиума, а от воздействия на него другого живущего на земле лица. Раз факт умственного проявления на расстоянии существует, физическое действие также на расстоянии есть только его естественное дополнение, и наоборот.
Покуда перед нами только физическое действие, мы, разумеется, приписываем его влиянию медиума, но это заключение основано лишь на логическом правдоподобии; доказательство же тому мы получим в рубрике IV, где мы увидим, что данное физическое действие было произведено двойником медиума, которого видели в самый момент действия.
Опыты, проделанные вне спиритизма с целью доказать возможность внетелесного действия посредством явления физического, немногочисленны.
М-р Уэджвуд свидетельствует в следующих словах об опыте подобного рода, произведенном миссис де Морган, женою покойного проф. де Моргана и автором книги «От материи к духу» («From Matter to Spirit»):
«Что при известных условиях внетелесная сила духа способна вызывать физические действия, это может быть доказано примером, о котором я неоднократно слышал от миссис де Морган. У нее лечилась магнетизмом больная девочка, у которой проявилась способность к ясновидению; она иногда проверяла эту способность тем, что посылала ее во время сомнамбулического сна в различные места посмотреть и рассказать, что там делается. Однажды она пожелала, чтобы девочка пошла к себе домой. «Хорошо, - ответила она, - вот я пришла и знатно ударила в их дверь». Когда на другой день миссис де Морган наводила справку о том, что там в данную минуту делалось, ей на это ответили, и тут же хозяйка прибавила: «Какие-то озорники, сильно стукнув в дверь, удрали» («Light», 1883, р. 458; срав. «Hainan Nature», 1877, p. 264).
Наглядное доказательство этого факта мы увидим в рубрике IV, где двойник замагнетизироваиного субъекта был даже видим в то время, когда он производил физическое действие.
Вот что мы находим у проф. Перти об известной ясновидящей из Преворста: «Г-жа Гауфе могла заявлять себя своим знакомым ночью посредством стуков, которые раздавались как бы в воздухе, хотя глухо, но совершенно явственно. Однажды, когда она ночью постучала у Кернера (врач, специально ею занимавшийся и издавший ее биографию), о чем он ей ничего не говорил, она на другой день спросила его, не надо ли постучать опять» (Перти, «Мистические явления», 1872, т. II, с. 124).
Подобные же случаи встречаются и вне спиритизма и вне месмеризма. Вот что мы находим также у Перти. Швейцарец-студент в Базеле так часто посещал одно из тамошних семейств, что приход его узнавали по звонку. Позднее, будучи в Берлине и захворав корью, он с тоскою вспоминал о своих базельских друзьях, а в их доме в это самое время услыхали его звонок, так что все подивились его возвращению. Когда же отперли дверь, то никого не оказалось. Этот случай послужил поводом к тому, что о студенте навели справки в Берлине («Магикон», т. V, с. 495; Перти, там же, с. 125). Перти цитирует и другие случаи действия живых на расстоянии.
Вот пример стуков, произведенных вдали больной, которая спала и видела во сне, что она стучит; г. Гаррисон заимствует его из сочинения Генри Спайсера «Sights and Sounds»:
«У миссис Лауриссон (фамилия несколько изменена), проживающей в Лондон, есть сестра, живущая в Саутгемптоне. Однажды, когда последняя в полуденное время сидела у себя в комнате за работой, послышались три легких стука в дверь. «Войдите», - сказала она, но никто не появился. При повторившихся стуках она встала и отворила дверь; опять никого не оказалось. Как раз в то время, когда раздались стуки, болезнь миссис Лауриссон достигла кризиса, и она впала в бессознательное состояние. Придя в себя, больная рассказала, что, находясь под влиянием сильного желания видеть сестру перед своей смертью, она увидала во сне, что отправилась в Саутгемптон и постучала в дверь сестриной комнаты; что при вторичном ее стуке сестра показалась в дверях, но невозможность подойти к ней так взволновала больную, что она пришла в себя («Spirits before our eyes», p. 146).
Здесь же можно упомянуть про стуки, приписываемые лицам, умирающим вдали от своих родственников или друзей, так как стуки эти совпадали с последними минутами их жизни.
Так, г. Босуэль, проживая в Эдинбурге, трижды был разбужен ночью сильными стуками в наружную дверь; вставши посмотреть, он никого не увидал. Позднее он получил известие о смерти брата своего в Калькутте, и было дознано, что эти стуки раздавались именно в тот час, когда брат его был опасно ранен (см. подробности в «Light», 1884, р. 505).
Проф. Перти цитирует многочисленные факты этого рода в вышеупомянутом сочинении своем, в главе «О действии умирающих на расстоянии», т. II, с. 125 и следующие. В сочинении «Современный спиритизм» он цитирует по Даумеру «случай, где умирающий дед находящуюся у его постели дочь свою посылает за ее сыном, чтобы тот за него помолился, так как сам уже сделать этого не в состоянии, и в то же самое время сам духом переносится к внуку, сильно стучит в его дверь, называет его по имени и зовет к себе; вследствие чего тот одевается и на лестнице встречает мать, шедшую за ним; оба спешат к деду, который встречает внука с улыбкой, просит его молиться за него и через два часа тихо умирает» (с. 209).
Эти последние факты имеют, правда, характер анекдотический, но теперь, когда медиумические явления устанавливают неоспоримо факт внетелесного физического действия, - известия о подобных случаях, повторяющихся испокон веку, не могут не быть приняты во внимание для пополнения этой рубрики.
Можно еще возразить, что факты подобного рода не более как галлюцинации слуха и ощущения. Может быть, но, во всяком случае, это будут галлюцинации телепатические, т.е. вызванные психическим и внетелесным действием находящегося на расстоянии агента, а в этом вся суть; но когда имеешь под рукою медиумические факты, нельзя утверждать положительно отсутствие всякого физического действия в подобного рода явлениях.
Есть основание предполагать, что часть явлений в так называемых непокойных домах могла бы быть отнесена к этой рубрике. Это могло бы послужить предметом очень интересного исследования; насколько мне помнится, оно еще ни разу не было предпринято с этой точки зрения. Так, в известном сочинении Герреса «Мистика» (т. III французского перевода, с. 325), в главе «Стучащий дух в Тэдворсе», мы читаем, что по признанию нищего, посаженного в тюрьму, это он производил в Тэдворсе, в доме г. Монпесана, весь тот гвалт и беспорядок, которые так обстоятельно описаны Гланвилем в его известном сочинении «Sadducismus triumphatus», вследствие чего случай этот и сделался классическим; теперь я могу указать и на подлинные слова Гланвиля, (см. мое издание «Предвестники спиритизма», с. 419).
Прежде чем перейти к следующей рубрике, надо ответить на вопрос, который здесь естественно возникает: если медиумические явления во многих случаях не что иное, как внетелесное действие живого человека, то для чего же эти явления, одаренные собственной разумностью, не заявляют себя сами таковыми? Такие факты существуют, но я думаю, что ими вообще пренебрегали, как можно видеть из следующего наблюдения г. Гаррисона, бывшего издателя «Спиритуалиста»:
«В субботу 12 сентября 1868 года я отправился на частный сеанс к м-ру и миссис Маршаль, чтобы иметь длинный разговор с Джоном Кингом. Сперва мы сидели при свете и стуками было сказано: «Я ваш добрый дух-покровитель» (esprit familier). - «В таком случае скажите мне, кто же вы?» - «Хорошо, - это вы сами». Я обратился к миссис Маршаль и спросил ее, что бы это значило? Она ответила, что сама не знает, что никогда прежде ничего подобного не слыхала, что, быть может, это был мой двойник, так как говорят, что некоторые люди имеют своих двойников в духовном мире. Я тут в первый раз услыхал о человеческом двойнике, но то была слишком необычайная гипотеза, чтобы сразу принять ее. Поэтому я и порешил, что это было нечто иное, как шутка Джона Кинга. Я ответил: «Быть может, в темноте вы скажете мне более?» Стук ответил: «Да». Мы перешли в темную комнату, где в скором времени какие-то светящиеся, кометоподобные тела около фута длиною, с ядром довольно плотным и хвостом, оканчивавшимся светящейся точкой, по временам мелькали около нас в дугообразных движениях. Немного погодя голос около меня сказал: «Я - ваше духовное я; я говорил с вами в той комнате». Я все-таки думал, что это была шутка Джона Кинга, и не продолжал разговора, о чем я впоследствии всегда сожалел, так как теперь мы знаем, какую важную роль двойник, или нечто подобное двойнику, играет в очень многих спиритических явлениях («Спиритуалист», 1875, т. I, с. 129).
Мне помнится, что нечто подобное я читал у Hornung'a в его сочинении «Neue Geheimnisse des Tages», но не могу теперь найти этого места.

III. Внетелесное действие живого человека, выражающееся в появлении его образа (факты телефанические — явления двойников).
К этой рубрике относятся многочисленные факты, наблюдавшиеся во все времена и известные под названием появления двойников. Наука никогда не смотрела на них иначе, как на чисто субъективные галлюцинации. Но благодаря трудам Лондонского Общества психических исследований, воздвигшего себе вековечный памятник в капитальном труде своем «О прижизненных призраках»¹, это дешевое объяснение не может долее удержаться. Сотни фактов, собранных Обществом и проверенных со всевозможным тщанием, - фактов современных, полученных от самих очевидцев, - доказывают неоспоримо солидарность, существующую между явлением двойника и лицом живым, им изображаемым, так что если это и есть галлюцинация, то это, во всяком случае, галлюцинация правдивая (veridical, как выражаются авторы вышеупомянутого сочинения, а по-русски - вещая), т.е. соответствующая психическому действию, совершившемуся где-то вдали от того, кто видел явление. Поэтому мне совершенно бесполезно распространяться о примерах этого явления, тем более что приводимые мною в следующей рубрике случаи еще более соответствуют моей цели; но я должен остановиться на следующем соображении.
Теперь, когда мы знакомы с явлением материализации, мы имеем право допустить, что в некоторых случаях появление двойника может и не быть явлением чисто субъективным, но может также иметь и некоторую объективность, некоторый субстрат материальности - что сделало бы из этого рода двойников особый вид, представляющий переходную ступень от этой рубрики к следующей. Мы имеем несколько фактов, доказывающих, что это предположение не лишено основания.
Самый драгоценный, самый поучительный факт этого рода это, разумеется, факт обычного раздвоения Эмилии Саже, наблюдавшийся в течение нескольких месяцев целым пансионом молодых девиц и в то время, когда сама Эмилия была у них на глазах. Мы обязаны этим фактом Дэль-Оуэну, получившему его из первых рук - от одной из пансионерок, баронессы Юлии фон Гульденштуббе. Он сперва поместил о них краткую заметку в своем сочинении «Foot falls on the boundary of another world», которую Перти не преминул цитировать в своей брошюре «Realitat der Magisehen Krafte» (с. 367), но позднее более обстоятельные сведения, сообщенные самой баронессой Гульденштуббе, появились в «Light» (1883, р. 366), а так как случай этот в высшей степени замечателен и мало известен, то я и привожу его здесь целиком.

Обычное появление двойника Эмили Саже
«В 1845 году в Лифляндии, в тридцати шести милях от Риги и полутора милях от маленького городка Вольмара, существовало (да существует и теперь еще) воспитательное заведение для благородных девиц под именем пансиона Нейвельке, пользовавшееся самой лучшей репутацией. Директором его был тогда некто Бух.
В этом году в пансионе было сорок две воспитанницы, большею частью из лучших дворянских фамилий Лифляндии, и между ними тринадцатилетняя дочь барона фон Гульденштуббе, Юлия.
В то же время в пансионе была классная дама, девица Эмилия Саже, француженка из Дижона. Блондинка северного типа, с прекрасным цветом лица, светло-голубыми глазами и густыми светло-русыми волосами, худая и стройная, несколько выше среднего роста, она была покойного ровного характера, отчасти робкая и нервная по темпераменту. Здоровье у нее вообще было хорошее: в полуторагодовое пребывание свое в пансионе она хворала всего только два раза, и то несерьезно. Пансионское начальство во все время ее пребывания в заведении было вполне довольно ею, как умной и образованной девушкой, ревностно исполнявшей свои обязанности. В то время ей было тридцать два года от роду.
Несколько недель спустя по приезде Эмилии Саже странные слухи начали распространяться между воспитанницами. Когда случалось кому-либо, отыскивая ее, спрашивать, не знает ли кто, где она, некоторые девицы отвечали, что видели ее в такой-то комнате, на что кто-нибудь другой возражал, что этого быть не может, что ее сейчас встретили на лестнице или в каком-то отдаленном коридоре. Вначале, естественно, предполагали тут какую-либо ошибку, но как это стало повторяться чаще и чаще, то пансионерки стали толковать между собою, что это очень странно, и обратились с своим недоумением к другой воспитательнице, которая, быть может, действительно не зная, как объяснить это, ответила им, что все это вздор и фантазии, и посоветовала не обращать на эти глупые толки внимания.
Но вскоре стали происходить вещи, гораздо более странные, никак уже не объяснимые фантазией или ошибкой. Однажды Эмилия, давая урок в классе тринадцатилеток, к которому принадлежала и баронесса Гульденштуббе, что-то объясняя, писала на большой деревянной доске мелом, а ученицы внимательно следили за нею и вдруг, к великому своему ужасу, увидали двух Эмилий Саже, стоящих одна возле другой; из них одна с мелом в руке действительно писала, а другая только подражала ее движениям.
Случай этот взволновал все заведение. Было, несомненно, дознано, что каждая из бывших в классе учениц видела вторую фигуру и описывала ее и ее движения совершенно так же, как и все остальные.
Вскоре после того одна из воспитанниц, Антонина Врангель, получив позволение отправиться вместе с несколькими подругами на сельский праздник по соседству, доканчивала свой туалет, а Эмилия, всегда добрая и услужливая, помогала ей застегнуть назади платье. Обернувшись, Антонина случайно взглянула в зеркало и увидала там двух Саже, застегивавших ее платье. От неожиданности девочка упала в обморок.
Прошло несколько месяцев, а странные явления не прекращались. Иногда во время обеда двойник показывался стоящим за стулом своего оригинала, повторяя все его движения, только не имея ни ножа, ни вилки в руках. Раздваивалась одна фигура; видели ее как все сидевшие за столом, так и прислуга.
Однако двойник не всегда повторял движения своего оригинала. Бывало и так, что Эмилия вставала со стула, а призрак показывался сидящим на ее месте. Однажды Эмилия лежала с головною болью в постели, а Антонина Врангель, сидя возле, читала ей вслух и заметила, что больная вдруг сильно побледнела, осунулась, точно собиралась лишиться чувств. Испуганная девочка спросила, не хуже ли ей, но воспитательница ответила слабым, едва слышным голосом, что она чувствует себя все так же. Несколько секунд спустя Антонина, взглянув вокруг себя, увидала фигуру Эмилии, ходившую взад и вперед по комнате. На этот раз девочка настолько совладала с собой, что ничем не выдала своего испуга и даже не сказала больной ни одного слова о виденном, а вскоре сошла вниз, где обратила на себя общее внимание подруг своим побледневшим личиком, и тут только все им рассказала.
Самый же замечательный случай вполне самостоятельного действия обеих фигур происходил следующим образом.
Однажды все воспитанницы, в числе сорока двух, были собраны в одной комнате за классом рукоделия; сидели они в большой зале первого этажа, с четырьмя огромными окнами или, скорее, зеркальными дверями, выходившими в довольно обширный сад. Посреди комнаты стоял длинный стол, около которого сидели пансионерки всех классов, занятые различными работами, и с этого места отлично могли видеть все, что происходит в саду. В этот раз многие из них отлично видели в окна, как Эмилия Саже, стоя около цветочной клумбы поблизости от дома, окапывала небольшой лопатой цветы, до которых она была большая охотница. В конце стола, на хозяйском месте, в большом кожаном кресле сидела другая классная дама, наблюдавшая за воспитанницами. Вскоре она встала и вышла из комнаты, оставив кресло незанятым, но не надолго; вдруг на нем появилась фигура Саже. Пансионерки посмотрели в сад и увидали там Эмилию около той же клумбы, продолжавшую работать лопатой, но вместе с тем заметили, что она двигалась медленно, точно сонная или больная. Опять .посмотрели они в кресло и увидели ее, неподвижно в нем сидевшую, но на вид настолько реальную, что, не будь она в то же время у них на глазах в саду и не появись она в кресле вдруг, не пройдя предварительно через комнату, они были бы убеждены, что это действительно она сама. Теперь же, будучи уверены, что это не она, и несколько привыкшие уже к странному явлению, две самые храбрые между пансионерками решились подойти и дотронуться до фигуры и тут же заявили, что ощущают некоторое сопротивление, как бы от прикосновения к кисее или крепу. Затем одна из двух, проходя совсем близко к креслу, задела фигуру, т.е. прошла сквозь некоторую ее часть. Но видение не исчезло, а продолжало еще сидеть на том же месте, и наконец постепенно как бы испарилось. Тогда молодые девушки заметили, что по исчезновении его к Саже вернулась ее обычная живость и энергия. Все сорок две пансионерки видели ту же фигуру и совершенно одинаковым образом.
Впоследствии некоторые из них спросили Эмилию, не ощущала ли она в то время чего либо особенного. Она ответила, что помнит лишь одно, как, увидав, что воспитательница вышла, она подумала, что лучше было бы той не уходить; девочки, наверно, перестанут работать в ее отсутствие и еще наделают каких-нибудь шалостей.
Эти странные явления продолжались с различными изменениями во все время пребывания Эмилии Саже в Нейвельке, т.е. около полутора лет, с перерывами на неделю, а иногда и на несколько недель. Происходили они чаще всего в то время, когда она была чем-нибудь особенно занята, на чем-нибудь сосредоточена. Было вообще замечено, что чем живее, материальное являлся двойник, тем слабее и неподвижнее становилось живое лицо, а по мере постепенного исчезновения двойника к Эмилии возвращались ее нормальные силы.
По собственному опыту она не имела никакого понятия о своем двойнике, услыхала о нем в первый раз от других, а теперь догадывалась о его появлении по взглядам присутствующих; сама она никогда не видела его и сознательно не ощущала овладевающей ее слабости при его появлении.
В те восемнадцать месяцев, когда баронесса Юлия Гульденштуббе, сообщившая мне этот случай со всеми его подробностями, имела возможность лично наблюдать явление, она никогда не видала и не слыхала от других, чтобы оно происходило на большом расстоянии от своего оригинала, напр, на расстоянии нескольких миль. Иногда двойник являлся в некотором отдалении во время их прогулок, но большею частью только внутри дома. Вся прислуга без исключения видела его, стало быть явление было доступно всем при нем присутствующим.
Понятно, что такое странное явление, продолжавшееся целых восемнадцать месяцев, не могло не вредить заведению. Узнав об этом странном факте и убедившись, что это не басня и не фантазия и что от этого терпит здоровье воспитанниц со слабыми нервами, большинство родителей сочло необходимым взять из пансиона своих дочерей; после вакаций многие из них не вернулись. И когда наконец из сорока двух воспитанниц осталось всего двенадцать, как ни тяжело было пансионскому начальству расстаться с личностью вполне невинною, а только несчастною, всегда заслуживавшею полного его уважения и доверия, оно увидало себя, однако, в необходимости отказать Эмилии Саже от места.
Бедная девушка была в отчаянии. «В девятнадцатый раз! - воскликнула она в присутствии Юлии фон Гульденштуббе вскоре после полученного ею отказа. - Это слишком тяжело»! И когда у нее спросили, что означают эти слова, она неохотно объяснила, что ранее пансиона Нейвельке, она перебывала в восемнадцати школах, начав свое воспитательное поприще с шестнадцати лет; и отовсюду ее изгоняла ее несчастная способность, хотя во всем прочем ею всегда бывали довольны и давали ей наилучшие аттестаты. И все-таки ей приходилось вскоре искать себе новое место как можно дальше от прежнего.
Оставив Нейвельке, она некоторое время прожила по соседству вместе со своей невесткой, у которой были маленькие дети, и там преследовало ее то же явление. Баронесса Юлия, ездившая повидаться с нею, узнала, что трех- и четырехлетние дети все знали о двойнике и рассказывали, что видели двух тетей Эмилий.
Впоследствии Эмилия Саже уехала внутрь России и баронесса Гульденштуббе потеряла ее из виду.
Я получил все эти подробности от самой баронессы Гульденштуббе, любезно давшей мне позволение опубликовать их с обозначением имен, места и времени. Она оставалась в Нейвельке пансионеркой все время, покуда Эмилия Саже исполняла там обязанности классной дамы, стало быть, имела полную возможность наблюдать явление во всех его особенностях».
Мы видим из этого случая, что двойник Эмилии Саже имел, как показывает пансионерка, решившаяся до него дотронуться, даже и некоторую плотность. Есть полное основание предполагать, что фотография доказала бы реальную объективность этого раздвоения. Я уже упомянул в первой главе о бывших трех случаях фотографирования двойников. Последний из трех, сообщенный г. Глендиннингом, неожиданно получает разъяснение в случае Эмилии Саже. Г. Глендиннинг говорит: «Однажды получили мы портрет медиума в той позе, в которой он был минут десять перед выставкой пластинки, когда он находился на полпути между камерой и фоном»; далее, когда за разъяснением обратились к планшетке, получился такой ответ: «Медиум оставил свой след на своем месте, и если б тут был ясновидящий, то он увидал бы его на этом стуле». И что же мы читаем про Эмилию Саже? «Случалось так, что, когда она вставала с своего стула, образ ее видели еще сидящим». Замечательное совпадение! Эти две строчки дают ключ для понимания другого случая фотографирования двойника, сообщаемого г. Пьераром в его «Revue Spiritualiste» 1864 года, р. 84. Г. Курцио Паулуччи, фотограф из Киавари, возле Генуи, снимал однажды группу из трех персон; когда пластинка была проявлена, позади группы появилась четвертая фигура - двойник помощника фотографа, который за несколько минут до открытия объектива находился позади группы, усаживая ее в надлежащую позу. Г. Гвидо, инженер, приятель г. Паулуччи, сообщая об этом факте г. Пьерару, рассказывает и обо всех химических манипуляциях, посредством которых он убедился, что изображение фигуры находилось действительно на коллодиуме, а не на стекле по недосмотру.
Как дополнение к первой рубрике я могу привести здесь следующий случай, где сообщение, полученное от живого, сопровождалось и появлением его образа. Вот факт, напечатанный в «Human Nature» 1867 года, р. 510, где г. Балдвин из Бирмингема рассказывает о появлениях своего собственного двойника:
«Недели две тому назад, когда мисс Тейлор сидела у себя дома за чайным столом с теткой и двоюродным братом, она сказала им, что видит совершенно ясно г. Балдвина, стоящего у одного из углов стола, за которым они сидели. На этот раз никаких признаков разумности со стороны двойника, за исключением улыбки, заметно не было. Но несколько дней спустя, когда те же лица собрались для сеанса, мисс Тейлор опять сказала, что видит г. Балдвина, причем кузина ее, мисс Кросс, попросила его представить доказательство своей самоличности. Он тотчас же подошел к столу, овладел рукою мисс Тейлор (пишущего медиума) и расписался полным именем; тогда мисс Кросс потребовала другого доказательства и сказала, что если это он, то пусть напишет, о чем он ее недавно просил, - пусть повторит последние слова, сказанные им накануне. И тотчас же это было написано слово в слово». - Для некоторых добавочных подробностей см. статью того же Балдвина в «Human Nature» 1868 года, р. 151.
Факты прямого экспериментирования в этом направлении не многочисленны, но они существуют. Так, г. Кольман сообщает, что дочь судьи Эдмондса, мисс Лаура, «могла иногда по своему желанию проецировать дух свой и являться в образе, передавая сообщения людям, к которым она чувствовала симпатию». А мисс Мэпс, дочь профессора Мэпса, с своей стороны подтвердила г. Кольману, «что ее приятельница, мисс Эдмондс, являлась ей и передавала сообщения, хотя телесно они жили на расстоянии двадцати миль друг от друга». Г. Кольман передает еще другой случай этого рода (см. его сочинение «Spiritualism in America», p. 4 и «Spiritualist» 1873 года, p. 470 - см. также «Ps. St.» 1877 года, S, 193-200).
Более современные случаи экспериментирования упоминаются в «Прижизненных призраках», т. I. с. 103-109-т. II, с. 671-676.
Ссылаюсь еще на главу: «Маяви Рупа» в сочинении Дюпреля «Монистическое учение о душе» 1888 года и вообще на все главы этого сочинения, посвященного философскому исследованию явления двойников.
В биографиях медиумов мы находим многочисленные примеры появления их двойников (напр., в биографии миссис Конант, с. 112), и это, естественно, приводит нас к следующей рубрике.

¹ «Phantasms of the living». Сокращенный перевод этого труда под заглавием «Прижизненные призраки и другие телепатические явления», под редакцией и с предисловием Влад. Соловьева, издан мною в 1893 году.