Миф в примитивной психологии 5 страница

В качестве иллюстрации рассмотрим один из обрядов земледель­ческой магии, обряд сжигания вырубленного и высушенного леса. Некоторые, ранее заговоренные, травы следует привязать полоска­ми банановых листьев к верхушкам высушенных молодых побегов кокоса. Подготовленные таким образом факелы служат для поджи­гания леса. В предполуденное время (обряд, свидетелем которого я был в Омаракане, происходил около 11 часов дня) Багидоу, товоси этой деревни, отправился на огороды в сопровождении Тоулувы, его дяди по материнской линии и вождя деревни, а также несколь­ких других человек, среди которых была и Бокуиоба, одна из жен вождя. День был жарким, дул легкий ветерок; вырубленная расти-

Б. Малиновский

тельность высохла, так что поджечь ее было нетрудно. Каждый из присутствующих взял по факелу — даже Бакуиоба. Факелы были зажжены без всяких церемоний (при помощи восковых спичек, не без сожаления предоставленных этнографом), затем каждый пошел вдоль участков с наветренной стороны, и вскоре все было охвачено огнем. Несколько детей наблюдали за процессом, и не было даже намека на какое-либо табу. Никакого заметного возбуждения по поводу этих действий не ощущалось и в деревне: мы несколько раз проходили мимо юношей и детей, которые играли в деревне, они не проявляли никакого интереса к событию и не собирались идти за нами смотреть обряд. Я принимал участие и в других обрядах, во время которых мы с Багидоу были вообще вдвоем, хотя никакого табу, запрещающего кому-либо находиться при этом, не существо­вало. Конечно, если бы кто-нибудь захотел присутствовать, ему при­шлось бы соблюдать некоторый минимум правил поведения. Табу варьируют от деревни к деревне, так как каждая из них имеет соб­ственную систему земледельческой магии. Я был свидетелем и дру­гого обряда "выжигания" (на следующий день после общего сжига­ния растительности на каждом отдельном участке жгли небольшие кучки мусора и в огонь бросали особые травы) в соседней деревне. Здесь товоси был очень разгневан тем, что за обрядом издалека наблюдало несколько девочек. Мне сказали, что такие церемонии — табу для женщин в этой деревне. И опять-таки, одни ритуалы про­водятся самим товоси, в других ему обычно помогают несколько человек, третьи же — требуют участия всей деревенской общины. Такой коллективный обряд будет подробно описан ниже, так как он имеет более непосредственное отношение к участию балома в магии.

Я рассказал здесь о земледельческой магии только для того, чтобы проиллюстрировать общий характер магии в Киривине. Земледель­ческая магия является, несомненно, самым заметным из всех видов магии, практикуемых здесь, и некоторые обобщения, сделанные при анализе этого конкретного вида магии, будут верны и для других ее видов. Все это призвано служить нам общей картиной, которую следует все время иметь перед глазами, чтобы мои суждения о роли балома в магии предстали в правильной перспективе⁴⁴.

Основу магии в Киривине составляют заклинания. Именно в за­клинании заключена сила магии. Ритуал существует лишь для того, чтобы пустить заклинание в ход, и служит своего рода механизмом трансмиссии. Это общее убеждение всех жителей Киривины, как сведущих в магии, так и неискушенных, и даже беглое изучение

БАЛОМА

магического ритуала вполне подтверждает его. Следовательно, ключ ко всем представлениям, касающимся магии, необходимо ис­кать в магической формуле. А здесь мы встречаем частое упомина­ние имен предков. Многие формулы начинаются с длинного перечня их имен, который служит в некотором смысле призывом к ним.

Вопрос о том, являются ли такие перечни настоящими молитвами, в которых исполнители заклинаний фактически призывают балома предков явиться и принять участие в магии, или же имена предков фигурируют в формулах просто как традиционные знаковые едини­цы (священные и исполненные магической силы только благодаря их традиционному характеру), — вопрос этот, похоже, не предпола­гает определенного ответа ни в пользу первого, ни в пользу второго допущения. В действительности здесь, несомненно, наличествуют оба элемента: прямое обращение к балома и традиционная значи­мость имен предков как таковых. Представленные ниже данные должны позволить сделать более точные заключения. Так как аспект традиции тесно связан со способом наследования магической фор­мулы, то начнем, пожалуй, с последнего допущения.

Магические формулы передаются из поколения в поколение: от отца к сыну по мужской линии или от падала (брат матери) к пле­мяннику по женской линии, которая, по представлениям туземцев, только и является подлинной линией родства (вейола). Две формы наследования не совсем эквивалентны. Существуют также виды магии, которые можно назвать локальными, потому что они связаны с данной местностью. К этой категории относятся все системы зем­ледельческой магии⁴⁵, а также все те магические заклинания, кото­рые сопряжены с тем или иным местом, наделяемым магическими свойствами. Так, самой сильнодействующей магией дождя на остро­ве является магия Касана-и, которую следует вершить у определен­ного источника в роще, вейка, близ Касана-и. Такой была и офици­альная военная магия в Киривине, обряды которой должны были проводить мужчины из Куаибуаги и которая была связана с кабома, священной рощей, расположенной рядом с этой деревней. А изо­щренная магия, необходимая при ловле акул и колола, должна ис­полняться только мужчинами из деревни Кабуола или из деревни Лаба-и. Все формулы локальной магии наследуются по женской

линии .

Категория магии, которая не связана с определенной местностью и может свободно переходить от отца к сыну или даже к посторон­нему (за достойную плату), гораздо уже. Сюда относятся в первую

F

Б. Малиновский

БАЛОМА

очередь формулы туземной медицины, которые всегда существуют парами: силами, формула вредоносной магии, предназначенная на­сылать болезнь, всегда передается вместе с вивиса, формулой, нейтрализующей силами и, следовательно, исцеляющей данное за­болевание. К этой категории принадлежат также: магия, которая связана с искусством резьбы по дереву, магия токабитам (резчика) и заклинания, призванные обеспечить удачу при построении каноэ. Есть еще ряд формул второстепенного значения или по крайней мере, не столь эзотерического характера — это заклинания любов­ной магии, заговоры против укусов насекомых и противмулукуауси (эти последние, впрочем, довольно важны), магические слова, ус­траняющие пагубные последствия кровосмешения и т.п. Но даже эти формулы, хотя они и не принадлежат исключительно людям из одной определенной местности, обычно так или иначе связаны с такой определенной местностью. Очень часто в основе конкретной системы магических обрядов лежит миф, а миф всегда является локальным⁴⁷.

Таким образом, большинство примеров самой важной магии при­надлежит к категории "матрилинейной" магии, которая всегда ло­кальна и по происхождению, и по способу передачи, тогда как в категории второстепенной магии лишь некоторые виды являются определенно локальными по происхождению. Та или иная местность в традиции и в представлениях жителей Киривины тесно связана с конкретными семьями или субкланами⁴⁸. В каждой местности муж­чины, которые сменяют друг друга в качестве ее правителей и ко­торые поочередно исполняют магические обряды, необходимые для благополучия общины (такие, как обряды земледельческой магии), естественно, должны занимать высокое положение. Это, очевидно, можно подтвердить фактами, ибо, как упоминалось выше, имена предков по материнской линии играют большую роль в магии.

Для такого подтверждения можно представить несколько приме­ров, однако детальное обсуждение вопроса придется отложить до другого случая, так как потребовалось бы сравнение этой черты с другими элементами, повторяющимися в магии, а для этого необхо­димо было бы полное воспроизведение всех формул. Поэтому вер­немся к земледельческой магии. Я зарегистрировал две системы такой магии: каилуебила, практикуемую в деревне Омаракана и обычно считающуюся самой сильнодействующей, и момтилакаива, связанную с четырьмя небольшими деревнями — Купуакопула, Ти-лакаива, Иоуравоту и Вакаилува.

В системе земледельческой магии Омараканы насчитывается де­сять магических заклинаний, каждое связанно с определенным видом работ: одно произносится при разметке земли, на которой будет возделан новый огород, другое — во время обряда, с которого начинается вырубка зарослей, третье — при ритуальном сжигании срубленного и высушенного леса и т.д. Из этих десяти заклинаний в трех есть упоминание о балома предков. Одно из этих трех, не­сомненно, является более важным, чем другие, и произносится во время проведения нескольких обрядов: при вырубке, при посадке и т.д.

Вот его начало:

"Ватуви, ватуви (повторяется много раз);

Биту мага, имага;

Ватуви, ватуви (много раз);

Витулола, илола:

Туб угу Полу, тубугу Колено, туб угу Такикила,

Тубугу Мулабуоиша, тубугу Куаиудила,

Тубугу Катупуала, тубугу Бугуабуага, тубугу Нумакала;

Билумава-у билу мам;

Табугу Муакенува, тамагу Иована..."

После этого следует остальная часть формулы, очень простран­ная; в основном она описывает то положение дел, которое заклина­ние должно обеспечить, т. е. плодородие, избавление растений от вредителей, болезней и т.п.

Правильный перевод таких местных формул представляет опре­деленные трудности. В них содержатся архаические выражения, которые сами туземцы понимают лишь отчасти и значение которых бывает исключительно сложно узнать, — сложно убедить туземцев сделать точный перевод на современный язык Киривины. Типичная форма заклинания состоит из трех частей: 1) вступление (называ­ется у-ула — нижняя часть стебля, это же слово употребляется и для обозначения понятия, близкого к нашему "причина"); 2) основ­ная часть заклинания (называется тапуала — спина, бока, крес­тец); 3) заключительная часть (догина — кончик, конец, вершина; этимологически связано с дога — клык, длинный и острый зуб). Обычно тапуала гораздо легче понять и перевести, чем остальные части. Взывание к предкам или, пожалуй, если быть более точным, перечень их имен всегда входит в у-ула.

В только что приведенном у-ула первое слово, ватуви, не было понятно моему информатору Багидоу — товоси, магу земледелия из Омараканы. По крайней мере он не смог перевести его для меня.

7- 52

Б. Малиновский

БАЛОМА

Я думаю, что на основе этимологии его можно перевести как "вы­зывать" или "делать"⁴⁹.

Слова витумага, имага состоят из префиксов вигпу (вызывать) и и (глагольный префикс третьего лица единственного числа) и из основы мага, которая в свою очередь состоит из ма, корня слова, означающего "приходить", и га, суффикса, часто употребляемого просто для акцентирования чего-либо. Слова витулола, илола сим­метричны предшествующим, только вместо ма, "приходить", здесь фигурирует корень ла, "идти" (удвоенное в лола).

В перечне предков следует отметить два момента: все имена соб­ственные употребляются со словом тубугу, за исключением пред­последнего, которое сопровождается словом гпабугу. Тубугу — су­ществительное множественного числа, означающее "мои деды" (гу — суффикс и притяжательное местоимение первого лица); та-бугу означает "мой дед" (в единственном числе). Использование множественного числа в первой группе связано с тем, что каждый субклан обладает определенным набором имен собственных и каж­дый член этого субклана должен носить одно из таких родовых имен, хотя он может иметь и другое, не наследственное имя, под которым он более известен. Так, в первой части заклинания обра­щение направлено не к одному предку по имени Полу, но ко всем, кто обладал этим именем; маг взывает ко "всем моим предкам по имени Полу, всем моим предкам по имени Колеко" и т.д.

Второй характерной чертой, которая также является общей для всех таких перечней предков, является то, что последним именам предшествуют слова билумава-у билумам, которые в общих чертах означают (не вдаваясь в лингвистический анализ) "вы, новые бало-ма ", и затем перечисляются имена нескольких последних предков. Так, Багидоу упоминает своего деда Муакенува и своего отца Иова-на . Это важно, потому что является прямым взыванием к бало-ма:"О ты, балома (в словосочетании "билумам" суффиксом м слу­жит местоимение второго лица). В свете этого факта перечисление имен предков представляется скорее взыванием к родовым балома, нежели просто перечислением родовых имен, даже если эти имена и заключают в себе активную магическую силу.

В вольном переводе этот отрывок можно представить следующим образом:

"Сделайте это! Вызовите это! Добейтесь этого! Сделайте так, чтоб это пришло! Сделайте так, чтобы это пошло!

Мои деды по имени Полу и т.д. ...

И вы, последние балома, дед Муакенува и отец Иована".

Этот вольный перевод все же допускает значительную долю дву­смысленности, но следует определенно иметь в виду, что в мыслях самого человека, лучше всего знающего такую формулу, действи­тельно существует такая двусмысленность. На вопрос, что должно прийти, а что пойти, Багидоу высказывал свое мнение только пред­положительно. Однажды он сказал мне, что здесь говорится о рас­тениях, которые должны войти в почву; в другой раз он считал, что должны уйти вредители огорода. Являются ли "прийти" и "пойти" противоположными по смыслу, так же не ясно. Я думаю, что пра­вильный перевод должен основываться на очень неопределенном значении у-ула, которое есть не что иное, как тип взывания. Счи­тается, что слова здесь воплощают в себе определенную скрытую силу, и в этом их основная функция. Тапуала, в котором нет ника­ких двусмысленностей, объясняет основную цель заклинания.

Заслуживает внимания также и то, что у-ула подчинено некото­рому ритму: симметрия, в которой расставлены четыре группы слов. К тому же, хотя количество повторений слова ватуви варьирует (я слышал произнесение этой формулы несколько раз), оно повто­ряется одинаковое количество раз в обеих симметричных фразах. Аллитерация в этой формуле, несомненно, также не случайна, так как она встречается и во многих других заклинаниях.

Я подробно остановился на этой формуле, рассматривая ее как типичный образец других, которые будут представлены без деталь­ного анализа.

Вторая формула, в которой упоминаются имена предков, произ­носится во время самого первого из серии следующих друг за другом обрядов при иовота, когда товоси определяет землю, на которой будут возделаны огороды. Эта формула начинается так:

"Тудава, Ту-Тудава, Малита, Ма-Малита", и т.д.

Здесь упоминаются имена двух далеких предков — героев обшир­ного мифологического цикла. Утверждается, что Тудава некоторым образом является предком Табалу (наиболее высокорангового суб­клана, который правит в Омаракане), хотя нет никакого сомнения в том, что он относится к клану Лукуба (в то время как Табалу относится к клану Маласи).

К этим же двум предкам взывают и в другой формуле, которая произносится над определенными травами, используемыми в магии

Б. Малиновский

БАЛОМА

при посадках на огородах, а также над некоторыми деревянными сооружениями, которые возводятся только с магическими целями и называются камкокола. Эта формула начинается так:

"Каилола, лола; Каилола, лола; Каигулугулу; каигулугулу; Каилола Тудава,

Каигулугулу Малитпа,

Бисипела Тудава; бисила-и опгокаикайя", и т.д.

В вольном переводе это означает:

"Опускайтесь вниз [о вы, корни]; входите [в землю, о вы, корни];

[помоги им] опуститься вниз, о Тудава;

[помоги им] войти [в землю],О Малита;

Тудава возносится [букв, превращается];

[Тудава] садится на токаикайя (то есть на платформу для балома).

В системе земледельческой магии Омараканы нет специальных упоминаний о каких-либо священных местах поблизости от дерев-

51 т- "

ни . единственное ритуальное действие, выполняемое во время це­ремонии и связанное с балома, не очень существенно. После произ­несения соответствующего заклинания над первым таро, посажен­ным на балеко (огородный участок, хозяйственная единица и объект магических заклинаний), маг сооружает миниатюрную хижину и ограждение из сухих веток; это называется си буала балома ("жи­лище балома"). Над ним не произносится никаких заклинаний, не удалось мне обнаружить и никакого предания или добиться объяс­нения смысла этого странного действия.

Другим, гораздо более важным обращением к балома, хотя оно и не связано с обрядом, является приношение, или подношение, духам ула-ула, платы за магию. Ула-ула передается товоси (магу, ответственному за огороды) членами общины и обычно состоит из рыбы, но это могут быть также орехи бетеля или кокосовые орехи, а в настоящее время еще и табак. Все это выставляется в доме мага; рыба, составляющая только небольшую часть всего подношения, насколько мне известно, пред этим приготавливается. В то время как маг читает в своем доме заклинания над магическими снадобья­ми и другими принадлежностями перед тем, как взять их на огород, ула-ула, подносимая балома, должна быть выставлена где-то рядом с заговариваемым материалом. Это подношение ула-ула для балома не является отличительной особенностью одной лишь земледельчес-

кой магии Омараканы, оно встречается также и во всех других ма­гических системах.

Другая система (момтилакаива), о которой уже упоминалось, имеет только одну формулу с перечнем имен балома. Так как она похожа на приведенную выше — отличаются лишь сами имена, — то я ее опускаю. Однако в этой системе магии роль балома гораздо более выражена, ибо в одном из основных обрядов, в ритуале кам­кокола, делается подношение им. Камкокола — это большие, гро­моздкие сооружения, состоящие из вертикальных столбов от 3 до 6 метров в высоту и наклонных шестов такой же длины, упирающихся в вертикальные. Два боковых наклонных шеста камкокола своими верхними концами укрепляются в развилине (между стволом ис­пользованного дерева и основанием ответвлявшегося от него сука) на вершине вертикального столба. Если на них смотреть сверху, то эти наклонные шесты оказываются под прямым углом друг к другу, а невидимый вертикальный столб приходится на вершину угла, т.е. сверху такая конструкция напоминает букву L, а сбоку — греческую букву X Эти сооружения не имеют никакого практического назна­чения, их единственная функция — магическая. Они образуют, так сказать, магическую модель втыкаемых в землю подпорок для стеб­лей таиту. Хотя камкокола представляют собой сугубо неутили­тарные сооружения, их возведение требует значительного труда. Очень часто тяжелые столбы приходится приносить издалека, так как вблизи деревень, в низкорослых зарослях, которые вырубаются каждые четыре-пять лет, крупных деревьев очень мало. Неделями мужчины заняты поисками подходящих деревьев, их валкой и до­ставкой на свои огороды для сооружения камкокола. Часто возни­кают конфликты из-за обвинений в краже столбов.

Ритуал камкокола во всех системах занимает обычно пару дней; кроме того четыре дня или даже больше уходит на обязательный отдых после всех тех работ на огородах, которые предшествуют магическому действу. В системе момтилакаива первый день собст­венно магии посвящен произнесению заклинаний над огородами. Маг, иногда в сопровождении одного или двух человек, идет через все поле (когда мне довелось наблюдать этот обряд, общее поле — совокупность всех огородов — представляло собой полосу, растя­нувшуюся примерно на три четверти мили) и на каждом огороде произносит заклинание, прислонившись к одному из наклонных столбов камкокола. Он стоит лицом к огороду и громким голосом,

Б. Малиновский

БАЛОМА

который разносится по всему участку, нараспев говорит заклинание. Ему приходится сделать от тридцати до сорока таких декламаций.

Но для нас особенно интересен второй день, так как в исполняе­мом на огородах обряде принимает участие вся деревня, и, по по­верью, при этом присутствуют также балома. Целью этого ритуала является заговаривание листьев, которые будут затем помещены у подножья камкокола, а также — в месте соединения вертикального и наклонных столбов. Утром второго дня вся деревня занята при­готовлениями к обряду. Большие глиняные чаны, предназначенные для варки пищи по праздникам, устанавливаются на раскаленные камни [в костре], варево закипает, идет пар, а женщины снуют вокруг и наблюдают за процессом. Некоторые женщины пекут свои таиту в земляной яме, между раскаленными докрасна камнями. Все сваренные и испеченные таиту будут принесены на поле и там торжественно распределены.

Тем временем одни мужчины отправляются в буш, другие идут на берег моря, а третьи — в раибоаг, чтобы собрать растения, не­обходимые для магии. Следует набрать их целые охапки, так как после ритуала заговоренные растения распределяются среди всех мужчин, каждый из них берет свою долю и использует ее на собст­венном участке.

Примерно около десяти часов утра я отправился на поле вместе с Насибоваи, товоси деревни Тилакаива. У него на плече висел большой ритуальный каменный топор, который он действительно использует в нескольких обрядах, в то время как Багидоу из Ома-раканы никогда не употребляет этот инструмент. Вскоре мы прибы­ли на место и уселись на землю, ожидая, пока соберутся все осталь­ные. Одна за другой начали подходить женщины. Каждая несла на голове деревянное блюдо с таиту, часто ведя при этом за руку одного ребенка и неся другого, устроившегося, обхватив ее ногами, у нее на боку. Церемония должна была происходить в месте, где дорога из Омараканы подходит к огородам Тилакаивы. По одну строну поля, за оградой, были низкие заросли, подступившие совсем близко за последнюю пару лет. На огородах земля была еще голой, и сквозь довольно плотный частокол подпорок для будущих стеблей таиту по другую сторону поля в отдалении просматривались раи­боаг и несколько рощиц. Два ряда особенно аккуратных подпорок шли вдоль тропинки — по обе стороны от нее, — образуя красивую "аллею", и там, где находились мы, они заканчивались двумя осо­бенно аккуратными камкокола. Около этих камкокола и должна

была проводиться церемония, а растения, которые предстояло пол­ожить под ними и поместить на их вершины, должен был предос­тавить сам маг.

Женщины расселись вдоль "аллеи" и по обоим краям поля. По­надобилось около получаса, чтобы все они собрались. После чего Принесенная ими еда была разложена по кучкам, одна кучка на каждого присутствующего мужчину, причем вклад каждой женщи­ны был разделен между кучками. К этому времени прибыли все мужчины, мальчики, девочки и младенцы. Вся деревня была в сбо­ре, и началось действо. Его открывала обычная сагали (раздача еды); вдоль кучек с едой шел мужчина и около каждой кучки вы­крикивал имя одного из присутствующих, после чего эта порция (которая была выложена на деревянное блюдо) забиралась женщи­ной (родственницей названного мужчины) и уносилась в деревню. Таким образом, женщины возвращались в деревню, а вместе с ни­ми и младенцы, и дети постарше. Мне было сказано, что эта часть обряда проводится для балома. Распределенная таким образом еда называется балома каси (пища балома), и считается, что духи принимают участие в обряде, наблюдая за происходящим и раду­ясь еде. Однако кроме этих заявлений общего характера, абсо­лютно невозможно было добиться более определенной и более подробной информации о балома ни от кого из туземцев, включая самого Насибоваи.

После ухода женщин, перед тем как начать "настоящий" обряд, прогнали прочь и тех маленьких мальчишек, которые еще остава­лись. Даже мне и сопровождавшим меня "боям" пришлось удалить­ся за ограду. А весь обряд заключался лишь в произнесении закли­наний над листьями. Большие охапки листьев положили на рассте­ленную на земле циновку. Насибоваи присел перед ней на корточки и проговорил свои заклинания. Как только он закончил, мужчины набросились на листья. Каждый, схватив пригоршню, бежал на свой участок, чтобы поместить их под камкокола и на ее верхушке. На этом обряд и кончился. Вместе с ожиданиями все продолжалось час с лишним.

Далее, в одном из заклинаний момтилакаива упоминается "свя­щенная" роща (кабома), называемая Овававиле. Она состоит из высоких деревьев, очевидно, не вырубавшихся на протяжении жиз­ни многих поколений, и расположена довольно близко от деревень Омаракана и Тилакаива. Она табуирована, и несоблюдение запрета грозит опухолью половых органов (или слоновой болезнью). Я ни-

Б. Малиновский

когда не заходил в эту рощу не столько из страха нарушить табу, сколько из-за боязни подцепить маленьких красных клещей, кото­рые в самом деле являются сущим наказанием. Для исполнения одного из магических обрядов товоси из Тилакаивы отправляется в этот священный лес и кладет большой клубень каси-иена (разно­видность ямса) на камень. Это — подношение для балома.

Заклинание звучит следующим образом:

"Аваита-у икавакавала Овававала?

Иаегула-и Насибова-и,

Акавакавала Овававала]

Т any ала: Бала баисе акавакавала, Овававала Иаегула-и

Насибова-и акавакавала Овававала; бала баисе,

Агубитпамуана, олопоуло Овававала; бала баисе

Акабинаигуади олопоуло Овававала".

В этой формуле нет догина (заключительной части). Переводится она следующим образом:

"Кто наклоняется в Овававиле?⁵²

Я, Насибоваи (имя собственное нынешнего товоси)

наклоняюсь в Овававиле! Я отправлюсь туда и наклонюсь в Овававиле; Я, Насибоваи наклонюсь в Овававиле; я отправлюсь туда и принесу ношу

[здесь маг отождествляет себя с камнем,

на котором лежит каси-иена] в кабома Овававиле. Я отправлюсь туда и раздуюсь

[здесь он говорит о посаженном клубне] в роще Овававиле".

В этой церемонии связь между балома и магией не очень заметна, но она существует, а соотнесение с местностью служит еще одним связующим звеном между традицией предков и магией. Это все о земледельческой магии.

В двух самых важных системах рыболовной магии Киривины, т.е. в магии деревни Каибуола, необходимой для охоты на акул, и магии, способствующей ловле калала (кефаль?) деревни Лаба-и, духи также играют свою роль. Так, в обеих системах один из риту­алов заключается в подношениях балома, которые также берутся из ула-ула, платы, предоставляемой магу жителями его деревни. В "акульей" магии один из обрядов происходит в доме мага. Испол­нитель обряда кладет небольшие кусочки приготовленной рыбы (ко­торую он получил в качества ула-ула) и немного орехов бетеля на один из трех камней (каилагила), которые помещаются вокруг очага