Некоторые из моих вспоминаний
ИЗ ШИИЗМА В ИСЛАМ
Абу Халифа ‘Али
Мухаммад аль-Кудайби
أبو خليفة علي بن محمد القضيبي
Перевод с арабского
1429 – 2008
Научно-аналитический центр
«БАДР»
ИЗ ШИИЗМА В ИСЛАМ
Абу Халифа ‘Али Мухаммад аль-Кудайби
Перевод с арабского книги:
«Я приобрел сподвижников и не
Лишился семейства пророка»
Подготовка к изданию и издание осуществлено при научно-аналитическом центре «БАДР»
Www.badrcenter.org
Воспроизведение, размещение на Интернет ресурсах, издание и распространение на любых носителях информации разрешается совершенно бесплатно, в случае полного отсутствия каких-либо изменений, добавлений или пропусков.
2007 – Научно-аналитический центр «БАДР»
Во имя Аллаха, Всемилостивого, Милосердного!
ПРЕДИСЛОВИЕ
Да воздастся хвала Аллаху многократная, благая и благословенная, наполнившая небеса, землю и то, что пожелал наш Господь. И да пребудут благословения Аллаха и мир над Его избранным творением и последним из посланников – Мухаммадом, его семейством, сподвижниками и теми, кто искренне и в точности последовал за ними вплоть до Судного дня.
А затем:
На листах этой книги, уважаемый читатель, я изложил для тебя прошлые страницы моей жизни. Я вложил в них мысли и вопросы к самому себе, приведшие меня к тому, о чем я никогда и не помышлял.
Речь идет о самой тяжелой борьбе в жизни человека: борьбе между истиной и ложью, унаследованными убеждениями и очевидными истинами.
На первый взгляд этот опыт может показаться тебе личным, однако это не так. Это твой и мой опыт, опыт многих людей, рожденных и воспитанных на убеждениях и понятиях, ради которых они боролись и жертвовали собой. Но настал час, когда они поняли, что истина состоит в обратном, и что слепое следование убеждению ради родных, близких и детей – это замена худшим того, что лучше, а ведь тo, чтo y Aллaxa – лyчшe и дольше.
Абу Халифа ‘Али аль-Кудайби
27. 03. 2005 н.э.
НЕКОТОРЫЕ ИЗ МОИХ ВСПОМИНАНИЙ
Я рос в шиитской семье, которая искала приближение ко Всевышнему Аллаху в услужении шиитскому мазхабу как в теории, так и на практике.
После смерти моего отца – тогда я был еще маленьким – воспитанием меня и моих братьев занялся наш дядя по материнской линии. Он был авторитетным шейхом, получившим образование в одной из религиозных школ Джадд Хафса в Бахрейне и завершившим обучение в иранском городе Кум.
Он всячески заботился о нас, старался, чтобы мы не связались с плохими друзьями и не впутались в то, что испортило бы нашу репутацию, наши нравы и вызвало бы гнев нашего Всемогущего и Великого Господа. Так, узнав о моем желании поступить после окончания средней школы в консерваторию и о моем намерении стать преподавателем музыки, он сильно разгневался, выразил мне свое порицание и сказал: «В детстве у меня не было человека, который давал бы мне наставления и вел за руку. В жизни мне пришлось очень тяжело, так прислушайся же к моему совету…».
Могу сказать, что мой дядя сыграл большую роль в том, чтобы я раз и навсегда расстался с мыслью заниматься музыкой. К тому же возникли и другие обстоятельства, вставшие между мной и моим намерением.
Что касается моей матери, то она всячески старалась участвовать в религиозных мероприятиях (как радостных, так и траурных), надеясь получить за это награду и воздаяние, служа имаму Хусейну. Даже болезнь не была для нее препятствием. Она считала, что неучастие в этих мероприятиях – грех, и что если она будет принимать в них участие, то это станет исцелением от ее болезни и благословением.
Мой дед (отец матери) занимался изготовлением традиционных барабанов, используемых для управления хусейнийскими шествиями, которые называются «ат-татбир» (шиитский ритуал массового кровавого самоистязания цепями и т. п., проводимый в день гибели имама Хусейна, да будет доволен им Аллах, в день «‘Ашура» 10-го числа месяца мухаррам, якобы с целью искупления вины за неспособность защитить имама), а также процессиями, приуроченными к празднованию последних ночей рамадана, называемых «ночью прощания».
Должен заметить, что все мои родственники, в том числе и я, в то время были последователями господина аль-Хува’и.
Поскольку я рос в этой шиитской среде, мне с детства нравилось посещать мероприятия по случаю годовщины смерти Хаджа ‘Аббаса в районе аль-Хаммам г. Манамы.
В детстве я старался пораньше прийти на любую годовщину, чтобы гарантировать себе несение знамени в хусейнийских шествиях.
Немного повзрослев, я стал принимать участие непосредственно в самой траурной процессии, сопровождающейся самобичеванием цепями по спине.
Вместе с друзьями, которые учились со мной в одной школе, мы всеми правдами и неправдами старались посещать религиозные мероприятия. Эти мероприятия были для нас отдыхом от школьной атмосферы, благодаря которым мы могли часто прогуливать уроки под предлогом участия в них. Особенно, если учесть, что большинство школьных учителей были шиитами. Они не только не наказывали нас за эти прогулы, но даже, наоборот, поощряли.
К сожалению, многие молодые люди радовались наступлению подобных мероприятий, поскольку благодаря беспрепятственному смешению мужчин и женщин, участвовавших в них, у юношей была прекрасная возможность приставать к девушкам. Нет силы и могущества ни у кого, кроме Аллаха!
Что касается моих родственников, то они большое значение также придавали обетам. У моей тети по отцовской линии постоянно были выкидыши: либо ее ребенок умирал, будучи зародышем, либо он умирал сразу же после родов. Это происходило у нее неоднократно, что ввергало моих родственников в отчаяние. Тогда они дали обет имаму ‘Али, что если он дарует ей ребенка и сохранит его от всяческих напастей (1), то каждый год утром в день ‘Ашура они вместе с этим ребенком будут присоединяться к процессии «ат-татбир», облачив младенца в саван из белой материи, запятнанный кровью участников шествия, после чего они будут сажать его на коня, подобного коню имама-мученика.
У моей тети родился ребенок, и его отец дал ему имя ‘Укайл(1). По прошествии многих лет исполнения данного обета ‘Укайл понял, что приносить обет следует только Одному Аллаху, и что имам ‘Али – человек, и нельзя обращаться ни к нему, ни к другому человеку с обрядами поклонения: ни с мольбой, ни с испрашиванием о помощи, ни с обетом. Ему удалось убедить своего отца в запретности подобного рода обетов. Произошедший с ним случай, связанный с данным обетом, превратился в анекдот, который он рассказывал своим друзьям.
Со мной приключилась не менее забавная история. Когда я был ребенком, мне прооперировали шею. Не прошло и нескольких дней, как рана открылась, и мне пришлось перенести вторую операцию.
Моя мать говорит: «Твое состояние было очень плохим… Ты находился на грани жизни и смерти».
И из страха за меня она со свойственной ей душевной простотой поверила совету какого-то муллы, который велел ей пойти к могиле одного из святых (мазар) Манамы в районе ас-Сакиййа и принести за меня особый обет ‘Али, дабы я исцелился от своей болезни. При этом она, как и все остальные шииты, была убеждена, что пороги, мавзолеи и те, кто захоронен в них, приносят пользу и устраняют вред.
Прошли многие годы, однако по независящим от моей мамы обстоятельствам она не смогла исполнить данный ею обет, пока я не вырос.
После того, как благодаря наставлению Аллаха, я принял вероубеждение Ахль ас-Сунна ва аль- Джамаа – людей, приверженных Сунне и объединяющихся вокруг нее – и об этом стало известно всем, мои родственники захотели доказать мне, что мой переход к суннитам является оскорблением и притеснением семейства пророка!
Они напомнили мне об обете моей матери, заявив со всей откровенностью: «Если бы не семейство пророка, мир им, то ты бы не исцелился от своей болезни, и тебя бы уже не было в живых». Затем они стали предостерегать меня от попустительства в отношении вопроса, касающегося обетов, и побуждали меня посетить вместе с ними ту самую могилу святого, дабы исполнить обет, а то со мной может случиться какая-нибудь напасть, или я могу расстаться с жизнью.
Они много раз пытались убедить меня пойти вместе с ними к этому мазару, а также вернуться в шиизм, однако их попытки оказались бесплодны.
Самое смешное в этой истории то, что после долгих лет почитания этого мазара, обращения за помощью к похороненному в нем обитателю и принесению ему обетов, обнаружилось, что все рассказы об этом месте были выдуманы(1). После чего, хвала Аллаху, этот мазар был полностью разрушен.
ИМАМ АЛЬ-ХУВА’И ПОЯВЛЯЕТСЯ НА ЛУНЕ!
После кончины имама аль-Хува’и, являвшегося верховным шиитским ученым и руководителем шиитской школы в Неджефе, мы несли макет его гроба. Как только мы закончили шествие, до участников этой процессии неожиданно дошло известие из района «аль-Махарика» о том, что образ имама аль-Хува’и появился на луне! И хотя сами мы этого не видели, люди из Манамы подтвердили это. Известие об этом быстро распространилось, и в него многие поверили, особенно женщины.
Шедшие вместе с нами люди вдруг начали показывать на луну, утверждая то же самое. Тогда мой друг ‘Али спросил у меня: «Ты что-нибудь видишь?» Я ответил: «Нет». Он сказал: «И я тоже». Тогда я спросил: «Почему же тогда ты утверждаешь вместе с ними, что видишь образ аль-Хува’и, хотя это не так?» Он сказал: «Разве ты не видишь, как они возбуждены? Я боюсь, что они побьют меня», – и мы рассмеялись.
Один из жителей Манамы в тот день сделал правильное замечание относительно этого странного слуха. Он сказал: «Посланник Аллаха, да благословит его Аллах и приветствует, после своей смерти не показался на луне, так как же это могло произойти с аль-Хува’и?!»
ЧТО БОЛЬШЕ ВСЕГО МЕНЯ
БЕСПОКОИЛО В ШИИЗМЕ?
Прежде всего, я хочу сказать, что ни в коем случае не претендую на то, будто я достиг самых совершенных нравственных качеств, которые только может достичь человек. Однако каким бы простым ни был человек в плане культуры, набожности или восприятия исламских нравов, существует рубикон, который он не способен перейти. Иначе он расстался бы со врожденным здравым характером и высоким нравом.
Первое реальное столкновение с шиизмом, которого я придерживался, произошло с точки зрения нравственности.
Вначале я тешил себя тем, что мое личное поведение никоим образом не связано с шиизмом, пока не настал тот день, когда предо мной раскрылась реальность и рухнул занавес, скрывавший от меня действительность.
Больше всего в шиизме меня беспокоили три вещи:
* Поношение сподвижников и их проклинание.
* Мут‘а (временный брак)
*Обращение с мольбой не к Аллаху и привязанность к творениям, а не к Вечноживому, Который никогда не умрет.
Эти три вещи послужили тем самым фитилем, который воспламенил во мне процесс истинного перехода из имамитской доктрины, на которой я рос и воспитывался, в вероубеждение людей, приверженных Сунне и объединяющихся вокруг нее (Ахль ас-Сунна ва аль-Джамаа), на ненависти и вражде к которым меня вскормили.