Ричард Бах. Крушение идеалов как душевная трагедия
Ни одно желание не дается тебе отдельно от силы, позволяющей его осуществить.
Ричард Бах
У каждого свое собственное понимание счастья, кризиса, трагедии. Возможно, история нашего современника Ричарда Баха в сравнении со смертельными болезнями и авариями, переворачивающими жизнь, покажется слишком мягкими, сугубо личными переживаниями. Но его необычайный опыт настолько энергетичен и позитивно заряжен, что не написать о нем на страницах этой книги было просто невозможно.
Кроме того, истинная катастрофа всегда происходит незаметно, в душе человека, но именно ее преодоление обозначает контуры новой, более удачной и счастливой жизни, которую уже видят многие. То, что случилось в жизни Ричарда Баха, очень похоже на духовные проблемы, пережитые, скажем, Гансом Христианом Андерсеном или Эрихом Марией Ремарком. С той лишь разницей, что если юношеские мытарства Андерсена и Ремарка были связаны с поиском смысла и своего места в жизни, то у Баха, напротив, все в жизни складывалось поначалу блестяще. Так, по меньшей мере, ему казалось. Это ключевой момент, потому что потеря смысла жизни во сто крат болезненнее его отсутствия. Тут, конечно, важно заметить, что для многих людей даже явные внешние достижения не дают ощущения счастья, если не достигнуто внутреннее равновесие.
Небезынтересно, что Ричард Бах к началу XXI века стал восприниматься в массовом сознании как уникальный просветитель в области качественного изменения жизни и преодоления ее сложных моментов. И именно благодаря тому, что сам сумел эффективно совершить такое превращение. Но его переход от обыденной жизни к иносказательно поучительной эзотерике вовсе не был таким простым, как может показаться на первый взгляд. Начать историю философа нового времени надо с того, что он приобрел профессию редкую и социально почитаемую – стал профессиональным военным летчиком. В его жизни все складывалось как нельзя лучше. Он был увлечен авиацией, можно сказать, бредил самолетами. Сам он вспоминал, что был «обычным американским парнем», живущим согласно стереотипам, принятым в обществе. «В 18 лет я увидел большой красивый плакат – на нем изображен истребитель, летящий вертикально вверх. Под плакатом стояла надпись: «Ты можешь летать на нем». И я, словно рыба, заглотнул этот крючок». С кем не бывает?!
Но молодой человек не учел одного существенного нюанса: он пришел в ВВС США не только, и не столько для полетов, но для того, чтобы убивать. Вот как будущий философ рассказывает о прозрении. «Произошло это во Франции, в 63-м году, когда я служил там. Периодически в 3 часа ночи советские военные запускали свои самолеты по направлению к границе. Мы начинали сходить с ума. Запрыгивали в самолеты, взлетали, но в последнюю секунду советские ВВС поворачивали назад, не долетая до границы. Тем самым они узнавали, сколько самолетов у противника. И то же самое делали мы. Это была замечательная игра. Однажды, когда я летел вдоль границы, заметил, что кто-то летит по другую ее сторону, параллельно мне. И я подумал: «Мы сошли с ума. Парень в том самолете любит летать так же, как и я. Только на его самолете нарисована красная звезда, а на моем – белая. Вот и вся разница. Так стоит из-за этого убивать друг друга?» Я покачал крыльями, и летчик в советском самолете ответил мне тем же. И я понял, у меня намного больше общего с ним, чем с теми людьми, которые агитируют за войну в моей собственной стране. У меня на глаза навернулись слезы от осознания того, что за сумасшествие происходит вокруг».
И хотя служба в ВВС США еще некоторое время продолжалась, в сознании военного летчика начались необратимые процессы. Он знал, что не желает более быть военным летчиком, но еще не вполне понимал, кем хочет стать в этой жизни. В 27 лет произошло нешуточное крушение идеалов. Возраст, в котором мужчина уже обычно старательно взбирается по карьерной лестнице, одолев ряд нижних ступеней. Возраст, в котором некоторые особенно талантливые люди уже успели проявить себя и достичь признания, как, скажем, Брюс Ли или Уолт Дисней. Последний к этим годам уже создал «Алису» и «Кролика Освальда», сделавших его знаменитым и временно богатым. Но в то же время капитан американских Военно-воздушных сил казался куда более успешным, чем, скажем, Ремарк, работавший в 27 лет редактором в берлинской спортивной газете. Или, тем более, отсидевший «за тунеядство» советский поэт Иосиф Бродский, ощущавший в своей стране чудовищную безысходность – вот невиданная душевная драма! Но в том-то и заключается исключительность идеи изменения жизни, когда внешне все выглядит неплохо, а сердце страдает от горя. Бах решительно не знал, что делать, куда податься, чем заниматься. И все же нашел в себе силы в том же году покончить с армией. Но не с полетами…
Ричард Бах вспомнил одну недетскую историю из своей школьной жизни. О том, как в старших классах учитель словесности пробудил в нем истинные творческие импульсы. В частности, он объявил, что самый высокий балл получит лишь тот, кто на протяжении курса обучения предъявит чек (!) за опубликованный рассказ. И подросток, с неимоверным энтузиазмом взявшийся тогда доказать свои способности, все-таки добился своего. И вот эта, казалось, благополучно похороненная идея, внезапно была вытащена на свет: «Через годы после его [учителя] смерти я получил его послание. Если мальчишка-школьник смог написать рассказ, который напечатали, почему этого не может сделать взрослый?» Он просто не знал, что взрослому 27-летнему парню, решительно свернувшему с ранее избранной дороги, сделать это гораздо сложнее. Пожалуй, на порядок. У него уже был неудачный выбор жизненного пути, а еще у него была жена и дети, а это груз более чем значительный. Но наряду с этим у него было четкое понимание: надо жить в согласии с собой, надо что-то создавать, творить, одним словом, делать именно то, чего требует душа. Вряд ли Ричард Бах был в то время знаком с идеями Эриха Фромма, только-только прошедшего этап становления, но чувствовал он нечто близкое к тому, что описал мыслитель. Летчик сначала точно так же ощущал себя «пойманным в сети средств» и интуитивно осознавал, что обладает совсем иными силами и импульсами. Он понимал, что если не использует свой природный потенциал, то этот уникальный дар, словно скоропортящийся продукт, станет причиной болезней и несчастий. Знаковым в этой ситуации стало его активно-позитивное отношение к жизни. Ричард Бах настроился на успех и преодоление кризиса – это отношение к ситуации можно назвать конструктивным, действенным.
Начался самый тревожный этап жизни. Период, который в том числе дал колоссальную по объему и качеству пищу для размышления.
Поначалу все было очень плохо, даже ужасно для некогда удалого капитана, поменявшего штурвал на перо. «И я начал коллекционировать отказы. Опубликую рассказ-другой, затем получаю массу отказов, пока не утонет мой писательский корабль и я не начну голодать. Найду работу – письма разносить, быть помощником ювелира, чертить, писать техническую документацию – и работаю до тех пор, пока уже не могу этого выносить. Затем снова писать…» Это напоминает историю несокрушимого Джека Лондона, у которого, правда, в 27 лет в писательском арсенале была уже такая бессмертная вещь, как «Зов предков». Но Джек Лондон работал надрывно и яростно, не оглядываясь по сторонам, – по меткому выражению биографа, он горел, словно подожженная с двух сторон свеча. Ричард Бах – фигура несколько иная. Он изначально развивал в себе нечто философское, неразрывную связь между собственной жизнью и тем, что он изливал на бумагу.
Прошло долгих семь лет, прежде чем явился шедевр. Произведение, понятное всем и принятое всеми. «Чайка по имени Джонатан Ливингстон». Но и тут не все так гладко – для осознания прихода великого людям требуется время. Первое же издательство рукопись отклонило, другое напечатало, но никакого ошеломляющего успеха (да и вообще, особенной реакции) не наблюдалось. И только когда через несколько лет книга вышла в сопровождении великолепно подготовленных иллюстраций, бриллиант рассмотрели. Через три года уже снимался одноименный фильм, а сам Ричард Бах был произведен в литературные полководцы, обретя легионы поклонников.
Почему идеи бывшего военного летчика оказались столь убедительными и проникновенными? Как считают авторы его биографии Александр Грицанов и Алла Мерцалова, «”Чайка” у Баха во многом напоминает стандартного человека, обладающего огромным внутренним потенциалом саморазвития, но отказавшегося от работы с собой». Однажды сам он подтвердил эти слова: «Когда я работаю, я являюсь лидером только для одного человека – для себя. Но мне повезло: идеи, важные для меня, оказались важны для многих людей». По большому счету, этим высказыванием Ричард Бах подводит к давно известному, но мало упоминаемому парадоксу, а именно: большинство выдающихся личностей занимаются преодолением персональных кризисов, и создаваемые ими творения, будь то книги, полотна, музыкальные произведения, архитектурные композиции, одним словом, любые смысловые идеи, заключенные в любых носителях информации, являются не чем иным, как способом преодоления сложных ситуаций, ранних комплексов или убеждений.
Каковы механизмы преодоления душевного кризиса у самого Баха?
Во-первых, конечно, настрой и вера. «Глубина твоей веры в существование несправедливости и трагедии – признак невежества». К такому выводу он пришел после осознанного изменения сценария своей жизни.
Во-вторых, непрерывная деятельность, которая вытесняет депрессивные мысли. Он работал, не останавливаясь, развивая и совершенствуя идеи, будто камни, которые следует хорошенько отшлифовать. Деятельность позволяла ему преодолевать не только основной жизненный кризис, но и неприятности помельче. Например, однажды из-за небрежного отношения к социальным обязанностям он стал банкротом и лишился всего имущества. Несколько раз начинал с нуля и личную жизнь. Но деятельность не прекращал – в ней он черпал силы и энергию.
В-третьих, работа с собственным духовным началом, что вполне можно назвать и развитием сознания. Это – важнейший принцип, поскольку содержит персональный ответ на вопрос: кто мы и зачем явились в этот мир? Именно этот ответ несет в себе либо энтузиазм и воодушевление, либо депрессивные идеи и фатальные мысли. «Я знаю интуитивно, например, что мы рождены для светлой жизни, а не для слепой смерти. Я знаю, что мы не заперты на нашей планете и не отделены от других измерений пространства и времени. Мы не обречены бесконечно кружиться среди миллионов хороших и плохих изменяющихся сиюминутных обстоятельств. Идея о том, что мы лишь физические существа, пришла к нам из лабораторий, где простейшие бактерии беспомощно плавают в колбах в питательном растворе. Эта идея противоречит моей интуиции…» Слова обстоятельного и последовательного апологета духовности не нуждаются в сопровождении, они сами – расшифрованное послание.
Кстати, есть еще четвертый аспект, физический. Сам Ричард Бах не особенно его акцентирует, делая ставку на духовное, психическое, метафизическое. Но нельзя обойти, скажем, экстремальные увлечения писателя, который занимался сложным и довольно небезопасным видом спорта – парапланеризмом. В течение двух десятилетий Бах живет на островном архипелаге вблизи тихоокеанского побережья, используя легкий одномоторный самолет в качестве своего основного транспортного средства. А в возрасте 76 лет ухитрился даже разбиться, зацепив линию электропередач. Одним словом, он в хорошей физической форме, и, не упоминая о ней, заботится о способности тела служить заключенному в нем духу. «Дух – господин», – написал он в одном из своих произведений.
После изучения жизни Ричарда Баха представляется вполне логичным, что одна из книг его литературного дебюта называлась «Ничто не случайно». Вообще, этот неординарный человек постоянно демонстрирует, что изменение жизни имеет первоочередное, основополагающее значение. Ему принадлежит замечательное изречение, многое объясняющее в проблеме переформатирования жизни: «Внутри каждого из нас заключена власть позволить себе здоровье и болезнь, богатство и бедность, свободу и рабство».
Впрочем, есть еще один аспект изменений жизни Ричарда Баха, который при соблюдении объективности невозможно обойти. Кажется, что его порог готовности изменять формат отношений так низок, что это привело к трем бракам и шлейфу неудач в личной жизни. Но, может быть, это ошибочное мнение, а созерцательно-эгоистичная жизнь писателя иногда просто является неотъемлемой частью свободной от ужимок философии. Предельно точно ответить на этот вопрос способен лишь он сам. Ведь не случайно он устами своего героя настаивал: «Единственная твоя обязанность в любой из данных тебе жизней заключается в том, чтобы ты был верен самому себе».
«Периодически люди находят в моих книгах значительно больше, чем я мог предположить». В самом деле, это забавно. И многие даже считают, что «Чайку» и «Иллюзии» написал не Ричард Бах. Что он лишь медиум, аватар. Бессмысленно спорить на эту тему. Зато точно ясно одно: мы действительно сами создаем окружающий нас мир, и в нашей власти быть здоровыми и счастливыми или несчастными и обреченными. Это-то и утверждал Ричард Бах. Книгами и собственной жизнью.