Раздел III. Высшие моральные ценности. Глава 12. Любовь как высшая ценность __ 245

Глава 12. Любовь как высшая ценность____________________ 245

12.1. Загадочная сущность любви

Любовь — одно из самых сложных отношений, богатых инди­видуально неповторимыми нюансами. Понятие «любовь» много­гранно: оно включает в себя и любовь к людям (гуманизм), и любовь к Родине (патриотизм), и любовь к искусству, природе, пу­тешествиям, и родительскую любовь, и любовь детей к родителям. Любовь — понятие необычайно емкое и многозначное. Любят свое дело, своих товарищей, друзей. Любят близких, семью, детей. Бы­вает любовь живая и действенная, бывает и отвлеченная, ни к чему не обязывающая — к человечеству вообще, к природе вообще... Но умы людей больше всего занимает чувство любви женщины и мужчины. Поэты и прозаики, композиторы и художники романти­ческой ориентации возвысили эту любовь до уровня всемогущей силы, правящей ходом мировой истории. Конечно, с этим можно спорить, но любовь действительно может стать смыслом жизни человека, оттеснив на второй план все другие дела и чувства. От­сюда непреходящий интерес к природе любовного чувства, стрем­ление понять, что же такое любовь.

Театр, кино, музыка, живопись, скульптура дают нетривиальное понима­ние любви, непосредственно формируют культуру любовного чувства. Художественная литература, создавая живое, богатое, многостороннее его изображение, предлагает множество мудрых раздумий, глубоких суждений, метких афоризмов, которые — собранные воедино — могли бы составить целые тома. Но все это разрозненно, фрагментарно, скорее эмоционально, чем теоретично.

Не могут разобраться в сущности любви и отдельные науки. И тому есть причины. Любовь целостна, уникальна, личностна в каждом конк­ретном случае. Отдельные науки, «ухватив» нечто общее, повторяюще­еся в ее проявлениях и общественном функционировании, дробят ее на части, вынужденно пренебрегая индивидуальностью любовного чувства, признавая его непознаваемым рациональными средствами. Представить же себе специальную науку о любви — по крайней мере пока — невоз­можно. Поэтому и предпринимаются попытки разобраться в сущности любви на «стыке» философии, психологии, этики.

В широком смысле слова любовь— это нравственно-эстетичес­кое чувство, выражающееся в бескорыстном и самозабвенном стрем­лении к своему объекту, в потребности и готовности к самоотдаче.

Наиболее специфична любовь, связывающая мужчину и женщину, любовь, которая представляет собой сложный комплекс человеческих переживаний, возникающих в результате слияния биологических по­требностей, трансформированных культурой, с нравственно-эстети­ческими и психологическими устремлениями личности.

Идея поляризации и одновременно притяжения мужского и женского на­чал наиболее сильно выражена в мифе, пересказанном Платоном в диалоге «Пир»: когда-то мужчина и женщина были единым существом — андроги-ном. Потом они были разделены на половинки, и теперь каждая из полови­нок обречена искать другую, чтобы вновь образовать с ней единое целое.

Но половая любовь не сводится к сексуально-эротическому вле­чению. Человеку в любви необходимо не просто существо другого пола, а такое существо, которое обладает для него эстетической при­влекательностью, интеллектуальной и эмоционально-психологичес­кой ценностью, общностью нравственных представлений. Если од­ного из этих компонентов нет, любовь «не состоится» или возникнет ее иллюзия, которая неизбежно разрушится, погибнет. Без гармо­нии Я и не-Я, без духовной близости, совместимости характеров под­линная любовь между людьми невозможна.

Понять любовь сложно, еще труднее — объяснить ее. Не случайно две тысячи лет назад римский поэт Тибулл называл любовь «сладчайшей тайной», а немецкий поэт Г. Гейне — Сфинксом, Тысячелетней Загад­кой. Она приносит много радости, делает жизнь человека приятной и красивой, рождает светлые мечты, окрыляет и возвышает. Но в то же время любовь — источник многих страданий и даже трагедий. С ней связаны волнения, ревность, тревога. В любви соединяются противопо­ложные чувства: страдание и наслаждение, радость и печаль, восторг и-разочарование. «Любовь — обманная страна» и вместе с тем.— самое манящее из чувств. Она дарит не только самое яркое наслаждение, но и одновременно самую сильную боль, не только самое острое счастье, ио и самое тяжкое горе. Ее полюса и контрасты сливаются в массу неповто­римых сочетаний, и Какое из этих сочетаний выпадет человеку — преду­гадать невозможно.

И все-таки любовь — величайшая ценность. Это свойство и право свободного человека. Это достояние двоих и достояние всего обще­ства, показатель уровня его развития. В чем лее суть любви как чувства? В чем основа ее магической силы?

248 Раздел III. Высшие моральные ценности

Глава 12. Любовь как высшая ценность 247

Любовь — это, пожалуй, самое полное выражение тех сил, кото­рые развились в человеке за всю его многовековую эволюцию. Это как бы надстройка над глубинными нуждами человека, запросами его души и тела. Человек, который любит, становится более чутким к красоте. Возникает особая эстетика любви, которая меняет вос­приятие человека. Это восприятие, видимо, выражает тягу людей к совершенной жизни — к жизни, которая строится по законам кра­соты, добра, свободы, справедливости. Причем эта тяга к гармонии и идеалу затрагивает как разум, так и глубинные эмоциональные пла­сты человеческой души. Откуда берутся такие ощущения? Возмож­но, любовь — это «голод» человека по человеку, чувство невероят­ной внутренней необходимости в нем. Может быть, это самая сильная из всех эмоциональных потребностей, и чем сильнее ее накал, тем больше места в душе занимает любимый человек.

Любовь издавна считалась самым сложным из человеческих чувств — и не только потому, что с ней непосредственно связана тайна жизни. Чувство любви — как бы сгусток всех идеалов, всех достижений человечества. Но вместе со взлетами в любви всегда есть падения; она как бы расколота на зияющие противоречия, пол­ные бесконечных тайн и загадок. И одна из них — когда и как возникла любовь? Вынес ли ее человек из животного царства, из пещерной жизни, или она появилась позднее, и ее следует считать продуктом истории, «чудом цивилизации», как говорил Стендаль? Попытаемся рассмотреть феномен любви в историческом ракурсе.

12.2. У истоков любви

Чувство любви существовало не всегда, оно есть продукт истории.

Многие ученые считают, что пещерные люди, которые жили ор­
дой, групповым браком, вообще не знали никакой любви, что любовь
зародилась позже своих собратьев — ненависти, зависти, дружелю­
бия. Некоторые исследователи древности говорят, что ее не было
даже тогда, когда стало возникать единобрачие. Существует мнение,
что и во времена античности любви еще не было, а был один только
телесный эрос, половое влечение. ^ ,

Однако другие ученые полагают, что феномен любви появился примерно пять тысяч лет назад. Жена египетского бога Осириса богиня Изида, воскресившая своей любовью усопшего мужа, считает-

ся родоначальницей всех любящих. И однажды появившись, любовь прочно заняла свое место в жизни человечества, его культуре и быте. Вошла в историю любовь юного египетского фараона Эхнатона к своей жене Нефертити. Это, пожалуй, первая известная нам история великой любви. В сотнях надписей, десятках скульптур возглашал фараон свою любовь к Нефертити, а легенды о ней передавались из поколения в по­коление. О любви говорится и в мифах Древней Греции. В свите боги­ни любви Афродиты было много богов — покровителей любви. Один из них — Эрот — олицетворял собой начало и конец любви (у него была стрела, которая рождала любовь, и стрела, которая гасила ее); другой — плотские вожделения; третий — ответную любовь и т.д.

Поэтому вряд ли верно, что в древности не было любви. Ведь уже древние греки различали четыре вида любви: эрос, филиа, ага-пе, сторге.

Эрос — восторженная влюбленность, телесная и духовная страсть, буй­ная тяга к обладанию любимым человеком. Это страсть больше для себя, в ней много эгоцентризма. Она «мужского типа», это скорее чувство пыл­кого юноши или молодого мужчины; она реже встречается у женщин.

Филиа — любовь-дружба, более духовное и более спокойное чувство. В психологическом отношении она ближе всего к любви молодой девуш­ки. У греков филиа соединяла не только возлюбленных, но и друзей.

Агапе — альтруистическая, духовная любовь, полная жертвенности и самоотречения, построенная на снисходительности и прощении, похо­жая на материнскую любовь. Это любовь не ради себя, а ради другого. У греков это не только любовное чувство, но и идеал гуманной любви к ближнему.

Сторге — любовь-нежность, семейная любовь, полная мягкого вни­мания к любимому. Она выросла из естественной привязанности к род­ным и подчеркивает плотское и душевное родство любящих.

Почти двадцать пять веков назад в Древней Греции появились и первые теории духовной любви — Сократа, Платона, Аристотеля. Для Платона любовь — двойственное чувство, соединяющее в себе Противоположные стороны человеческой природы: в ней живет тяга Человека к прекрасному — и чувство чего-то недостающего, ущерб-поп», стремление восполнить то, чего у человека нет. Любовь у Пла­тона лестница, которая ведет к смыслу жизни, к бессмертию. Она превращает человека в часть мирового целого, связывает с землей и

248 Раздел III. Высшие моральные ценности

небом, с основами всей жизни. Она делает человека больше, чем он есть, — поднимает его над самим собой, возвышает над смертными, приближая к бессмертным. Так впервые возникла мысль о великой возвышающей силе любви.

Но все же многие исследователи связывают появление любви в ее нынешнем понимании с теми глубинными процессами, которые про­исходили в Европе в начале II тысячелетия н. э., когда после падения античности и долгого периода варварства, на волне христианства в об­ществе начинается постепенный духовный подъем. Развиваются фи­лософия и искусство, меняется образ жизни людей. Одним из по­казателей этих изменений становится появление рыцарства, ставшего покровителем и носителем развивающейся культуры и особого куль­та любви. Любовь эта была, по преимуществу, духовной, психологи­чески развитой. Центр ее находился в душе у рыцаря, являясь для него главным источником любовных радостей.

В этом культе был свой бог — Амур, свои богини — Прекрасные Дамы, свои служители — трубадуры, свои поклонники — рыцари. В Кодексе рыцарской любви были канон подвигов, канон прославления и восхва­ления Дамы, канон любви на всю жизнь; существовали свои обряды, обычаи, нравы. Только после нескольких месяцев ухаживания рыцарь получал право поцеловать своей Даме руку. Следуя правилам, он мед­ленно поднимался с одной ступени близости на другую, в зависимости от своих заслуг перед возлюбленной. В этой любви явно виден оттенок ритуала, игры.

Но еще задолго до возвышенной любви французских рыцарей в арабских странах возник свой культ любви. Правда, это был культ телесной любви — любви как сладчайшего лакомства жизни. Лю­бовь у арабов — это праздник, пир всех человеческих ощущений. В сказках «Тысячи и одной ночи», встречаясь друг с другом, любящие совершают омовение, умащивают себя благовониями, облачаются в кра­сивейшие одежды. Они вкушают изысканную пищу, пьют сладкие вина, слушают музыку и пение. От одного наслаждения к другому, по ступе­ням, они приближаются к вершине чувственных удовольствий. И толь­ко насладив свой вкус, слух и зрение, они переходят к насыщению дру­гих чувств, уже наэлектризованных и возбужденных.

Этот охват всех телесных чувств — главная особенность вос­точного культа любви, который появился в Древней Индии задол-

Глава 12. Любовь как высшая ценность 249

го до арабского и сильно повлиял на последний. Любовь для древ­них индусов была чуть ли не религией: в индуистской философии она считалась одной из главных целей жизни. В жизни человека, гласит эта философия, есть три цели: дхарма — познание, артха — польза, богатство; и кама — любовь, наслаждение. О любви в Древ­ней Индии существовала целая разветвленная наука. До нас дошло несколько древних индийских трактатов о любви, самый известный из которых — «Кама Сутра», появившийся в IV-V веках нашей эры. В этих трактатах о любви телесная любовь поднята на уровень искусст­ва. Это огромный мир со своим гигантским внутренним пространством. У каждой ласки, поцелуя, объятия есть десятки разновидностей, и трак­тат подробно группирует и классифицирует их. Все это — подлинно человеческие радости: наслаждение ими, духовное наполнение их дос­тупно только человеку.

Таким образом, любовь у индусов не была одним лишь теле­сным эросом. Она была связана со всем миром человеческих чувств, знаний, стремлений, умений. Будучи еще более утонченной и со­вершенной, чем у греков, она являлась сплавом духовных и теле­сных мотивов. Чувственные наслаждения, поднятые до уровня идеала, вливают в телесную любовь духовное содержание, очело­вечивают ее. В древнеиндийской книге любви «Ветки персика»

сказано:

Три источника имеют влечения человека: душу, разум и тело. Влечение душ порождает дружбу. Влечение ума порождает уважение. Влечение тела порождает желание. Соединение трех влечений порождает любовь.

12.3. Нравственный смысл любви

Этическая, нравственная природа любви глубоко раскрыта рус­ским философом Вл. Соловьевым в трактате «Смысл любви»: по Соловьеву, смысл человеческой любвиесть «оправдание и спасе­ние индивидуальности через жертву эгоизма».

Эгоизм вообще губителен для личности, непродуктивен как принцип отношений. Ложь и зло эгоизма, считает Соловьев, состоят в исключи­тельном признании безусловного значения за собою и в отрицании его

250 Раздел III. Высшие моральные ценности

Глава 12. Любовь как высшая ценность 251

наличия у других, что явно несправедливо. Рассудком мы понимаем эту несправедливость, но фактически упраздняет такое несправедливое от­ношение лишь любовь.

Любовь есть признание безусловной ценности другого — причем не в отвлеченном сознании, а во внутреннем чувстве и жизненной воле. «Любовь важна не как одно из наших чувств, а как перенесение всего нашего жизненного интереса из себя в другое, как перестановка самого центра нашей личной жизни», — писал Вл. Соловьев. Тем самым смысл любви он тесно связывает с преодолением эгоизма: «Любовь есть самоотрицание существа, утверждение им другого... этим самоотрицанием осуществляется его высшее самоутверждение. Отсутствие самоотрицания, или любви, то есть эгоизм, не есть дей­ствительное самоутверждение существа, — это есть только бесплод­ное, неудовлетворенное стремление или усилие к самоутверждению, вследствие чего эгоизм и есть источник всех страданий; действитель­ное же самоутверждение достигается только в самоотрицании...» По мнению Соловьева, любовь приводит к расцвету индивидуальной жизни, эгоизм же несет гибель личностному началу.

Утверждая, казалось бы, свою персону, на самом деле эгоистичный че­ловек губит ее, выдвигая на первый план животное или житейское начало в ущерб началу духовному. Подлинное самоутверждение чело­века как одухотворенного существа состоит в преодолении эгоизма, в том, чтобы утвердить себя в другом. «Любовь, как действительное упразднение эгоизма, есть действительное оправдание и спасение ин­дивидуальности. Любовь — это... внутренняя спасительная сила, воз­вышающая, а не упраздняющая индивидуальность».

Как считает Соловьев, «собственная ближайнтая задача любви» — привести «к действительному и неразрывному соединению двух жизней в одну», чтобы установилось такое сочетание двух конкрет­ных существ, которое создало бы из них абсолютную личность, истинного человека как свободное единство мужского и женского начал, сохраняющих свою формальную обособленность, но преодо­левших свою сущностную рознь.

Но если истинная любовь состоит в том, чтобы посредством взаимного дополнения два любящих существа создали идеальную личность, то воз­никает вопрос: а возможно ли такое идеальное сосуществование двух личностей? Будут ли недостатки одного восполняться достоинствами

другого? Будет ли закрыта брешь между недостатками одного и друго­го? И вообще — существует ли такая любовь, какой ее представляет себе Вл. Соловьев, или это просто мечта, и нам, простым смертным, не суждено ее познать?

Вот что по этому поводу думает сам автор «Смысла любви»: «Итак, если смотреть только на фактический исход любви, то должно признать ее за мечту, временно овладевающую нашим существом и исчезающую, не перейдя в дело. Но признавая в силу очевидности, что идеальный смысл любви не осуществляется в действительности, должны ли мы при­знать его неосуществимым? Было бы совершенно несправедливо отри­цать осуществимость любви только на том основании, что она до сих пор никогда не была осуществлена. Любовь существует в своих зачат­ках или задатках, но еще не на самом деле...Если любовь открывала нам какую-то действительность, которая потом закрылась и исчезла для нас, то почему мы должны мириться с этим исчезновением? Если то, что потеряно, было истинным, тогда задача сознания и воли не в том, чтобы принять потерю за окончательную, а в том, чтобы понять и устранить ее причины».

Философ определяет любовь как «влечение одушевленного су­щества к другому для соединения с ним и взаимного восполнения жизни». Из обоюдности отношений он выводит три вида любви. Во-первых, любовь, которая больше дает, чем получает, — нисходя­щая любовь. Во-вторых, любовь, которая больше получает, нежели дает, — восходящая любовь. В-третьих, когда и то, и другое уравно­вешено.

В первом случае это родительская любовь, основанная на жалости и сострадании; она включает в себя заботу сильных о слабых, старших о младших; перерастая семейные — «отеческие» отношения, она созда­ет понятие «отечество». Второй случай — любовь детей к родителям, она покоится на чувстве благодарности и благоговения; за пределами семьи она рождает представления о духовных ценностях. Эмоциональ­ной основой третьего вида любви является полнота жизненной взаимно­сти, которая достигается в половой любви; здесь жалость и благогове­ние соединяются с чувством стыда и создают новый духовный облик

человека.

При этом Вл. Соловьев считал, что «половая любовь и размножение рода находятся между собой в "обратном отношении: чем сильнее одно, тем слабее другая». Он выводил из этого следующие зависимости: силь-

252 Раздел III. Высшие моральные ценности

Глава 12. Любовь как высшая ценность

ная любовь очень часто остается неразделенной; при взаимности силь­ная страсть зачастую приводит к трагическому концу, не оставляя после себя потомства; счастливая любовь, если она очень сильна, также обыч­но остается бесплодной.

Любовь для Соловьева — не только субъективное переживание, но и активное вторжение в жизнь. Как дар речи состоит не в гово­рении самом по себе, а в передаче мысли через слово, так истинное назначение любви не в простом переживании чувства, а в том, что благодаря ему совершается преображение социальной и природной среды.

Соловьев видит у любви пять возможных путей развития — два ложных и три истинных. Первый ложный путь любви — «адс­кий» — мучительная неразделенная страсть. Второй, тоже ложный — «животный» — неразборчивое удовлетворение полового влечения. Третий путь (первый истинный) — брак. Четвертый — аскетизм. Высший, пятый путь — это Божественная любовь, когда перед нами предстает не пол — «половина человека», а целый человек в соеди­нении мужского и женского начал. Человек становится в этом слу­чае «сверхчеловеком»; именно здесь он решает главную задачу любви — увековечить любимое, спаси его от смерти и тлена. При этом суть, смысл любви определяется им через меру. Но как и чем можно измерить любовь! Всепоглощающей страстью, потомством либо еще чем-то? Определить это очень сложно. И никто не смог сделать это так точно, как Блаженный Августин, сказавший: «Мера любви — это любовь без меры».

12.4. Любовь как «ответ на проблему человеческого существования»

Современные представления о любви базируются на том, что любая теория любви должна начинаться с вопроса о сущности че­ловека и его существования. А этот вопрос, в свою очередь, связан с другим: как преодолеть свою отделенность, как выйти за пределы собственной индивидуальной жизни и обрести единение с другим. Этот вопрос был актуален уже для примитивного человека, живше­го в пещерах; столь же актуальным он остается для современного человека, потому что той же остается его основа: человеческая си-

туация, условия человеческого существования. Именно в этой «че­ловеческой ситуации», в самой сущности человека — в его стремле­нии к единению усматривает истоки любви Э. Фромм.

Дело в том, что переживание отделенное™ рождает тревогу, считает он. Быть отделенным — значит быть отторгнутым, беспомощным, неспособ­ным владеть миром, не иметь возможности реализовать свои человеческие силы. Однако единение, достигаемое в совместной работе, — не меж лично­стью; единение, достигаемое в сексуальном экстазе, — преходяще; едине­ние, достигаемое в приспособлении к другому, — только псевдоединение.

Полный «ответ на проблему человеческого существования» со­держится в достижении совершенно особого, уникального вида еди­нения — слияния с другим человеком при условии сохранения соб­ственной индивидуальности. Именно такой вид межличностного единения достигается в любви,которая объединяет человека с дру­гими, помогая ему преодолеть чувство изоляции и одиночества. При этом любовь «позволяет человеку оставаться самим собой, сохра­нять свою целостность. В любви имеет место парадокс: два суще­ства становятся одним и остаются при этом двумя» (Э. Фромм).

Любовь — это не счастливая случайность или мимолетный эпи­зод, а искусство, требующее от человека самосовершенствования, самоотверженности, готовности к поступку и самопожертвованию. Именно об этом говорит Эрих Фромм в своей книге «Искусство любви». «Любовь — не сентиментальное чувство, испытать которое может всякий человек независимо от уровня достигнутой им зрело­сти. Все попытки любви обречены на неудачу, если человек не стре­мится более активно развивать свою личность в целом, чтобы дос­тичь продуктивной ориентации; удовлетворение в любви не может быть достигнуто без способности любить своего ближнего, без ис­тинной человечности, отваги, веры и дисциплины».

В своей работе Фромм выделяет пять элементов, присущих люб­ви. Это давание, забота, ответственность, уважение и знание.

«Любить, — говорит он, — это главным образом отдавание, а не получание. Давание — это высочайшее проявление силы... Я ощу­щаю себя изобильным, тратящим, живым, счастливым. Отдавание более радостно, чем получание». Любовь для Фромма не просто чувство, это прежде всего способность отдавать другому силы своей души. Но что значит отдавать! Хотя ответ на этот вопрос кажется простым, он полон двусмысленности и запутанности.