Оккультные глубины кундалини и духовности

В медитационном лагере Наргол вы сказали, что все практики йоги — асаны, мудры, пранаяма и бандха* — были открыты в состоянии медитации. В различных состояниях медитации тело принимает оп­ределенные позиции, по которым можно судить о глу­бине происходящей медитации. Короче говоря, возмож­но ли создать такое же внутреннее состояние, принимая определенные положения? В таком случае, можно ли достичь медитации, используя разнообраз­ные асаны, мудры и т. д.? Каково их использование и значение?

* Бандха — связь, зависимость. В санскритской литературе это слово употребляется в различном контексте и может использоваться как в значении «связывать», так и в смысле «связанный обетом». В йоге чаще всего означает условие конечного существования человека, то есть состояние непросветленности: наше духовное невежество (авидья) является зависимостью. Оно привязывает нас к циклу рождений и смерти (сансаре). В классической йоге бандха означает взаимоотношения (сам-йога) между трансцендентальной Пурушей и предельным эго — персональностью или осознанностью. Чаше всего этот термин, согласно Йога-сутрам, относят к привязанности сознания к определенному предмету, что очень важно для концентрации. В Хатха-йоге этот термин означает местные блоки в потоке психосоматической энергии (праны). В этом случае слово чаше всего переводится как «замок». Согласно Йога-Кундали-Упанишадам бандха можно практиковать только после полного овладения контролем над дыханием.

Сначала обратимся к переживанию медитации. Именно в процессе ее была открыта способность тела, принимать соответствующие положения в зависимости от определенного состояния ума. Например, когда вы преисполнены любви, выра­жение вашего лица одно, когда же гневаетесь, оно совершенно иное. В гневе вы стискиваете зубы, сжимаете кулаки, а тело готово к нападению. Если же вы в состоянии прощения, то выражение глаз становится мягким, ладони раскрыты. Человек, преисполненный сострадания, не способен сжимать кулаки. Точно так, как сжатые кулаки являются знаком готовности к борьбе, так и раскрытая ладонь свидетельствует о свободе от жажды драки; раскрытая ладонь символизирует уверение в защищенности. Сжатый кулак предупреждает другого об опас­ности.

Природа тела такова, что оно действует в соответствии с состоянием ума. Тело следует за умом: оно всегда позади. Поэтому мы обычно знаем, как поступит человек в состоянии гнева, а как в состоянии любви. Но нам неизвестно, как он отреагирует на более глубокие состояния ума.

При возникновении глубоких состояний ума многое проис­ходит и с телом. Мудры, асаны, жесты рассказывают о внутрен­них изменениях. Асаны возникли во время подготовки к опреде­ленным внутренним состояниям. Мудры появились позднее, они информируют о внутреннем состоянии личности.

В процессе внутренних изменений тело вынуждено соответ­ственно приспосабливаться к ним. При пробуждении Кундалини тело вынуждено принимать самые необычные положения, чтобы помочь свободному протеканию энергии. Позвоночник будет изгибаться, позволяя энергии восходить. Участвует в этом и голова. Возьмем такой пример: при пробуждении тело принима­ет вертикальное положение, когда мы спим, тело ложится, оно не может стоять или сидеть.

Предположим, что есть на земле человек, который с самого рождения не знает, что такое сон: он никогда не ложился. Если через тридцать лет он захочет заснуть, то впервые в жизни ляжет. Впервые изменилось состояние его ума, и он заснет. Однако новое положение заинтригует его, ведь никогда прежде тело не принимало горизонтального положения. До этого момен­та он сидел, ходил, но никогда не ложился. Теперь же он вынужден лечь, чтобы возникли внутренние условия для сна. Если тело лежит, уму гораздо легче соскользнуть в определен­ное состояние. Но все люди принимают во сне разные положе­ния, потому что состояние ума каждого человека различно.

Например, дикарь из примитивного племени не положит под голову подушку, но для цивилизованного человека немыслимо заснуть без нее. Дикарь думает так мало, что приток крови к его голове незначителен. Для сна крайне важно, чтобы приток крови был как можно меньшим. Если приток слишком велик, вы не сможете заснуть. Если нервные окончания мозга не расслаблены, не сможете расслабиться и вы; кровь будет продолжать приливать к мозгу. Тогда вы подкладываете еще одну подушку и еще одну. Чем более образован и цивилизован человек, чем более культурен, тем больше подушек ему потребуется. Шея должна быть почти в вертикальном положении, чтобы предотв­ратить приток крови к мозгу такого человека.

Положение тела соответствует состоянию ума. Поэтому, при пробуждении внутренней энергии и ее движении, начинают формироваться различные асаны. Различные чакры также при­водят тело к различным асанам. При зарождении определенного внутреннего состояния изменяется положение рук, выражение лица и глаз. Такое происходит в медитации. В результате человек начинает задумываться о возможности обратного: мож­но ли войти в состояние медитации, если принять определенные асаны? Это необходимо понять.

В медитации все эти процессы происходят, и все же они не являются непременным условием. Короче говоря, не все меди­тирующие проходят через одинаковые положения тела. Одно условие следует запомнить раз и навсегда: состояние тела и ума одного медитирующего отличается от состояния тела и ума другого медитирующего, поэтому не все будут проходить через одни и те же асаны. Например, если приток крови к голове недостаточен, то медитирующий, сам, не зная того, примет ширшасану — стойку на голове. Не все медитирующие должны стоять на голове, потому что приток крови к голове у каждого различен. Поэтому асаны будут формироваться индивидуально в зависимости от необходимости.

Если мы сами выбираем асаны, а затем практикуем их, то не знаем, какая именно из них полезна или необходима. Асаны могут причинять вред, а не только нести пользу. Если опреде­ленный медитирующий не нуждается в них, асаны могут причи­нить только вред, если нуждается, то помощь их велика. Одна трудность заключается в неуверенности. Другая же состоит в том, что когда нечто происходит внутри и одновременно нечто начинает происходить снаружи, то энергия устремляется нару­жу. Если мы совершаем внешний поступок, он может остаться не более чем простым физическим жестом. Как я уже говорил, в гневе кулаки сжимаются автоматически. Однако вовсе не обязательно, что при сжатии кулака вы разгневаетесь. Можно разыграть напускной гнев, оставаясь абсолютно незатронутым внутри. Однако при желании спровоцировать внутренний гнев сжатые кулаки могут во многом помочь, но невозможно сказать, наверное, что результат будет положительным. Если выбирать между сжатием кулаков и их незадействованием, то возмож­ность возникновения внутреннего гнева в первом случае более вероятна. Если человек находится в состоянии покоя, его руки примут необходимую мудру. Но если он практикует эту мудру, невозможно гарантировать, что его ум достигнет состояния покоя. И все же определенные положения тела помогают уму успокоиться. Тело покажет свою готовность к сотрудничеству, остальное зависит от ума. Но изменения тела не означают обязательные изменения ума, и причина этого кроется в том, что тело всегда следует за умом. Именно поэтому вслед за изменением состояния ума меняется тело, но если первоначаль­ное изменение происходит в теле, оно создает возможность для изменения ума. Хотя изменения необязательны.

Отсюда и опасность иллюзии. Человек может продолжать выполнять асаны и мудры, считая, что достиг всего; такое случается. Тысячи лет люди практиковали асаны и мудры, считая, что практикуют йогу. В результате концепция меди­тации постепенно затерялась в йоге. При словах йога-садхана в голову сразу же приходят асаны, мудры, пранаяма и тому подобное. Поэтому я всегда настаиваю, что если потребности медитирующего вполне поняты, то определенные позиции тела оказывают огромную пользу. Но результат не всегда обязате­лен. Вот почему я отдаю предпочтение внутренней работе, а не внешней.

Если нечто начинается изнутри, можно постигнуть его значение. Предположим, медитирующий сидит в медитации и я чувствую, что внутри все в нем готово разрыдаться, но он отчаянно сдерживается. Вижу я и то, что если он разрыдается, то начнет двигаться и произойдет катарсис. Однако он боится плакать и останавливает себя. Если ему посоветовать не сдер­живаться, а разрыдаться, то сначала он будет притворяться. Но через две-три минуты рыдания станут настоящими — наконец-то импульс к рыданиям прорвется изнутри наружу. Процесс слез смоет барьер, и то, что должно было выйти, выйдет.

Другой медитирующий жаждет танца, но также сдерживает себя. Если попросить его танцевать, сначала это будет предс­тавлением, — ведь танец еще не пришел изнутри. Но с началом танцевальных па для танца возникнет возможность прорваться наружу, и внешний танец растворится во внутреннем. Однако если внутри танца нет, а мы попросим медитирующего танце­вать, то ничего не произойдет.

Необходимо учитывать многие факторы. Условий слишком много. Если вы не хотите разбираться во всем в силу сложности, лучше всего начинать с внутреннего и позволить всему проис­ходить спонтанно. Не останавливайте внешние события, не боритесь с ними. Тогда все произойдет само по себе.

Каково физическое и психическое различие, возникающее в сидячем и лежачем положении во вре­мя Динамической медитации?

Различие огромно. Как я уже говорил прежде, глубоко внутри каждое положение тела связано с соответствующим состо­янием ума. Лежащему человеку трудно не заснуть; стоя гораздо легче оставаться алертным. И наоборот. Существует страх, что медитирующий может заснуть. Если он стоит, то это помогает убрать страх.

Вторая часть техники сфокусирована на состоянии наблю­дения, свидетельствования, осознанности. Начинающему трудно сохранять осознанность, в положении лежа, однако с практикой приходит и навык. Если мы стоим, уменьшается возможность гипноза на начальной стадии, приводящая к трансу.

Существует и еще кое-что. Когда вы стоите, движения тела свободны; ложась, вы не даете телу двигаться по его желанию. Если вы сидите, половина тела вовсе не принимает участия в происходящем. Предположим, ноги хотят танцевать, а вы сиди­те, — значит, они не могут выразить себя в танце. Вы даже не почувствуете этого желания, потому что лишили свои ноги возможности выражения. Если вы стоите, ступни сами начнут подниматься, и вы узнаете об их желании. В сидячем положении невозможно уловить столь тонкий намек.

Традиционная поза для медитации появилась с целью по­давления всех движений тела. Сиддхасана, падмасана и сукха-сана усиленно практиковались до начала обучения медитации, чтобы

выработать возможность остановки тела. Однако возмож­ность подъема энергии существует с самого начала, в резуль­тате чего происходит многое. Вы чувствуете желание прыгать, бегать, петь, танцевать. Такие эмоциональные действия всегда ассоциируются с сумасшествием. Умалишенные в большинстве своем плачут, смеются, танцуют или прыгают. Вот и медитиру­ющий, если он поступает подобным образом, производит впе­чатление безумца.

Все сидячие асаны практиковались для полного контроля над телом, чтобы не казаться сумасшедшим в глазах общества. В таком положении медитирующий выглядел вполне прилично. В наши дни при практике подобных асан, ноги совершенно затекают. Нижняя часть тела слишком тяжела, как храм или пирамида: широкая у основания, узкая вверху. При таком положении тела возможность движения сводится к нулю.

Во время же стояния возможность движений достигает максимума — ведь в таком положении сдерживающий фактор исключается. Когда вы скрещиваете ноги и садитесь, образуя неподвижное основание, большая часть вашего тела придавлена гравитацией. Но и этого недостаточно: руки тоже принимают фиксированное положение, лишающее их возможности движе­ния. Позвоночник прямой и неподвижный. Прежде чем вам позволялось войти в медитацию, вы должны были достаточно долго практиковать подобные асаны.

При моем подходе проблема прямо противоположна. С моей точки зрения, между нами и сумасшедшими нет фундаменталь­ного различия. Мы лишь подавляем свое безумие. Можно сказать, что мы «нормальные сумасшедшие» или по нормально­му безумны. Столько общего между нами и сумасшедшими... Ушедшие немного дальше в безумие оказываются в затрудни­тельном положении, но безумие заложено в нас и оно пытается найти выход.

Когда вы в гневе, то на короткое время сходите с ума. В такие моменты вы совершаете поступки, которые вам и не снились в сознательном состоянии. Вы осыпаете обидчика ос­корблениями, швыряете камни, ломаете мебель. Вы можете даже выпрыгнуть из окна и вообще сделать все что угодно. Если подобное вытворяет сумасшедший, мы еще можем понять его поступки, но когда «нормальный» человек делает то же, мы спокойно говорим, что он просто зол. Но не будь безумие внутри «нормального» человека, оно и не проявилось бы. Все это безумие внутри нас, а мы просто его стражи. В моем понимании, прежде чем идти в медитацию, необходимо выбро­сить из себя все это. Чем больше вы освобождены от таких безумств, тем легче становится ваш ум.

В то время как на старые техники, использующие сиддха-сану, требуются многие годы, новый метод приводит к тому же результату за считанные месяцы. При старых методах на реализацию уходят многие жизни; при новом — только месяцы. Внутреннее безумие должно быть освобождено, но при старом методе катарсис происходит на уровне эфирного тела, а при новом — на уровне физического. Новая методика совершенно иная, потому что смех, слезы, танец и тому подобное всегда внутри вас, так что совершенно необходимо высвободить это

Если вы практикуете абсолютное спокойствие тела в тече­ние многих часов, то катарсис происходит на уровне эфирного тела. Тогда это переживание не будет видимым для окружаю­щих, этот катарсис ощутим только для вас. Таким образом, вы защищаете себя от общества; в этом случае никто не узнает, что вы танцуете, смеетесь или рыдаете, ибо это происходи внутри — словно во сне. Вы танцуете внутри, смеетесь внутри, но ваше физическое тело ничем не выказывает внутреннего состояния.

По-моему, не стоит прилагать столько усилий к столь незначительным вещам. Бессмысленно заставлять ищущего тра­тить целые годы на физические дисциплины, прежде чем допус­тить его к медитации. Есть и другие возможности. Если человек становится профессионалом в контроле над физическим телом и полном подавлении его, то вполне возможно, что ни одна вибрация не возникнет в эфирном теле, оно станет абсолютно инертным. При таких условиях вполне возможно, что более глубоких внутренних процессов не возникнет, вы просто научи­тесь сидеть неподвижно, как живая статуя. В таких условиях, когда все внутренние процессы подавлены, вполне обоснованы опасения, что индивидуум может сойти с ума.

В прошлом многие медитирующие теряли разум. Предлага­емый мною метод, практиковавшийся среди психических боль­ных в течение нескольких месяцев, выводил их из измененного состояния психики. Вряд ли нормальный человек сойдет с ума, практикуя Динамическую медитацию, потому что при такой методике внутреннее сумасшествие не подавляется, а выплес­кивается наружу. Старые методы свели с ума многих, но факт этот скрывался тщательно завуалированными фразами. О таком человеке говорили: «В своем экстазе он доходит до безумия, но ведь экстаз этот — Божествен, юродивый — тот же святой». Но факт оставался фактом: человек становился абсолютно сумас­шедшим. Он с такой силой подавлял некоторые вещи внутри себя, что они полностью вышли из-под его контроля.

Метод Динамической медитации выполняет две задачи: первая — очистить себя от накопленной нечистоты в момент катарсиса. Сначала следует стать легким; затем начинается внутреннее путешествие. То, что кажется безумием в этой технике, на самом деле является процессом освобождения от внутреннего сумасшествия. В моем понимании то, что скрыва­ется внутри, должно выплеснуться наружу, а вместе с ним уйдут тяжесть, напряжение, беспокойство.

Самым интересным является то, что, когда вас охватывает безумие, не пытайтесь контролировать его. Ведь именно вы хозяин собственного безумия. Как только придет осознание этого факта, сумасшествию уже никогда не захватить вас.

Посмотрите на человека, танцующего, поющего, плачуще­го по собственной воле: он поступает как безумец. Но сущест­вует одно отличие: с сумасшедшим все это происходит само, в то время как медитирующий сам привносит это. Без полного содействия со стороны медитирующего такое безумие не прод­лится и секунды. По собственному желанию он способен оста­новить безумные действия в любой момент. Такой человек никогда не сойдет с ума, потому что он прожил сумасшествие, наблюдая за ним. Теперь для него это становится добровольным актом; отныне сумасшествие полностью управляемо.

Наша культура сделала все, чтобы лишить нас возможности контролировать безумие, ставшее недобровольным событием жизни. Поэтому, когда оно приходит, мы не в состоянии ничего с ним поделать.

Я считаю метод Динамической медитации очень ценным для будущих поколений, потому что вся цивилизация с каждым днем все ближе к абсолютному безумию. Эта техника понадобится всем без исключения в качестве защиты от подступающего безумия, и другого способа просто нет.

Если человек в течение часа будет избавляться от внутрен­него безумия, окружающие постепенно привыкнут к подобному виду медитации. Люди узнают, что он медитирует. Однако если проделывать то же самое посреди дороги, то можно очутиться в психиатрической лечебнице. Если кто-то станет освобождать­ся он внутреннего гнева, набрасываясь на знакомых и сослужив­цев, вряд ли кто-нибудь захочет общаться с таким человеком.

Безумие должно проявиться тем или иным способом, иначе неизбежны трудности. Если человек добровольно не выплеснет сумасшествие, оно отыщет тысячи способов для проявления. Иногда мы накачиваем себя алкоголем, пытаясь сбросить груз накопившегося сумасшествия; временами выражаем свое безу­мие в огненном танце. Но к чему такие крайние меры? Новые виды танца — твист, например — появились совсем не случай­но. Тело нуждается в движении, а мы не оставили ему ни малейшей возможности для этого. Поэтому оно, само предпри­няв необходимые подготовительные меры, затем запутывается, в собственноручно расставленных сетях.

Медитация выплескивает безумие без какой-либо предва­рительной подготовки. В медитации мы выбрасываем все ско­пившееся в нас. Если обучать такому методу катарсиса с детства, то количество безумных людей значительно сократится. С безумием будет покончено навсегда. Но вместо этого по мере ускорения прогресса мы отмечаем все больше и больше случаев сумасшествия.

Вся наша культура учит подавлению. Этикет не допускает бурных рыданий и громкого смеха; непозволительно, с точки зрения общественного мнения, танцевать и кричать так, как того хочется. Все должно быть «прилично». Нормы обществен­ного поведения давят на нас со всех сторон, в результате чего все необходимые внутренние переживания оказываются подав­ленными. Но вот в один прекрасный день аккумулированное давление этих эмоций взрывается, и ситуация полностью выхо­дит из-под контроля. Поэтому катарсис является первым шагом в технике Динамической медитации, посредством которого мы высвобождаем это нагромождение эмоций.

Именно по этой причине я советую стоять во время выпол­нения данной техники, ибо в таком положении вы осознаете малейшее внутреннее движение и сможете свободно двигаться. Идеальным условием для выполнения этой медитации является закрытая комната. Тело должно быть полностью обнажено, чтобы ни единая полоска материи не стала препятствием, сдерживающим фактором. Следует позволять происходить лю­бому движению, чтобы ни одна часть личности не скрыла своих движений. Только при таких условиях возможен быстрый прог­ресс; тогда то, на что уходят годы и даже жизни при практиковании Хатха-йоги и других йог, произойдет в считанные дни.

Практикование традиционных йог неуместно в наши дни; современные люди не могут себе позволить проводить в упраж­нениях дни и часы. Нам необходимы методы, приносящие быстрые результаты. Если в течение семи дней человек будет исправно практиковать Динамическую медитацию, то по завер­шении этого периода он неизбежно почувствует — с ним что-то произошло. Через семь дней он станет совершенно иным чело­веком. Если опыт даст результат через семь жизней, никто не станет утруждать себя подобными занятиями. Старые методы приносят плоды после многих рождений. Их девиз: «Выполняй эти практики в течение этой жизни, а результат непременно придет в следующей». Прежние люди были более спокойны и терпеливы. Они продолжали занятия, несмотря на то, что резуль­тат был обещан в последующих жизнях. Сегодня вы не найдете ни единого человека с подобным отношением. Если результат невозможен прямо сейчас, никто не станет ждать даже завтраш­него дня.

Кто может рассчитывать на завтра? После того как на Хиросиму и Нагасаки были сброшены атомные бомбы, «завтра» исчезло из нашей жизни. Тысячи американских юношей и девушек отказываются поступать в колледжи. А аргумент у всех один: «Разве мир останется прежним ко времени окончания учебы? Никто не знает, что может случиться завтра». Они чувствуют, что это напрасная трата времени. Молодежь убегает из школ и колледжей. Юнцы спорят с родителями: «Будет ли существовать мир после шести лет, проведенных в университе­те? Вы можете это гарантировать? Почему бы полностью не насладиться этими шестью бесценными годами нашей жизни?»

Гам, где «завтра» стало неопределенным, бессмысленно рассуждать в терминах многих жизней. Никто не готов даже слушать о реинкарнации, да никто и не слушает. Поэтому я повторяю: «Практикуйте сегодня и ощущайте немедленный результат». Если человек может отдать мне целый час на проведение опыта, он непременно ощутит результат по окон­чании этого часа. Только в таком случае он согласится предос­тавить мне еще один час и на следующий день; иначе вряд ли завтра он потратит его на медитацию. Современный век выдви­гает свои требования. В мире воловьих упряжек все двигалось медленно, поэтому и медитация продвигалась постепенно. Те­перь на дворе атомный век; медитация не может позволить себе не спешить. Ей приходится набирать скорость.

Объясните, пожалуйста, значимость и назначение следующего с учетом энергии Кундалини: падение ниц при выражении почтения святому; касание его стоп головой пли руками; молитва в святых местах; благословение, получаемое от святого посредством его прикосновения к голове или спине ищущего; обычай покрывать голову у сикхов и мусульман при входе в гурудвару или мечеть.

Для всех подобных поступков имеется множество причин. Как я уже говорил прежде, в порыве гнева, мы готовы наброситься на обидчика с кулаками, растоптать его голову ногами. Поскольку это, естественно, невыполнимо, мы бросаем в него обувь. Можно ли бросить себе под ноги голову человека? Вот мы и швыряем ему в лицо обувь как символ гневного желания, кипящего в нас. Но никто даже не задается вопросом, что скрывается за подобным поступком. Сходный жест встречается не в какой-то одной секте или стране, он известен во всем мире. Не секрет, что ослепленного яростью человека обуревает жела­ние топтать голову противника ногами. Возможно, когда-то древний человек, остававшийся еще примитивным созданием, успокаивался только после того, как пригвождал ногой голову противника к земле, — ведь наши пращуры не носили обуви. В гневе вы горите желанием поставить ногу на голову оппонента. Верно и противоположное: когда вас переполняет доверие и преклонение, вы готовы приклонить голову к стопам такого человека. Этому тоже имеются свои причины.

Бывают моменты, когда вам хочется пасть ниц, — именно в эти самые моменты витальная энергия течет от другого человека к вам. Каждый раз, когда вы хотите получить течение, поток, вам приходится делать поклон. Желая наполнить кувшин речной водой, вы наклоняетесь. Приходится склониться, чтобы получить поток, ибо любой поток течет вниз. Поэтому, если вы чувствуете, что нечто течет от другого, скорее всего, в этот момент вы склоните голову, чтобы стать более принимающим.

Кроме того, энергия не течет из всех частей тела, а только из выступающих частей — пальцев рук и ног, например. Биоэнергия, или энергия шактипат, или любой иной вид энергии, вытекающий из тела, выбирает в качестве посредника пальцы рук и ног. Поэтому получающий энергию припадает головой к стопам мастера, а дающий возлагает руки на голову получающего.

Это оккультные и глубоко научные проблемы. Вполне естественно, что многое лишь имитируют эти действия. Тысячи людей без особых причин припадают к стопам других, не меньше и тех, кто возлагает руки на головы без всякого значения. Поэтому преисполненное глубочайшего смысла дейс­твие превращается в формальность. Когда профанация длится слишком долго, люди начинают протестовать. Они сетуют: «К чему вся эта чепуха? Что произойдет, если я припаду к чьим-то ногам? И что случится от простого прикосновения к голове?» В девяноста девяти процентах случаев это действительно чепуха; однако один процент по-прежнему преисполнен смысла.

Было время, когда все сто процентов имели значение, ибо тогда все происходило спонтанно. Тогда вы не припадали к стопам другого только потому, что так следовало поступать. Иногда, чувствуя, что должны пасть ниц перед кем-то, вы не сдерживали себя: вы просто падали! И другой человек не должен был возлагать руку на голову получающего. Случалось, что в некоторые моменты рука становилась тяжелой, нечто готово было истечь из нее. Рука возлагалась только в том случае, если другой готов был получить. Но постепенно все превратилось в обыкновенный ритуал, утративший всякий смысл. Из-за своей бессмысленности он стал подвергаться критике. Позиция крити­ки сильнее, ибо наука, стоявшая за традицией, утрачена. Так что эти жесты преисполнены смысла, но только при наличии живого Мастера и восприимчивого ученика.

Человек, припадая к стопам Будды, испытывает неземное блаженство, он чувствует, как грэйс изливается на него. Никто не в состоянии увидеть происходящее снаружи, потому что это абсолютно внутреннее событие. Эта реальность существует для того, кто пережил ее. Если другой попросит доказательств, их просто не будет. В действительности, это проблема всех оккуль­тных переживаний: индивидуум переживает опыт, но у него нет доказательств для других. Тогда такой человек кажется слепым верующим, фанатиком. Он говорит: «Объяснить я не могу, но это произошло». Не переживавшие ничего подобного отказыва­ются верить, потому что они ничего не чувствуют. У них возникает впечатление, будто этот бедняга находится в плену иллюзии.

Если такой человек припадет к стопам Иисуса, ничего не случится, и он затрубит на весь мир, что это чепуха, обман: он склонил голову к ногам Иисуса, но ничего не произошло. Это можно сравнить с кувшином без крышки, который окунули в речной поток. После он скажет: «Я склонился и был наполнен». Другой кувшин, чья крышка плотно закрыта, тоже может попробовать сам. Но сколько бы он ни старался, сколь глубоко ни погружался в воду, кувшин останется пустым. Тогда он начнет утверждать, что все сказанное ложь, что никто не может наполниться, погрузившись в реку. Он заявит: «Я склонился, глубоко погрузившись, но вышел обратно пустым».

Это двустороннее событие. Недостаточно, чтобы энергия вытекала из определенного человека; в такой же степени важно, чтобы вы сами были пусты и открыты. Во многих случаях поток энергии не столь существен, как ваша собственная готовность и открытость к принятию. Если вы достаточно открыты, но в стоящем перед вами человеке энергия отсутствует, более высо­кие источники энергии направятся к вам и достигнут вашего существа. Самое удивительное заключается в том, что если вы со всем сердцем, с тотальным устремлением приблизитесь к человеку, которому нечего дать, то через него вы все равно получите энергию. Но эта энергия исходит не от него; тот человек только проводник, он абсолютно не осознает происхо­дящее.

Вторая часть вашего вопроса касается вхождения в гурудвару или мечеть с покрытой головой. Многие факиры предпо­читают покрывать голову и только затем практиковать медита­цию. При пробуждении энергии существует возможность, что голова станет слишком тяжелой. Если прикрыть голову тканью, то энергия не вытечет. Эта энергия образует замкнутый контур внутри вас и усилит медитацию. Поэтому такой обычай покры­вать голову доказал свою полезность. Попробуйте медитировать с покрытой головой, и вы моментально ощутите разницу. Тогда то, на что понадобилось бы пятнадцать дней, может произойти за пять.

Когда энергия достигает головы, возникает возможность ее растекания, рассеивания. При образовании замкнутого кольца ваше переживание будет гораздо глубже. Но в настоящее время обычай покрывать голову при посещении мечети или гурудвары превратился в простую формальность. Остается, однако, фак­том, что за всяким обычаем кроется утраченный по прошествии времен смысл.

Теперь вам стало понятно, что при касании стоп или наложении рук при благословении можно получить некую энер­гию. Но каков смысл в поклонении могилам или культовым изображениям? В этом следует разобраться. За созданием обра­зов или идолов кроется вполне научное обоснование.

Предположим, пришел мой смертный час, но вокруг меня есть люди, увидевшие во мне нечто, искавшие и открывшие это нечто во мне. Они могут спросить, каким образом им лучше всего помнить меня. Поэтому до момента моей смерти между нами возникнет символ. Им может служить все, что угодно, — идол, камень, дерево или моя могила, мое самади или часть принадлежавшей мне одежды, пусть даже мои сандалии. Но символ должен быть заранее обговорен между нами. Это не может решить только одна сторона; я должен быть свидетелем. Мое принятие, одобрение и поддержка относительно символа необходимы. В таком случае я могу сказать, что если они придут к моему символу и подумают обо мне, то я буду присутствовать при этой встрече в бестелесном состоянии. Мне следует дать такое обещание, и вся последующая работа получит соответс­твующее направление. Это абсолютно верно.

Отсюда существование живых и мертвых храмов. Мертвые храмы сооружены при содействии только одной стороны. С другой стороны нет никакого подтверждения. Создать храм Будды было только нашим желанием, но это мертвый храм, потому что Будда не давал обещаний относительно храмов. Существуют и живые храмы, но в основании их возникновения лежит согласие человека, достигшего святости.

В Тибете есть место, где обещания Будды сбываются в течение последних двух с половиной тысяч лет. Однако сегодня здесь сложилась весьма затруднительная ситуация. Там имеется община, коммуна из пятисот лам, и, когда один из них умирает, трудно бывает подыскать ему замену. Число пятьсот постоянно и фиксировано; нельзя, чтобы монахов было больше или мень­ше. После смерти одного выбирается еще один, но только с одобрения остальных четырехсот девяноста девяти. И если хотя бы один монах отказывается дать согласие, то кандидатура отклоняется. Община в составе пятисот лам собирается на определенной горе в ночь Будда Пурнима — во время полной луны в мае, когда празднуется день рождения Будды, — и в точное время, установленное самим Буддой, раздается голос Будды. Подобное никогда не происходило в другом месте и при ином подборе людей. Оно происходит в точном соответствии с данным Буддой обещанием.

Укладываясь вечером спать, вы даете себе установку прос­нуться ровно в пять утра: вам не надо даже заводить будильник. Ровно в пять часов вы внезапно, словно от толчка, проснетесь. Попробуйте, и вы удивитесь: даже часы могут ошибиться, но не вы.

Если вы твердо решите умереть в определенный день и час, ни одна сила на земле не сможет удержать вас: вы умрете именно в избранное вами время. Если ваша решимость глубока, вы можете сдержать обещание даже после смерти. Например, явление Иисуса ученикам после смерти: это было исполнение данного Христом обещания. До сих пор тайна чудесного Воск­ресения неподвластна христианскому миру. Незнание того, что случилось впоследствии, а следовательно, неуверенность в том, воскрес Он или нет, порождает столько тягостных сомнений! А ведь это было обещание, данное ученикам и исполненное после смерти.

Места, где обещанное исполняется в течение многих веков, с годами становятся святыми местами паломничества. Данное некогда обещание, обет, забывается, оставляя в памяти людей только одно: они должны посещать эти места.

Есть обеты, данные Мохаммедом; есть обещания, оставлен­ные Щанкарой*. Кришна, Будда, Махавира тоже приняли дого­вор, касающийся определенного места и времени. С ними по-прежнему можно установить связь. Поэтому в таких местах паломники падают ниц, предлагая тотальную сдачу; только тогда установление связи возможно.

Святые места, храмы, самади — все имеет свое предназ­начение, но, как и в случае со всем остальным, даже самые полезные места, посещение которых целыми толпами в конеч­ном итоге становится модной традицией, в итоге оказываются мертвыми и бесполезными. Их следовало бы снести, чтобы открыть возможность возникновения новых обетов, которые взрастят новые места паломничества и возведут новые храмы.

* Шаккара (предположительно 788—820 гг.) — приверженец бога Шивы, создавший учение адвайта (монистической) веданты, утверждавшей идентичность дживы с Богом.

Старое необходимо сломать, потому что оно стало мертвым. Мы не имеем ни малейшего представления о процессах, происходя­щих в таких случаях.

В Южной Индии жил один йогин. К нему пришел путе­шественник-англичанин. Перед своим отъездом он сказал йогину: «Я уезжаю и, возможно, никогда больше не вернусь в Индию. Но я хочу видеть тебя. Как мне быть?»

Йогин взял свою фотографию и передал ее англичанину со словами: «Когда бы ты ни уединился в закрытой комнате, концентрируясь на фотографии в течение пяти минут, я окажусь рядом».

Бедняга не мог дождаться конца путешествия. Его охва­тило одно-единственное желание: как можно быстрее про­вести эксперимент. Он не верил, что подобное возможно, но это произошло. Обещанное сбылось на астральном уровне.

Подобное не составляет труда. Пробужденный может сдер­жать свое обещание, даже будучи мертвым. Поэтому в изобра­жениях, иконах и статуях скрыт огромный смысл: посредством их может быть реализовано данное когда-то обещание. Поэтому за созданием образов и изваяний стоит целая наука.

Невозможно кое-как сделать икону; существуют специаль­ные техники. Если вы видели изображения двадцати четырех тиртханкар джайнов, то наверняка удивились: они все похожи, различаются лишь символы. У Махавиры один знак, у Паршваната другой, у Неината третий и так далее. Если убрать символы, то невозможно будет отличить одно изображение от другого. Маловероятно, чтобы все эти люди были похожи как две капли воды. Вполне возможно, однако, что последующий тиртханкара использовал образ предшественника в качестве прототипа. Поэтому не было необходимости создавать различ­ные образы; один образ использовался всеми.

Но это не удовлетворяло поклоняющихся, потому что каждый из них отдавал предпочтение определенному тиртханкару. Они попросили внести знаки различия; таким образом и возникли символы для каждого тиртханкары, но образ остался тем же. Различия в символах — тоже часть данного обещания.

Контакт устанавливался только с определенным тиртханкарой, связанным именно с этим символом.

Символы тоже оговаривались заранее. Например, символом Иисуса является крест, и он необычайно действен. Мохамме