Глава 7. Человек как объект правовой аккультурации (Африка, Сибирь, Кавказ)

Отдав должное трем величайшим традиционным право­вым семьям, о которые, как морская пена о скалу, разбива­лись до недавнего времени внешние влияния, обратимся те­перь к традиционным правовым системам, испытавшим на себе более ощутимое влияние других, прежде всего европейских, культурно-правовых систем. Традиционный homo juridicus ока­зался на перекрестке правовых культур, совсем как бывший homo soveticus 90-х годов, поэтому нам интересен опыт ассими­ляции новых норм человеком, одной ногой стоящим на плат­форме привычных ему координат, другой — на зыбкой почве нововведений. Но прежде нам придется освоиться с термино­логией, которой оперирует современная юридическая антропо­логия и которая еще редко используется отечественным ака­демическим и вузовским правоведением.

Легко представить, как напор мощной чужой (можно сказать мягче — "другой") цивилизации вносит глубокие из­менения в ценностные ориентации, в жизненные установки и поведение масс людей, в целом не подготовленных к тако­му воздействию. Возникает законный вопрос: где здесь бла­го, а где непоправимый ущерб?

История права — это непрерывная череда правовых заимствований, влияний одной правовой системы на другую. Рецепция римского права покоренными Римом народами, а затем и многими европейскими государствами более позднего времени — яркий тому пример, хотя пример далеко не един­ственный. В истории права возникла даже объясняющая этот феномен общая теория движения права1. Рецепция римского права была постепенным процессом, растянувшимся на не­сколько веков, при этом сохранялись (а нередко и заимство­вались) многие нормативные регуляторы местных правовых систем. Иначе обстояло дело с колонизацией Англией, Фран­цией, Германией, Россией и другими европейскими держава-

1 См.: Рулан Н. Юридическая антропология. Гл. IV. Раздел 1. "Общая теория движения права". С. 185—192. См. также: Agostini E. Droit compare. P., 1988. P. 243—322.



Часть III. Право, культура, цивилизация

Глава 7. Человек как объект правовой аккультурации






ми обширных территорий неевропейского ареала: процесс шел, мягко выражаясь, более напористо и в одну сторону; вместе с переносом права метрополии на местное население (здесь особенно усердствовали французы) шла мощная эко­номическая, культурная и религиозная экспансия.

Этот процесс прививки чуждых элементов цивилизации традиционным обществам (вспомним из уроков ботаники чу­деса дедушки Мичурина, прививавшего веточку грушевого дерева к яблоне -- получалась, кажется, "грушевка") обрел в этнологии, а затем и в юридической антропологии название аккультурации1. В отличие от диффузионистов, рассматри­вавших явления "культурных заимствований" как уже свер­шившийся факт, теоретики аккультурации рассматривали передачу культур в самом ее процессе. Для них аккультура­ция включает явления, происходящие от прямых и длитель­ных контактов народов, групп и отдельных людей с другой культурой, в результате которых в культуре-оригинале про­исходят заметные изменения. Причем речь не идет о каких-либо "заимствованиях" (рецепции), а именно о целенаправ­ленном изменении внешними силами культуры-оригинала.

Правовая аккультурация шла разными путями: британ­цы, верные традициям общего права, стремились привнести в правовой быт колонизуемых народов новую судебную прак­тику и приспособить местное обычное право к задачам эф­фективного административного управления; французы избра­ли более радикальный путь ломки старых традиций и норм и придания правовому статусу аборигенов индивидуального ха­рактера, сводя к минимуму так называемые коллективные (племенные, общинные, клановые) права. Исламизация поко­ренных Халифатом, а позднее Османской империей, народов обеспечивала усвоение этими народами законов шариата.

1 Первыми ввели этот термин американские этнологи в 1936 г. для обо­значения "взаимопроникновения цивилизаций": Redfield R., Linton R., Herskovits M. J. Memorandum for the Study of Acculturation // American Anthropologist. 1936. No. 38. P. 140—152. Подробнее см: Linton R. (ed.) Acculturation in Seven American Indian Tribes. N. Y., 1940; Herskovits M. J. Acculturation. The Study of Culture Contact. Gloucester, 1948; Gera-ud M.-O., Leservoisier O., Pottier R. Les notions clcs de 1'ethnologie. Ch. 8. "Acculturation". P., 2000.

Разнообразны были и формы правовой аккультурации, на­пример записи обычаев и их кодификация в новом духе пу­тем введения нового толкования понятий собственности, лич­ной ответственности индивида за свои поступки, коль скоро невозможно было сразу навязать европейское понимание За­кона. Однако повсеместно эта аккультурация встречала сопро­тивление народов, не понимавших своего "счастья" и по этой причине сопровождалась мерами принудительного характера (уничтожение традиционных судов — одна из таких мер).

Исходя из того, что право есть продукт определенной культуры и определенной цивилизации (с чем мы выразили согласие выше), Н. Рулан в карманном (для ленивых студен­тов) издании своего учебника дает такое определение право­вой аккультурации: "Ее можно определить как глобальную трансформацию, которую испытывает одна правовая сис­тема от контакта с другой правовой системой, этот про­цесс предполагает использование различных по природе и силе воздействия средств принуждения (moyens de contrainte)..."1 Нет нужды объяснять, что колонизация имела в своем распоряжении достаточно средств принуждения.

Однако нас интересует не столько процесс правовой ак­культурации (сюжет сам по себе интересный и драматич­ный) и даже не ее формы2, сколько загадка овладения че­ловеком "другого" права, ведь конечным объектом правовой аккультурации оказывается именно человек.

Зададимся прежде всего вопросом: каких сфер право­вого бытия человека обычно касается правовая аккультура­ция? Это урегулирование конфликтов на групповом и инди­видуальном уровнях: акцент отныне делается на судебном порядке снятия конфликтных ситуаций и запрете кровной мести. Существенному пересмотру подвергается система род­ства: европеизация имущественного и наследственного пра­ва приводит к тому, что отношения родства выводятся в плос­кость имущественных обязательств. Исследования Р. Вердье

1 Rouland N. L'anthropologie juridique. P., 1990. P. 84. Подробно проблему
правовой аккультурации исследовал М. Аллио: Alliot M. L'acculturation
juridique // Ethnologic generate (Dir. J. Poirier). P., 1968. P. 1180—1236.

2 Отсылаем к: Рулан Н. Юридическая антропология. Гл. IV.



Часть III. Право, культура, цивилизация

Глава 7. Человек как объект правовой аккультурации




и Э. Ле Руа позволяют утверждать (по крайней мере на аф­риканском материале) о существенном пересмотре в коло­ниальную эпоху традиционных прав землепользования и соб­ственности на землю в целом. Наконец, в семейном праве наряду с изменением порядка наследования предпринима­лись попытки урегулировать вопросы заключения брака, в первую очередь за счет установления брачного возраста для будущих супругов и отмены (или существенного снижения) выкупа за невесту. Разумеется, в различных регионах мира формы и методы правовой аккультурации были разнообраз­ными, но общая тенденция сводилась к повышению личной ответственности человека, что соответствовало европейско­му видению прав и обязанностей индивида.

Современные юристы-антропологи единодушны в том, что цивилизационная и правовая аккультурация имела ха­рактер конфликта культур. По мнению тонкого исследова­теля этой проблемы японского правоведа М. Шиба, послед­ствия этого конфликта очевидны и теперь: "Рецепция права незападными странами происходит при доминировании этно­центризма [Запада], реальном, фиктивном и символическом. Доказано, что так называемая универсальность современно­го западного права, изобретенная западниками, на самом деле служит сохранению правового плюрализма. Последние исследования правового плюрализма показывают постоянство живого незападного коренного права, которое пережило при­внесенное право, независимо от того, было ли это право на­вязано или принято добровольно. Действительно, все неза­падные народы бережно сохраняли свое исконное право и сопротивлялись иностранному праву в течение всего време­ни, когда им приходилось обеспечивать сохранение культур­ной идентичности в своей правовой культуре"1. Для нас этот вывод служит еще одним напоминанием о том, что любая форсированная ассимиляция - - религиозная, культурная, языковая, правовая, несет в себе мощный (хотя нередко на­сильственно приглушаемый) заряд ее отторжения. Это от-

торжение создает состояние раздвоенности сознания чело­века, подвергаемого такой ассимиляции.

Антропология культуры наработала огромный матери­ал, позволяющий оценить с разных сторон процессы аккуль­турации в ее общецивилизационном измерении. Считается, что "прививке" того или иного элемента "другой" культуры предшествует селекция на уровне коллективного сознания, если оно вообще восприимчиво к изменениям. Новый эле­мент не прививается в чистом виде и как бы подвергается своего рода повторному толкованию ("реинтерпретации") с учетом новой среды. Многое зависит от позиции и интересов наиболее динамичной части общества, испытывающего та­кую "прививку": готовы ли те, кто формирует общественное мнение, оказать на него воздействие и побудить принять то или иное новшество. Наконец, образное, "мифологизирован­ное" мышление легче поддается воздействию извне: суще­ствует, например, интересная теория, объясняющая "культ корабля" у многих народов, считающих его посланцем дру­гой, загадочной культуры (современная разновидность -культ самолета у папуасов Новой Гвинеи)1.

Антропология права только начинает разрабатывать свой метод изучения правовой аккультурации. Наибольших успе­хов в этом плане добилась правовая африканистика. У нас в стране все активнее идет изучение этих процессов у народов Кавказа и Сибири. Ниже мы рассмотрим воздействие право­вой аккультурации на правовой статус личности в Африке, этой лаборатории правовой антропологии, где процессы фор­мирования права, как мы убедились в разделе о генезисе права, происходили особенно наглядно и где аккультурация сопровождалась наиболее агрессивным вторжением чуждого права в традиционную культурно-правовую среду. Затем мы посмотрим, какие последствия правовой аккультурации пре­терпели коренные народы Кавказа и Сибири и как при этом изменялся правовой статус личности.



1 Chiba M. Prolcgomenes // Une introduction aux cultures juridiques non-occidentales. Bruxelles, 1998. P. 42.

1 См.: Lawrence P. "Cargo Cult". L., 1964; Worsley P. M. The Trumpet Shall Sound: A Study of "Cargo" Cults in Melanesia. L., 1957.



9 «a

Нтропология права»


Часть III. Право, культура, цивилизация

Африка

Воздействие колониального права на традиционное аф­риканское право было мощнейшим, но не менее активным было и сопротивление этому воздействию1. Это сопротивле­ние было неизбежным уже в силу совершенно различных логических конструкций правовых установлений. Для афри­канского права, как впрочем для традиционного права в це­лом, соблюдение норм права обеспечивается не принуждени­ем, а соглашением и примирением, мерилом же права явля­ются мораль и справедливость. Так, право собственности основано у многих африканских народов на представлении о "трех кругах статусности" каждой вещи: вот эта мотыга моя, поскольку именно я обрабатываю ею земельный участок; сам земельный участок является общей неразделимой собствен­ностью моей семьи (рода), выделенной нам в надел, а вот пастбище и лес — это собственность моего племени, посколь­ку ими пользуются все. Все другие вещи неидентифициро­ванного статуса обращались в личную или коллективную соб­ственность, отсюда возмущение миссионеров "вороватостью" африканцев, присваивавших себе "все, что плохо лежит". На самом деле это присвоение вполне укладывалось в логи­ку африканского правопонимания: не может быть бесстатус­ной вещи, так же как не может быть человека "самого по себе" без рода и племени.

Логика колонизаторов была иной: статус собственности, прежде всего земельной, определялся логикой производя­щей экономики, к тому же надо было обосновать гражданс­ко-правовой режим собственности на землю плантаторов-ко­лонистов. Был введен принцип индивидуального права соб­ственности на землю, что для многочисленных африканских семей означало дробление земельных участков между по-

1 См.: Рулан Н. Юридическая антропология. Гл. IV. Раздел 2. "Правовая колонизация в Черной Африке"; Раздел 3. "Сопротивление правовой аккультурации в Черной Африке". См. также: Конакова Я. Б. Рожде­ние африканской цивилизации. Гл. 10. "Традиционные институты под воздействием колониальных режимов". М., 1986. См. также: Dynamiques et finalites des droits africains. P., 1980; Kamto M. Pouvoir et droil en Afrique noire. P., 1987.

Глава 7. Человек как объект правовой аккультурации____________ 251

тенциальными субъектами этого права (скажем, всеми взрос­лыми мужчинами). К тому же во многих случаях это право надо было еще доказывать колониальной администрации1. Для африканцев же частная собственность на землю была противоестественной: земля была неотделима от общины и от общинных производительных сил. Даже вожди наделя­лись участком земли для обработки пропорционально соста­ву семьи. Вещественные атрибуты власти, включая резиден­цию вождя, считались собственностью общины. Не было и безземельных общинников. "Понятия "продажа земли"... в до­колониальную эпоху не было, но при определенных услови­ях и с общего согласия членов общины допускались обмен и уступка отдельных участков другим общинам и большим се­мьям, а также изъятие у пользователей тех участков, кото­рые длительное время не возделывались, с последующим их перераспределением"2.

Логика семейных отношений тоже была совершенно иной. Приведем пример восприятия сюжета трагедии Шекспира "Гамлет" в пересказе известной исследовательницы обычаев нигерийского племени шив Лоры Бькженнен3:

"В один из трехмесячных дождливых сезонов, когда раз­лив Бенуэ превращает селения на холмах в острова, отрезан­ные от соседей и всего мира, жители домохозяйств собрались в гостевой хижине, и Лоре Бьюкеннен предложили расска­зать какую-нибудь историю. Пришло время для давно заду­манного ею эксперимента.

- В давние времена, -- начала рассказ Бьюкеннен, -
трое людей охраняли домохозяйство Великого вождя и вдруг
увидели бывшего вождя.

— А почему прежний перестал быть вождем? — спросил тив.

- Он умер, — объяснила этнограф. — И поэтому воины
были испуганы, когда увидели его...

1 Лучшая работа на эту тему: Verdier R. Les modalites du passage de la
propriete communautaire a 1'appropriation privee en Afrique noire //
Etudes de droit contemporain. P., 1962.

2 Попов В. А. Владение и собственность в обычном праве народов Юж­
ной Ганы // Обычное право и правовой плюрализм. М., 1999. С. 238.

3 Цит. по: Синицына И. Е. В мире обычая. М., 1997. С. 104—105.




Часть III. Право, культура, цивилизация

Глава 7. Человек как объект правовой аккультурации





— Это невозможно, — сказал один из старейшин. — Это
не мог быть покойный вождь. Это было знамение, мертвец,
посланный ведунами.

- А один из этих троих, -- продолжала Бьюкеннен, -
был знающим человеком.

Старейшины переглянулись. У тив "знающий" в любом слу­чае означает колдуна.

— Он обратился к покойному вождю: "Скажи, что мы дол­
жны сделать, чтобы ты успокоился в могиле?" Но вождь ни­
чего им не ответил и удалился. Знающий человек — его имя
Горацио -- рассказал о случившемся сыну покойного вож­
дя — Гамлету.

Собравшиеся покачали головами:

— Разве у покойного вождя не осталось живых братьев?
Или сын его сам был вождем?

- Нет, — ответила Бьюкеннен. — У него был один брат.
И он стал вождем после смерти старшего брата.

Старейшины пошептались: "Колдовские действия рассмат­риваются только вождями и старейшинами. Хорошего не бу­дет, если делать что-либо за спиной вождя. Ясное дело, этот Горацио вовсе не был знающим человеком".

- У нас в стране сын считается ближайшим родственни­
ком мужчины, — объяснила этнограф. -- Однако Великим
вождем стал младший брат. Кроме того, он женился на вдове
брата. Сразу же, через месяц после похорон!

Старейшина просиял:

- Он правильно поступил. В нашей стране, -- добавил
он, - - младший брат также женится на вдове старшего и
становится отцом его детей.

— Сын, Гамлет, — продолжала Бьюкеннен, — был очень
огорчен, что мать слишком скоро вступила в новый брак. По
нашим обычаям вдова не должна выходить замуж в течение
двух лет.

— Два года — слишком долго, — возразила одна из млад­ших жен старейшины. — Кто расчистит поле, если у тебя нет мужа?

— Гамлет был достаточно взрослым, чтобы обрабатывать
землю матери самому, — возразила Бьюкеннен. Однако окру­
жающие не были удовлетворены... Один из юношей поинтере­
совался, кто женился на других женах вождя.

- У него не было других жен.

- Но вождь должен иметь много жен: кто же варит пиво
и приготавливает еду для гостей?

— У нас даже у вождей по одной жене. Для работы есть
слуги. Им платят денежное жалованье.

- Но ведь лучше, — ответили слушатели, — когда у вождя много жен и сыновей, которые обрабатывают землю и дают еду людям. Платить жалованье — плохо. Вождя любят, когда он много дает и мало требует".

И. Е. Синицына комментирует реакцию участников этого своеобразного правового диспута:

"С точки зрения правовой психологии тив, события в Дат­ском королевстве, напротив, развиваются закономерно: власть после смерти старшего брата наследует младший. Он же вы­полняет обязательство вступить в левиратный брак с вдовой. Женщина у тив не обладает правом собственности, но, на­против, сама считается достоянием семьи мужа. Отказ от ле-виратного брака серьезно скомпрометировал бы обе стороны. Для этого необходимы чрезвычайные обстоятельства, иначе возникает предположение, что причина нарушения обычая — занятие ведовством. Согласно взглядам тив, в этом случае конфликта из-за наследования власти Клавдием и брака Гер­труды возникнуть не может. <...>

По нормам тив, сын, младший родич, вообще не может вмешиваться в дела старшей возрастной группы. У патрили-нейных тив наследниками мужчины становятся его братья по старшинству. Обязательства и долги покойного возлагаются именно на них. Вот почему относящиеся к делам покойного вопросы должны разрешаться следующим по старшинству братом, но не сыном. <...>

Намерение Гамлета убить дядю тив рассматривают не как акт возмездия, направленнного на отдельное лицо, но как преступление против рода, грех, святотатство. Действия Гам­лета кажутся столь ужасными, что его считают действительно лишившимся рассудка — под влиянием ведовства Клавдия. <...> С точки зрения тив, событийная последовательность дол­жна быть однозначной: при обнаружении преступления ста­рейшине из рода Гамлета следовало обратиться в муут, суд старейшин соответствующей агнатной группы -- линиджа. Именно к компетенции этого суда относится разбор потусто­ронних явлений, дел о вредоносной ворожбе, убийствах, на­рушении родовых запретов, т. е. подобных тем, что произош­ли в роду Гамлетов. Что касается неженатого молодого чело­века, то он неполноправен и, следовательно, возбуждать иск



Часть III. Право, культура, цивилизация

Глава 7. Человек как объект правовой аккультурации





в муут не может, как не может обращаться мужчина, живу­щий в домохозяйстве матери"1.

Здесь мы подошли к вопросу, являющемуся сердцеви­ной проблематики антропологии права — вопросу о личном статусе африканцев в доколониальную и колониальную эпо­ху. Один из виднейших отечественных специалистов по обыч­ному праву М. А. Супатаев справедливо отмечает, что по своим главным юридическим особенностям обычное право было в значительной мере групповым правом: "Групповой характер обычного права проявляется не только в том, что оно действовало в рамках малых социальных групп (этни­ческой общности, племени, клана, рода, больших или даже малых семей), но и в том, что особенности структуры обыч­ного права характеризовались отсутствием деления на пуб­личное и частное право, и в том, что для обычного права была малохарактерна идея субъективного права; специфика многих прав и обязанностей, устанавливавшихся нормами обычного права, также определялась его групповым харак­тером"2. В силу этого основные параметры жизни африканца задавались группой, будь то вопросы воспитания детей, пре­доставление права на брак, право на управление имуще­ством, опека над сиротами, личные права и обязанности3.

1 Там же. С. 111. Желающим глубже изучить духовные традиции народов
Африки рекомендуем: Битек О. Африканские традиционные религии.
М., 1979; Кочакова Н. Б. Рождение африканской цивилизации. М., 1986;
Традиционные и синкретические религии Африки. М., 1986. Из комп­
лексных работ последних лет на эту тему заслуживает внимания работа:
Бондарепко Д. М. Теория цивилизаций и динамика исторического про­
цесса в доколониальной Тропической Африке. М., 1997; Традиционные
культуры африканских народов: Прошлое и настоящее. М., 2000.

2 Супатаев М. А. Культурология и право. На материале стран Тропи­
ческой Африки. М., 1998. С. 42.

3 См.: Синицына И. Е. Обычай и обычное право в современной Африке.
История изучения, кодексы обычного права. М., 1978; Супатаев М. А.
Обычное право в странах Восточной Африки. М., 1984. В качестве до­
полнительного материала рекомендуем: Муромцев Г. И. Источники права
в развивающихся странах Азии и Африки: Система и влияние тради­
ции. М., 1987. Огромный эмпирический и аналитический материал по
африканскому праву содержится в фундаментальной Африканской
юридической энциклопедии: Encyclopedie juridique de 1'Afrique. Dakar,
1982. См. также классический труд: Ellias Т. О. The Nature of African
Customary Law. Manchester, 1956.

Африканец обладал этими правами и обязанностями только в силу своей принадлежности к группе. Самым тяжким нака­занием было изгнание из рода или племени: человек автома­тически считался лишенным групповой защиты как в ее ми­стическом, так и во вполне реальном правовом смысле.

Означает ли это, что африканец был вообще лишен лич­ного статуса? Уже обряд инициации, вводящей человека во взрослое состояние, наделял его определенной правосубъ­ектностью. С заключением брака и созданием семьи уровень правосубъектности повышался (вспомним об "ущербной пра­восубъектности" Гамлета в глазах африканцев: достигшие брачного возраста холостяки, как и бездетные женщины, считались "неполноценными" общинниками). Принадлежность к мужскому или женскому союзу, тайному обществу наделя­ла человека дополнительными правами и обязанностями. До­бавим к этому статусы вождей, колдунов, жрецов, судей, воинов, чтобы прийти к заключению о том, что в недрах преимущественной правосубъектности общины существова­ла неравномерно распределявшаяся правосубъектность ин­дивидов, ее составляющих. Специальные права и обязаннос­ти закреплялись соответствующими обрядами и ритуалами, а также внешними отличительными знаками (одежда, над­резы на лице и т. д.). Можно в этой связи оспорить один из выводов М. А. Супатаева об "обезличенности" и "статичнос­ти" правового состояния африканца1.

Но М. А. Супатаев безусловно прав, когда говорит о том, что колониализм объективно способствовал тому, что тра­диционный и "современный" статусы личности оказались сильно разведенными в стороны. Действительно, колониаль­ное право даровало индивиду некоторые личные права "про­сто так", исходя из постулатов естественного права, и в этом смысле способствовало индивидуализации правового статуса человека. Но этот "данайский дар" сопровождался грубым

1 Супатаев М. А. Культурология и право. С. 50—51. Г. И. Муромцев подчер­кивает противоречивость и незавершенность правового статуса личности в странах Азии и Африки. См.: Муромцев Г. И. Типологическая характери­стика правовых систем и специфика статуса личности в развивающихся странах Азии и Африки // Homo juridicus. M., 1997. С. 79—87.



Часть III. Право, культура, цивилизация

Глава 7. Человек как объект правовой аккультурации




вторжением в традиционные африканские ценности и соци­ально-экономические основы жизнедеятельности; произош­ла радикальная ломка африканского образа жизни. Духовная деятельность со всем ее неповторимым многообразием отры­валась от производственной, а затем и от социальной. Мы уже упоминали о введении почти повсеместно частной соб­ственности на землю, что входило в очевидное противоре­чие с представлениями африканцев о земле не столько как объекте производственной деятельности, сколько как досто­янии общины1. Миссионеры заставляли туземцев не только являться в жару в церковь в полном одеянии, но и навязы­вали через декреты колониальных властей европейские (мо­ногамные) формы брака. Сохранялись и даже институирова-лись "туземные" суды, но их юрисдикция была ограничена многими оговорками, прежде всего по подсудности рассмат­риваемых дел: в основном это были незначительные граж­данские споры и некоторые категории уголовных дел, при условии, что обе стороны являлись африканцами2. Короче говоря, традиционный правовой статус коренного населения сохранялся лишь в той мере, в какой не противоречил инте­ресам колониальной администрации. Думается, этот вывод справедлив и в отношении статуса коренного населения Си­бири и Кавказа.

Сибирь

К моменту колонизации ("покорения") Сибири русскими большинство коренных народов имело общинное обычное право, соответствовавшее уровню социального развития этих народов3. Учитывая особенности традиционного хозяйствова­ния (кочевое пастбищное животноводство, охота, рыболов-

1 Лучшей работой об африканском образе жизни следут, пожалуй,
признать работу: Тернбул К. М. Человек в Африке. М., 1981. В ней, в
частности, есть интересные сведения о видах хозяйственной деятель­
ности африканцев, их отношении к земле.

2 См.: Bohannan P. J. Justice and Judgement among the Tiv. L., 1957;
Indigenous Law and the State. Dordrecht, 1998; Ideas and Procedure in
African Customary Law. L., 1969.

:! См.: Обычное право народов России / Сост. В. В. Карлов. М., 1994.

ство), рассеянное проживание на огромной территории групп людей, можно предположить их более индивидуализирован­ный личный статус: значимость отдельной личности в таких условиях гораздо выше, чем, скажем, в Африке. Однако по этим же причинам (прежде всего ввиду рассеянного прожи­вания) эти народы были менее "защищены" от воздействия других цивилизаций, поэтому и их традиционное право лег­че поддавалось такому воздействию.

В обзоре развития юридической антропологии в России мы уже указывали на большой интерес как исследователей, так и администрации сибирских областей к обычному праву аборигенов (повторяем, что в антропологии и этнологии або­ригенами именуется коренное население). Мы также упоми­нали об Уставе об управлении инородцев от 22 июля 1822 г., заложившем основы личного статуса аборигенов. Приведем теперь обширные выдержки из этого поистине историческо­го документа, свидетельствующего о благородных помыс­лах просвещенной части царской администрации1. (Сохране­ны орфография и пунктуация оригинала.)

Устав об управлении инородцев 22 июля 1822 г.

(Извлечения)

Часть I ПРАВА ИНОРОДЦЕВ

Глава I. Разделение

§ 1. Все обитающие в Сибири инородные племена*, име-нуемыя по ныне ясачными, по различному степени Граж­данского их образования и по настоящему образу жизни,

1 Цитируем по сборнику: Статус малочисленных народов России. Пра­вовые акты. Книга вторая / Сост. В. А. Кряжков. М., 1999. С. 8—26. Полный текст см.: Полное собрание законов Российской Империи. Т. 38. № 29. 126. С. 394—416.

* В последующих параграфах 2—6 они названы поименно. К ним, в частности, относились ныне малочисленные народы Севера, Сибири и Дальнего Востока. — А. К.



Часть III. Право, культура, цивилизация

Глава 7. Человек как объект правовой аккультурации





разделяются на три главные разряда. В первой разряд вклю­чаются оседлые, то есть живущие в городах и селениях; во второй кочевые, занимающие определенные места по време­нам года переменяемыя; в третий бродячие или ловцы, пе­реходящие с одного места на другое по рекам и урочищам.

§ 7. По сему общему разделению инородцев, определя­ются права их и обязанности; а дабы сие определение имело надлежащий степень точности: то постанавляется пра­вилом при каждой общей переписи, к коей обыкновенно и инородцы изчисляются, наблюдать вышеозначенное разде­ление для устройства инородцев необходимое, ныне же при­вести в действие: то на Гражданских Губернаторов возла­гается, сообразив в Губернаторском Совете нынешнее со­стояние инородцев, особым расписание определить о каждом роде и племени, к какому именно разряду по вышеозначен­ному разделению должны быть оные отнесены.

§11. Вообще при составлении расписания разделять ино­родцев по качеству главнаго их промысла, составляющаго главный способ их пропитания, а не по тем занятиям, кои могут они иметь случайно, временно и совокупно с главным.

Глава II. Общия права

§12. Оседлые инородцы, Христианскую веру исповеду­ющие, не отличаются от Россиян никаким особым назва­нием, те же из них, кои исповедуют языческую или магоме­танскую веру, для различия от прочих, именуются оседлы­ми инородцами.

§13. Все вообще оседлые инородцы сравниваются с Рос­сиянами в правах и обязанностях по сословиям, в которыя они вступят. Они управляются на основании общих узако­нений и учреждений.

Глава V. Общия права кочевых инородцев

§ 24. Кочевые инородцы составляют особенное сословие в равной степени с крестьянским, но отличное от онаго в образе управления.

§ 25. Кочующие инородцы остаются вообще на прежних их правах. Им внушить надлежит, что с умножением хле-

бопашества, они отнюдь не будут против воли их обраща­емы в звание крестьян и вообще без собственнаго их жела­ния не будут включены ни в какое другое сословие.

§ 26. Кочующие инородцы для каждаго поколения име­ют назначенныя во владение земли.

§ 27. Подробное разделение участков сих земель зависит от самих кочующих по жеребью или другим их обыкновениям.

§ 28. Утверждаются во владении кочующих земли, ныне ими обитаемыя, с тем, чтоб окружность, каждым племе­нем владеемая, была по распоряжению местнаго Начальства подробно определена.

§ 29. Инородцы имеют свободу заниматься земледели­ем, скотоводством и местными промыслами на водах и зем­лях, каждому роду назначенных.

§30. Инородцы ограждаются от взаимных стеснений, какия могут производить от перехода одних племен на зем­ли, другим племенам принадлежащим, для производства про­мыслов, без обоюднаго на то согласия.

§31. Строго запрещается Россиянам самовольно селить­ся на землях, во владение инородцам отведенных.

§ 32. Россияне могут брать у инородцев места в оброч­ное содержание, но всегда по условиям с обществами.

§ 33. Наймы инородцев в частную работу имеют быть производимы с ведома родоваго Начальства, как в особом по­ложении о долгах и обязательствах крестьян и инородных предписано.

§ 34. Инородцы управляются собственными своими Ро­доначальниками и почетными людьми, из коих составляет­ся их степное Управление.

§ 35. Кочующие управляются по степным законам и обычаям, каждому племени свойственным.

§ 36. В уголовных только преступлениях кочующие су­дятся в Присутственных местах и по общим Государствен­ным установлениям.

§ 37. Уголовными делами относительно инородцев по­читать: 1) возмущение, 2) намеренное убийство, 3) грабеж и насилие, 4) делание ложной монеты и вообще похищение


Часть III. Право, культура, цивилизация

казеннаго и общественнаго имущества. Все же прочие дела, не выключая и кражу, пока нравы их образованием не умяг­чатся, считать исковыми.

§ 38. В проступках в Российских городах и селениях разбирают они местною Полициею на основании общих по­ложений.

§39. Инородцы платят подати по особому положению с числа душ, которое определяется общею переписью (реви-зиею).

§40. Кочующие инородцы участвуют в общих по Гу­бернии повинностях, как о том особенно постановлено.

§41. Содержание степнаго Управления составляет внут­реннюю повинность кочующих.

§42. Все кочующие инородцы освобождаются от рек­рутской повинности.

§43. Казачьи полки из кочующих, для охранения границ составленные, комплектуются по прежниму.

§44. От употребления гербовой бумаги, как равно и от других штемпелевых налогов, кочующие освобождаются.

§45. Инородцы имеют право сбывать свои произведе­ния и лов продажею и меною в городах, селениях и на учреж­денных ярмарках.

§46. Позволяется свободная торговля с кочующими во всякое время всеми припасами и изделиями, кроме горячих напитков.

§47. Ввоз и продажа горячих напитков в стойбищах и на ярмарках кочующих строжайше запрещается.

§48. Торговля с кочующими служащим в той же Губер­нии чиновникам, под каким бы то предлогом и видом ни было, запрещается.

§49. Служащие чиновники не должны входить ни в ка­кое частное посредство по торговле с кочующими и запре­щается им ручаться за них по долгам и другим условиям.

§ 50. В долговых делах частных людей с кочующими инородцами, наблюдается особенной порядок, в положении о долгах предписанный.

§51. Необходимое пособие некоторым инородцам в про­довольствии и промыслах, как то: продажа хлеба, пороха и


Глава 7. Человек как объект правовой аккультурации

свинца, в приличных местах доставляется от Губернскаго Начальства.

§ 52. Кочующим дается право на отлучки по словесному позволению их старшин в соседственные города, селения и яр­марки, хотя бы и далее ста верст было. На отлучку далее 500 верст обязаны они от Земской полиции иметь письменный вид, как равно и в случае наймов у Русских в годовыя услуги.

§ 53. Кочующие иноверцы пользуются свободою в веро­исповедании и Богослужении.

§ 54. Воспринявшие из них Христианскую веру, имеют право строить Христианских церкви с дозволения Епархи-алънаго Архиерея.

§ 55. Кочующим иноверцам дозволяется строить мо­литвенные домы, но всегда с разрешения Гражданскаго Гу­бернатора.

§56. Воспринятие Христианской веры не препятству­ет им оставаться на прежних правах.

§ 57. Позволяется кочующим, если некоторые из них водворятся оседло, по собственной их воле вступать в со­словие Государственных крестьян, равно в городовые жите­ли и записываться в гильдии, на установленных правилах, без всякаго ограничения и стеснения и притом с свободою от рекрутства.

§58. Инородцы имеют право отдавать детей своих для обучения в учрежденныя от Правительства учебныя заве­дения. Имеют право заводить и собственныя школы, но не иначе, как с позволения Гражданских Губернаторов или об­ластных Начальников.

§59. Каждый из инородцев и целые роды имеют полную свободу в учрежденных местах приносить жалобы на стес­нения и обиды.

§60. Права инородцев должны быть надлежащим обра­зом им объявлены. Губернское или областное Начальство обя­зано сделать должное по сему распоряжение, надзирать и ответствовать за исполнение. Все касающееся до сего пред­мета перевесть на язык инородцев, и буде можно, напеча­тать на оном, или на языке, с употребляемым ими сход­ственном и им понятном.

Наши рекомендации