Основные даты жизни и творчества Шекспира 14 страница

– Крис, вы не могли бы зажечь свет?

Ответа не последовало.

– Мне это не нравится, – пожаловалась Мелисса, пытаясь пошевелиться. – Крис, прекратите свои дурацкие шутки!

Она еще раз сделала попытку повернуться, но пространство между скамьей и столом было слишком узким. Она подняла глаза и в зеркале увидела темную фигуру, нависшую над ней, – призрак в белой маске смерти с ножом мясника, высоко поднятым над головой.

– Папа! – закричала она, когда нож начал опускаться вниз.

В этот момент Джейк, увидевший в зеркале блеснувший клинок, сильно толкнул Мелиссу на Сунира. Тот упал на пол, Мелисса повалилась на него сверху, а Джейк отбил в сторону нож, и клинок с глухим стуком ударил в деревянную столешницу. Одновременно Джейк скатился со скамейки на пол и лягнул ногой темную фигуру, когда та повернулась, чтобы убежать.

– Извините, челы. Я должен был зайти… Ой! – Выскочившая из комнаты фигура оттолкнула Криса в сторону и исчезла за дверью.

– Крис, остановите его! – закричал Джейк, но было уже поздно.

Ошеломленный Крис успел лишь посмотреть вслед кошмарному видению, исчезнувшему в коридоре.

Крис на ощупь нашел выключатель, находившийся у входа в комнату, и, пока остальные поднимались на ноги и приводили себя в порядок, принялся извиняться за то, что оставил их в таком уязвимом положении.

– Я решил, что это было частью шоу, – огорченно объяснял он. – Ну, что-то вроде Хеллоуина. Или Гамлета.

– Забудем, вы не могли это предвидеть, – сказал Джейк, который и сам не совсем пришел в себя.

– Кто-нибудь сумел его разглядеть? – спросила Мелисса, испуганно глядя на нож, все еще лежавший на столе.

Джейк взял его в руки. Это оказался массивный кинжал из пластмассы. Детская игрушка, не способная причинить серьезный вред.

– Похоже, – задумчиво проговорил Джейк, – кто-то хотел нас напугать.

– Ты думаешь? – прорычала Мелисса. – В таком случае он преуспел, черт бы его побрал.

– Мне очень жаль, – повторил Крис. – Но мне нужно было зайти в туалет.

– Ну что ж, в некотором смысле он доказал мою правоту, – заметил Джейк. – Никто из нас не мог себя защитить, обезоружить нападавшего, не говоря уже о том, чтобы его убить.

– Быть может, нам следует обратиться в полицию? – предложил Сунир. – Пусть они снимут отпечатки пальцев.

– И что мы им скажем? Мы разыгрывали спектакль, когда на сцену вышел какой-то тип в костюме и с пластмассовым ножом? – мрачно заметила Мелисса. – К тому же он был в перчатках.

– Все оставайтесь здесь, – сказал Джейк. – Я спущусь вниз и поговорю с хозяйкой.

– Я с вами, – предложи Крис.

– Нет, вы останетесь с ними.

– Папа, с нами все будет в порядке, – сказала Мелисса.

– Ну, тогда хотя бы заприте дверь, – сердито сказал Джейк.

Джейк и Крис спустились вниз и принялись задавать вопросы хозяйке таверны.

– Вы видели, как кто-то только что поднялся наверх?

Она покачала головой.

– Никто не поднимался наверх, кроме него, – сказала она, указывая на Криса.

– У вас есть запасная лестница?

– Только не для клиентов, – твердо заявила хозяйка.

Джейк не сомневался, что она лжет, но сейчас, когда на него были устремлены глаза дюжины враждебно настроенных завсегдатаев, готовых устроить драку, он понял, что лучше прекратить задавать вопросы. Они с Крисом вернулись наверх, где их поджидали Сунир и Мелисса. Сунир выглядел встревоженным.

– Пожалуй, нам лучше разойтись, – заметил он, вытирая лоб. – Мне бы не помешало выпить.

– Да, сегодня мы получили сразу два доказательства, – заметил Джейк. – Убийство при самообороне, так, как оно описывается, невозможно осуществить, а потому верить показаниям этих людей нельзя.

– Вот вам и королевский коронер, – со вздохом сказал Сунир. – Давайте уходить отсюда. Мои нервы больше не выдержат.

Все встали, и Мелисса сумела наконец выбраться из-за стола. Они спустились вниз, и Джейк расплатился по счету, который неожиданно вырос ровно вдвое по сравнению с первоначальным договором. Он решил не спорить, враждебность посетителей стала уже очевидной.

Они торопливо покинули таверну и вместе зашагали к станции метро, которая находилась в нескольких кварталах. Крис принялся о чем-то серьезно беседовать с Мелиссой, а Сунир и Джейк отстали на несколько шагов – они шли молча. Потом Джейк повернулся к Суниру и негромко спросил:

– Вы верите этому парню?

– Крису? Да, я могу ему доверять. Однако он человек необычный. Врожденный скептик. Ему прекрасно известны все дискуссии об авторстве, но у него имеется собственное мнение.

– И в чем оно заключается?

– Он не говорит, но у меня есть подозрение, что он бы высказался, если бы поддерживал Марло.

– Может быть, наш сегодняшний спектакль заставит его поддержать Марло.

– Вполне возможно. Я на это очень рассчитываю.

– А вас не беспокоит, что он взбаламутит кафедру еще сильнее?

– Пусть. Я не боюсь этих старых пуритан.

«Некоторые из них не такие уж и старые», – подумал Джейк.

– Меня кое-что беспокоит в этом дознании, – сказала Мелисса, присоединяясь к ним. Они выжидательно посмотрели на нее. – Почему трое свидетелей придумали такую дурацкую историю? Почему никто из них не рассказал что-нибудь более правдоподобное?

– Эти парни не были специалистами по ракетам, – заметил Джейк. – Или драматургами.

– И все равно история должна иметь какой-то смысл. То, что они рассказали, должно было быть физически выполнимым – пусть даже и не слишком убедительным. Однако они выдали явную ерунду.

– Я согласен, эти трое не производят впечатления великих мыслителей, – заметил Сунир, когда они подошли к станции метро. – Возможно, они так хотели поскорее покончить со всем этим, что выдумали свою историю, не слишком озаботившись правдоподобием, а потом им уже пришлось придерживаться первоначальной версии.

– Я готова согласиться, – заявила Мелисса. – В любом случае, никто не поставил их слова под сомнение.

– Давайте не будем забывать о мотивах, – вмешался Джейк, купивший на всех билеты для проезда в метро. – Каковы мотивы участников?

– Прежде всего нужно было убедить всех, что Марло мертв, – ответил Сунир. – Затем доказать, что это было убийство при самообороне, чтобы заговорщики могли избежать наказания.

– И этот результат был достигнут. Им требовалось мертвое тело. Любое мертвое тело. Конечно, они нуждались в алиби, и тут они проявили излишнюю изобретательность, как вы сказали. В любом случае, у них все получилось, обе задачи удалось решить. Фризера оправдали уже через месяц, а двое других продолжали работать на Уолсингема.

– Любопытно, – сказала Мелисса. – Это значит, что Томас Уолсингем к тому же получил обратно свой денежный залог.

Поезд остановился возле платформы, и всей компании удалось занять сидячие места, поскольку час пик уже давно миновал.

– Таким образом, все оказались в выигрыше, – сказал Джейк, откидываясь на спинку и закрывая глаза. – Во всяком случае, так показалось участникам истории. Марло обрел свободу и отправился в Европу, заговорщики не пострадали, Шекспир стал богатым и знаменитым, королева получила возможность и дальше наслаждаться своими любимыми пьесами, Уолсингем продолжал принимать активное участие в театральном деле. К этому времени оно начало приносить доходы.

– А архиепископ Уитгифт?

– Уитгифт, Гарвей и иже с ними решили, что их враг мертв, и принялись праздновать, – ответил Джейк.

– Совершенно верно, – заметил Сунир. – И они не стеснялись в выражениях.

Джейк в смятении покачал головой. Он слишком устал, чтобы думать. Более того, упоминание Мелиссы об архиепископе заставило его вспомнить, что в таинственном списке Десмонда Льюиса есть еще Ламбет, объяснение которому они до сих пор не нашли. Он посмотрел на Сунира, когда поезд тронулся.

– Кстати, как вы думаете, почему Десмонда Льюиса интересовал Ламбетский дворец?

Сунир удивился.

– А откуда у вас такая информация?

Джейк и Мелисса переглянулись, и она слегка кивнула.

– Мне кажется, пришло время показать вам кое-что, – сказал Джейк. – Мы нашли список ключевых слов в кармане костюма доктора Льюиса. Возможно, вы захотите на него взглянуть. – Джейк вытащил из блокнота листок со списком.

Сунир изучал его с растущим возбуждением.

– Да, да, это и есть основные отправные точки! – воскликнул он, перекрикивая растущий шум поезда. – Пока я ничего не могу сказать по поводу Ламбета. Сначала мне нужно кое-что проверить. Но я обещаю, что вы узнаете ответ в течение ближайших двух дней. «В. А.» вертится на кончике языка. Что это такое? И у меня есть идея относительно последней записи.

– Герберт? – спросила Мелисса, заглянув в список.

– Да. Это будет самым ошеломляющим откровением из всех, если мое предположение окажется верным.

– А почему вы не можете сказать нам сейчас? – нетерпеливо спросила Мелисса.

– Я должен сначала все проверить, – ответил он и отказался говорить на эту тему.

Когда они прошли через турникет, Крис попрощался и поспешил на свою девятичасовую встречу.

– Мне тоже пора, – сказал Сунир. – Я пересяду здесь. До связи.

Мелисса помахала ему рукой, и в этот момент из ее сумочки раздался мелодичный звон.

– Это мой. Сообщение.

Мелисса вытащила свой сотовый телефон, глянула в него и побледнела. Послание было таинственным, но она сразу поняла его смысл. «Берегись неизведанной страны».

– Все в порядке? – спросил у нее Джейк, когда они подошли к эскалатору.

– Да, никаких проблем. – Она со щелчком закрыла телефон и нервно огляделась по сторонам.

Это было безумием. Сообщение явно послал тот, кто напал на нее в комнате. Но кто? И как он узнал ее телефон? Никто из тех, кого она знала, не стал бы посылать ей такое. Быть может, Десмонд Льюис, сам того не понимая, не поладил с какими-то людьми? Она посмотрела на отца. Возможно, надо обо всем ему рассказать? Нет. Не стоит тревожить его еще больше, слишком много всего произошло в последнее время. Но чем больше она размышляла, тем очевидней становилось, что ей только что угрожали смертью.

Глава 26

Ради Христа, воздержись…

Из эпитафии на могиле Шекспира

Мелисса и Джейк поднялись на эскалаторе наверх, и их со всех сторон окружили звуки шумного веселья. Толпы людей начали собираться на Трафальгарской площади и вокруг знаменитой статуи. Мелиссе захотелось хоть немного отвлечься от мучительных переживаний этого вечера.

– Папа, уж не знаю, как тебе, но мне необходимо выпить. Давай зайдем в какой-нибудь бар.

– Честно говоря, мне в голову пришла такая же мысль, – признался Джейк. – У тебя есть что-нибудь на примете?

– Ну, мы же в Англии, а я всегда мечтала посидеть в одной из тех чисто английских пивнушек, о которых столько читала у Диккенса и Артура Конан Дойля.

– Ты права, в этот приезд я и сам еще ни разу не был в настоящей пивной.

– Да ладно. Ты шутишь.

– Честно. Я оказался в городе, где десять тысяч пивных, но не был ни в одной из них.

– Ты провел в Лондоне почти две недели и не побывал в пивной? Что с тобой? – Она рассмеялась. – О чем ты думал?

– Ну, это было в моем списке.

– В твоем списке? А что там еще было? Чай с королевой? Нам нужно многое успеть.

– Я даже не знаю, может быть, нам следует…

– Пойдем, – решительно сказала Мелисса. – Мы немедленно исправим твою ошибку. Ты отправляешься со мной. – Она взяла его под руку и потащила за собой.

Было холодно и сыро, влажный воздух проникал под пальто, пиджак и свитер, до самой кожи, а потом пробирал до костей. Оба дрожали, когда пришли к соглашению о том, в какую пивную отправиться, – было выбрано заведение в Блумсбери, где уже набралось немало народу. Пивная называлась «Джереми Бентэм» и могла похвастаться фасадом в стиле Тюдоров со старыми английскими окнами. Все здесь казалось настоящим.

«Впрочем, внешность может быть обманчивой, – подумал Джейк, – как это проклятое Первое фолио, с которым мы, кстати, еще не закончили».

Он сожалел, что не может вспомнить, о чем Льюис рассказывал ему той ночью. Однако он определенно помнил, что тот упоминал Первое фолио.

В пивной было полно университетской публики, приятное разнообразие после бесконечных туристов.

– Мне кажется, мы нашли отличное место, – заключила Мелисса, глядя на молодых людей, одетых в черное, среди которых попадались солидные профессора в твиде.

– Точно. Здесь мы не будем чувствовать себя чужими, – язвительно заметил Джейк, заказывая «Блэк шип эйл»^[66] – под стать своему настроению.

Мелисса заказала «Титаник уайт стар».

– Выпьем за «болтунов, из-за которых тонут корабли»,^[67] – произнесла она тост.

Джейк с мрачным видом чокнулся с ней и осушил свою кружку, после чего сразу заказал еще. А потом еще. Мелисса умудрялась не отставать, что начало беспокоить Джейка, – возможно, она старалась забыть о кошмаре в таверне. Однако довольно скоро ситуация изменилась к худшему. Мелисса, принявшая немалое количество пива, заметила над стойкой бара цитату из Шекспира:

Давайте поступать как адвокаты,

В делах браниться, пить же сообща.^[68]

Ниже было написано: «Уильям Шекспир. Укрощение строптивой. Акт I, сцена 2». Это оказалось последней каплей, и ящик Пандоры открылся.

Во всяком случае, так в тот момент показалось ее отцу.

Покончив с третьей пинтой, что для стройной, страдающей от недосыпа женщины было равносильно шестой, Мелисса с громким стуком поставила кружку на барную стойку, повернулась к толпе и прокричала группе выпускников, которые пытались с ней флиртовать:

– Ладно, раз уж вы такие умные парни, я прочитаю вам цитату.

И она сквозь шум выдала эпитафию, заканчивающуюся словами:

Храни, Господь, тебя в отраде

За то, что прах не тронул мой.

Затем, озираясь по сторонам, Мелисса потребовала:

– Ну, так кто же написал эти бессмертные строки?

В зале воцарилась тишина, а потом все принялись пожимать плечами и качать головами.

– Кому оно надо! – таким оказался консенсус.

– Джереми Бентэм? – предположил один остряк.

– Джордж Буш? – выкрикнул другой, получивший в награду дружный смех.

– Там даже рифмы нет, – заметил третий.

– Верно. Лучше бы про жниво и пиво.

– Слушайте, слушайте! – завопил первокурсник, когда в зале вновь поднялся шум. – Больше пива!

Джейк бросил на Мелиссу укоризненный взгляд, пытаясь остановить ее, но она отвернулась, делая вид, что не знает его.

– Так кто же это? – осведомился первокурсник.

– Уильям Шекспир, Бард Эйвона, – резко ответила Мелисса, показывая на надпись над стойкой бара.

Перекрывая шумные возгласы студентов, она продолжала:

– Ладно, а теперь скажите, кто написал это:

Мы чувству не вольны отдать приказ.

Судьба сама решает все за нас.

Где нам два человека незнакомы –

Предпочитаем тотчас одного мы.

Где есть два схожих слитка золотых,

Нам все-таки милей один из них.

Хотя причин к тому не видит разум,

Мы зову сердца уступаем разом.

Любовь и размышленье не дружны…^[69]

Мелиссу прервал спокойный голос образованной женщины:

– «Лишь те, чья страсть внезапна, – влюблены…» Кристофер Марло.

– А кто написал это: «О, ты прекрасней, чем вечерний воздух…»?

– «Пронизанный сияньем тысяч звезд!»^[70] – закончила за нее все та же женщина.

Мелисса перенесла удар достойно.

– Превосходно, мадам, – сказала она. – Вы получаете золотую звезду.

Джейк посмотрел на женщину лет тридцати, с короткими черными волосами, одетую в скромную шерстяную юбку, леггинсы и свободный мятый свитер. Лишь через мгновение Джейк сумел ее узнать в тусклом освещении бара.

– Здравствуйте, доктор Паркер. Как тесен мир.

Она искоса посмотрела на него.

– О, так это вы. Я забыла, как вас зовут.

– Джейк Флеминг. «Сан-Франциско трибьюн». Мы дискутировали о литературе.

– Да, как я могла забыть! А вчера вы прервали нас в «Сент-Фрэнсисе». Американский исследователь, пытающийся поколебать основы Академии.

Мелисса посмотрела на нее, потом перевела взгляд на отца и пришла к выводу, что ему конец.

– У-гу, – пробормотала она.

– Мелисса, это доктор Паркер, – выразительно приподняв брови, сказал Джейк.

– Да, мы уже пообщались. – Мелисса смотрела на Паркер, как ребенок на горькое лекарство.

Джейк решил извлечь максимум выгоды из сложившейся ситуации.

– Вы хорошо знаете вашего Марло.

Паркер фыркнула.

– Естественно. Он был великим писателем. Марло мог бы стать почти таким же знаменитым, как Шекспир. Если бы остался жив.

– А если он уцелел? – вмешалась Мелисса.

– Прошу меня простить? – Доктор Паркер заморгала, усомнившись, правильно ли она расслышала.

– Что, если он пережил Дептфорд?

Паркер нахмурилась.

– Это абсурд. И не имеет ни малейшего отношения к действительности. Марло был убит.

– Но если он остался в живых? – не унималась Мелисса.

– В таком случае он бы продолжал писать пьесы, – фыркнула профессор, намереваясь закончить разговор.

– А если он и в самом деле написал пьесы? – гнула свою линию Мелисса.

Паркер посмотрела на нее, а потом повернулась к Джейку.

– Она пьяна?

– Да, она напилась, и я двигаюсь в том же направлении. А как вы? Можно вас угостить?

Она окинула его взглядом с головы до ног и пожала плечами. Джейк кивнул бармену, который тут же наполнил ей кружку.

– Так почему вас вдруг заинтересовал Марло? – спросила Паркер у Мелиссы.

В этот момент Джейк заметил еще одно знакомое лицо – в одной из кабинок, вместе с двумя другими представителями университета, сидел новый наставник Мелиссы, доктор Чайлдерс, и бросал в их сторону злобные взгляды. И это заставило Мелиссу нырнуть в пропасть, как новичка на дельтаплане, теперь она уже не могла повернуть обратно. Выведенная из равновесия присутствием авторитетов, Мелисса тщетно пыталась привести в порядок свои мысли, которые путались из-за выпитого пива. Но теперь, еще в большей степени, чем прежде, она решила стоять на своем. Она медленно повернулась, не сводя глаз с нового противника.

– Вполне возможно, – заявила она, – что пьесы написал именно он.

Паркер нахмурилась.

– Что вы хотите сказать? Конечно, он написал «Тамерлана» и…

– Я имею в виду тридцать шесть пьес так называемого Шекспировского канона.

Все находившиеся в баре ахнули. Джейк видел, как Чайлдерс спросил у коллеги, что она сказала, а потом с мрачной укоризной покачал головой.

– Но всем известно, что это чепуха, – спокойно сказала Паркер.

Сражение началось.

И хотя решение перейти на другую сторону Мелисса приняла под влиянием момента, она была отлично подготовлена. Она начала с того, что процитировала обвинения Роберта Грина, Паркер прибегла к стандартной защите, и они принялись обмениваться известными доводами относительно авторства Шекспира. Очень скоро вся аудитория слушала спор, затаив дыхание. Особенно были увлечены молодые, в их глазах читалась надежда на крушение авторитетов. Наконец Джейк решил вмешаться.

– Ладно, – сказал он, рассчитывая, что сумеет завершить спор. – Никто никому ничего не докажет, во всяком случае, таким образом. Почему бы нам не выпить напоследок и не разойтись по домам?

Обе женщины бросили на него свирепые взгляды, толпа недовольно загудела, и спор продолжился. Отрицательно качая головой, пока звучали слова Сидни Ли и другие «всем известные» доводы, Мелисса поставила свою пустую кружку, сложила руки на груди и поджала губы.

– А что вы скажете о письме Квини? – спросила она.

– А это еще что такое? – удивился Джейк. Он впервые слышал об этом письме.

– Единственное письмо, адресованное Шекспиру, которое удалось найти, – ответила Мелисса.

Диана спокойно пожала плечами.

– Это ничего не значит.

Мелисса повернулась к отцу.

– В единственном письме, найденном среди бумаг Шекспира, датированном тысяча пятьсот девяносто седьмым годом, Квини просил о ссуде. – Тут у Мелиссы началась икота.

Джейку стало стыдно, а студенты пришли в восторг. Между тем Диане их спор начал надоедать.

– Она хочет сказать, что это единственное сохранившееся письмо к Шекспиру.

– Неужели? – с растущим интересом спросил Джейк. Помимо внезапно обнаружившейся любви к пиву Мелисса была полна сюрпризов. – Письмо с просьбой о ссуде?

– И что с того? – резко спросила Диана. – К чему вы клоните?

– Ну, я бы сказал, что это досадно – единственное письмо, которое Шекспир удосужился сохранить, касалось ссуды.

«Шекспир – ростовщик», – подумал Джейк.

– Да. Не совет относительно сонета, который он писал, не мнение о последней пьесе – ссуда.

Мелисса фыркнула, словно была стойким сторонником Марло всю свою сознательную жизнь. Возможно, в глубине души она действительно им была, пока в классах Беркли ей не привили другое мнение.

– Однако это письмо доказывает, что Шекспир умел читать и писать, а вы даже по этому поводу высказывали сомнения. Квини не стал бы писать ему письмо, если бы не рассчитывал на ответ. В письменном виде.

– Довольно слабый довод в пользу грамотности гения, – заметил Джейк.

– А этот Квини, случайно, не отец Томаса, мужа Джудит? – быстро спросила Мелисса. – Уголовный преступник и прелюбодей?

Диана растерялась.

– Я не вижу, какое это имеет отношение к…

– Это доказывает, что он был отвратительным ростовщиком, имевшим дело с негодяями, вот какое! – Мелисса почти кричала. – Неужели вы можете утверждать, что этот же человек написал: «В долг не бери и взаймы не давай; легко и ссуду потерять и друга»?^[71]

Чайлдерс встал и поспешно вышел из бара. Диана с растущим возмущением переводила взгляд с Мелиссы на Джейка – такое же негодование еще совсем недавно выказывала его дочь.

– Шекспир был очень занятым и успешным человеком, а к таким людям часто обращаются с просьбой о деньгах. Мистер… как вы сказали, вас зовут?

– Флеминг. Джейк Флеминг.

Диана еще раз оглядела его с головы до ног.

– Вы явно поддерживаете теорию Десмонда Льюиса, Джейк Флеминг.

– Так вам известно, над чем работал Льюис? – сразу спросил Джейк.

Почувствовав ловушку, она попыталась увильнуть.

– Вовсе нет. Просто ходили слухи. Вот и все.

– Понятно.

– Значит, вы решили, мистер журналист, подвергнуть нашего Шекспира суду?

– Не я. Хотя, если быть честным до конца, это могли бы сделать четыре столетия назад.

– Все это лишь показывает, – вмешалась Мелисса, которая начала слегка шепелявить, – что биографы постоянно игнорируют очевидный факт: Шекспир был деловым человеком, не более того. Он совершал сделки в Стратфорде, хотя должен был находиться в Лондоне и писать пьесы, умел он читать или нет.

По бару прокатился шумок.

– Вы хотите сказать, что нельзя быть деловым человеком и литературным гением?

– Назовите хотя бы одного, – предложила Мелисса.

– Т. С. Эллиот, – последовал незамедлительный ответ.

– Совершенно верно, – нахмурившись, подтвердил Джейк.

Мелисса равнодушно пожала плечами.

– Это лишь исключение, подтверждающее правило, – не сдавалась она. – Бизнесмены могут обладать литературным талантом, это я готова признать. И свой талант они используют, чтобы писать информативные, остроумные книги и статьи. Про бизнес. А некоторые даже пишут поэмы. Ну и молодцы. – Тут она громко икнула.

Джейк видел, что Мелисса сражается с пылом человека, недавно обращенного в новую веру. Кроме того, он испытывал гордость, смешанную с укорами совести, – как могла его дочь все еще оставаться на ногах после такого количества выпитого пива.

– К тому же можно утверждать, что бизнесменом движет желание заработать деньги, а не искусство.

– Вовсе нет, – возразила Диана. – Я уже назвала Эллиота. А как насчет Уоллеса Стивенса?^[72] Или Поля Гогена? Оба были банкирами.

Мелисса покачала головой.

– Не сомневаюсь, что Гоген умел писать свое имя, – заметила она. Ее слова вызвали одобрительные крики студентов. – Как и Эллиот. На самом деле, я слышала, что эти люди писали письма. Могу спорить, что каждый из них владел книгой. Возможно, даже двумя.

Диана побагровела. Она явно не знала, как парировать этот удар.

Казалось, Мелисса получает удовольствие от своей новой роли. Джейк обратил внимание, что многие мужчины, похожие на университетских преподавателей, сочувственно относятся к ее словам, в особенности те, которые явно были бы не прочь за ней приударить. Джейк вдруг начал понимать мусульман, заставляющих своих женщин носить одежду, которая бы скрывала их от головы до самых пяток. Как смеют эти люди смотреть на его дочь с таким откровенным желанием? С другой стороны, он и сам с большим интересом поглядывал на привлекательную Диану Паркер, которая, казалось, была готова расплакаться. Она даже уронила бумажник. Джейк быстро его поднял.

– Послушайте, доктор Паркер, – сказал он. – Моя дочь лишь хочет сказать, что художникам и писателям нужны годы, чтобы выйти на определенный уровень, как и бизнесменам требуется время, чтобы овладеть навыками, необходимыми для извлечения прибыли и достижения успеха. Так устроен мир. Мне не совсем понятно, как Шекспир умудрился добиться успехов в таких разных областях, не имея хорошего образования. Ведь речь идет о совершенно разных сферах человеческой деятельности.

Диана бросила на него оценивающий взгляд.

– Так она ваша дочь?

– Да, – ответил Джейк. – Я так полагаю.

– Главное – прибыль, а не искусство, и люди бизнеса будут первыми, кто скажет вам об этом, – заявила Мелисса, игнорируя выпад. Она повернулась к отцу и заговорила, тщательно выговаривая слова: – Расскажи ей о продюсерах.

Диана выжидательно посмотрела на Джейка.

– Да, мистер Флеминг, расскажите мне.

– Я думаю, моя дочь сказала достаточно.

– Уилл Шекспир был как Пи Ти Барнум своего времени, – продолжала Мелисса, делая очередной глоток пива.

И вновь ее слова произвели впечатление на аудиторию. Джейк снова был приятно удивлен.

– Пи Ти Барнум? Откуда ты про него знаешь?

Она в ответ состроила гримасу.

– Ладно, мне надоело слушать эту чушь, – со вздохом произнесла Диана. – Сначала вы затеваете нелепые разглагольствования, цитируя Марло. Потом произносите длинную обличительную речь против Шекспира. Неужели вы думаете, что кто-то воспримет ваши доводы всерьез?

– Десмонд Льюис считал именно так, и не вызывает сомнений, что и другие люди были с ним согласны, – заметил Джейк.

– По моим сведениям, дело обстояло иначе. Насколько я знаю, он был в отчаянии. Что неудивительно, если вспомнить о его многочисленных неудачах, – заявила Диана.

«Неужели?» – подумал Джейк.

– Кстати, – сказал он, меняя тему, – не могли бы вы рассказать нам, с кем вы беседовали в баре отеля вчера вечером?

Диана замерла, бросила на Джейка пристальный взгляд и наконец приняла решение, которое было явно не в его пользу.

– Пожалуй, нет, – ответила она. – Приятного вам вечера.

Посетители бара одобрительно загудели, и Джейк подумал, что это связано с красивыми стройными ногами, которые Диане Паркер пришлось продемонстрировать, когда она слезала с высокого табурета. Она выглядела великолепно в своей не по-профессорски короткой юбке, когда решительно шла к выходу. Хоть и была на вражеской стороне.

– У нас неплохо получилось, – заметила Мелисса, допивая свое пиво.

Глава 27

Ты не изменишь и другим…

У. Шекспир. Гамлет

(Перевод М. Лозинского)

Все еще не пришедший в себя после событий вечера, Джейк решил поработать ночью, чтобы ублажить своего редактора Тома («Флеминг, что, черт возьми, у вас там происходит?») Флэннигана. Он решил, что его следующее сообщение будет содержать изложение спорных точек зрения академических авторитетов в контексте исторических истин. Он постарается придерживаться только голых фактов в отношении соперничества Шекспира и Марло, развертывающегося у него на глазах (в котором, несмотря на все свои попытки сохранить беспристрастность, он становился одним из главных игроков). А читатели узнают о драматических событиях, о «нападении» во «Вдове Булл», а также в букинистическом магазине. Такие материалы помогут продавать газету.

От размышлений его отвлек звонок сотового телефона Мелиссы. Она выглянула из спальни, натягивая на себя свитер.

– Папа, я немного пройдусь. Позвоню тебе позже.

Очевидно, она каким-то таинственным образом успела договориться о свидании со студентом с Ямайки.

В одиннадцать часов вечера. Джейк пришел в ужас.

– Девочка, в такое время? Там сейчас полно людей, с которыми ты бы не хотела встречаться.

– Не беспокойся, Крис сумеет меня защитить, он ведь большой и сильный, ты помнишь?

Большой и сильный мужчина. Не слишком надежная защита от мясника с ножом или пистолетом, но Джейк понимал, что спорить бесполезно. Она не слушала его и в ту пору, когда была младше, какой смысл возражать теперь.