Особенно много жертв из Украины

Подавляющее большинство переживших принудительные работы в Австрии проживает в Украине, в то время часть СССР, а сегодня самостоятельное государство в рамках слабо структурированного Содружества Независимых Государств (СНГ). Паулина Ю. работала в одном хозяйстве в Штирии, пока в 1944 году она не забеременела. Ее хозяин сообщил об этом властям, женщину забрала полиция, разложила ее на столе, привязала и приказала лежать сутки в таком положении. После этого ее отправили на еще более тяжелую работу. В январе 1945 года Паулина Ю. родила младенца, который вскоре заболел и умер—никто не сказал матери, от чего он умер и где похоронен. Валентина М. П. находилась ребенком на попечении одной работницы «хозяина» в районе Тамсвега, и та должна была ее кормить. Однако женщина оказалась садисткой. Когда мать Валентины однажды увидела, как «попечительница» демонстративно выливает молоко, предназначенное ее дочери, она в отчаянии вцепилась в ее волосы и угодила за это в тюрьму. Но «хозяин» оказался хорошим человеком. Будучи в свое время военнопленным в советском плену, он испытал по отношению к себе человеческое отношение и добился благодаря своим многочисленным вмешательствам освобождения матери двумя месяцами позже.

Раиса А. Е. из Симферополя в Крыму работала в одной из больниц в Тироле. Один западный украинец стал за ней ухаживать. Когда она ему отказала, он начал клеветать на нее, утверждая, что она делилась своей едой с тремя русскими военнопленными, и что она является партизанкой. Из-за этого она провела три месяца в тюрьме Зальцбурга, где ее больную и усыпанную гнойниками, освободили американцы. Музыкант Владимир В. П. был угнан в 1943 году из Украины в Вену. По прошествии некоторого времени помимо физического труда ему разрешили преподавать в музыкальной школе и давать по воскресеньям концерты в лагерях с группой певцов, музыкантов и танцоров. В 1945 году его хотели даже взять в Венскую оперу. Но он хотел домой, и тут преподавательская деятельность обернулась ему во вред: как «врага народа» его отправили на рудники. Александра А. Б. считала отношение к себе в тюрьме, куда она попала после попытки к бегству из своего лагеря, относительно хорошим по сравнению с работой на оборонном предприятии. После освобождения она попросилась на работу в сельское хозяйство, и бюро по трудоустройству Граца передало ее одному крестьянину, который эксплуатировал ее с пяти часов утра и до поздней ночи. Александру С. С. сначала отправили к одному крестьянину в Миттерзиле, но она не могла выполнять тяжелую физическую работу и поэтому попала в «господский» ресторан, где должна была мыть полы и посуду. Ее отказ выносить ночные горшки из комнат постояльцев повлек за собой полицейский арест в Зальцбурге. Затем она должна была сортировать одежду в штрафном лагере на окраине города—она полагает, что это была одежда убитых евреев. Ганна О. рассказывает в своих воспоминаниях о том, как ее из-за сговора с русскими военнопленными отправили в гестаповскую тюрьму в Брегенце, где ее мучили до тех пор, пока домой во фронтовой отпуск не приехал крестьянин, у которого она состояла до этого на службе, и тот не «освободил» ее из тюрьмы. До сих пор они переписываются друг с другом.

cc. 145-147:

Изменение правового статуса

До начала девяностых годов XX века между Федеративной Республткой Германией (ФРГ) и ее коммунистическим протагонистом на Востоке Германской Демократической Республикой (ГДР) не был заключен мирный договор, на основании которого бы можно было урегулировать вопрос репараций. С Австрийской Республикой не могло быть никакого мирного договора, поскольку австрийское правительство не объявляло войны союзническим странам-победителям. Кроме того, в соответствующей части обвинительного приговора на процессе над главными военными преступниками в Нюрнберге речь шла об «оккупации» Австрии гитлеровской Германией. Поэтому в 1955 году только четверо основных союзников, а именно США, СССР, Великобритания и Франция, подписали с Австрией «Государственный договор» о восстановлении полного суверенитета страны—переговоры о заключении мирного договора должны были вестись со всеми странами, принимавшими участие в войне. Поэтому в протоколах Комитета по внешним сношениям Сената США 84-го легислативного периода правильно указывается на то, что с Австрией не заключался мирный договор: «Наша страна никогда не находилась в состоянии войны с Австрией».

Международный правовой статус Германии также изменился, а именно после заключения так называемого «Договора два плюс четыре» 12 сентября 1990 года «Об окончательном урегулировании в отношении Германии». В нем оба немецких государства («два») и четыре державы-победительницы («четыре») со ссылкой на Устав ООН и на принципы хельсинкского Заключительного акта Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе, отметив, что немецкий народ свободно осуществляет свое «право на самоопределение», договорились об объединении оторванных друг от друга с 1945 года немецких государств и о том, что «объединенная Германия обретает полный суверенитет над своими внутренними и внешними делами». В то же время вновь объединенная Германия торжественно отказалась от производства, владения и распоряжения ядерным, биологическим и химическим оружием и приняла на себя обязательство не выдвигать территориальных претензий к другим государствам, не вести наступательных войн и сократить свои вооруженные силы до численности 370 000 человек. За это Германия получила право на участие в союзах и подтверждение о выводе советских войск из ГДР к концу 1994 года.

Лондонское соглашение о долгах 1953 года (London Debt Agreement) определило новую роль ФРГ на международных рынках капитала и поставило решение вопроса о репарациях и тем самым о претензиях лиц, привлекавшихся к принудительному труду, в зависимость от заключения будущего мирного договора с Германией. Поэтому при обращениях к фирмам по вопросу выплат бывшим работникам, привлекавшимся к принудительному труду, эти фирмы приводили следующий аргумент: «Нет мирного договора, нет и обязательств по выплатам». Теперь же существовал своего рода мирный договор—немецкий Конституционный суд постановил, что «Договор два плюс четыре» является заменой мирного договора с Германией. Тем самым вопрос о компенсациях бывшим лицам, привлекавшимся к принудительному труду, обрел новое звучание и с точки зрения международного права.

Для Австрии, не охваченной Лондонским Соглашением о долгах, действовал и продолжает действовать Государственный договор 1955 года, 21-я статья которого четко определяет: «От Австрии не требуют никаких репараций, возникших в связи со сложившимся в Европе после 1 сентября 1939 года военным положением». Первоначальное требование Советского Союза о 250 миллионах долларов репараций было высказано еще на заседании министров иностранных дел в 1949 году в Париже. В распоряжение оккупационных держав должно было быть передано только немецкое имущество, находящееся в Австрии. От этого добровольно отказались три западных державы, а Советский Союз нет. Согласно Государственному договору Австрия была обязана провести в этой связи соответствующие платежи. С правовой точки зрения указанная аргументация не оспаривалась до сегодняшнего дня: отсутствие австрийского дееспособного правительства = отсутствие вины за участие в войне и военных действиях = отсутствие юридических претензий по компенсациям к государству Австрия. Однако нельзя было не заметить новых настроений в Австрии: человечность и справедливость нельзя измерять только буквой закона!

cc. 149-150:

Канцлер Коль, который чрезвычайно много сделал для евреев, ставших жертвами нацизма, и который поддерживал возврат отчужденного имущества в бывшей ГДР, отклонил выплаты для «иностранных рабочих» на том основании, что с незапамятных времен в Германии работали люди из Восточной Европы, помогающие в сборе урожая и поэтому свое привлечение к труду во времена нацизма они не воспринимали как нечто особенное. Германия ведь не требовала компенсаций за миллионы угнанных в Советский Союз гражданских лиц и солдат, которые вынуждены были тяжко трудиться и половина из которых там и погибла. Несмотря на такие доводы ФРГ все же предоставила к началу девяностых годов фондам примирения в Беларуси, Чехии, Польше, России и Украине 1,5 миллиарда немецких марок на оказание гуманитарной помощи.

cc. 150-152:

Швейцария: «Если бы деньги могли говорить…»

Однако в США адвокаты полагали, что наступило время для энергичных действий: сначала в Швейцарии, а затем в Германии и в Австрии.

Уже в 1962 году швейцарский парламент поручил банкам страны проверить неподвижные со времени нацизма счета и удовлетворить требования бывших владельцев или их наследников. В этой связи было проверено коло 7000 заявлений, большинство из которых было, однако, отклонено. Из десяти миллионов швейцарских франков, обнаруженных на неподвижных счетах, выплачены были 3,8 миллиона—в остальных случаях владельцы или их наследники найдены не были. Но в то время уже появились публикации на данную тему и начало расти давление еврейских организаций на Швейцарию с требованиями признать свои ошибки во время нацистского господства. После опубликования одного обширного репортажа в “Wall Street Journal” Швейцарская банковская комиссия потребовала от банков повторной проверки. Средства массовой информации еще раз напомнили о том, что украденное нацистами немецкое золото тоже осело в швейцарском Национальном банке. Стюарт Эйзенштат подробно пишет об этом в своей книге «Несовершенная справедливость», где он в частности с иронией замечает: «Если бы деньги могли говорить, то первыми это услышали бы швейцарцы». В другом месте и по другому поводу Эйзенштат обращается напрямую к тем евреям, чье поведение он считает заслуживающим критики: поскольку Израиль стремился привлечь к себе всех евреев, правительство этой страны ни разу не попыталось всерьез потребовать компенсации для евреев в других странах. Однако самым ужасным с его точки зрения стало соперничество среди самих еврейских организаций («Несовершенная справедливость», стр. 47).

После того, как в Швейцарию хлынул поток коллективных исков, в 1997-98 гг. там судорожно начались проводиться переговоры, которые на последнем этапе были довольно жесткими и которые завершились в 1998 году заключением соответствующего соглашения. В общей сложности швейцарская сторона должна была выплатить из различных источников оставшимся в живых жертвам или их наследникам 1,25 миллиона долларов США в качестве компенсаций за имущественные потери во время Второй мировой войны. Сюда входили также выплаты в размере 1000 долларов для оставшихся в живых рабочих, ранее в принудительном порядке занятых на швейцарских фирмах, работавших в Германии (всего около 11 000 человек), или же на немецких фирмах, размещавших свои доходы в швейцарских банках. То, что по прошествии трех лет из этих денег не было выплачено ни франка, усилило напряженность общественных дебатов и усилило политическое давление. Поиск правомочных претендентов был во всем мире связан с трудностями, так же как и предоставление затребованной от США в качестве встречной услуги правовых гарантий в будущем. Кроме того швейцарское правительство полностью исключало себя из данного мирового соглашения, что еще больше разозлило американцев.

cc. 152-153: