В. Демократическое начало: вече
Городское собрание было всеобщим учреждением в древней Руси, как в больших городах, так и в сельской местности. В крупных городах население каждой из окружных общин встречалось, чтобы обсудить общинные дела, но помимо этого были также и собрания населения всего города. В этом смысле у каждого древнерусского города было свое собственное вече. Однако собрание в столице земли представляло собой вече в специальном смысле этого термина, то есть вполне развитый политический институт.
Слово «вече» соответствует французскому parlement, буквально — место, где народ говорит (о государственных делах). Русское слово «совет» происходит от того же корня, что и «вече». Все свободные горожане имели право принимать участие в собраниях веча. Хотя собрание созывалось всегда в столичном городе, представители пригородов имели право присутствовать там и голосовать. В действительности немногие из них имели возможность это делать из-за удаленности и отсутствия практики оповещения «малых городов» о таких собраниях. Собрания созывались, как только возникала необходимость; народ собирался на рыночной площади, заслышав глашатаев или звон городского колокола.
Таким образом, по практическим соображениям, вече можно определить, с небольшими оговорками, как генеральную ассамблею населения лишь стольного города. Право голосовать имели одни мужчины, и только главы семей. Это не значит, что холостяки принципиально исключались, но голоса неженатых сыновей, живших в отцовском доме, не подсчитывались. Холостяк, живущий сам по себе, являлся членом собрания.
Обычай требовал, чтобы решение было единогласным. Небольшое меньшинство должно было подчиниться большинству. Когда не было четкого большинства, две разошедшиеся во взглядах партии спорили часами и часто развязывали драки. В таких случаях либо не приходили ни к какому решению, либо, наконец, одна сторона брала верх, и меньшинству приходилось неохотно принимать неизбежное.
Обычно на собрании председательствовал городской глава, но иногда возглавить собрание просили митрополита (как это было в Киеве в 1147 г.) или местного епископа, по-видимому в тех случаях, когда влиятельная группа горожан находилась в оппозиции голове. Князь мог присутствовать на собраниях, как обычно и бывало, когда он сам созывал собрание. Нередко, однако, оно могло быть созвано группой горожан, недовольных политикой князя. В подобных случаях князь воздерживался от какого-либо участия в собрании. Такие собрания протеста как правило собирались на рыночной площади. В обычные времена вече проходило либо на площади перед княжеским дворцом, либо перед кафедральным собором.
…вече имело свой голос в решении вопроса о престолонаследии, поддерживая или выступая против кандидата с точки зрения интересов города, и в определенных случаях даже требовало отречения князя, уже находящегося у власти. В обычные времена оно сходилось во мнениях с князем и боярской думой по всем главным вопросам законодательства и общего управления. Реже оно действовало как верховный суд. В городах, где управление не было во власти князя, вече избирало голову и других представителей городского управления, а также глав пригородов.
Степень влиятельности веча варьировалась в разных городах. Вершин власти это учреждение достигло в Новгороде.
Вернадский Г. Киевская Русь. М., 2000. С. 190-212.
Момотов В.В. Об истоках образования публичной власти в Киевской Руси
Совет при князе
Другим важным элементом складывающейся политической системы средневековой Руси как особого правового порядка становится княжеский совет. Княжеский совет следует отличать от вече. Как отмечает Б. Д. Греков, "...народные собрания надо отличать от совещания киевского князя с боярами. Первые — это неизжитые остатки родового строя периода высшей ступени варварства, вторые — следствие укрепления княжеской власти, отделения власти от народных масс, уже успевших выйти из родового общества" (Греков Б. Д. Киевская Русь. М.; Л., 1944. С. 231.). Княжеский совет не являлся органом государственной власти с четко очерченной компетенцией. Его рождение и вся деятельность были неразрывно слиты с деятельностью князя. В состав совета входило наиболее близкое окружение князя в составе старших дружинников, местных князей, городских старшин, некоторых представителей родоплеменной знати. Впоследствии княжеский совет трансформируется в боярскую думу. Представляется, что прав в своем утверждении известный исследователь средневекового права В. И. Сергеевич, говоривший о более позднем времени возникновения боярской думы, относя время рождения этого органа государственного управления к XIV в. Как отмечает исследователь, "это было не в духе X—XIII вв. В первые века нашей истории народ призывал князя, ему лично вручал власть и знал только его. Князю были нужны помощники и советники в делах управления, но это скорее было делом его личных удобств. Можно ли допустить, что при той неустойчивости государственной власти, которую мы наблюдаем в этой отдаленной древности, при частой смене князей и постоянном колебании состава окружающих их лиц, можно было прийти к мысли об учреждении постоянного совета? Полагаем, что это было и невозможно и совершенно не нужно, ибо без всякой надобности стесняло бы его деятельность. Крайне неустойчивая почва государственной жизни была лишена необходимых условий для возникновения постоянного княжеского совета; цели же несложного управления того времени хорошо достигались и при наличности отдельных советников или "думцев", недостатка в которых, конечно, не было".
(Сергеевич В.И. Русские юридические древности. М., 1882. Т.2. С. 336-338).
Дружина
Еще одним важнейшим инструментом формирующейся государственной власти становится дружина…
Дружина становится первым социальным образованием, взломавшим узы родовой организации, ядром формирования государственности на юге Руси. Дружина возникает еще на заре формирования древнерусской государственности как особый социальный слой в процессе миграционных потоков в среде славян в V в.
В состав дружины входило от 200 до 400 дружинников. Дружина была корпорацией профессиональных воинов, основу которой составляли взаимные личные обязательства. Князь, возглавляющий дружину, распределял добычу, руководил дружиной, а дружина, в свою очередь, поддерживала князя во всех его начинаниях, была гарантом его власти и эффективности принятых им решений… Дружина строилась на принципах личной верности князю, находилась вне общины. Она была оторвана от нее как территориально, так и социально…
Являясь некоей первичной ячейкой публичной власти, одной из форм социальной организации, в основе генезиса дружины лежат два основных биологических инстинкта — агрессия и кооперация. Если первое (агрессия) ебыло причиной избыточной энергии молодых людей, искавших доблести, славы и иных форм социального признания и военных походах (агрессия снижает избыток энергии, не находящей функционального применения), то второе (кооперация), т. е. объединение в дружину, порождало новую форму социальной организации со своей стратификацией, системой управления, которая впоследствии и будет экстраполирована на всю остальную систему социальных связей в обществе, ставшей в дальнейшем доминирующим типом такой связи и нашедшей свое окончательной воплощение в государстве.
Дружина стала тем самым социальным котлом, где стирались противоречия между дружинниками, которые были представителями разных общин, формируя этим основу нового социального организма, ставшего в будущем фундаментом государственной власти…
На первых порах князь в дружине был первым среди равных. При выборе какого-то политически важного решения он постоянно ориентировался на мнение дружины. В этот период становления дружинных связей во взаимоотношении князя и его дружины не было ярко выраженного прагматизма, связанного с накоплением материального богатства. Эти отношения базировались на иной основе. Хотя князь, разделяя добычу, и передавал эти материальные ценности своим дружинникам, но для дружинника они не представляли особой материальной ценности. Более отчетливо такой "средневековый романтизм" помогают понять современные исследования в теории так называемого реципрокного обмена. Развитие частной собственности сдерживалось различными перераспределительными механизмами, например в виде системы "даров". …система эквивалентного дара долгое время была основой социального равновесия в обществе… Получение такого дара обязывало принимающую сторону равноценно и адекватно отвечать взаимностью. Таким ответом могли стать только добросовестная служба и поддержка князя во всех его начинаниях…И чем щедрее был князь, тем больше у него были авторитет и влияние в среде дружинников...
Постепенно войны стали приводить к имущественному расслоению и дальнейшей стратификации дружины, заметно определяя нее новые и новые структурные ее элементы. "После очередных поенных походов на Русь возвращались "бесчисленные свои". Они наполняли княжеские горницы, становясь фактически членами княжеского огнища, выступая в роли слуг, и младшей княжеской администрации, и воинов, составляющих личную дружину князя. Это была гридь, гридьба... Другие, имевшие собственные хоромы и дворы, свои хозяйства... это бояре. Третьи, простые вой... чаще всего возвращались к своему очагу, к своему земледельческому и ремесленному труду" (Мавродин В. В. Образование Древнерусского государства. Л., 1945. С. 308). Так, в процессе своей эволюции заметно изменяется тип социальной связи не только в самой дружине, но и в обществе в целом. С переходом от физического к экономическому превосходству власть князя с дружиной теряет свой первоначальный, чисто насильственный характер. Опираясь на экономическую составляющую, власть обрастает престижем, авторитетом, традицией, своей системой духовных ценностей …по мере развития цивилизации, у подвластных нарастает иррациональность в восприятии власти. Она становится стержнем, укрепляющим и без того сакральный характер формирующейся государственной власти, отчуждает ее от народа, делая все более абстрактной и деперсонифицированной.
Так что же из себя представляла средневековая дружина в структурном отношении? Практически все историки солидарны во мнении, что дружина состояла по меньшей мере из двух частей: старшей и младшей… Первая часть — это наиболее близкое окружение князя, так называемая малая дружина. Вторая — это более дальнее окружение князя, в состав которого входили менее влиятельные дружинники. Постепенно в процессе своего развития начался активный процесс разрушения прежних дружинных отношений, на смену которым приходил новый тип социальных уз. Этот новый тип социальной связи отражал общую тенденцию усиления экономических факторов в развитии общества... Имущественное расслоение и усложнение функций дружины по мере развития княжеской власти приводили к дальнейшей стратификации дружины и выделению социальных слоев, ставших впоследствии государственными управленцами из числа ближайшего окружения князя. Остальная же часть составила основу профессиональной военной организации в развивающемся государстве.
Момотов В.В. Формирование русского средневекового права в IX – XIV вв. М., 2003. С. 77-85.