ГРАЖДАНСКОЕ ПРАВО № 1 — ПРАВО НА ГОЛОСОВАНИЕ

Мало кто в Америке осознает всю тяжесть ноши, возложенной на нашу демократию, — лишение негров избирательных прав на Юге. В Миссисипи из 450 тыс. негров, достигших избирательного возраста, было разрешено зарегистрироваться только 26 тыс. Почти такая же картина наблюдается в Алабаме и Луизиане, хотя ранее более либеральные власти этих штатов позволили зарегистрироваться приблизительно 150 тыс. неграм-избирателям в Луизиане и 111 тыс. в Алабаме. В последние годы, однако, когда у власти в Алабаме встал Уоллес, а в Луизиане — Джим Дейвис, все было направлено к тому, чтобы низвести регистрацию негров до такого уровня, который бы мог спокойно игнорироваться обеспеченным сегрегационистским большинством.

Это привело к кризису не только для негров на Юге, но и для негров во все разрастающихся гетто Севера. Северные города, куда жертвы угнетения переселяются в поисках работы, наследуют последствия своего безразличия к расизму и эксплуатации на Юге. Если бы негры на Юге могли получить избирательные бюллетени, они могли бы там вести более или менее сносную жизнь; многие из них владели небольшими участками земли и участвовали в жизни негритянской общины с ее прочным укладом, что обещало им по крайней мере какое-то существование и внутреннее спокойствие. Это больше, чем то, что дают им трущобы Нью-Йорка, Чикаго и других городов, в которых кишат крысы и царят грязь, нужда, безработица и фактическая сегрегация.

Но лишение негров избирательных прав, так же как и их переселение на Север и Запад, влечет за собой тяжелые последствия для наших городов. Южное большинство в конгрессе, основывающееся на избирательной урне «только для белых», сохраняет власть в руках наиболее реакционных политиканов страны. Законопроекты, предусматривающие улучшение условий жизни негритянского населения, начиная от медицинской помощи и кончая образованием, подвергаются самой резкой критике со стороны сенаторов Юга, прежде чем они могут быть приняты, и многие законопроекты вообще не проходят.

Голосование — как право, позволяющее негру считать себя полноправным гражданином своей страны, — всегда очень много значило для него, но в 1965 г. отказ в праве голоса особенно болезненно и глубоко отозвался на его чувстве собственного достоинства. Это была соль на рану, нанесенную его гордости. Ведь сегодня негр видит не только то, что происходит у него в стране, он видит процесс деколонизации и освобождения Африки и Азии; он видит, как цветные — желтые, черные и коричневые — управляют своими, независимыми странами. Он видит, как цветные государственные деятели голосуют по важным вопросам войны и мира в Организации Объединенных Наций, в то время как ему в своей собственной стране отказывают в праве голоса на выборах шерифа.

В 1964 г., когда распределение голосов между партиями резко изменилось и республиканская партия оказалась захваченной расистами и реакционерами, негры-избиратели рассматривались как серьезная сила. Негритянский вопрос стал основой той политики демократической партии, которая позволила ей одержать победу в нескольких южных штатах. Тем самым негр доказал, что голосование — не только символ того, что он является гражданином своей страны; оно — важное средство изменений в стране.

Голосование — фундамент, на основе которого развиваются политические события. Имея право голоса, негр может голосовать против тех служащих государственных или муниципальных учреждений, которые препятствуют созданию надлежащих жилищных условий, безопасности, получению работы и интегрированного образования. Ясно, что многие основные, жизненно важные для негра вопросы могут быть разрешены путем изменения создавшегося положения в масштабах штата и государства. Чтобы сделать это, нужно вернуть неграм право голоса. Когда мой народ получит, наконец, доступ к политической власти, она не будет использована только для того, чтобы решать нашу проблему. В процессе борьбы за свободу мы узнали, что нужды 20 млн. негров неотделимы от нужд 200 млн. белых и негров Америки, которые только выиграют, живя в стране изобилия, не различающей цвета кожи своих сынов и дочерей, дающей пищу телу, уму и духу человека. Наш голос на выборах откроет доступ в конгресс истинным представителям народа, которые будут принимать законы о медицинском обслуживании, жилищных условиях, школах и работе, нужные всем людям независимо от цвета кожи.

В Селме (штат Алабама) тысячи негров являются свидетелями того, как силы зла не дают нам пойти к избирательным урнам¹. Это позволяет увидеть всей стране, узнать всему миру природу сегрегации и дискриминации. Противоестественный отказ неграм в праве голоса более или менее одинакова Алабаме, Луизиане, Миссисипи и других южных штатах. Раз уж он разоблачен и ему бросили вызов движущиеся по дорогам демонстрации негритянских граждан, страна должна принять меры, чтобы излечить эту язву. Все, что есть злокачественного в Селме, должно быть устранено конгрессом, чтобы все граждане могли свободно, без тревог и страха, без всякого экономического ограничения и полицейской жестокости пользоваться своим правом голосования. Селма в 1965 г. является тем же, чем был Бирмингем в 1963 г.

Отказ в избирательном праве зависит от четырех основных факторов. Во-первых, на Юге существует контроль над окружными и местными властями, напоминающий гестаповский. Он осуществляется людьми, подобными шерифу Селмы Джиму Кларку и шерифу Филадельфии (штат Миссисипи) Рейни. Жестокость и власть этих людей тщательно поддерживаются всякого рода мистикой. Ружье, дубинка и нож усиливают страх, который является основным препятствием к участию в голосовании — барьер, воздвигнутый 345 годами психологии и жестокости рабства и узаконенной сегрегации². Корни его надо искать в чувстве постоянного унижения.

Но страх этот отражает не только прошлое, но и нынешнюю реальность; свидетельством тому — избитые тела и окровавленные головы граждан Селмы и Мэриона³. И опасность, нависшая над шеренгами людей, отнюдь не галлюцинация, о чем могут сказать сотни свидетелей, включая корреспондентов телевидения и прессы. И то, что представитель власти, давший присягу поддерживать и охранять закон, организовал расправу над сотнями негритянских детей, приказал приковать цепью к постели больного священника Джеймса Бивела, избил дубинкой негритянку, пришедшую зарегистрироваться, и приказал жестоко расправиться с неграми, которые мирно пришли с петицией, требующей своего закрепленного в конституции права участвовать в голосовании — все это вовсе не плод больного воображения. Хватит ли у какого-нибудь писателя смелости нарисовать портрет человека со значком шерифа, возглавляющего отряд полицейских и ударом кулака в лицо сбившего с ног священника, а потом с гордостью хваставшегося: «Не знаю, может быть, я и ударил его. Единственное, что я знаю, это то, что не следует бить черномазого кулаком — у него слишком твердая голова. Конечно, фотоаппарат может уличить меня во лжи. У меня действительно болят пальцы».

Такой человек действительно существует. Это шериф Кларк. Его выбрали в округе Даллас, где из 15 тыс. негров избирательного возраста было зарегистрировано в списках избирателей только 335 человек. Из 14 440 белых, достигших избирательного возраста, было зарегистрировано 9543 человека. До сих пор 3400 негров в Селме находятся под арестом. Иначе говоря, в тюрьмах там находится в 10 раз больше негров, чем в списках избирателей.

Второй фактор, способствующий лишению негров избирательных прав, это обвинение их в несоблюдении местных постановлений и законов штата, что препятствует осуществлению права голоса. Официальные власти на Юге, зная, что они не могут просто посадить в тюрьму людей, стремящихся воспользоваться своим избирательным правом, вместо этого обвиняют негров в разных «проступках». В Селме, например, более 3 тыс. человек было арестовано по таким обвинениям, как «нарушение общественного порядка»: «неуважение к суду», «непристойное поведение», «незаконные собрания» и «преступные провокации».

Помимо очевидного страха перед арестом и тюрьмой, 3 тыс. негритянских граждан опасаются сейчас многолетних дорогостоящих, часто бесплодных судебных процессов, прежде чем эти «обвинения» будут сняты и будет подтверждено их право голоса.

После стольких лет запугивания негры поняли, что их спасение — в объединенных действиях. Когда выступает один негр, его изгоняют из города. Но когда поднимается тысяча человек, ситуация резко меняется. Обвинение в «несоблюдении законов» используется местной полицией специально для того, чтобы сорвать объединенное действие, и до тех пор, пока производятся подобные массовые аресты по таким сфабрикованным «обвинениям», путь к регистрации избирателей закрыт.

Третий фактор, лишающий негра избирательных прав, это сам регистратор, осуществляющий всю процедуру регистрации так, чтобы предельно затянуть или совсем не допустить регистрации негра. Берк Маршалл, бывший помощник министра юстиции, свидетельствует: «Для негра проблема права голоса — это нечто большее, чем простой юридический вопрос, Требуется смелость, терпение и усилия масс, прежде чем значительное число негров сможет нарушить привычный уклад жизни и сделать попытку зарегистрироваться, и когда эта попытка оказывается безуспешной вследствие дискриминации, запугивания или неудачи самих негров, обещанные федеральные права снова становятся иллюзорными». Там, где существует твердое намерение свести до минимума регистрацию негров, говорит Маршалл, «возможности для дискриминации практически безграничны. Применяемая практика задержки и проволочек фактически беспредельна».

Используя все это, белой верхушке Селмы удалось свести темпы регистрации негров до скорости улитки — 145 человек в год. При таких темпах потребуется около 103 лет, чтобы зарегистрировать 15 тыс. негров-избирателей в округе Даллас, не считая тех, кто за это время достигнет избирательного возраста или переедет сюда. Средством для замедления регистрации негров явилось решение открывать бюро регистрации только два раза в месяц. Длинные очереди негров безуспешно ждут момента, чтобы войти и зарегистрироваться.

После того как имели место тринадцать судебных процессов, возбужденных по искам частных лиц и федерального правительства, судья федерального окружного суда в г. Мобиле Даниэль Томас, хотя и признал наличие дискриминации, отказался тем не менее отдать приказ чаще открывать бюро регистрации. А установленный им новый порядок содержал все те же препятствующие регистрации моменты.

Негры, стремившиеся зарегистрироваться, должны были поставить свою подпись в регистрационном листке, и теперь был назначен специальный федеральный судья, который должен был следить за регистрацией и оформлять подачу этих заявлений. Б то же время каждый негр, подписавший регистрационный листок, должен был быть готов к увольнению или иному нажиму экономического характера, а также всякого рода запугиваниям со стороны расистов.

Поэтому нельзя не отдать должное решимости негров, когда, несмотря на все препятствия и трудности, включая и такие, как ожидание своей очереди под проливным дождем, 266 человек — в большинстве своем негры — закончили регистрацию заявлений в Селме 1 марта, что явилось своего рода рекордом для страны.

Следует также сказать, что сам факт назначения федерального судьи для контроля за регистрацией кажется положительным моментом только на первый взгляд. Так, например, мы случайно узнали кое-что о судье, назначенном в соседнем с Седьмой округе Перри. У него такая же репутация расиста, как и у чиновника-регистратора, и мы уже сейчас осуждаем его поведение. Он уроженец округа Грин, находящегося также в «черном поясе»⁴ и отличающегося такими же традициями сегрегации, как и в самих округах Перри и Даллас, с той лишь разницей, что в округе Грин еще меньшее количество негров могут внести свое имя в списки избирателей. Более того, назначение судьи по контролю за регистрацией не дает гарантий быстрого оформления заявлений для тысяч желающих зарегистрироваться негров, которые устремятся в бюро. Закон 1960 г., который позволил судам назначать таких судей, допускает юридический отвод любому, пришедшему зарегистрироваться человеку и таким образом предоставляет широкие возможности для отсрочек, что является основой тактики расистов-южан.

Отсрочки увеличивают опасность, которая подстерегает негров. Каждый день замедления означает новые убийства и жестокости, новые страдания и ощущение неполноценности из-за низкого уровня образования, новые ужасные бесконечные ночи отчаяния, вызываемого унижением человеческого достоинства.

Некоторое представление о том, к чему приводят отсрочки, дает тот факт, что среди белых избирателей регистрацию проходят и получают право голоса почти 100%, тогда как негров-избирателей вписывают в списки по одному и такими темпами, что может потребоваться еще столетие для полного осуществления XV поправки к конституции⁵. Однако белых чиновников на Юге это обстоятельство волнует меньше всего.

Четвертым препятствием на пути негров к избирательным урнам является проверка грамотности, проводимая чиновниками-регистраторами так, чтобы для негров она оказалась максимально трудной. Министерство юстиции обнаружило в сотнях округов, что эти проверки проводятся отнюдь не беспристрастно...

Нельзя не видеть иронии в том факте, что штаты, которые прилагали все усилия к тому, чтобы живущие там негры остались необразованными из-за низкого по своему уровню сегрегированного обучения, требуют теперь от негров «грамотности» как необходимого условия для голосования. Едва ли вам нужно многому учиться, чтобы знать, кто из шерифов будет обходиться с вами как с человеком, а кто будет бить вас по голове!

Сама природа нашего юридического процесса абсурдна. Удовлетворение законных прав влечет за собой для негра дорогостоящее судопроизводство, и победы в этих случаях являются сигналом не для капитуляции сегрегационистов, а скорее для дальнейших схваток с применением новой тактики отсрочек и промедлений. Хотя и следует приветствовать недавние выступления генерального прокурора Алабамы, критиковавшего подобную тактику в штате, они не могут принести немедленных результатов. Отсрочки, являющиеся следствием тенденциозных проверок грамотности и приводящие к тому, что в конечном счете все должен решать Верховный суд, печально подтверждают заявление председателя Верховного суда Эрла Уоррена, сделанное по поводу десегрегации школы: «Когда справедливость опаздывает, ее нет»,

Ясно, что суть проблемы участия негров в голосовании сводится к тому, что вся процедура оформления этого основного права находится в руках чиновников, ответственных перед теми самыми людьми на Юге, которые считают, что они смогут оставаться у власти лишь до пор, пока негр лишен избирательных прав. Вне зависимости от всяческих уверток и нарушений, которые иногда вскрываются и разоблачаются, ясно одно: федеральное правительство должно изъять контроль над регистрацией избирателей из рук властей штатов и создать аппарат, эффективно осуществляющий такой контроль.

Реформы, санкционированные законами о гражданских правах 1957, 1960 и 1964 гг., следует оценить положительно, но отказ неграм в голосовании продолжался слишком долго и нанес неграм травму слишком тяжелую, чтобы они могли довольствоваться таким медленным, постепенным осуществлением этих реформ. То, что требуется в данный момент, это принятие нового закона об избирательных правах, который должен рассматриваться на предстоящем заседании конгресса⁶.

Две недели тому назад, выступая в округе Даллас, говорил: «Мы собираемся добиться принятия закона об избирательном праве на улицах Селмы. Президент Джонсон был выбран американским народом, и он должен добиться принятия закона об избирательных правах, который покончит с необходимостью каких-либо иных избирательных законов».

Несомненно, в истории борьбы негритянского народа ничто не может сравниться по своему энтузиазму с Селмой и соседним с ней городом Мэрион (штат Алабама). В то время как Бирмингем в своей борьбе в. основном опирался на силы студентов и безработных, в событиях в Селме участвовало 40% негритянского населения; и пo меньшей мере половина негров Мэриона была арестована в тот день.

Редко когда-либо проявлялась так полно сплоченность негров из разных слоев общества. Учителя и студенты, священники и прихожане — все участвовали в марше свободы. Это очень знаменательно, так как означает, что после окончания демонстрации останется объединенная политическая организация, которая будет руководить борьбой за избирательное правой другие права. Это вполне может стать образцом наших будущих действий, так как совершенно ясно, что Закон о гражданских правах 1964 г. вселил новую уверенность в правильности тактики прямых ненасильственных действий.

Но нам также ясно и то, что параграфы существующего закона, касающиеся избирательного права, являются несовершенными и не отвечают требованиям сегодняшнего дня, как я уже говорил на своих недавних встречах с президентом Джонсоном. Я настоятельно требую, чтобы конгресс одобрил закон об избирательных правах, включая следующие основные принципы:

1. Регистрационная процедура должна быть настолько автоматической, чтобы практически устранить различные ограничения и незаконные действия со стороны враждебно настроенных чиновников-регистраторов и требовать от избирателей только элементарных биографических данных. Это рекомендовала Комиссия по гражданским правам при президенте Соединенных Штатов после того, как она завершила изучение положения в Алабаме, Луизиане и других штатах «черного пояса».

2. Ликвидация проверок грамотности в тех местах, где негры в результате сегрегированного обучения получали слабые знания.

3. Применение указанного закона ко всем выборам: федеральным, выборам в штате, особенно к местным выборам шерифов, школьного совета и т. д.

4. Соблюдение закона чиновниками-регистраторами, назначаемыми президентом и ответственными только перед ним.

5. Подобное законодательство, направленное против повторения ситуаций, при которых создалось особенно тяжелое положение, как, например, в Селме, должно быть достаточно гибким, чтобы преодолеть сопротивление расистов и в таких городах, как Новый Орлеан, Чикаго, Нью-Йорк или Майами.

Одним из самых тяжелых полученных нами уроков явилось осознание того факта, что американские учреждения не будут действовать без давления на них извне.

Любое возможное изменение в статус-кво зависит от деятельности постоянных и энергичных сил, которые должны обострить сознание народа и создать атмосферу, в которой даже наиболее упорствующим элементам пришлось бы согласиться с тем, что это изменение необходимо и неизбежно.

Поэтому мы вынуждены продолжать настаивать на принятии законопроекта 1965 г. о гражданских правах. Мы знаем, что американцы доброй воли осознали, что ни одно государство не сможет долго процветать, не сможет найти свой путь создания лучшего общества, пока оно позволяет, чтобы кому-нибудь из его граждан, не говоря уже об огромном числе таких граждан в 11 южных штатах, было отказано в праве на одну из самых основных привилегий демократии — праве на голосование. В то время как Верховный суд объявил, что законы страны требуют соблюдения принципа «один человек — один голос», было бы полнейшим издевательством, если бы за этим безотлагательно не последовало настоятельное требование «одного голоса для каждого человека».

[М. L. King, Jr. Civil Right No 1 — The Right To Vote. New York Times Magazine, 14,III 1965.]

¹ В начале 1965 г. вновь активизировалась борьба негритянского населения на Юге США за избирательное право. Центром ее стал штат Алабама. Особого накала эта борьба достигла в г. Селме, откуда борцы за гражданские права организовали в марте 1965 г. поход в столицу Алабамы г. Монтгомери, чтобы потребовать от губернатора штата Д. Уоллеса обеспечения и защиты избирательного права негров.

² М. Л. Кинг, по-видимому, ведет в данном случае отсчет времени с 1620 г., когда в Северную Америку прибыло из Англии судно «Мэйфлауэр» с «отцами-пилигримами», хотя первые негры-рабы были высажены на североамериканском побережье почти на век раньше — еще в 1526 г.

³ Мэрион — соседний с Селмой городок, где борьба негров за избирательные права и расистский террор в начале 1965 г. приняла небывало крупные масштабы и острые формы.

⁴ «Черным поясом» называются округа южных штатов: Алабама, Виргиния, Джорджия, Луизиана, Миссисипи, Северная и Южная Каролина, Теннесси, Техас, в которых большинство населения — негры. За последние полвека «черный пояс» интенсивно «размывается» в связи с массовым переселением негров оттуда в города северных и западных штатов.

⁵ XV поправка к конституции США была принята в 1870 г. и провозглашала, что «участие в выборах не будет запрещаться или ограничиваться федеральными властями, либо властями отдельных штатов под предлогом расы, цвета кожи или прежнего рабского состояния».

⁶ В начале 1965 г. правительство Л. Джонсона под нажимом демократических сил внесло в конгресс проект нового закона о гражданских правах, значительная часть которого была посвящена избирательному праву.

КРИЗИС СВОБОДЫ

В конце 1965 г. широко распространилось мнение, будто движение за гражданские права зашло в тупик, будто в его рядах царит замешательство и оно в отчаянии ищет новых направлений. Многие утверждали, что весьма существенные достижения в области законодательства за последние несколько лет настолько способствовали решению проблем гражданских прав, что в движении наблюдается застой, вызванный этим неожиданным благополучием. Негритянские руководители, говорят некоторые, якобы не знают, как сохранить собранные ими армии и к каким целям стремиться.

Изображая дело так, будто движение за гражданские права зашло в тупик и в нем царит замешательство, руководящие слои белых, занимающие господствующее положение в стране, впадают в политическую ошибку. На самом деле движение за свободу негров проводит определенную политику и имеет определенную программу. Нерешительность же проявляют господствующие круги белых. Белое население Америки, столкнувшись с негритянским восстанием и мучимое угрызениями совести, разработало некую ограниченную политику в вопросе свободы негров. Белые не могли больше мириться с невыносимой жестокостью, избиениями и унижениями, выпадающими на долю негров в том самом обществе, которое белые лелеют как демократическое. В стране сложилось единодушное мнение против экстремизма в отношении небелых американцев. Это чувство нашло свое проявление в законах, решениях суда и изменении давно установившихся обычаев. Но запрещение варварских действий, хотя оно и благотворно отражается на жертве, не означает еще достижение равенства или свободы. (Муж может перестать избивать свою жену, однако это еще не означает, что между ними установились какие-то нормальные супружеские отношения.)

В нашей стране негры подвергаются столь далеко идущим дискриминации, и лишениям, что все перемены, осуществленные в течение почти целого десятилетия, лишь положили начало предварительной перестройке этого здания несправедливости и нищеты. Однако пороки нашего угнетающего негров общества — это сейчас не столь уж тяжелое для белой Америки социальное и моральное бремя, чтобы она не могла с ним мириться. Такова дилемма 1966 г., в отношении которой руководящие слои белого населения страны не имеют четко сформулированной и эффективной политики. Логика развития говорит о том, что движение за гражданские права должно подняться на новые ступени, на которых содержанием свободы будут безопасность, благоприятные возможности, культура и равноправное участие в политической жизни. Цели негров четко определены, их тактика испытана на практике, она вполне пригодна и жизнеспособна. Создается впечатление, что отставание наблюдается среди белых, которые сейчас проявляют склонность считать, что уже достигнуто ослабление напряженности, надеясь почивать на лаврах прошлого. Белые не учитывают тех изменений, которые они должны принять при новых обстоятельствах, и не считают их настоятельными, сколь бы логически обоснованными они ни были.

Завершить только что закончившийся период, хотя он и был отмечен беспорядками и яркими событиями, оказалось сравнительно просто. Негры не только создали импульс движения, но и, проявляя дисциплинированность и приверженность к ненасильственным действиям, довольно быстро добились того, что миллионы людей поняли справедливость их требований. Для белого большинства трудностей тут было немного, и избавление от ощущения своей виновности в какой-то степени компенсировали возникшие ограниченные неудобства.

Будущее же гораздо сложнее. Ликвидировать трущобы, населенные сотнями тысяч семей, это не такое легкое дело, как, например, отменить сегрегацию в закусочных или автобусах. Гораздо труднее создать для негров рабочие места, чем включить их в списки избирателей... Довольно просто составить план, предусматривающий повышение минимальной заработной платы, и таким образом одним росчерком пера вытащить миллионы людей из бедности. Однако между замыслом и его претворением в жизнь стоит устрашающая стена. Кое-кто наживается на низкой заработной плате негров. Низкий уровень жизни негров стал неотъемлемой составной частью структуры нашей экономики. Некоторые отрасли промышленности основываются на наличии рабочей силы небелых — низкооплачиваемой, неквалифицированной и не передвигающейся в другие местности. Предприятия, на которых преобладает ручной труд, больницы, вся сфера обслуживания, надомная и домашняя работа и те отрасли сельского хозяйства, которые используют кочующую рабочую силу, — все они испытали бы потрясение, если не катастрофу, в случае существенного повышения минимальной заработной платы. По мере того как наше движение будет все больше сталкиваться с денежными привилегиями, можно будет предвидеть усиление оппозиции, выступающей против удовлетворения нужд негров.

Помимо этого, на следующей стадии оказываются под угрозой давно утвердившиеся культурные привилегии. По мере осуществления усилий, направленных к отмене сегрегации в школах, мы видели, что даже в тех городах Севера, где проявлялась большая терпимость, многие благоразумные люди становились на новую позицию с появлением в школьной системе новых проблем, которые лично их касаются. В ходе борьбы за подлинную отмену сегрегации в жилищной сфере рост оппозиции со стороны многих, кто считал себя свободным от предрассудков, ясно показал, что эта борьба будет осложняться большими трудностями.

Такова реальная действительность, с учетом которой надо анализировать новый период. Негры выиграли в результате некоторых ограниченных изменений, которые в моральном отношении удовлетворяют их, но в материальном — недостаточны. По мере того как они продвигаются к существенным изменениям в своей жизни, усиливается оппозиция даже со стороны тех групп, которые дружелюбно относились к произведенным ранее поверхностным улучшениям. Конфликты неизбежны, поскольку достигнута такая стадия, когда претворение в жизнь равенства требует далеко идущих изменений образа жизни какой-то части белого большинства.

Руководящие слои белого населения не проявляют заметного желания подготовить народ к изменениям на новом уровне. Такой программы не существует. Никому ничего не говорят о том, что фактически влечет за собой ликвидация трущоб или что означает переход от равенства к благоприятным возможностям. Людей побуждают думать, что ответов на эти вопросы нет, ибо отсутствует искренняя убежденность в необходимости подобных существенных изменений в ближайшее время.

Все глубокие социальные движения достигают какого-то плато, не дойдя до вершины, и существование этой новой оппозиции не должно страшить нас. Достигнув значительных успехов, мы смогли подойти к внутренним стенам оплота сопротивления. Это было нашей целью. Не следует сокрушаться по поводу этих новых препятствий, их нужно приветствовать, ибо их наличие свидетельствует о том, что мы приближаемся к какому-то окончательному решению. Эти стены рухнут под тем же самым нажимом, который прежде разрушил внешние стены.

Политика правительства в отношении принятых недавно законов обнаруживает противоречия, которые омрачают продвижение борьбы за гражданские права вперед. В начале 1965 г. стало ясно, что правительство удовлетворено законами, принятыми в предыдущем году. Оно считало, что движение за гражданские права должно теперь в течение многих лет «переваривать» эти столь многочисленные победы. И наш первый шаг в феврале, имевший целью использовать эти права, вызвал целую бурю.

Предпринятая в Селме попытка вновь запугать негров новыми жестокостями вызвала жгучее и достойное похвалы негодование честных американцев... Правительство с похвальной быстротой ввело в силу Закон об избирательных правах 1965 г. Этому в значительной степени способствовало полное поражение Голдуотера. Выборы 1964 г. нанесли мощный удар существовавшей целые десятилетия в конгрессе коалиции диксикратов и консерваторов Севера, и в конгрессе появилось 50 новых членов палаты представителей, восприимчивых к новым идеям.

С принятием упомянутого закона об избирательных правах правительство вновь объявило, что дверь к свободе широко распахнута. Никогда еще с момента оглашения Прокламации об освобождении негры не питали таких больших надежд. Но 1965-й год не оправдал надежд, которые на него возлагали. Большее число негров зарегистрировалось в качестве избирателей, увеличилось число школ, в которых была символически отменена сегрегация; однако нигде и ни в чем этот закон не претворялся в жизнь в широких масштабах. Государственной политикой стали сдержанность и осторожность. Закон об избирательных правах 1965 г. вступил в силу более чем в 500 округах, однако через шесть с лишним месяцев после его вступления в силу лишь в 37 округов были направлены федеральные регистраторы. В наиболее важном избирательном округе Юга, где расположен город Бирмингем, применялись самые разнообразные и утонченные уловки. Нам пришлось ежедневно организовывать демонстрации, вновь столкнуться с жестокостями полиции, и мы вновь оказались перед угрозой расистского террора и массовых убийств, когда министерство юстиции, наконец, уступило и назначило федеральных регистраторов. Как будто бы широко открытая в направлении свободы дверь оказалась на практике лишь слегка приоткрытой; и даже после массовых действий людям, так страстно ждавшим свободы, ее стали предоставлять лишь крохотными порциями.

Шестой раздел этого закона наделил правительство реальными полномочиями, дающими ему возможность окончательно отменить сегрегацию в школах. Министерство здравоохранения, просвещения и социального обеспечения разослало школьным советам энергичные письма, предупреждая, что для того чтобы сломить длящееся уже целых 10 лет сопротивление, государство применит силу. Но когда шум и ярость улеглись, отмена сегрегации в школах стала продвигаться вперед лишь черепашьим шагом.

Программу «войны с бедностью»¹, вызвавшую восторг негритянской бедноты, так переплели со всяческими политическими манипуляциями, что в значительной мере парализовали. Партийные аппараты в крупных городах увидели в ней угрозу для себя, а власти небольших городов, особенно на Юге, стали осуществлять ее так, что негры оказались отстраненными от этого дела. В результате добрые намерения и ограниченные цели программы были сведены на нет искусными маневрами опытных политиканов. Из всего этого отрицательного опыта хуже всего было то, что на программу в целом была брошена тень сомнений и были дискредитированы негры, непосредственно вовлеченные в выполнение этой программы белых. Приступить к проведению в жизнь программы, преследующей такие благородные цели, и не суметь защитить ее от оппортунистов и противников оказалось равносильно саботажу, умышленному или невольному.

Необходимо было понять, что негры, которые одни только заинтересованы в результатах, неизбежно должны были столкнуться с трудностями при выполнении этой программы. Они были плохо подготовлены к тому, чтобы .справиться со сложностями и трудностями, с которыми сопряжено выполнение любой новой и широкой программы. Но даже при всех этих оговорках они все же добились бы успеха, если их усилиям не препятствовали бы столь часто местные власти. Почти все время публиковались враждебные сообщения в печати и выдвигались безответственные обвинения с целью оклеветать все начинания, возглавляемые неграми. Распространялись слухи и высказывались подозрения насчет коррупции и бесполезных трат, и дело дошло до того, что взять на себя ответственность означало пойти на риск

Всего лишь несколько недель назад президент представил в конгресс план перестройки всех трущобных кварталов. Вместе с другими элементами программы «войны с бедностью» этот план, по словам президента, должен превратить приходящие сейчас в упадок города в «шедевры нашей цивилизации». Этот план свидетельствует о богатом воображении... Однако простой негр, хотя и не является специалистом по социальным или политическим проблемам, скептически расценит эту программу. Он знает, как много есть в северных штатах и городах законов, которые запрещают дискриминацию в области найма жилищ, образования и найма на работу; ему также известно, что существует много дублирующих друг друга комиссий, которые претворяют в жизнь эти законы, но, кроме того, он знает, как он живет в действительности. Эта повсеместная дискриминация в его повседневной жизни говорит ему, что новые законы, существующие на бумаге, независимо от того, какими бы захватывающими дух ни были их формулировки, не гарантируют ему того, что он будет жить в каком-то «шедевре цивилизации».

Законы, подтверждающие права негров, во всех случаях обходятся благодаря хитроумным уловкам, которые приводят к тому, что на практике законы эти оказываются недействительными. Законы же, которые касаются всего населения, например о призыве в вооруженные силы, о подоходном налоге, об уличном движении, оказываются действительными, даже если они не пользуются популярностью. Однако законы, принятые исключительно для блага негров, настолько не претворяются в жизнь, что называть их законами — это насмешка. Речь уже идет не о том, отсутствует ли готовность правительства принять такой закон, а о том, что отсутствует готовность претворить его в жизнь. Существует некий двоякий подход в отношении введения закона в силу и двоякий подход к тому или иному конкретному закону.

Сейчас, в 1966 г., негр бросает обществу вызов, стремясь действительно претворить закон в жизнь на местах — вплоть до улиц тех гетто, где он живет и работает. Равная защита со стороны закона — это в реальной жизни негров по-прежнему некий национальный миф и национальный позор. В 1966 г. отклик негра на все это — уже не пассивный скептицизм и не цинизм бездействия. Почти десятилетие ненасильственных действий — порой спорадических, а порой координированных — научило его методологии социальных изменений. Негр научился добиваться применения закона, научился хотя бы в какой-то степени использовать некоторые законы и разоблачать порочные законы. Он понял, что его противники коварны, изобретательны и искусны в своих попытках уклоняться от законов и противиться законам. Негр узнал, что правительство ведет себя двусмысленно и отступает, как бы оно ни восхваляло само себя за принятие такого <