Глава ix. о земледельческих системах, или о тех системах политической экономии, которые признают продукт земледелия единственным или главным источником дохода и богатства каждой страны

Земледельческие системы политической экономии не потребуют такого подробного выяснения, которое я счел необходимым уделить меркантилистической, или коммерческой, системе.

Теория, признающая продукт земледелия единственным источником дохода и богатства каждой страны, насколько мне известно, никогда не была воспринята ни одной нацией и в настоящее время выдвигается только в рассуждениях немногочисленной группы ученых и талантливых людей во Франции. Вне всякого сомнения, не стоит труда подробно выяснять ошибки теории, которая никогда не причиняла и, вероятно, никогда не причинит ни малейшего вреда ни в одной части земного шара. Все же я попытаюсь изложить так отчетливо, как могу, основные мысли этой весьма остроумной теории.

Кольбер, знаменитый министр Людовика XIV, был человеком честным, трудолюбивым и обладавшим знанием житейской практики, человеком большой опытности и сведущим в государственных финансах, отличавшимся, одним словом, способностями, во всех отношениях подходящими для установления метода и надлежащего порядка при собирании и расходовании государственных доходов. Этот министр, к несчастью, воспринял все предрассудки меркантилистической системы, являющейся по своей природе и сущности системой ограничений и стеснений; она не могла не быть по душе столь трудолюбивому и старательному деловому человеку, привыкшему заведовать разли чными отраслями государственного управления и устанавливать необходимые ограничения и контроль, чтобы удерживать каждую из них в предоставленной ей сфере. Промышленность и торговлю великой страны он пытался регулировать по тому же образцу, как и деятельность различных отраслей государственного управления, и, вместо того чтобы предоставить каждому человеку преследовать свои интересы по своему собственному разумению, при соблюдении равенства, свободы и справедливости, он наделял одни отрасли промышленности чрезвычайными привилегиями, тогда как другие подвергал чрезвы чайным стеснениям. Он не только был склонен, как и другие европейские министры, поощрять больше промышленность городов, чем промышленность деревни, но и обнаруживал здесь стремление ради поддержки первой стеснять и задерживать развитие последней. Для [626] того чтобы сделать дешевыми для жителей городов предметы продовольствия и этим поощрять мануфактурную промышленность и внешнюю торговлю, он запретил вывоз хлеба и таким образом отнял внешний рынок у самого главного продукта труда жителей деревни. Это запрещение в соединении со стеснениями, установленными старинными провинциальными законами Франции при перевозке хлеба из одной провинции в другую, и с произвольными и невыносимыми налогами, взимаемыми с крестьян почти во всех провинциях, задерживало развитие земледелия этой страны и удерживало его на гораздо более низком уровне, чем оно, естественно, достигло бы при столь плодородной почве и столь благоприятном климате. Этот упадок и замедленное развитие земледелия ощущались более или менее во всех частях страны и вызвали многочисленные обследования причин этого. Одною из этих причин оказалось предпочтение, оказывавшееся мероприятиями Кольбера промышленности городов в ущерб хозяйственной деятельности деревни.

Если палка слишком перегнута в одну сторону, говорит пословица, для выпрямления ее следует настолько же перегнуть в другую сторону. Французские философы, предложившие систему, которая представляет земледелие единственным источником дохода и богатства каждой страны, усвоили, по-видимому, мудрость этой пословицы. Если в плане Кольбера промышленность городов была, несомненно, переоценена в сравнении с земледелием, то в их системе она столь же, несомненно, недооценивается.

Они подразделяют на три класса все те различные группы населения, которые когда-либо считались участвующими в том или ином отношении в создании годового продукта земли и труда страны. Первый класс — это собственники земли; второй класс составляют земледельцы, фермеры и сельскохозяйственные рабочие, которых они отличают специальным наименованием производительного класса; третий класс состоит из ремесленников, мануфактуристов и купцов, который они стараются принизить, прилагая к нему название бесплодного, или непроизводительного, класса.

Класс земельных собственников участвует в годовом продукте издержками, производимыми для улучшения земли, сооружения построек, осушительных работ, устройства ограждений и для других улучшений, которые они могут делать или поддерживать и благодаря которым земледельцы получают возможность при том же капитале собирать больший продукт, а следовательно, платить более высокую ренту. Эту повышенную ренту можно рассматривать как процент или прибыль, причитающуюся землевладельцу за издержки, или капитал, который он таким образом затрачивает на улучшение своей земли. Такие издержки эта теория называет поземельными авансами (dйpenses fonciйres).

Земледельцы или фермеры участвуют в годовом продукте тем, что эта теория называет первоначальными и ежегодными авансами (dйpenses primitives et dйpenses annuelles), которые они производят для обработки земли. Первоначальные авансы состоят в сельскохозяйственных орудиях, в скоте, семенах и в содержании семьи самого фермера, рабочих и скота в течение по крайней мере большей части первого года ведения им хозяйства или пока он сможет получить что-нибудь с земли. Ежегодные авансы состоят в семенах, в снашивании орудий и в содержании в течение года рабочих фермера и его скота, а также и его семьи, поскольку некоторую часть членов ее можно считать рабочими, занятыми возделыванием земли. Та часть продукта земли, которая остается ему после уплаты ренты, должна быть достато чна, во-первых, для возмещения ему в непродолжительный срок, по крайней мере в течение срока его аренды, всей суммы его первоначальных авансов вместе с обычной прибылью на капитал, а во-вторых, для возмещения ему ежегодно всей суммы его ежегодных расходов, точно так же вместе с обычной прибылью на капитал. Эти две различные группы авансов представляют собою два капитала, затрачиваемых фермером при обработке земли, и если они не будут регулярно возмещаться ему вместе с умеренной прибылью на капитал, он не сможет вести свой промысел на одном уровне с другими промыслами; в своих собственных интересах он должен будет оставить его как можно скорее и поискать себе другое занятие. Та часть продукта земли, которая, таким образом, необходима для того, чтобы фермер мог продолжать свой промысел, должна почитаться неприкосновенным фондом земледелия; если землевладелец посягнет на него, он неизбежно уменьшит продукт со своей собственной земли и по прошествии немногих лет сделает для фермера невозможным уплачивать не только такую вздутую, но и умеренную ренту, которую в противном случае он мог бы получать со своей земли. Рента, которая собственно принадлежит землевладельцу, не превышает чистого продукта, остающегося после оплаты сполна всех необходимых издержек, которые должны быть предварительно произведены, чтобы получить валовой или весь продукт. И на том основании, что чистый продукт этого рода, остающийся сверх полной оплаты всех этих необходимых издержек, составляет именно труд землевладельцев, эта теория особо отличает этот класс людей под почетным наименованием производительного класса. По той же причине эта теория называет их первоначальные и ежегодные авансы производительными издержками, потому что помимо возме- щения своей собственной стоимости они обусловливают ежегодно воспроизводство указанного чистого продукта.

Так называемые поземельные авансы, или затраты, производимые землевладельцем для улучшения его земли, тоже обозначаются этой теорией как производительные издержки. До тех пор пока вся сумма этих издержек вместе с обычной прибылью на капитал не оплачена землевладельцу сполна повышенной рентой, получаемой им со своей земли, эта рента должна признаваться священной и неприкосновенной для церкви и короля и из нее не должно производиться вычетов на десятину или налоги. В противном случае, отбивая охоту к улучшению земли, церковь делает невозможным возрастание в будущем своей десятины, а король — получаемых им налогов. Так как, таким образом, при нормальном порядке эти поземельные авансы помимо полного возмещения своей собственной стоимости обусловливают также по истечении определенного промежутка времени воспроизводство чистого продукта, эта теория признает их производительными издержками.

Однако эта теория признает производительными только три вида издержек — поземельные авансы землевладельца, первоначальные и ежегодные авансы фермера. Все другие издержки и все другие классы населения, даже те, которые в обычных представлениях людей считаются самыми производительными, в этой характеристике общего положения вещей признаются бесплодными и непроизводительными.

Ремесленники, и мануфактуристы в особенности, труд которых, согласно общераспространенному представлению, так значительно увеличивает стоимость сырого продукта земли, этой теорией изображаются как класс вообще бесплодный и непроизводительный. Их труд, говорит она, только возмещает вместе с обычной прибылью тот капитал, который занимает их. Капитал этот состоит из материалов, орудий труда и заработной платы, авансированной им их предпринимателями, и представляет собою фонд, предназначенный для занятия их и содержания. Прибыль, приносимая их трудом, составляет фонд, предназначенный для содержания их предпринимателя. Их предприниматель, авансирующий капитал в виде сырья, орудий труда и заработной платы, необходимых для их работы, вместе с тем авансирует самому себе то, что необходимо для его собственного содержания; последнее он обычно соразмеряет с прибылью, какую ожидает получить с цены их изделий. Если эта цена не оплачивает ему содержания, которое он авансирует самому себе, а также сырье, орудие труда и заработную плату, которые он авансирует своим рабочим, она, очевидно, не оплачивает ему всех произведенных им издержек. Прибыль на промышленный капитал не представляет собой поэтому, подобно ренте с земли, чистый продукт, остающийся после полной оплаты всех издержек, необходимых для получения ее. Капитал фермера приносит ему прибыль так же, как и капитал промышленного предпринимателя, но вместе с тем он приносит также ренту другому лицу, чего не делает капитал последнего. Таким образом, авансы, производимые для занятия и содержания ремесленников и мануфактуристов, только продолжают, так сказать, существование своей собственной стоимости и не производят никакой новой стоимости. Они являются поэтому бесплодными и непроизводительными издержками. Напротив того, авансы, производимые для занятия фермеров и сельскохозяйственных рабо чих, помимо воспроизведения своей собственной стоимости производят новую стоимость — ренту землевладельца. Они поэтому представляют собою производительные издержки.

Торговый капитал так же бесплоден и непроизводителен, как и капитал промышленный. Он только воспроизводит свою собственную стоимость, не производя никакой новой стоимости. Его прибыль представляет собою лишь оплату содержания, которое он авансирует себе на то время, в продолжение которого занимает этот капитал или пока получит доход от него. Она является лишь оплатой части авансов, которые необходимо произвести при употреблении этого капитала.

Труд ремесленников и мануфактуристов решительно ничего не добавляет к стоимости всего годового сырого продукта земли. Он, правда, значительно увеличивает стоимость некоторых отдельных частей его, но потребление других частей, которое он в это же время вызывает, в точности равняется стоимости, какую он добавляет к этим частям сырого продукта; в результате этого стоимость всей массы сырого продукта ни на один момент не увеличивается им ни в малейшей степени. Лицо, изготовляющее кружева для пары тонких манжет, например, иногда может повысить до 30 ф. ст. стоимость мотка льняных ниток ценою в 1 пенни. Но хотя с первого взгляда кажется, что это лицо увеличило таким образом стоимость части сырого продукта в 7200 раз, на самом деле оно ничего не добавляет к стоимости всей массы годового сырого продукта. Работа над этим кружевом, может быть, стоит ему двух лет труда. 30 ф., получаемые им по окончании этой работы, представляют собою не что иное, как возмещение тех средств существования, которые оно авансирует самому себе в течение двух лет, затра ченных на работу. Стоимость, которую оно добавляет к стоимости льна за каждый день, месяц, год своего труда, только возмещает стоимость его собственного потребления за этот день, месяц или год. Таким образом, ни в какой момент оно ничего не добавляет к стоимости всей массы годового сырого продукта земли, поскольку доля продукта, непрерывно им потребляемого, всегда равна той стоимости, которую это лицо непрерывно производит. Крайняя бедность большей части лиц, занятых в этой дорогой, хотя и процветающей мануфактурной промышленности, служит доказательством для нас, что цена их труда по общему правилу не превышает стоимости их средств существования. Иначе обстоит дело с трудом фермеров и сельскохозяйственных рабочих. Рента землевладельца представляет собою стоимость, которую этот труд нормально производит сверх полного возмещения всего потребления, всех авансов, сделанных для содержания и занятия как рабочих, так и их предпринимателя.

Ремесленники, мануфактуристы и купцы могут увеличивать доход и богатство общества, членами которого они состоят, только посредством бережливости или, как выражаются авторы этой теории, посредством воздержания, т. е. отказываясь от части фондов, предназначенных для их содержания. Они воспроизводят ежегодно только эти фонды и ничего больше. Поэтому, если они не сберегают ежегодно некоторую часть их, если они не воздерживаются от потребления некоторой части этих средств существования, доход и богатство общества не могут ни в малейшей степени увеличиться в результате их труда. Фермеры и сельскохозяйственные рабочие, напротив, могут целиком потреблять фонды, предназначенные для их существования, и увеличивать в то же время доход и богатство общества. Сверх того, что необходимо для существования, их труд ежегодно доставляет чистый продукт, увеличение которого необходимо увеличивает доход и богатство общества. Ввиду этого нации, которые, подобно Франции или Англии, состоят в значительной мере из землевладельцев и земледельцев, могут обогащаться трудом и потреблением. Напротив, страны или города, которые, подобно Голландии и Гамбургу, состоят преимущественно из купцов, ремесленников и мануфактуристов, могут богатеть только посредством бережливости и воздержания. Как различны интересы столь различных наций, так и различен общий характер их народов. У наций первого рода естественными чертами характера бывают щедрость, откровенность и веселость, тогда как вторые отличаются скупостью, мелочностью и эгоизмом и не любят никаких общественных развлечений и удовольствий.

Непроизводительный класс, класс купцов, ремесленников и мануфактуристов, содержится и получает занятие за счет двух других классов: класса землевладельцев и класса земледельцев. Последние оба снабжают его материалами своего труда и средствами существования, хлебом и скотом, которые он потребляет в то время, когда занят своим трудом. Землевладельцы и земледельцы в конечном счете оплачивают как заработную плату всех рабочих непроизводительного класса, так и прибыли всех их предпринимателей. Эти рабочие и их предприниматели являются, собственно, слугами землевладельцев и крестьян с тем отличием, что они работают на стороне, тогда как прислуга работает в самом хозяйстве. Но те и другие одинаково содержатся за счет одних и тех же хозяев. Труд тех и других одинаково непроизводителен. Он ничего не прибавляет к стоимости общей суммы сырого продукта земли. Вместо того, чтобы увеличивать стоимость этой общей суммы, он представляет собою издержки, которые должны оплачиваться за ее счет.

Тем не менее непроизводительный класс не только полезен, но и необходим для других двух классов. Благодаря труду купцов, ремесленников и мануфактуристов землевладельцы и земледельцы могут покупать нужные им заграничные товары и мануфактурные изделия своей собственной страны в обмен на продукт гораздо меньшего количества своего труда, чем то, которое они вынуждены были бы затрачивать, если бы пытались, неловко и неумело, сами ввозить первые или сами выделывать вторые для своего потребления. Непроизводительному классу земледельцы обязаны избавлением от многих работ, которые отвлекли бы их внимание от возделывания земли. Увеличенное количество продукта, которое они в состоянии получать со своей земли в результате такого сосредоточения своего внимания, вполне достаточно для оплаты всех издержек, которые вызывает содержание и занятие непроизводительного класса для землевладельцев или для самих земледельцев. Таким образом, хотя труд купцов, ремесленников и мануфактуристов по природе своей и непроизводителен, он все же косвенно содействует увеличению продукта с земли. Он увеличивает производительность производительного труда, обеспечивая ему возможность сосредоточиться на своем основном занятии — возделывании земли, и плуг нередко ходит легче и лучше, водимый рукой человека, специальность которого ничего общего с изготовлением плуга не имеет.

Ограничение или стеснение в каком-либо отношении труда купцов, ремесленников и мануфактуристов никогда не может быть в интересах землевладельцев и земледельцев. Чем больше свобода, какой пользуется этот непроизводительный класс, тем больше будет конкуренция во всех различных промыслах, которыми он занимается, и тем дешевле будут оба другие класса получать иностранные товары и мануфактурные изделия своей собственной страны.

Непроизводительный класс никогда не может быть заинтересован в угнетении двух других классов. Содержание и занятие ему обеспечивает избыточный продукт земли или то, что остается за вычетом содержания, во-первых, земледельцев и, во-вторых, землевладельцев. Чем больше этот излишек, тем больше должно идти на содержание и занятие этого класса. Установление совершенного правосудия, совершенной свободы и полного равенства — вот тот совсем простой секрет, который наиболее действительным образом обеспечивает наибольшее преуспеяние всех трех классов.

Купцы, ремесленники и мануфактуристы тех торговых государств, которые, подобно Голландии и Гамбургу, состоят главным образом из этого непроизводительного класса, точно так же получают содержание и занятие за счет землевладельцев и земледельцев. Единственное отличие состоит в том, что эти землевладельцы и земледельцы в боль- шинстве своем живут на очень отдаленном расстоянии от тех купцов, ремесленников и мануфактуристов, которых они снабжают материалами для их работы и средствами существования, а именно являются жителями других стран и подданными других правительств.

Все же эти торговые государства не только полезны, но и необходимы для жителей этих других стран. Они заполняют в известной мере весьма важный пробел и заменяют тех купцов, ремесленников и мануфактуристов, которых жители этих последних стран должны были бы иметь у себя дома, но которых ввиду ошибочности своей политики они у себя дома не имеют.

Интересы этих земледельческих стран, если можно так назвать их, никогда не могут требовать стеснения или расстройства промышленности таких торговых государств посредством обложения высокими пошлинами их торговли или товаров, которые они доставляют. Подобные пошлины, удорожая эти товары, могут вести только к понижению действительной стоимости избыточного продукта их собственной земли, на который или, что то же самое, на цену которого приобретаются эти товары. Подобные пошлины могут только задерживать увели чение этого избыточного продукта, а следовательно, препятствовать улучшению и возделыванию их собственной земли. Напротив, наиболее действительным средством повысить стоимость этого избыто чного продукта, поощрить его увеличение, а следовательно, улучшение и возделывание их земли, будет допущение наиболее полной свободы торговли всех таких торговых наций.

Такая полная свобода торговли явится даже наиболее действительным средством для того, чтобы они обзавелись по прошествии известного времени всеми ремесленниками, мануфактуристами и купцами, которых у них не было в стране, чтобы заполнился самым подходящим и наиболее выгодным образом тот весьма важный пробел, который они до сих пор чувствовали.

Непрерывное увеличение избыточного продукта с их земли должно по прошествии известного времени образовать больший капитал, чем может быть употреблен с обычной нормой прибыли для улучшения и возделывания земли; излишек его, естественно, будет обращен на использование труда ремесленников и мануфактуристов внутри страны. И эти ремесленники и мануфактуристы, находя у себя в стране как материалы для своей работы, так и средства для существования, смогут сразу же, даже при меньшем умении и искусстве, работать так же дешево, как и такие же ремесленники и мануфактуристы упомянутых торговых государств, которым приходится привозить то и другое издалека. Если даже ввиду недостаточного умения и искусства они некоторое время не будут в состоянии работать так же дешево, все же они смогут, имея рынок у себя в стране, продавать на нем продукты своего труда не дороже изделий ремесленников и мануфакту- ристов торговых государств, которые могут быть доставлены на этот рынок только издалека. А когда их умение и искусство возрастут, они скоро смогут продавать свои изделия дешевле. Ремесленники и мануфактуристы таких торговых государств поэтому встретят соперников на рынке этих земледельческих наций, а вскоре затем будут побиваться ими и окажутся вообще вытесненными с этого рынка. Дешевизна мануфактурных изделий этих земледельческих наций, вследствие постепенного увеличения их умения и искусства, через некоторое время распространит их продажу за пределы внутреннего рынка и даст им доступ на многие иностранные рынки, из которых они точно так же постепенно вытеснят многие мануфактурные изделия торговых наций.

Такое непрерывное увеличение сырого продукта и мануфактурных изделий этих земледельческих стран через некоторое время создаст больший капитал, чем может быть употреблен с обычной нормой прибыли в земледелии или в мануфактурах. Излишек этого капитала, естественно, направится во внешнюю торговлю и будет употреблен на вывоз в другие страны той части сырого продукта и мануфактурных изделий его собственной страны, которая превышает спрос внутреннего рынка. При вывозе продукта своей страны купцы земледельческой нации будут обладать тем же преимуществом перед купцами торговых наций, каким обладают ее ремесленники и мануфактуристы перед ремесленниками и мануфактуристами последних, — преимуществом находить у себя дома те грузы, запасы и предметы продовольствия, которые последним приходится добывать издалека. Поэтому, даже будучи менее опытны и умелы в мореплавании, они будут в состоянии продавать на иностранных рынках перевозимые ими товары столь же дешево, как и купцы торговых наций, а при одинаковой опытности и умелости они смогут продавать их дешевле. Поэтому они скоро смогут успешно соперничать с этими торговыми нациями в этой отрасли внешней торговли, а через некоторое время и совсем вытеснить их из нее.

Таким образом, согласно этой либеральной и великодушной теории, самым выгодным способом, каким земледельческая нация может создать у себя своих ремесленников, мануфактуристов и купцов, является предоставление самой полной свободы торговли ремесленникам, мануфактуристам и купцам всех других наций. Эта нация таким путем повышает стоимость избыточного продукта своей собственной земли, непрерывное увеличение которого постепенно создает фонд, вызывающий по прошествии некоторого времени появление нужных ей ремесленников, мануфактуристов и купцов.

Если же земледельческая нация, напротив того, стесняет высокими пошлинами или запрещениями ввоза торговлю иностранных наций, она неизбежно причиняет ущерб своим собственным интересам, и притом двумя различными путями: во-первых, повышая цену всех ино- странных товаров и всякого рода мануфактурных изделий, она неизбежно понижает действительную стоимость избыточного продукта своей земли, на который или, что то же самое, на цену которого она покупает эти иностранные товары и мануфактурные изделия; во-вторых, давая своего рода монополию внутреннего рынка своим собственным купцам, ремесленникам и мануфактуристам, она повышает норму торговой и промышленной прибыли по сравнению с нормой земледельческой прибыли, а следовательно, или отвлекает от земледелия часть капитала, до того вкладывавшегося в него, или противодействует притоку к нему той части капитала, которая в противном случае притекала бы к нему. Такая политика поэтому задерживает развитие земледелия двояким образом: понижением действительной стоимости его продукта, а следовательно, и понижением нормы его прибыли, и, во-вторых, повышением нормы прибыли во всех остальных занятиях. Земледелие делается менее выгодным, а торговля и мануфактурная промышленность более выгодными, чем это было бы в противном случае, и интересы всех решительно людей побуждают их отвлекать, по возможности, свой капитал и свой труд от первого к последнему.

Хотя при помощи такой притеснительной политики земледельческая нация окажется в состоянии создать у себя своих ремесленников, мануфактуристов и купцов несколько скорее, чем могла бы сделать это при свободе торговли (это, впрочем, подлежит немалому сомнению), все же она создаст их, так сказать, преждевременно и до того, как вполне созреет для них. Вызывая к жизни слишком поспешно один вид труда, она помешает развитию другого, более ценного вида труда. Вызывая слишком поспешно отрасль труда, которая только возмещает капитал, затрачиваемый на нее, вместе с обычной прибылью, она задержит развитие отрасли труда, которая, помимо возмещения этого капитала вместе с соответственной прибылью, дает также чистый продукт, ренту для землевладельца. Она будет сокращать производительный труд, слишком поспешно поощряя тот труд, который совершенно бесплоден и непроизводителен.

Каким образом, согласно этой теории, вся сумма годового продукта земли распределяется между тремя вышеназванными классами и каким образом труд непроизводительного класса только возмещает стоимость своего собственного потребления, ни в малейшей степени не увеличивая стоимости этой общей суммы, — это изображает Кенэ, очень талантливый и глубокий творец этой теории, в нескольких арифметических таблицах. Первая из этих таблиц, которую ввиду ее важности он специально выделяет, назвав ее "Экономической таблицей", изображает, как, по его предположению, происходит это распределение в состоянии наиболее полной свободы, а потому и наивысшего благосостояния, когда годовой продукт достигает таких размеров, что дает наибольший возможный чистый продукт, и когда каждый класс получает причитающуюся ему долю из всего годового продукта. Дальнейшие таблицы изображают, как, по его мнению, это распределение происходит при существовании ограничений и стеснений, когда класс землевладельцев, или бесплодный и непроизводительный класс, пользуется большим покровительством, чем класс земледельцев, и когда тот или другой из них посягает на большую или меньшую часть доли, которая должна была бы принадлежать этому производительному классу. Каждое такое посягательство, каждое нарушение этого естественного распределения, устанавливаемого при наиболее полной свободе, неизбежно должно, согласно этой теории, понижать в большей или меньшей степени из года в год стоимость и общие размеры годового продукта и неизбежно вести к постепенному уменьшению действительного богатства и дохода общества — к уменьшению, которое должно происходить быстрее или медленнее в зависимости от того, насколько резко нарушено то естественное распределение, которое устанавливает наиболее полная свобода. Различные степени уменьшения соответствуют, согласно этой теории, различным степеням нарушения этого естественного распределения.

Некоторые врачи-доктринеры воображали, по-видимому, что здоровье тела может быть сохранено только при соблюдении определенного точного режима диеты и упражнений, причем всякое малейшее нарушение его должно вести к какому-либо заболеванию или расстройству, причем серьезность их соответствует серьезности этого нарушения. Однако опыт, как кажется, свидетельствует, что человеческое тело часто остается, по крайней мере по видимости, в самом отли чном состоянии здоровья при самых разнообразных режимах, даже при таких, которые обычно считаются далеко не здоровыми. Но в здоровом состоянии человеческий организм, по-видимому, таит в себе самом неизвестное начало самосохранения, способное в некоторых отношениях предотвращать или исправлять скверные последствия даже очень неправильных режимов. Кенэ, который сам был врачом, и притом врачом-теоретиком, держался, по-видимому, такого же взгляда и относительно политического организма и воображал, что он может благоденствовать и процветать только при соблюдении определенного режима, режима полной свободы и совершенного правосудия. Он, очевидно, не принял во внимание, что в политическом организме естественные усилия, постоянно делаемые каждым отдельным человеком для улучшения своего положения, представляют собою начало самосохранения, способное во многих отношениях предупреждать и исправлять дурные последствия пристрастной и притеснительной полити ческой экономии. Хотя такая политическая экономия, без сомнения, более или менее замедляет естественный прогресс нации в сторону богатства и процветания, она не всегда может совсем остановить его и еще меньше — заменить его попятным движением. Если бы нация не могла преуспевать, не пользуясь полной свободой и совершенным правосудием, на всем свете не нашлось бы нации, которая когдалибо могла бы процветать. Но мудрая природа, к счастью, позаботилась о том, чтобы заложить в политическом организме достаточно средств для исправления многих вредных последствий безумия и несправедливости человека, совсем так, как она сделала это с физическим организмом человека для исправления последствий его неосторожности и невыдержанности.

Однако главная ошибка этой теории состоит, как кажется, в изображении класса ремесленников, мануфактуристов и купцов как совершенно бесплодного и непроизводительного. Нижеследующие заме чания должны показать неправильность такого изображения.

I. Этот класс, как это признается, воспроизводит ежегодно стоимость своего собственного годового потребления и сохраняет по меньшей мере тот запас или капитал, который содержит его и дает ему занятие. Уже в силу одного этого название бесплодного и непроизводительного совершенно неправильно применено к нему. Мы ведь не назовем брак бесплодным или непроизводительным, хотя бы он принес только сына и дочь, заменяющих отца и мать, и хотя бы он не увеличивал число особей человеческого рода, а только поддерживал его на прежнем уровне. Правда, фермеры и сельскохозяйственные рабо чие сверх капитала, который содержит их и дает им занятие, воспроизводят ежегодно чистый продукт, ренту землевладельца. Подобно тому как брак, приносящий трех детей, несомненно, производительнее брака, приносящего только двух, так и труд фермеров и сельскохозяйственных рабочих, несомненно, производительнее труда купцов, ремесленников и мануфактуристов. Более значительная производительность одного класса не делает, однако, другой класс бесплодным и непроизводительным.

II. Ввиду этого представляется вообще неправильным рассматривать ремесленников, мануфактуристов и купцов в таком же свете, как и домашнюю прислугу. Труд домашней прислуги не продолжает существования фонда, который содержит ее и дает ей занятие. Она содержится и получает занятие исключительно за счет своих хозяев, и работа, которую она выполняет, не такого рода, чтобы возместить издержки. Работа эта состоит в услугах, следы которых исчезают в самый момент выполнения их; она не овеществляется или не реализуется в каком-либо могущем быть проданным товаре, который мог бы возместить стоимость ее заработной платы и содержания. Напротив того, труд ремесленников, мануфактуристов и купцов, естественно, овеществляется или реализуется в каком-нибудь таком товаре, который может быть продан. По этой именно причине в главе, в которой я говорю о производительном труде, я отнес ремесленников, мануфактуристов и купцов к производительным работникам, а домашнюю прислугу — к бесплодному и непроизводительному классу.

III. Представляется со всех точек зрения неправильным утверждение, что труд ремесленников, мануфактуристов и купцов не увеличивает действительный доход общества. Если даже предположить, например, как это считается, по-видимому, этой теорией, что стоимость ежедневного, месячного и годового потребления этого класса в точности равняется стоимости его ежедневного, месячного и годового производства, все-таки отсюда отнюдь не следует, что его труд ничего не добавляет к действительному доходу, к реальной действительной стоимости годового продукта земли и труда общества. Так, например, ремесленник, который в первые шесть месяцев после жатвы выполняет работу на 10 ф. ст., хотя и потребляет за это время хлеба и других предметов продовольствия на 10 ф. ст., на деле добавляет стоимость в 10 ф. ст. к годовому продукту земли и труда общества. Потребляя хлеб и другие предметы продовольствия на сумму полугодичного дохода в 10 ф. ст., он выполняет работу такой же стоимости, на которую можно приобрести для него самого или для какого-нибудь лица такое же содержание в течение полугода. Поэтому стоимость того, что потреблено и произведено в течение этих шести месяцев, равняется не 10, а 20 ф. Конечно, вполне возможно, что в каждый данный момент налицо было не более 10 ф. этой стоимости. Но если бы хлеб и другие предметы продовольствия стоимостью в 10 ф., потребленные ремесленником, были потреблены солдатом или домашним слугой, то стоимость той части годового продукта, которая существовала в конце шести месяцев, оказалась бы на 10 ф. меньше по сравнению с тем, что имеется на самом деле в результате труда ремесленника. Таким образом, хотя стоимость того, что производит ремесленник, не была бы признана превышающей то, что он потребляет, все же в каждый данный момент фактически существующая стоимость товаров на рынке благодаря тому, что он производит, больше той, которая была бы, если бы он не работал.

Когда сторонники этой теории утверждают, что потребление ремесленников, мануфактуристов и купцов равняется стоимости того, что они производят, они, наверное, имеют в виду только то, что их доход, или фонд, предназначенный для их потребления, равен тому, что они производят. Но если бы они выражались точнее и только утверждали, что доход этого класса равняется стоимости того, что он производит, читателю стало бы сразу ясно, что все естественно сберегаемое из этого дохода должно необходимо увеличивать в большей или меньшей степени действительное богатство общества. И поэтому, же- лая привести доказательство в пользу своего взгляда, они, по необходимости, должны были выразиться именно так, как сделали это; тем не менее, даже если предположить, что дело обстоит так, как они считали, этот их довод представляется весьма малоубедительным.

IV. Фермеры и сельскохозяйственные рабочие при отсутствии бережливости могут увеличивать действительный доход, годовой продукт земли и труда своего общества, не больше, чем ремесленники, мануфактуристы и купцы. Годовой продукт земли и труда любого общества может быть увеличен только двумя путями: во-первых, или посредством увеличения производительности полезного труда, выполняемого в нем, или, во-вторых, посредством увеличения количества этого труда.

Увеличе<