И вы тоже часто спрашивали себя: «Кто для нас Заратустра? Как нам называть его?» И подобно мне, отвечали вы себе вопросами.

Обещающий ли он? Или исполняющий обещанное? Завоеватель? Или наследник? Осень? Или плуг? Цели­тель? Или исцеленный?

Поэт ли он? Или выступает за правду без при­крас? Освободитель? Или укротитель? Добрый? Или злой?

...И в этом все помыслы и желания мои — собрать воедино и соединить все обломки, загадки и роковые случайности. ...

Воля — вот имя освободителя и вестника радости: так учил я вас, друзья мои! А теперь научитесь еще следующему: сама воля есть еще пленница.

«Хотеть» — освобождает: но как называется то, что и освободителя заковывает в цепи?

«Было» - так зовется у воли ее скрежет зубовный и ее затаенная скорбь. Бессильная против того, что уже свершилось, со злобой взирает она на все ми­нувшее.

Не может воля хотеть вспять; не может она одо­леть время и алчное упорство его ~ и в этом ее по­таенная печаль.

«Хотеть» ~ освобождает: что же придумывает воля, чтобы избавиться от печали и посмеяться над тюремщиком своим?..

Дух мщения: до сих пор это считалось самым значительным достижением человеческой мысли: и там, где было страдание, всегда непременно присут­ствовало и возмездие - наказание.

«Наказание» - именно так именует себя месть;

пряча ложь свою за этим словом, она лицемерно уве­ряет себя в чистоте своей совести...

«Пока, наконец, воля не обретет избавления от себя самой и не станет волей к отсутствию воли», - но вы и сами знаете, братья мои, эту басню безумия! Прочь уводил я вас от этих басен, когда учил:

«Воля — это созидательница»...

Стала ли она уже для себя самой избавительницей и вестницей радости? Предала ли забвению дух мще­ния?

Так говорил Заратустра.

Заратустре абсолютно ясно, что религии разрушили целостность человека. Они разбили его - не просто на части, но на противоположные части. Религии совершили величайшее преступление против чело­вечества. Они сделали человечество шизофреничным; всех людей они сделали расщепленными. И сделано это было очень хитрым и умным путем. Во-первых, людям сказали: «Вы не тело», - и второе: «Тело ваш враг».

Логический вывод - вы не являетесь частью мира, мир - ни что иное, как наказание для вас; вы здесь для того, что­бы отбывать наказание. Ваша жизнь - не радость, она не может быть радостью; она может быть только трагедией, только трауром. Вашим уделом на земле становится стра­дание.

Им это было нужно для того, чтобы прославить Бога, который является поэтическим вымыслом; чтобы воссла­вить рай, который есть проекция человеческой жадности;

чтобы заставить людей бояться ада, который нужен, чтобы создать сильный страх в самом центре человеческой души. Таким образом, они прибрали человека к рукам и анато­мировали его.

Ни одна религия не принимает того простого, есте­ственного и реального явления, что человек - это единство, и этот мир - не наказание. И этот мир не отделен от чело­века. Человек имеет корни в этом мире, точно так же, как деревья. Эта планета, Земля - его мать.

Заратустра вновь и вновь повторяет: «Не изменяйте земле». Все религии изменили земле. Они предали соб­ственную мать, они предали источник собственной жизни. Они осудили землю, они призывали отречься от нее; они постоянно твердят об отречении.

Но как можно отречься от своей природы? Вы можете притвориться, вы можете стать лицемером. Можно даже поверить, что вы больше не часть природы; но даже вели­чайшие из ваших святых зависят от природы, так же, как и величайшие грешники. Им нужна пища, им нужна вода, им нужен воздух; их потребности не изменились. В чем их от­речение?

Это создает в них расщепленный ум. Они распадаются на кусочки, и эти части постоянно сражаются друг с дру­гом. В этом - корень человеческого несчастья, и с этим почти полностью смирились, поскольку люди страдают тысячи лет. И в результате они считают страдание само собой разумеющимся: «Таков наш жребий, таков наш удел, такова наша судьба. Тут уж ничего не поделаешь». На са­мом деле, это ни судьба, ни предназначение. То, что мы слушаем священников, верим в их сказки, - это глупость, неразумие.

Конечно, эти сказки очень выгодны священникам. Они, не задумываясь, рассекают человечество на части, потому что эти россказни прекрасно служат их интересам. Здоро­вый и целостный человек, не разделенный на части, не мо­жет быть рабом священников. Только страдальцу нужна молитва - надежда, что Бог, может быть, поможет ему. Для того чтобы Бог существовал, человек должен стра­дать. Чтобы Бог стал все большей и большей реальностью, человек должен все больше и больше становиться шизо­фреником.

Чем больше мучается человек, тем легче уговорить его молиться, совершать религиозные обряды, поскольку он хочет избавиться от мучения. Его можно убедить в суще­ствовании спасителей, Божьих посланников, пророков. Но человеку, который купается в блаженстве, живет радостной жизнью, никакой Бог не нужен. Человек, живущий своей жизнью, не нуждается ни в какой молитве. Это болезнь че­ловеческого ума - целиком зависеть от священников и их профессии.

Заратустра не священник. Пожалуй, он - один из пер­вых психологов, открывший шизофреничность человече­ского ума.

Он говорит: Поистине, друзья мои, хожу я среди людей, словно среди обломков и разрозненных частей человека! Най­ти целого человека чрезвычайно трудно. Все фрагментар­ны. Кто-то - идеалист, он отрицает тело; другой - материалист, он отрицает душу. Идеалист отрицает не только тело, но также и ум.

Все теологии очень ревнивы и монополистичны. В кон­це прошлого века в Америке родилось крупное рели­гиозное движение, называвшееся «христианской наукой». Они верили только в душу. Все остальное только иллюзия - даже мышление, оно не реально. У них были свои церкви, где они собирались и обсуждали свою великую филосо­фию.

Один юноша встретил на улице пожилую леди, и она спросила:

- Что с твоим отцом? Он больше не ходит на наши со­брания.

Молодой человек ответил:

- Он был болен. Женщина рассмеялась:

- Болезнь существует лишь в мыслях. Он думает, что болен; разве душа может болеть? Скажи ему, что болезнь - не для христианских ученых.

Спустя две-три недели она снова встретила этого юно­шу и спросила:

- Что происходит? Он до сих пор не ходит на наши со­брания.

Молодой человек сказал:

- Мадам, что я могу поделать? Теперь он думает, что умер! Мы пытались убедить его: «Это только мысль, ты не умер», - но он не слушает. Мы напоминали ему: «Ты хрис­тианский ученый, тебе не пристало верить в мысли. Ды­ши!» - но он настолько верит в свои мысли, что нам пришлось закопать его в могилу. Другого выхода не бы­ло...

Есть люди, которые отрицают даже существование те­ла. Есть люди, которые отрицают даже существование ума. И также есть люди, которые отрицают существование ду­ши; они говорят: только тело реально, все остальное - фикция. Все эти люди - идеалисты, материалисты - соглас­ны в одном: они не желают, чтобы человек был естествен­ным, единым органическим союзом; что-нибудь да нужно отвергать. Но то, что вы отвергаете, остается с вами; это часть вас. Если вы будете повторять постоянно - на про­тяжении многих веков, - вы можете убедить себя. Но если ваша вера не соответствует природе, результатом будет страдание.

Все человечество страдает. И самое поразительное - то, что страдание человечества вызвано религиозными идея­ми, не позволяющими человеку естественно расти, есте­ственно жить, естественно любить. И когда приходит страдание, они говорят: «Ну вот! Разве мы не говорили те­бе, что эта земля - не что иное, как наказание?»

Это очень хитрая стратегия. Сначала вы создаете стра­дание, а потом пользуетесь им как аргументом, чтобы под­держать свои идеи: что вы рождены во грехе, что ваша жизнь на земле, а не в раю - наказание.

Вы страдаете, поскольку Адам и Ева ослушались Бога. Странная логика. Даже если Адам и Ева не послушались Бога, это был не такой уж великий грех - они всего-то съе­ли яблоко. Из-за того, что они съели яблоко - а мы даже не знаем наверняка, действительно ли существовали Адам и Ева - вы тысячи лет спустя страдаете, ибо вы их наследни­ки. Вы продолжаете род, а ваши родоначальники согреши­ли; следовательно, вы тоже грешники. И жизненное страдание доказывает это; иначе, почему страдания так много?

Религии всегда были очень хитры, священники - совер­шенно бесчеловечны. Они разделили человека в самом се­бе; сражаясь с собой, он страдает.

Заратустра прав: Поистине, друзья мои, хожу я среди людей, словно среди обломков и разрозненных частей челове­ка!