Похвальное слово святым четыредесяти мученикам
Намереваюсь писать мученический образ и, не приобретя светлых красок, замышляю изобразить мученическую твердость, но боюсь, чтобы не сказал мне Давид: Господь чрез меня говорит тебе, грешник: вскую поведавши оправдания Моя (Пс.49:16)? Желаю следить словом за мужеством мучеников и прихожу в трепет, не имея у себя никаких заслуг. Исполняюсь желанием переплыть великое и славное море похвал их терпению и, как неопытный кормчий, содрогаюсь, чтобы не потонуть в похвалах им. Усиливаюсь провозвестить воинство святых и прихожу в кружение, не имея у себя оружия правды. Спешу вступить на луг и облагоухаться цветами их добродетелей; но, вступив в сад святых мучеников, не нахожу в себе сил собрать плоды похвал. Спешу объявить победные награды, но как объявлю? Изнемог я и грешен. Итак, ужели потому, что недостоин я и немощен, умолкнуть мне и лишить вас пользы? Или, положась на Христовы щедроты и благоутробие, отважиться провещать похвалу мученикам? Лучше, думаю, восхвалять святых, нежели зарыть талант и быть осуждену; тем более, что я должник и обязан отдать долг с ростом, потому что не забыл я своего обещания, какое дал вам о добропобедных мучениках, когда беседовал о жизни богоизбранного мужа, преподобного и верного Василия.
Итак, способствуйте мне вы, святые, вашим предстательством, и вы, возлюбленные, преподобными вашими молитвами, чтобы Христос благодатью Своею подвиг язык к провещанию, уста к повествованию, сердце к уразумению, душу к сокрушению и ум к озарению и подражанию святым, а вас - к трезвенности, ревности, слушанию, стремлению, возбуждению, тщанию, постоянству, потому что светлого сего делания удостоил меня Верховный Архиерей. Время уже, братия возлюбленные, пустить слово на мученическое поприще; время вступить на превосходную стезю; время удвоить прибыток таланта.
Говорил уже я, что в одном легионе было четыредесять мучеников, живущих благочестно, которые тотчас с самого начала доказали, что лик их славен и честен; теперь пришло мне на мысль приложить к мученикам исследование пророческого образа. Моисей, постившись сорок дней на горе Синае, принял закон, и мученики, решившись в таком же числе закласть тела свои, приобрели вечную жизнь. Моисей, увидев беснующийся народ, в гневе на горе сокрушил скрижали; они же, видя неистовых демонов, соблюли веру свою непоколебимой. Кроткий Моисей, вторично получив скрижали, обнародовал, наконец, закон всем евреям; они же одной крестоносной печатью всем преподали в себе догмат о Христе. И что удивительного, если найдем, что к ним будет приравнена и добродетель Илии? В крепости единой яди Илия Фесвитянин достиг в сорок дней горы Хорива (3Цар.19:8); они же, вкусив тела Христова, в числе четыредесяти, все вместе вошли на небо. Илие, идущему в путь, явился Бог, говоря: мног от тебе путь, Илия (3Цар.19:7), - и им дал уразуметь Себя Бог, подкрепляя сердца их и говоря: прекрасна ревность ваша к благочестию. Ревнитель оставил милоть свою Елиссею и востек на колеснице, и четыредесяти мученикам Спаситель даровал мир Свой и вознесся в славе. Как четыредесятое число дней истребило при Ное всякое непотребство, так число четыредесяти мучеников прекратило тогда неистовство беззаконных; там прилетела голубица, принесла и подала праведнику сучец - символ благоведрия; здесь преселились святые, которые подъяли труды и принесли в дар Богу победные награды. Ковчег принял в себя бессловесные жертвы, и многих из них дал на служение Богу; печь прияла в себя тела святых и всецело вознесла в жертву Владыке, по Богодухновенному Писанию, которое свидетельствует, что всяка жертва огнем осолится (Мк.9:49).
Но пусть всепоедающая печь скажет нам теперь, как стала она опять в сожительстве святых, как перешла с востока на север, ища себе такой жатвы, и не в земле Халдейской упиталась всем - паклей, серой, смолой и хворостом? Как из Вавилона, перенесшись в Севастию, возжгла ты светоч? Да, говорит она, в землю Ассирийскую была я водворена, за римские пределы, вдали от них, но услышала, что в земле северной найдены сорок глыб золота, и пришла разжечь и осветлить их, чтобы очищенными от примеси передать их Художнику. Ибо где оказывается Владычная работа, туда переношу силу своего дыхания. Бог обратил меня в рабочую храмину, чтобы отделять добрых от лукавых; я поставлена на мучение ненавидящим Бога, на досаждение не любящим Его; знаю святых, не знаю непотребных; гнушаюсь нечестивыми, люблю благочестивых; не сожигаю святых, как думают неразумные, не опаляю верных, как говорят Еллины. Два у меня огнища, две производятся работы - одна в смерть, другая - в жизнь. Бессильными оказались Ликиний и Навуходоносор с их служителями: один Седраха, Мисаха и Авденого бросил живых с их тиарами на сожжение; другой препроводил ко мне святых совершенно сокрушенных и без одежд. Беззаконные мучители, продолжает печь, гадали, что мой огонь губителен для верных, и не рассудили, что тем и другим таинственно служу я как послушная раба. Которых приняла живыми, тех и отпускаю живыми, а которых взяла умершими, тех сожигаю в жизнь; и у первых не очернила святые тела, и у последних не умалила честные останки; и первые не делали возлияний золотому образу, и последние - изваяниям бесчестных идолов; первых огонь просветлил как росу, и последних сделал светлым речным потоком. Там, приняв в себя троих, извела я четырех, чтобы сочетавали собою десятерицы сих четыредесяти и за долгое время тайноводствовали четырех предводителей четверной десятерицы. Сие же прообразовала силою Того, Который соприсутствовал с Азарием и другими отроками, и Который есть истин- ный Бог, рекший у пророков: если в огне станешь, пламень не опалит тебе (Ис.43:2).
Видишь, какое соревнование открыто нам воспоминанием прекрасного мужества доблестных подвижников. Желал бы еще распространить слово, чтобы изучить образ благочестия. Как четыредесять было их числом, и все, мужественные и неодолимые, имели воинские знаки, так и внутренность сердца своего они явственно увенчали крестоносной печатью. Что ж, если телом и предстояли они царю тленному, зато духом служили Нетленному, и все, служа под знаменем мучителя, носили в душах знаменоносный образ Креста. Мрак страшного злочестия не силен был затмить любви к прекрасному благочестию; ее не истребили ни лесть мирного нрава, ни ненависть; мгла идолослужения не угасила этого светильника боговедения; страх, внушаемый военачальниками, не сокрушил ни ревности, ни усердия небошественных. Ни заблуждение не возмутило борьбу добродетели, ни самое ратоборство - истинную молитву. Невидимо на земле сами в себе возрастали они в меру свою. Внешне опоясывались щитом и броней, а внутренно были вооружены верой в Троицу; на тело свое возлагали колчан, а в душе имели премудрость; наружно носили в руках лук, стрелы и копья, а внутренно возносили славу и честь Богу, ибо сказано: явленная сынам человеческим тайная же Всегосподеви Богу (Втор.29:29); на внешнего человека налагали видимый меч, а на внутреннего - меч Духа Святого: один отражал чувственного варвара, другой низлагал мысленного мучителя; один боролся с противником, другой с началами и властями; один поражал выю неприятелю, другой отсекал главу лукавому; один побивал вражеские засады, другой предусматривал хитрость велиара; один низлагал кичливость грабителей, другой попирал полчища бесов. Посему новое и необычайное представилось зрелище - в одной борьбе двоякая доблесть. А сие, конечно, ясным образом открывает и подтверждает, что они были крепки и непобедимы в бранях; не говорю - во брани, как бы в одной битве, - потому что у них была двоякая борьба и двоякая брань; потому, одержав победу в той и другой брани, украсились они венцом правды.
Потому, братья возлюбленные, немаловажно для нас рассмотреть красоты сего повествования. Четыредесять было их числом, и у всех лица казались небесными; различен был их вид и различны именования, но равная у всех красота соименности. Неувядаемой красоте их не повредили ни засуха неверия, ни язва заблуждения; не разделило их оружие суеверия, не осквернила их изощренная стрела, но нераздельная и бодрая дружина подвижников предстала Спасителю Христу. Какой собор святых и сонм верных! Какой выспренный лик и небесный клир! Какой стройный полк и неразрывный союз! Какое светлое собрание сопиршественников и грозное собратство! Какой нераздельный путь и какое неизъяснимое сочетание! Какое неукоризненное воинство и непорицаемое собрание советодавцев! О, священный народ и люди избранные, наследники жизни и воскресения, пресветлые звезды, неугасимые светила, славные обитатели приятного Рая, достойные брачного чертога и горнего звания, достойные ложниц вечного света, сделавшие между собою превосходное условие - идти за скипетром Царствия, возложившие руку на рало и не обращавшие взора вспять, отринувшие почести в настоящем и избравшие славу в будущем, единодушно собравшиеся на заклание и единомысленно переселившиеся в жизнь, священный собор празднующих, представивший в себе начатки любви Христовой, самая твердая купа четыредесяти столпов, которую соградил премудрый Художник; святой стан, исхищенный Богом из уст сего второго фараона!
Как Ианний, и Иамврий, и фараон противились Моисею и опозорены, так и этот военачальник и сатана, противившиеся святым, еще скорее были посрамлены. И могли одолеть четыредесять тот, кто постыжден в Египте одним кротким? Если Моисей и Аарон, которых родил Авраам, так преследовали семена лжи, то не тем ли паче рожденные Духом Святым в состоянии были обличить учения заблуждения? Начальствующие думали ядоносными словами повредить твердость святых мучеников, как волхвы змииными жезлами надеялись уловить мудрого служителя. Но как посохи волхвов поглощены были истинным жезлом Моисеевым, так вещания судей обращены в ничто непоколебимою верою святых.
Кем был силен Израиль? Очевидно, Моисеем, Аароном и Мариамной. Кем наиболее подкрепляемы были сии святые? Без сомнения, троими, которые были вождями всех прочих. Рассказывают, что именно эти трое всех снабдевали словом учения. Так свидетельствовали они, и тем самым, что любезно принимали увещания, с любовью покорялись друг другу, послушны были во всяком добром деле. Один из них говорит: «Знаете, сам Господь поучает, как одолевать нам противников. Сопротивляющихся убивали мы мечом и единомышленных между собою обращали в бегство. Но не то удивительно, что низлагали мы восстания видимого врага; гораздо удивительнее, если препобедим злокозненность и сего искушения. Вот в подлинном смысле истинное поприще борцов! Вот доблесть и крепкое мужество! Вот славная борьба и страшный победный памятник! Вот победа, и могущество, и слава вечные! Это наша область, это наш венец, это слава, и честь, и похвала в Боге. Посему, как всегда и везде говорили, скажем и теперь Всещедрому: Боже, во имя Твое спаси нас (Пс.53:1), и вскоре пошлет помощь Свою, и придаст силу душам нашим. Ибо Его и Даниил призывал во рве и спасся от уст сильных зверей. О сем и Иона воспомянул в ките, и жизнь его избавлена от всякого повреждения. Сие всесвятое имя изъяло трех отроков из среды огненной печи. Им можно избавиться нам от заблуждения и усердие наше - от превозношения победой. Посему как сошлись мы между собою во временном воинстве, так соединимся для приобретения вечного достоинства. Как на плотские главы для всякой безопасности поспешили мы возложить шлемы, так и на души свои возложим шлем - надежду спасения. Потому да не расстроит нашего ликования враг, да не поборет нас высокомудрием обольститель, да не расхитит числа святых подвижников, да не устрашает сердца надеющихся на Бога». Таковое Господне напутствие всякий раз преподавал святой сомученикам своим.
И он был на страже, таким и подобным сему образом день и ночь умащая словом; прочие же пред тогдашним судилищем за весь сонм свой говорили судне: «Бога мы любим, а тебя возненавидели; и, ненавидимый нами, не думай доказать нам любовь свою. Поэтому возьми наши опоясания, возьми тела наши; для нас ничего нет вожделеннее Христа. Из сего, наконец, уразумей искреннюю приверженность, уразумей приверженность и ревность совершенной любви. Возьми у нас тело, возглашали они, ибо всего вожделеннее для нас Бог. Для чего, говорят, льстишь нашему сердцу? Оно возжелало видеть Небесное Слово. Для чего вовлекаешь нас в идольское беснование? В сердцах наших вообразился Христос. Для чего усиливаешься разрушить основания наши? Вот, они водружены на камне веры. Для чего искушаешь подвижников Нового Завета? Ум их занят Всевышним. Для чего ты, беззаконный, против правоты принимаешь притворный и лжеименный нрав? Объявляешь нам обещания даров, но не берем мы елея у нечестивых; грубым льстецом оказываешься ты на словах, но не приведешь в замешательство нашего спокойного слова; намереваешься скрытно погубить всех нас, но никогда не одолеешь рабов Христовых. И да постыдятся бесстудные уста, возглаголавшие неправду на Бога, потому что Господу победа, и держава, и слава, и честь во веки веков!»
В таких и подобных изъявлениях ревности, не уступая друг другу, мужественные сии подвижники поспешали к Небесному Владыке. Подлинно велико было сопротивление; высоки и награды, ожидающие верных и добропобедных. Иначе как среди таких страхов гонения пребыли бы непоколебимыми и недоступными козням? Хотя и умирали они в глазах человеческих, но кончина их оказалась победным торжеством; низложили они мучителя, потушили заблуждение и одержали победу. Уготовали стопы свои, чтобы свято шествовать в уготование благовествования (Еф.6:15); препоясали чресла свои силой, чтобы взойти в горний град Иерусалим. При себе имели они и светильники духовного огня, и этот живоносный елей, а потому огонь сей воссиял на них в озере. Как спас израильтян огненный столп в море, так огонь сей спас святых мучеников среди тьмы демонского обольщения; он с неба явился им ночью, когда тело цепенело от мороза. Не оставлял их огонь Божества, являясь то созади, то сопреди не взималось облако небесного дара, распростертое над ними и день и ночь; не оставляла благодать горней силы, утешавшая ум их в водах. При исшествии сынов Иаковлевых радовалась видимая тварь, при избавлении святых мучеников радовались все невидимые Силы. Там горы скакали, как овны, а здесь радовались Ангелы и Бог Духов.
Думаю, что над добропобедными совершилось более чудес, нежели в древней истории. Там море переменилось в сушу, чтобы не погряз в нем шествовавший Израиль; здесь мученики, возлегая на водах, как на брачном ложе, не погрязали в них. Там кости Иосифовы оберегали евреев; здесь тело Христово поддерживало святых. Там жезл Ааронов сопровождал народ; здесь мышца Господня охраняла верных. Там звуки кимвалов среди волн; здесь глас Господень на водах. Там столп огненный, видимый над тысящами; здесь Крест Христов, сияющий на мучениках. Там предводительствовали Моисей, Аарон и Мариам, а здесь Отец и Сын и Святый Дух. Видишь ли, сколько победоносными совершено в озере чудес, превосходящих чудеса Чермного моря? Слава, и поклонение, и велелепие Подкрепившему их в таких подвигах!
Горько восплакал тогда змий, пресмыкающийся в болотной траве, папирусе и тростнике, разрывался тогда он сердцем, не имея сил прийти и в пепел сжечь славное воинство; обессиленный поражением, в совершенном был тогда изнеможении возмутивший против святых все концы мира. Ибо во око свое вмещающий Иордан подавлен был единым кроплением Троицы; приосеняемый ветвями и леторасльми погибал обнаженный и в жалких рубищах; сжимающий ошиб, яко кипарис, подобно врабию, стал игралищем для рабов Божиих (Иов.40:12-24). Недра озера соделались хранилищем драгоценности и не приняли в себя святотатца. Шипел змий, покушаясь устрашить предстоящих, и потом вдруг стал пресмыкаться, пополз на персях и чреве и не приближался к волнам озера.
Чтобы враг не мог возмутить мучеников, Ангелы охраняли широту озера; здесь Гавриил, там Михаил, а свыше Христос, назирающий всяческая и немедленно показавший на мучениках венцы, чтобы восполнить оскудение в числе, и чтобы вместо недостойного достойный приял достоинство святых во свете, чтобы венец беглеца снисшел на главу того, кто возжелал Христа и (надобно сказать) втайне присоединился к сонму святых. Ибо бывший заодно с мучениками изгнан из среды их, а кто был против них, тот притек к ним; бежавший в баню охладел любовью, а трепещущий от мраза возгорелся любовью. Посему и здесь прилично сказать, возлюбленные, что Иуда бежал, а вошел Матфей, что Павел, дышавший некогда гневом и прещением на учеников, стал учеником, что гонитель проповедников Христовых сам стал призывать в озере Христа Господа. Его облистал свет среди ночи, как Павла во время полудня; у Павла Анания снял чешую с глаз, а сего очистил от греха полк святых. Тот, когда гнал, был уязвлен и исцелен; а этот, когда уловлял других, сам уловлен и спасен, чтобы ему, божественному, со всеми святыми стать святым восполнением четвертой десятницы.
Каким образом в состоянии буду приравнять непобедимую победу победоносцев? Какие отыщу черты, в которых бы мог я представить подобие сего события? Скажу, что чудеса добропобедных мучеников многочисленнее и выше чудес Иисуса Навина. Там сорок тысяч воинов в Иерихоне потребили заблуждение среди Израиля, а здесь четыредесять мучеников истребили изваяния в поднебесной. Те перешли иорданские токи и предали смерти Сион и силу его; а сии вошли в воды озера и преодолели сатану с его служителями. Иисус, упокоясь тогда в кущах, каменными ножами обрезал евреев; святыми дарами увенчал Христос верных победоносцев, восхитив их во свете. Чуден кивот среди Иордана, - но чуднее святые среди вод. Вожделенны закон, жезл и скрижали; еще вожделеннее во всем кости мучеников. Досточестны и манна, и стамна златая; гораздо же досточестнее их святая кровь. Как левиты взяли камни из Иордана, чтобы показывать чудо грядущим родам, так в памятование пред Христом положены страдания мужественных подвижников. Так Новый Завет украсился честною кровью богоизбранных мужей; так духовными оружиями водружена Церковь и возведена от земли до небес! Так прозябания мученических членов препитали души верных, и, посеянные на водной равнине озера, соделались они избранной пшеницей пред Богом, свято приняв на тела свои собрание всего, что требовалось для произращения: и лед, и мраз, и хлад, и стужу, а потом и теплоту горней силы, пока колос души их не возрос до наддверий вечной жизни.
О, любезные отпечатки Павлова согласия, как помрачили вы многовидную луну! О, истинные плоды Петрова делания, как поразили вы проклятием беснующуюся саранчу! О, святые лозы Христова насаждения, как выдержали вы все нашествия тли! Пустили корни в глубину любви и чрез то устояли при стремительности ветров, поставили огненные угли ревности и заградили уста саранчи, сокрыли зерно во влагалищах духа и нанесли раны змию тростниковым жезлом, и, наконец, все совокупно, - здравые и неоскверненные, возведены в достоинство десяти агниц; сами принесли Богу прекрасные колосья небесной жатвы и, напоенные Евангельским словом, возрастили сторичный плод; потому, пожатые серпом мучителя, сложили на земле рукояти спасения. И оттуда, подобно возам пшеницы, ввезены в обширную ограду Церкви, чтобы верно утучняемые псалмопениями ежедневно подавали вы елей просящим. Итак, кто видел когда-нибудь подобные сим дивные рукояти, которые источают кровь и венцы? Кто видел произрастания, обладающие такими дарованиями, или тела, подающие людям исцеления? Кто видел лен во время жатвы, и сжатый, и обработанный жнущими?
Когда жалкие мучители видели одного еще дышащим, не взяли его вместе с прочими, ему равночестными, и сим выказывая неумное свое рассуждение, вознамерились похитить одного из общего числа. Но матерь его поселянка, подъяв на рамена, принесла и присоединила его к прочим рукоятям, чтобы, когда все достигнут мысленного гумна и положены будут в стог вышнего звания, при веянии умного Духа скорее перечислен он был с земли на небо, чтобы на земле уразумевший Сына света введен был в живой град Иерусалим и вместе с прочими стал хлебом святым на непременяемой небесной трапезе. Так рассуждала дорогой верная и святая матерь, неся сына своего; так подкрепляла она выю свою и сына препровождала в Царствие. Так верою взирала она на окровавленное бремя, на своего омытого водами сына. «Если коварные сии делатели, - говорила она, - оставили плод мой и не присовокупили к прочим, то я не оставлю в пренебрежении произращенного мною в болезнях, но свяжу в рукоять и принесу Христу, чтобы восприял его в нетлении, когда придет Распятый за них. Потому не буду изнемогать, неся бремя сие, потому что отреклась я от женской сострадательности, расторгла горы всякой тяготы, отринула женские расчеты, стала мужественною и с полными силами держусь прекрасного пути моего возлюбленного. Девять месяцев носила его в утробе, чтобы, появившись на свет, увидел он широту земли; еще понесу его недолго на раменах, чтобы, восшедши, увидел он небесные лепоты; окровавленным носила его в утробе, пока не родила человеком; окровавленного опять буду держать на вые, пока не возликовствует со множеством Ангелов. В первый раз произвела его из утробы на свет, и он произошел с телом смертным и бренным; в другой раз на раменах приношу его Всевышнему и Бессмертному. Впрочем, он заменяет мне все. Ибо вот великое чудо объемлет ум мой! Как бы вижу пред собою сына моего: вот он предваряет меня и цветет юностью. Распростершись на вые моей, лежит сокрушенный сын мой, и в то же время прямо к небу возносит главу свою. Весь он в язвах и струпья, но вижу на нем славную ризу; молчит устами и поет духом; окрылены стопы его, и небесных касается он высот. Глас призывает его вместе с прочими равночестными, говоря: идите в чертог света. Посему буду радоваться всему этому и скажу сыну моему: «Блажен ты, возлюбленный сын! Какое вдруг достоинство придал ты красоте своей! Какое наследие обрела юность твоя, какое божественное пиршество обрела жизнь твоя! Блаженны руки твои, возлюбленный сын, потому что осязали невидимое богатство. Блаженны ноги твои, вселюбезный, потому что исторглись из вещественного брения. Сколько раз размышляла я, говоря сама с собою: как устрою брак сыну моему? Я нищая, и он не знатен. Кто примет нас в свойство к себе? Как найду достаточный или знаменитый род, снисходительный к нашему убожеству? Так размышляла я и не знала, что ты неизреченно подчинил себя Владыке, не знала, что востек ты мысленными очами и соединился духом с горними силами, не понимала, что угасил ты в себе телесные страсти и приобрел бесстрастие бесплотных. Поэтому, возлюбленный сын, и над тобой совершено светлое Ревеккино обручение. Для нее Авраам послал своего домочадца, а для тебя Бог послал Своего Единородного. Та у источника приняла дары, и ты на озере приял пречистые венцы; та за воду получила в дар усерязи, и ты за кровь приобрел благодать Духа. Не так приличны были тогда украшения отроковиц, как ныне тебе язвы за Христа; не так изукрасило девицу золото, как изукрасили тебя бичевания в сем мученичестве; не так Исаак встречал ее на поле, как сретил тебя Сын Божий. Не в землю Ханаанскую будешь преселен ты, но в святый град первородных; не одного Авраама идешь увидеть, но и Бога - отца твоего Авраама. Не только сродников и дом свой возненавидел ты, но целый мир, да Христа приобрящешь. Он назначает тебе дары на небесах; Сам просветлит твою юность и на главу твою возложит венец и торжественно даст тебе председание в лучах света. Знал ты, сын, что давно живу я во вдовстве и в крайней бедности, и потому поспешил так прибегнуть к Отцу сирот и Судие вдовиц. Посему-то возжелал ты душу свою чистой и нескверной предать Господу славы; посему-то идешь соделаться обителью верных в жизни вечной. Дивлюсь тебе и прославляю Господа, как на такую вознесся ты высоту? Вот, приобрел ты себе нетленное богатство, которого не собирали тебе отцы твои; вот, приобрел ты себе прочное и неотъемлемое достоинство, которого не давал тебе земной царь. Вот, приобрел ты себе по всему родственных братии, которых не рождала тебе многобедная матерь твоя. В приятное сопутствие вступил ты, с верными путниками шествуешь ко Христу; еще здесь возлюбил прекрасную страну, подлинно прекрасную, и славную, и весьма знаменитую. К ним прилеплен будь и ныне, и во веки, с ними стань одесную Отца! Успокойся ненадолго на колеснице, чтобы начальствовать над десятью городами на небесах; смешай кровь свою с досточестными кровьми, чтобы имя твое написано было в книге жизни. Да вращается колесо под останками твоими, чтобы узреть тебе колеса у Престола Всевышнего. Возляг на одно мгновение с ними, чтобы вместе же с ними достигнуть небесной обители. Иди с ними в огонь чувственный, чтобы с ними же облечься в истинный свет. Войди с ними в горнило, чтобы с ними же выйти очищенным златом. Знаю, от какой бури спаслись вы и в какую стремитесь пристань. Знаю, что вы стали причастниками звания и отходите к Небесному Отцу. Знаю, что спешите занять страну, откуда бежали болезнь, печаль и воздыхание, где нет ни скорби, ни тления тел, ни грызущей зависти, ни злонамеренного врага, где нет ни порока, ни тьмы, где свет истины и сияние благолепия, где благоустройство и благое делание, где спасение и нетление. Для чего и меня вместе с вами не предал мукам богоборный мучитель? Почему и я, сын, не умерла этой блаженной смертью и не стала блаженной? Почему и я не включена в это светлое пиршество и не могу насладиться? Ужели потому, что обнажена я, грешная, или что достойна я слез и крайнего сожаления? Но не по сей причине не прихожу я с вами (Призвавший вас нищелюбив), а потому, что вы не требуете восполнения, стали для Бога единой четыредесятницей, по десяти и десяти призваны на пир Евангельский, по числу четыреличных животных назначены носить богоносную колесницу и всегда говорить: свят, свят, свят Господь, Царь славы! Итак, сын, поскольку удостоен ты таковой славы, то помолись о мне Спасителю Христу, когда скажет Он вам: приидите, наследуйте Царство Мое, которое уготовал Я вам. Вспомни о мне, сын мой, вместе с равночестными тебе и испроси мне награду у Отца светов, чтобы как плоть твоя на мне испустила дыхание, так на меня дохнули с небес Христовы щедроты, и как кровь твоя обагрила мое рубище, так оросило меня свыше Господне милосердие, и как с тобой перешла я это одно поприще, так с тобой же достигла обители святых, чтобы и мне вместе с сими мучениками воспеть и сказать: несть свят, яко Господь наш (1Цар.2:2), и яко призре на смирение рабы Своея (Лк.1:48), вознес рог всех рабов Своих, посрамил врагов и спас нищих; Ему подобает слава во веки!»
Вот какую таинственную речь изрекла сия стройногласная и доброглаголивая ластовица! Вот какие устроила в себе (скажу так) кладези для хранения меда эта мудрая пчела! Вот какую узу (уза - смолистое вещество, которым пчелы обмазывают все скважины в ульях и из которого делают ячейки для меда) собрала с цветов Писания и отовсюду обложила медом. Потому и осы своим греховным жалом не попортили у нее сладости веры, а также не могли открыть влагалища и вкусить доброты мысленного меда. Потому матерь, как мудрая царица пчел, чтобы сына своего привести к Лозе жизни, воскоделие и медоделие сохранив невредимыми и запечатлев питомца молитвами, неподдельным представила дело свое горним, на таинственную вечерю послав дар, увеселяющий Ангелов сладостью вкуса. Чем же воздадим за сие превосходнейшей жене? Что скажем на сие, возлюбленные? Она столько показала ревности и любви ко Христу, так песнословила Его! А мы из многого разве немногое можем сказать в похвалу рабе Божией. Но и из сего верного пересказа познаем, что она была верна и весьма боголюбива, горне мудрствовала, простирала взор к сокровищницам Царствия и приобрела награды нетления. Признав токи крови и раны на теле негибнущим богатством, она видела в смерти сына, презирая умными очами, бессмертие. Ибо говорила: «Теперь наипаче ожил ты для меня, возлюбленный сын; теперь лучше могу воспитать тебя, нежели когда родила тебя здравым из утробы своей». Но как же сие возможно, святая, верная и блаженная жена? Видишь, что мозг разбит, видишь, что зеницы выскочили из очей; видишь, что уста рассечены и искры слова в них угашены; короче сказать, все здание тела тяжкими ударами бича приведено в развалины, а говоришь, что теперь наипаче ожил для тебя возлюбленный сын? «Да, - утверждает она, - весьма могу сказать это». Как же это, на каком основании, какое у тебя врачевство? «Скажу как, на каком основании и по чьей благодати. Представляю Иезекииля; он благовествует сыну моему: тебе, юноша, сказал Господь: вот, Я пошлю дух в кости твои, и станут на ногах, и живы будут во век (Иез.37:6,10). Потом представляю Павла, который удостоверяет и говорит: и я сказываю тебе словом Господним, что Сам Господь снидет с небесе и воскресит тебя в жизнь вечную (1Фес.4:15,16). Потом представляю и самого Господа, Который Божественным гласом Своим говорит: иже погубит душу свою Мене ради, в живот вечный сохранит ю (Мф.10:39. Ин.12:25). По этим трем указаниям не разлучен со мной любезнейший сын мой, и потому смотрю на него не как на умершего, но как на живого, и существующего, и пребывающего во веки. Потому и мне должно было сделать известным мучителю, что я - матерь сего мученика. Ибо желанием возжелала душа моя увидеть, как испиет он чашу сию. И вот испил он ее доблестно и шествует во славе, имея мзду свою». Велика вера твоя, жена, истинно велика и славна! Велики награды за твою доблесть и вечны воздаяния за твое боголюбие. Свят корень твой, свята отрасль твоя и святыня пребывает во век. Утратила ты наименование, любезное людям, и нашла вечную похвалу у Ангелов. Что воня нивы для земледельца, то и благоухание твое для Ангелов. Что плодоносные дерева при благорастворении воздухов, то молитва твоя пред Спасителем. Благословенна ты, как Сарра, освящена, как Лия, прославилась красотой, как Ревекка и Рахиль, управила путь свой, обратившись ко Господу, как Руфь, возлюблена Христом, как Марфа и Мария, услышана в молитвах, как Анна и Соломия; в Книге жизни имя твое, и в сынах света память дела твоего. Ибо клялся Господь благостию Своей: поелику для Меня сделала ты дело сие, то с сонмом святых прииму тебя в покой Мой. Посему прошу у тебя, святая, верная и блаженная жена, ходатайствуй о мне пред святыми, говоря им: «Помолитесь, победоносные Христовы мученики, о малейшем и бедном Ефреме», - чтобы обрести мне милость у Христа и спастись по благодати Его. Ему подобают слава и держава во веки веков! Аминь.
СОВЕТЫ ПОДВИЖНИКАМ
Начало монашеского отречения - бояться Господа; небоязненный же монах водворится вне врат Божия Царства. Начало доброй жизни монаху - ведение Бога; неведение же Бога омрачает душу у монаха. Доброе наследие монаху - целомудрие и святыня; лишается же наследства отцов монах, у которого нет их. Подвиг для монаха - изучение Писаний и исполнение заповедей Божиих, монах же, не занимающийся сим, не подвижник.
Пища монаху - творить волю Божию. Пища чувственная не поставит монаха пред Христом, но во чрево вмещается и афедроном исходит (Мф.15:17). Стопа монаха, движимая чинно, да стирает под собою церковные ступени; но да не переходит из дома в дом бесчинная стопа монаха. Жизнь монаха пусть будет не очерненною и не служит посмешищем для женишц, отягощенных грехами (2Тим.3:6), потому что стрела искушения в сердце монаха - жена-блудница в доме. Совет у монаха пусть будет с разумным, а совет неразумного да не обитает в сердце монаха.
Монах, бодрствующий в псалмах, песнях и пениях духовных, отгонит прочь от себя ночные мечтания. Монах, который надмевается своими добрыми делами и спит, плетет паутинную ткань. Мужественный монах Крестом Христовым избегает диавольских сетей. Монах, оземленившиися и к земле склонившийся умом, во всем поступает по сатанински. Мысль у монаха пусть всегда бывает занята добрыми делами. Упражнение монаху - стройные помыслы. Бодрственность верного монаха укрощает нечистые помыслы. Возделывание монаха - душа добрая, приносящая плод по-евангельски. Возделывающий ее монах вкушает плод ее. Сладкий плод во устах - воздаяние за собственность.
Бессмертная сила в монахе - нестяжательность, несущая крест. Страшно монахам сребролюбие, которое заграждает для них Небесное Царство. Направи, монах, сердце твое на путь прав (Иер.31:21), чтобы и мыслию, и делами прогонять от себя противника. Добрый дар монаху - девство, которое с Илиею на колеснице возносит его на небеса. Посему, монах, став любителем девства, восходи на огненной колеснице, орошаемый двумя потоками. Слезы, проливаемые из очей, - древо жизни, взращиваемое в высоту смиренномудрия. Приобретший сие, соберет добрые плоды. Сила девства - воздержание в пище; монах упивающийся оскверняет плоть свою. Монах, который всем разглашает о даре своем, возбудит омерзение и услышит от Христа: восприемлют мзду свою (Мф.6:2). А кто стыдится рассказывать, тот получит мзду от Христа, ведущего тайное. Воздавая Божия Богови, не превозносись, монах; молясь Богу, говори: «Твоя от Твоих приношу Тебе, Владыка, и у Тебя только ищу избавления души».
Монаха, который с чистым сердцем совершает ночные молитвы, услышит Господь; во дни же соделает его светлым Бог и ежедневно будет являть его, как день. Милостивый монах будет братолюбцем и наследует землю благую. В гордыне монаха не почиет Господь, в смиренномудрии же его почиет Дух Святой. Помышление монаха да будет непрестанно о Царстве Небесном, и вскоре наследует оное. Хитон монаха (не тканный, но духовный) во всякое время да будет не зачернен; такой монах в полночь взойдет с Женихом в чертог. Во сретение Жениху монах да принесет елея; ибо вне чертога с юродивыми пятью девами останется тот монах, который не подливает елея в светильник свой, чтобы горел он ясно.
Жизнь монаха, в подражание Ангелам, да будет попаляющей грехи, потому что жизнь есть всеплодие кающихся. Жизнь монаха да полагает печать свою на члены его, умерщвленные для похоти, потому что образец для монахов - жизнь Иоаннова. Буря бесовская да бежит от монахов; тишина ангельская да ликовствует у монахов. Когда находит бесовская буря, монах да удерживает раздражительность свою, потому что жизнь монаха познается в кротости и терпении. Монах, горящий духом, прогоняет диавола, а монах, незаконно соревнующий брату своему, беззаконно привлекает к себе диавола. Закваска греха да не именуется у монахов; искренняя же любовь да обладает монахами.
Солнце да не зайдет во гневе монаха. Безмолвный монах не возмущает братии, а крик монаха развращает обитель. От слышания псалмопения не отказывайся, монах, потому что это ангельское песнословие. Шума диавольских зрелищ бегай, монах, потому что это бесовская прелесть. На челе твоем, монах, да будет всегда Крест Христов; в сердце твоем, подвижник, да будет всегда страх Божий. Безмолвие монаха с чистым сердцем умилостивляет Духа Святаго. Добрый нрав монаха производит братолюбие и гонит прочь ссору. Монах, сочетавшись с Господом, да не предает себя диаволу, чтобы не быть постыженным в брачном чертоге.
Необоримый щит монаху - ангельское пение во устах его; смерть же монаху - сон, любимый более пения. Сокровище монаху - произвольная нестяжательность; обязавшийся ею монах божествен. На небе собирай себе сокровище, монах, потому что нескончаемы веки наслаждения. Размышление монаха да будет занято Святыми Писаниями. Дверь у монаха пусть будет не железными замкнута запорами, но утверждена краеугольным камнем. Богочестие монаха да познается в страннолюбии и да преуспевает в радовании. Чудным делается лицо монаха на молитве и познается в милостыне.
Монах, не мрачный видом, будет упокоением для подвижников и рассеет лукавые помыслы. Иоанн, облеченный в ризу из верблюжьего волоса, да будет образцом для тебя, монах, чтобы Илия, покрыв милотию, возвел тебя на небеса. Иаков, уча терпению, советует тебе радоваться в приключающихся бедствиях. Иоанн отсылает тебя к Слову, Которое в начале бе (Ин.1:1). Следы бывшего духовного веселия на челе монаха приводят в веселие все множество монахов. Бесстыдный монах рассеевает собрание братий. Равенство между монахами изгоняет гордыню и поселяет смиренномудрие. Монах, который небрежет о чреве и не любит пиянства, делается равноангельным. Неописанная красота - сияющее в душе монаха девство; самое же гнусное лицо у монах - по осквернении девства. Монах, поправший мир, д<