Религиозный дискурс и его язык

Дискурс – социально упорядоченный механизм организации коммуникации. Согласно теории дискурса, правила общения не являются индивидуальными, а заданы и передаются через многократное воспроизведение.

Религиозный дискурс относится к крупнейшим сферам институционального общения, это область интеграции и концентрации языка и идеологии, формирующих, наряду с национальным характером, психический склад целой нации. Главная цель религиозного дискурса заключается в определении критериев для правильного распознавания добра и зла, истинного и ложного. Свое приносит умиротворение, спокойствие, чужое терзает. Язык религиозного дискурса не до конца понятен массам, это создает эффект сказочного, нереального.

Язык религии описывает явления физического мира и «сущности, полагаемые как причина явления первого уровня, но являющиеся при этом иррациональными». «Язык религии – его лексико-грамматические особенности, стилистические средства и речевые акты – ориентирован на решение одной из базовых проблем религиозного дискурса, то есть поиска средств для адекватного выражения системы референций. Поскольку мистические переживания принципиально не могут быть адекватно зафиксированы в семиотических системах, то языковой параметр религиозного дискурса выражает лишь ту или иную степень «приблизительности» высказывания и его соответствия содержанию мистического опыта» [Кожемякин, 2011]. Здесь мы можем увидеть употребление эвфемизмов, тропов, эспрессивно-возвышенной лексики, речевые стратегии, которые влияют на волю человека, положительные и отрицательные экспрессивы, оценочные номинативы. Все это позволяет понять интуитивно мистический опыт переживания близости к Богу. Догматический характер религии принуждает использовать для коммуникации устаревшую лексику, специфическую религиозную терминологию, цитаты из сакрального текста. Данные языковые средства транслируют систему ценностей религиозного дискурса.

Религиозный дискурс преимущественно монологичен и направлен на наставление, воспитание, нормирование, призыв. Для него характерно использование антитезы, безличных конструкций, языковых средств с негативной и положительной коннотацией [Кожемякин, 2011].

Дискурс СМИ

Журналистика посредством своих сообщений конструирует реальность для групп людей. При этом сообщаемые сведения, если человек не встречался в реальности с описанной группой людей, формируют у читателя первое впечатление, поддерживают существующие стереотипы [Автохутдинова, 2011]. Журналистика должна, хоть и не всегда это делает, поставлять истинные сведения. Для доказательства соответствия реальности используется публикация реальных имен, мест и дат, указание источников информации. Также гарантией служит им журналиста, если он авторитетен. Для правдоподобности журналист может встроить событие в хронологические и логические рамки, интерпретировать его с обывательской точки зрения с использованием стереотипов.

Для конструирования объектов дискурса журналист отбирает события из жизни специфическим образом. Это неожиданные события, либо события со значительными последствиями для общества. «Персонажи отбираются по степени общественной значимости их действий, а также с точки зрения возможности вызвать интерес аудитории действительно важными для общества или скандальными, курьезными, любопытными поступками» [Чепкина, 2011].

Для любого дискурса характерно наличие темы, значимой для коммуникантов информации, которую при отсутствии актуальности можно отодвинуть на задний план на некоторое время, и практик контроля, вокруг которых выстраиваются разные СМИ по принципу согласия/несогласия с данными запретами. Формат издания связан с концепцией СМИ, способом выбора информации и подготовки ее для читателя.

Для конструирования персонажа дискурс использует действия как самого персонажа, так действия, каким бы то ни было образом к нему относящиеся. В российском дискурсе существует несколько способов конструирования Других как негативных и даже потенциально опасных персонажей. Другой либо психически или физически болен, либо является преступником. При положительной конструкции «Другого», «Другого как своего», его выставляют «жертвующим собой ради других». Также существует практика «самопрезентации» [Автохутдинова, 2011].